ГЛАВА 17

Кинто. 17 Лета.

Автомобиль остановился у ворот загородного дома Мориты – двухэтажного белого здания, выдержанного в современном стиле и окруженного аккуратным садом. Благообразный привратник проводил Ниору Сетано в большую гостиную на первом этаже, где уже дожидался брат с семьей – супругой и двумя сыновьями.
- Ниора! – при ее приближении Морита, в своей излюбленной манере, церемонно поклонился и поцеловал ей руку. – Мы счастливы увидеть тебя.
- В последнее время я зачастила в столицу, - усмехнулась та, высвобождая ладонь из рук брата. – И все время по одной и той же причине. В Риогиру взяли за привычку устраивать сборища по любому поводу и почему-то решили, что я обязана присутствовать на каждом из них.
Жена Мориты, Кии, приветственно протянула руки навстречу ей; Ниора повторила ее жест. Кии была высокой, стройной, видной женщиной, но ее красивое лицо несколько портила форма губ: почему-то возникало ощущение, будто Кии Сетано все время скрывает презрительную улыбку. Из-за этого тем, кто плохо знал ее, порой казалось, будто она смотрит на всех свысока, но в действительности Кии была приятной женщиной – общительной и жизнерадостной, хотя немного непрактичной. Ниора терялась в догадках, почему она вышла замуж за Мориту, который был старше ее на десять лет и даже в детстве улыбался так редко, что хватило бы пальцев на руках, чтобы пересчитать все такие моменты.
Затем Ниора с серьезным лицом поприветствовала сыновей брата – десятилетний Хайширо и шестилетний Митсу таращились на нее с одинаковым боязливым восхищением. Когда с церемонией встречи было покончено, Морита, демонстрируя гостеприимство, произнес:
- Прошу, Ниора, проходи. Ты ведь только сегодня прибыла в Кинто, и, наверное, устала с дороги? Надеюсь, ты не откажешься провести эту ночь у нас?
- С удовольствием, - ответила она, - завтра рано утром я покину столицу, но пока я свободна.
- В таком случае, я распоряжусь насчет обеда, - сказала Кии. – Он будет подан через час.
- Это было бы прекрасно, - Ниора действительно проголодалась. Совещание у Сегуна затянулось дольше, чем обычно.
Она проводила взглядом Кии, уведшую сыновей, затем повернулась к брату.
- У нас есть, что обсудить, Морита.
- Я знаю, - подтвердил он. – Пройдем в мой кабинет. До обеда еще есть время.
Они вместе поднялись на второй этаж и прошли в рабочий кабинет Мориты. Впустив Ниору, тот прикрыл дверь и сообщил:
- Здесь мы можем говорить свободно. Никто не услышит.
Женщина уселась в кресло и с удовольствием вытянула затекшие ноги, подумав о том, что никакие звания, почести и награды, увы, не могут возместить всего, что уходит вместе с молодостью. Она действительно чувствовала себя изрядно вымотанной и физически, и морально – долгий перелет и затянувшееся совещание сказались на ней сильнее, чем Ниора ожидала от себя. Откинув голову на мягкую спинку кресла, она прикрыла глаза и медленно выдохнула.
- Ты выглядишь усталой, - заметил Морита.
- Я и чувствую себя так, - призналась она, и, поддавшись мгновенному искушению, откровенно добавила. – Кажется, я становлюсь старой, братец.
- О… - скептически протянул Морита, не спеша выражать соболезнования. – Думается мне, в тебе еще осталось достаточно сил, чтобы взвалить меня на правое плечо, а Юкири – на левое, и пронести от столичного порта до самых ворот дворца Риогиру.
- Что это было, Морита? – осведомилась Ниора, придав лицу нарочито потрясенное выражение. – Неужели ирония?
Тот не обратил внимания на ее выпад и перешел к нарочито галантному светскому тону:
- Налить тебе что-нибудь, сестра? Мне недавно доставили легранский «Шентьё».
- Будь любезен. Только немного.
Морита подошел к серванту из драгоценного айнелинского «костяного дерева» и достал высокую тонкую бутылку и два изящных бокала. Ниора благодарно кивнула, приняв один. Вино имело необычный синеватый оттенок – у Мориты в погребе ничего обычного не было, брата интересовала только экзотика. На вкус, впрочем, «Шентьё» оказался превосходным – сладковатый, с приятным легким ароматом незнакомых цветов.
- Что скажешь? – полюбопытствовал брат.
- Ты сам знаешь, что я мало разбираюсь в подобных вещах, - хмыкнула Ниора. – Но на мой неискушенный взгляд – великолепно.
- Спасибо, - кивнул Морита. – Мне лестно твое одобрение. Вовсе не нужно быть знатоком, чтобы оценить качество вина, Ниора. Знатоки – это те, кто с умным видом рассуждают о скучных вещах, до которых окружающим нет никакого дела, - брат все еще был настроен иронизировать. - Но, конечно, ты здесь не ради того, чтобы дегустировать новинки в моем винном погребе. Итак, о чем ты хотела поговорить со мной?
Что обсуждали высшие офицеры Штаба на совещании у Сегуна, Морита не стал даже спрашивать. Брат понимал, что отвечать на такие вопросы Ниора не вправе. Хотя, на сей раз она не выдала бы ему никаких военных тайн – разговоры в Риогиру шли удручающе банальные. Главным образом, генералы и адмиралы кляли недавний шторм-итсутанг, спутавший агинаррийцам все планы на Тэй Дженге.
- Не то, чтобы у меня были конкретные воспросы, - сказала женщина. – Скорее, меня интересуют общие настроения в столице. Что думают твои соратники по Ассамблее о войне в Тэй Анге?
- Большинство воспринимают ее с одобрением, - пожал плечами Морита. – Этого и следовало ожидать. Присоединение Тэй Анга к Северному Братству сулит нам очевидные выгоды. Тем более что кампания, насколько я понимаю, разворачивается успешно, - он вопросительно посмотрел на сестру. – Или есть нечто, чего я не знаю?
- Никаких неприятностей, - отмахнулась та. – Кроме капризов погоды, разумеется. Что поделаешь, люди составляют планы, а у богов собственное мнение. На сегодняшнем совещании я хотела посоветовать включить в состав Верховного Штаба первосвященника из столичного храма Риото, но воздержалась. А зря. Приятно было бы посмотреть на физиономию адмирала Матоми Ото, когда тот услышал бы подобное предложение.
- Не сомневаюсь, что тебя это позабавило бы, - заметил Морита, вернувшись к обычному серьезно-укоризненному тону. – Тебе всегда нравилось шокировать окружающих, сестра.
- И не меньше, чем тебе нравится коллекционировать вина, - охотно подтвердила Ниора. – Что до кампании на востоке, там нет причин для волнений. Этот проклятый итсутанг задержал нас на Тэй Дженге, но теперь он заканчивается, а значит, боевые действия скоро возобновятся. Нашим врагам шторм доставил ровно столько же неприятностей, сколько нам.
- Рад слышать. Касаемо твоего вопроса… я на него уже ответил. Ассамблея хочет, чтобы архипелаг целиком перешел под наш контроль.
«Еще бы им этого не хотеть, братец, - ядовито подумала Ниора. – Половина твоей драгоценной Ассамблеи кровно связана с воротилами из наших концернов, а те давно спят и видят, как бы прибрать к рукам Анг со всеми его землями, рудниками и рыбными промыслами».
- На самом деле, я спрашивала не об этом, - уточнила она. – Что думают в Кинто о Тэй Анге, мне хорошо известно, но меня волнует, не захочет ли Агинарра большего?
- Большего? – нахмурился Морита. – Снова напасть на державы Восточной Коалиции, ты имеешь в виду?
- Именно. Ты же помнишь, как началась война двадцать пять лет назад. Тогда мы тоже заняли Тэй Анг. Если бы у нас достало здравого смысла этим ограничиться, Северной Войны и Тиварны, возможно, удалось бы избежать.
- Я бы не взялся спорить об этом, - возразил брат. – Южане тогда хотели воевать не меньше нас. Собственно говоря, это они сделали первые выстрелы в той войне, не Агинарра. А свой вопрос тебе следовало задать на совещании в Риогиру. Военные вопросы Сегун всегда решает единолично, не консультируясь с Ассамблеей, - в его голосе появился оттенок недовольства.
- Однако Ассамблея выделяет деньги на войну, так что Сегун вынужден считаться с вашим мнением не меньше, чем с мнением Верховного Штаба, - сухо парировала Ниора. – Брось, дорогой братец. Я не настолько одичала в Тсубэ, как ты, очевидно, думаешь. По крайней мере, я понимаю, кому принадлежит реальная власть в Агинарре.
Морита помолчал какое-то время. Ниора поставила пустой бокал на маленький круглый столик и ждала.
- Мы надеемся, что удастся избежать эскалации конфликта, - сказал, наконец, мужчина. – А вот оправдаются ли наши надежды… Ты говоришь, что Сегун не может с нами не считаться, Ниора? Но решение об оккупации Тэй Анга Норикава Кансен принял лично, не спрашивая, что мы думаем об этом. Так же, как тридцать лет назад поступил Узеки Матойчи.
- Но вы его все равно поддержали.
- Разумеется, и ты сама понимаешь, почему. Тем не менее, распространить войну за пределы Тэй Анга – не в наших интересах. Мы бы с радостью удовлетворились Ангом, но я не уверен, что Коалиция и Империя смирятся с этим. И никакая война в Ивире не повлияет на их политику. По крайней мере, не повлияет существенно. Она может лишь отсрочить конфликт – на год, два или три, но потом они все равно попытаются вытеснить нас с захваченных островов. То, что ты думаешь о Северной Войне… нет, ты ошибаешься, сестра. Не удалось бы ее избежать, что бы мы ни делали. Южане и восточники не хотели нашего усиления тогда, и сегодня ничего не изменилось.
- Иначе говоря, - уточнила Ниора, - по-твоему, война будет?
- По-моему, существует высокая вероятность этого, - поправил ее Морита. – Есть, конечно, шанс договориться миром, пойдя на определенные уступки, но это будет только временная мера. Хорошо, я ответил на твой вопрос, ответь и ты на мой, Ниора. Ты не веришь, что мы можем победить?
- Соединенные силы Ксаль-Риума и Восточной Коалиции? – тайрё холодно улыбнулась. – Дорогой брат, их население, совместно – без малого триста миллионов, а у нас едва наберется пятьдесят. Считая с народами стран Северного Братства – немного больше ста миллионов. Нужно ли мне говорить больше?
- Не так все просто, Ниора, - ответил Морита и удрученно вздохнул. – Даже если удастся договориться относительно Тэй Анга, это даст нам лишь отсрочку, не более того. Не сейчас, так через десять или пятнадцать лет мы все равно будем воевать с Ксаль-Риумом. Разрешить наши противоречия мирным путем просто невозможно, и главная вина лежит на южанах.
Морита потянулся за бокалом Ниоры, но та отрицательно мотнула головой. Брат наполнил собственный бокал и продолжил:
- Я понимаю разницу между официальной пропагандой и действительностью, Ниора, но правда в том, что имперцы всегда стремились навязать свою волю всем соседям. Они привыкли к тому, что, владея континентом, могут держать в кулаке островные державы, и не захотят от этого отказываться. Мы удовлетворились бы Тэй Ангом. Подчинив его себе, мы выполним свою главную задачу по формированию Северного Братства. Мы создадим союз северных государств – под нашей властью, разумеется – достаточно сильный и богатый, чтобы защитить себя от агрессии извне и обеспечить всем необходимым без поставок с юга. Но в этом и заключается проблема. Империя не может воспринимать подобное иначе, нежели как покушение на ее извечную привилегию доминировать над миром. Так что… - он не договорил, с мрачной улыбкой развел руками.
- Звучит пессимистично, - прокомментировала Ниора. – Тебя послушать, наше положение безнадежно.
- Ты несколько преувеличиваешь, - возразил Морита. – Я бы сказал, наше положение сейчас довольно шатко. Но не безнадежно. Агинарра сильна, но отнюдь не непобедима, и если мы позволим себе ошибиться, мы очень быстро потеряем все, чего добивались десятилетиями. Главное для нас – выбрать верный момент.
- Верный момент для чего?
- Для действий, Ниора. Для действий.
- Для нападения, ты хочешь сказать?
Морита сухо усмехнулся.
- Политик никогда так не скажет, сестра, это привилегия военных. Выбор момента играет решающую роль, тут важно не допустить ни поспешности, ни промедления. То и другое одинакого губительно.
- И какой же, по-твоему, момент будет идеален?
- Быть может, он уже наступил, - после недолгой паузы задумчиво ответил Морита. – Видишь ли, Ниора, Империя обречена. Говоря «Империя», я не имею в виду Ксаль-Риум, я имею в виду Империю как саму форму государственного устройства. Императоры, династии, знатные рода… все это ныне изжило себя, стало анахронизмом, не просто бесполезным, но вредным. Бездеятельность Палатиана во время анлакарского кризиса и недавний постыдный провал у Сафири – лишние тому доказательства. И даже если ксаль-риумцы одержат верх над Ивиром – так и будет, скорее всего – их победа ничего не изменит. Империя может казаться сильной, но это лишь видимость. Внутри она слаба, и становится слабее с каждым годом. Что толку в прочных стенах, если фундамент просел? Что даст могучий флот и многочисленная армия, если страна не готова воевать?
- По-твоему, Империя не сможет воевать с Сегунатом? Или не захочет?
- Я уже сказал, Ниора: по-моему, скоро Империи не станет вовсе. Она уступит место чему-то новому. Республике, Федерации – называй, как хочешь.
- Быть может, ты и прав, - Ниора равнодушно развела руками. – Но что это изменит для нас, Морита? Империя, Республика, Федерация – действительно, можно называть, как хочешь. Разницы никакой. Кто бы ни правил континентом – Император или очередная шайка эквалитистов[1] - все, сказанное тобой, останется в силе.
- Разумеется, - согласился брат. – Вне зависимости от формы правления, континент всегда будет нашим главным врагом и соперником. Но я не возьмусь сказать, как произойдет, хм… метаморфоза. И какую форму она примет. Именно это обстоятельство, Ниора, и будет определять для нас искомый момент.
- Каким образом?
- Все зависит от того, как поведет себя Император. Я подозреваю, что Велизар III – последний в роду Каррелов, кто обладает не просто формальной властью, но реальным правом принимать решения. Его наследника от этого попытаются просто… - Морита на секунду осекся, подбирая подходящее слово, - удержать. И тогда события могут развиваться двумя путями. Первый – новый Император попытается любой ценой сохранить существующий порядок вещей. Это приведет к дестабилизации положения на континенте, конфликтам, и, скорее всего, к гражданской войне и революции; в общем, повторится все, что произошло в Геаларе в 1876 году. При сегодняшней ксаль-риумской оппозиции этот путь представляется более вероятным. Как ты справедливо отметила, между современными ксаль-риумскими юстиниатами и геаларскими эквалитистами конца прошлого века разница невелика. Они просто еще не набрали достаточно силы, чтобы открыто бросить вызов Императору. Но это только вопрос времени.
- Если ты прав, тогда с нашей стороны разумнее выждать. Чем хуже будут обстоять дела на континенте, тем лучше для нас.
- Да, конечно. Но мы не можем сбрасывать со счетов и вторую возможность. Не исключено, что преемник Велизара III проявит благоразумие, да и у его противников найдутся лидеры более рассудительные, нежели нынешние. В таком случае реформирование государства может пройти достаточно неспешно и безболезненно. Возможно, Император даже останется на троне, как номинальный правитель. В любом случае, на смену Империи придет нечто более… - Морита снова помедлил несколько секунд, - нечто более эффективное, я бы сказал. И наше положение осложнится.
Ниора кивнула.
- Понимаю. Значит, наша задача – оттягивать войну до тех пор, пока мы не будем уверены, в каком направлении будут развиваться события на континенте?
- Примерно так, сестра. Думаю, ждать осталось уже не очень долго, - Морита позволил себе намек на улыбку. – Если не ты будешь командовать нашим флотом к решающему моменту, то, может быть, Иджиме или Кейдзи.
- Н-да… - вздохнула Ниора.
- Я сказал что-то не то? – удивился Морита, увидев, как изменилось выражение ее лица.
- Нет, ты просто напомнил мне об одной неприятной обязанности, от которой мне никак не отвертеться. Придется навестить Юкири и объяснить, что я отправила ее дочь и сына на войну, и, все демоны Великой Бездны, я скорее предпочла бы лично ворваться в Палатиан с саблей наголо, чтобы свергнуть ксаль-риумского Императора.
- О, да. Понимаю тебя и сочувствую, сестра.
- Неужели? Сочувствуешь? – язвительно протянула женщина. – Так, может, составишь мне компанию? Ты же всегда был лучшим дипломатом в нашем семействе, вот и помог бы нам с сестрой сгладить острые углы.
- Помилуй, Ниора! – Морита умоляюще вытянул руки. – Я еще не сошел с ума!

Особняк семьи Сетано в пригороде Кинто.

- Ниора, - Юкири вытянула руки вперед в традиционном жесте приветствия. Ниора повторила движение, и они соединили ладони.
«Сегодня у меня просто-таки день семейных встреч, - саркастически подумала она. – Нечасто такое происходит!»
- Рада видеть тебя, Юкири.
- Жаль, что нам не удается встречаться чаще, - вздохнула та.
- Слишком много дел, особенно в последнее время, - ответила Ниора, и тут же пожалела о своих словах, заметив, как Юкири поджала губы. Сестра слишком хорошо поняла, что Ниора подразумевала под «делами».
- Госпожа адмирал, - приветствовал ее Нагоро, муж Юкири.
Его тон был безупречно любезен и не выражал эмоций, и Ниора ответила на приветствие так же – вежливо и прохладно. Ей не слишком нравился отчим Иджиме и Кейдзи. Рядом с ним Морита мог бы показаться образцом душевности и открытости. Нагоро Тоса был, к слову, коллегой брата, они долгое время работали вместе, пока Морита не ушел из дипкорпуса в большую политику. Через брата Нагоро и стал другом семьи, завоевал доверие матери, и затем Сойи Сетано свела его с младшей дочерью – это было одним из условий, на которых она согласилась принять проштрафишуюся Юкири с малолетними двойняшками обратно в лоно семейства. Юкири, которая тогда была подкошена всем, что свалилось на нее, безропотно смирилась; наверное, в тот момент ей было просто все равно. Через два года после разрыва с первым мужем она вышла замуж за Нагоро, которого мать считала «перспективным». В общем-то, она оказалась права – тот сделал отличную карьеру, и хотя Ниора не замечала между ним и сестрой особой любви, по крайней мере, Нагоро не бегал к потаскушкам, как прежний избранник Юкири. Как того звали? Ниора уже и не помнила…
- Рад видеть, что вы в добром здравии, Ниора, - вежливо проговорил Нагоро. – И приятно слышать новости о победах Сегуната и нашего флота.
Снова на лице Юкири промелькнуло недовольство. Ей одинаково не нравились две вещи: то, что Агинарра ввязалась в очередную войну и то, что ее дети в этом участвуют.
- Я бы не сказала, что флот одержал много побед, - Ниора светски улыбнулась, - поскольку на Тэй Анге у нас нет соперников, которых мы могли бы побеждать.
- Но не стоит рассуждать о таких вещах в гостиной, - вмешалась Юкири. – Ниора, ты не хочешь отобедать с нами?
- Благодарю, но меня уже успели угостить обедом у Мориты.
- В таком случае, я надеюсь, ты не откажешься поговорить?
- Разумеется, - кивнула старшая сестра.
Обменявшись еще несколькими пустыми фразами с мужем Юкири, она вместе с той поднялась на второй этаж в личную комнату сестры. Хотя Юкири питала слабость к роскоши, здесь обстановка была довольно умеренной и по-домашнему уютной: обои бледно-бежевого оттенка, мягкое освещение, цветы в вазонах, ивирский ковер на полу, несколько кресел, старинные акварели на стенах. Все это должно было настраивать на умиротворяющий лад, но на Ниору почему-то не действовало. Старшая в роду Сетано ощущала настороженность, словно ступала по тонкому льду. С Юкири и ее детьми всегда было очень непросто.
- Иногда я жалею, что пошла на поводу у матери, - неожиданно призналась Юкири. – Нагоро – неплохой человек, но порой бывает очень бесчувственным. И он не любит Иджиме и Кейдзи. Ему не нравится, что они являются наследниками первой очереди, а не Азуми и Хару. Мне кажется, его… устраивает, что они теперь далеко.
- Они уже довольно давно остаются далеко от дома, Юкири, - заметила Ниора.
Она устроилась в одном из кресел, Юкири уселась напротив. Выражение на ее лице выдавало скованность и внутреннюю напряженность. Что-то похожее чувствовала и сама Ниора. Казалось, в комнате сейчас запахнет озоном и послышится треск электрических разрядов.
«Н-да… - мысленно прокомментировала Ниора Сетано. – Вот поэтому я и отправилась сначала к Морите. А может, стоило сделать наоборот? После разговора на личные темы рассуждения о войнах, интригах и вывертах высокой политики могли бы показаться приятной разрядкой».
- Ты ведь получила их письма, верно? – спросила она.
- Да. Уже с Тэй Дженга. Впрочем, они написали… немногое. Как будто там вовсе ничего не происходит.
- В последние дни так и было, - сказала Ниора. – Шторм парализовал весь остров. Но…
Она вздохнула. Юкири смотрела на нее все с тем же сумрачным выражением на лице. Ну, что же… Ниора Сетано решила последовать доктрине Объединенного Флота. Если не веришь, что от хитрых обходных маневров может быть прок, лучше и не пытайся, а сразу иди напролом.
- Ладно, к делу. Я понимаю, что беспокоит тебя, Юкири, и скажу все как есть. Не будем прятаться за обтекаемыми фразами, оставим это Морите и Нагоро. Да, Иджиме и Кейдзи отправились на Тэй Анг. Да, на Тэй Анге идут бои. Да, разумеется, они будут принимать в этих боях участие.
- Ты говоришь… предельно откровенно, - процедила Юкири. – На том спасибо, Ниора.
- Нет смысла пытаться замолчать очевидное, - ответила Ниора. – Мы с тобой говорили об этом не раз, Юкири. Правда заключается в том, что ты уже не можешь ничего изменить. Кейдзи и Иджиме сами приняли решение идти на флот. Сами поступили в школу «Рисен» и сами вызвались добровольцами на Тэй Анг. Если ты не смогла отговорить их прежде, не сможешь и теперь. Ты можешь только примириться с их выбором. Прости, но что еще я могу сказать тебе?
- Ты можешь на них повлиять, - в голосе младшей сестры прорезались жесткие нотки. – Ты говоришь откровенно, Ниора? Прекрасно, я отвечу тем же. Ты – тайрё, командующая флотом, от тебя зависит, кто и где будет служить.
- Да, и что? – Ниора тоже не смогла в полной мере скрыть раздражение. – Ты ждешь, что я подпишу пару бумаг, и твои дети отправятся в какой-нибудь удаленный гарнизон, где никогда ничего не случается? Думаешь, они просто посидят пару лет в захолустье, поскучают да и уйдут со службы? Вернутся в Кинто? – Ниора покачала головой. – Я сочувствую тебе, Юкири, но не могу так поступить с племянниками.
- Но почему? Если это может спасти их от войны?
- А ты уверена, что их нужно спасать? – Ниора усилием воли загнала злость внутрь и продолжила подчеркнуто ровным тоном. – Я немало общалась с Кейдзи и Иджиме в Кинто. У меня не создалось впечатление, что они боятся. Это был их выбор, Юкири, - жестко повторила она. – Такова правда. Правда часто нам не нравится. Но от нее никуда не денешься. Твои старшие дети уже не в том возрасте, когда можно было запереть их в комнатах за непослушание. Они совершеннолетние и сами распоряжаются собственной судьбой. Так и должно быть.
- Тебе легко рассуждать так, Ниора. Иногда мне кажется, что у тебя вовсе нет чувств. Тебе нет дела ни до кого, даже до себя. Все, о чем ты способна думать – это твой флот и войны.
- Возможно, ты знаешь меня хуже, чем думаешь, - сухо ответила старшая сестра. – Как ни удивительно, чувства у меня все-таки есть, и именно поэтому я понимаю, что чувствуют Кейдзи и Иджиме. Когда-то мать не хотела отпускать на флот меня саму. Как ты теперь, она готова была на все, чтобы удержать меня в столице. Поверь, это было болезненнее, чем можно себе представить. В конце концов, я просто ушла, никого не спрашивая. Потому что иначе было нельзя. Я не хотела, чтобы кто-то выбирал за меня мое будущее. Даже из самых лучших побуждений.
Ниора перевела дух. Это были действительно болезненные воспоминания. Мать была жесткой женщиной, властной и не терпевшей, когда ее волю ставили под сомнение. После гибели мужа, морского офицера, она и мысли не допускала о том, чтобы отпустить на флот еще и старшую дочь. Но Ниора с детства мечтала о море и не собиралась сдаваться так легко. Когда она ушла, это вызвало... преизрядный скандал, мягко выражаясь. Однако со временем мать все же смирилась с выбором Ниоры. Юкири тоже придется смириться.
Юкири прикусила нижнюю губу и отвела взгляд. Ниора догадывалась, о чем она сейчас думала. В отличие от старшей сестры, она-то подчинилась воле матери. Попыталась жить по-своему, потерпела неудачу и сдалась. Должно быть, Юкири до сих пор чувствует стыд из-за этого.
- Я говорила тебе об этом уже не единожды, - повторила Ниора. – Я не стану препятствовать Кейдзи и Иджиме. В конце концов, - добавила она, - не так все это страшно, как ты думаешь. Я могу сказать по себе, а я служу на флоте уже почти тридцать лет.
- В самом деле? – холодно переспросила Юкири. – Можешь?
- Ты про мой портрет? – Ниора коснулась шрама на лице. – Знаешь, а я никогда не переживала из-за такой ерунды. Эта злосчастная отметина не мешала мне жить. Спустя столько времени, скажу тебе откровенно: оборачиваясь назад, я ни о чем не жалею. Если бы мне снова было восемнадцать, я повторила бы все, что делала тогда, в точности.
- Но ты, по крайней мере, жива, Ниора. Не всем так повезло.
- Однако многим. Юкири, я не буду отправлять Кейдзи и Иджиме в безопасность просто потому, что это позволит тебе чувствовать себя спокойнее, и это тоже неприятная правда, с которой тебе придется смириться. Я никогда не простила бы людей, которые поступили бы так со мной. И племянники тоже не простили бы меня, сделай я то, о чем ты просишь. Да и тебя тоже. Поэтому… мне жаль, сестра, но если ты хочешь вернуть их домой, сама найди слова, которые убедят их вернуться. Я не помощница тебе в этом деле.
- Нет таких слов, - Юкири опустила глаза. – Они меня просто не послушают. Особенно Иджиме.
- Знаешь, а она похожа на меня в те дивные годы, - задумчиво произнесла Ниора. - Поэтому, наверное, мне не сложно догадаться, о чем она думает и что чувствует… - она вздохнула. – Да, ты права. Нет таких слов. Меня бы точно ничто не переубедило.
- Порой мне кажется, что она предпочла бы быть твоей дочерью, а не моей, - голос Юкири звучал сдавленно.
- Ты преувеличиваешь, - сухо сказала Ниора. – И очень сильно.
- А ты, Ниора? – Юкири смотрела ей прямо в глаза. - Ты не хотела бы, чтобы Иджиме была твоей дочерью?
- Если ты намекаешь на то, не хочу ли я встать между тобой и ней – нет, - без задержки ответила старшая сестра. – Послушай, Юкири. У меня нет собственных детей, поэтому нет и права давать тебе советы. И все же, если хочешь, чтобы Кейдзи и Иджиме чаще прислушивались к твоему мнению – быть может, тебе хотя бы не стоит демонстрировать так явно, что ты не желаешь прислушиваться к их собственному? Вот все, что я скажу тебе.
- Это проще сказать, чем сделать, Ниора.
- Я знаю, – Ниора вздохнула. - В жизни так часто бывает. И это, увы, еще одна строчка в очень длинном списке истин, которые не изменятся вне зависимости от того, как мы их воспринимаем.

Город Ксаль-Риум. 18 Лета.

- «Песнь Феникса»! – ломающимся голосом кричал парнишка лет тринадцати-четырнадцати. – Новая статья Джаэриса Авелана! Последние подробности о сражении в Ивирском Море! Наиболее точные сводки наших и вражеских потерь! Почти три тысячи ивирцев попало в плен!
Пьетаро Сфальцони раздраженно отмахнулся от назойливого сопляка, и тот наконец-то отстал, впрочем, быстро найдя себе другую жертву. Там ему больше повезло, и усатый старикашка с тростью полез в карман за кошельком. Сфальцони отвернулся. Все эти «сенсационные подробности» за минувшие дни у него в печенках засели, да и не было ему дела до флотов и битв. Что бы ни творилось в Ивире, его жизнь от этого не изменится. И очень хорошо. В молодости Пьетаро Сфальцони повидал войну, и сегодня был безмерно рад тому, что нынешняя обошла его далеко стороной.
Анадриэлец с удовольствием оглядел витрину и вывеску. Причудливой серебряной вязью на матово-черном фоне было выведено «Маэстро Сфальцони, маг-оккультист», а ниже, меньшими буквами, сообщалось о многочисленных талантах и достижениях упомянутого маэстро, постигавшего искусство высшей магии в древних храмах Неведомых Богов и раскрывшего тайны темных ритуалов Народа Моря. Стекла витрин были дымчатыми, что размывало очертания предметов за ними и создавало у людей снаружи впечатление, будто внутри все подернуто легким, загадочным туманом. В витринах красовались ритуальные кинжалы причудливых форм, амулеты, каменные жернова, изукрашенные полустершимися от времени символами, витые черные свечи и тому подобные, весьма полезные в чародейском ремесле предметы. Пьетаро Сфальцони одобрительно кивнул собственному отражению в стекле.
Правда, ну что ему до войн? Воюют только дураки, а Пьетаро Сфальцони вовсе не глупец, и дела у него идут превосходно. Перебравшись из Магниции в Ксаль-Риум семь лет назад, Маэстро Сфальцони быстро прославился и сделался одним из наиболее популярных практикующих магов в имперской столице. Его магазин волшебства процветал, еще бы – Пьетаро обладал изрядным опытом в делах подобного рода. Десяти поколений предков-чародеев, как возвещала вывеска, правда, у него в роду не было, зато его отец, Люсиано Сфальцони, был в девяностых годах прошлого века прославленным мастером-иллюзионистом в Анадриэйле. Под псевдонимом «Невероятный Мистеро» он блистал в Магниции, и если бы не его внезапная смерть от мортаны, сын пошел бы по стопам отца. Но после гибели отца Пьетаро оказался под опекой дяди Муницио, который и научил его тайнам оккультизма. Муницио Сфальцони тоже был весьма успешным магом, но Пьетаро давно его превзошел.
Когда ему наскучило слушать уличный шум, Пьетаро открыл дверь и зашел внутрь. Звукоизоляция была превосходная, внутри магазина магии царила идеальная тишина и мистический полумрак. Черные ароматические свечи горели голубоватыми язычками, их свет играл на ярко раскрашенных древних масках, развешенных на стенах. Имелся, разумеется, круглый стол для спиритических сеансов, разрисованный загадочными символами. У стены возвышался массивный каменный постамент, очень древний на вид. Для чего он нужен, Пьетаро понятия не имел, но на клиентов черная гранитная глыба производила сильное впечатление. Не иначе, они воображали, что по ночам «Маэстро Сфальцони» совершает здесь зловещие ритуалы Народа Моря и вырезает сердца из груди девственниц во славу Неведомых Богов.
За столом в углу сидела светлокожая стройная брюнетка в длинном черном платье с серебристыми блестками. Ее лицо покрывал темный макияж, а волосы были заплетены во множество тонких косичек, ниспадающих на плечи. Она вежливо улыбнулась хозяину.
- Как дела, Изэнна? – осведомился тот.
- Сегодня очень тихо, господин Пьетаро, - ответила она. Разумеется, девицу на самом деле звали иначе, но здесь она была Изэнной. На одном из древних диалектов жителей континента это означало – «Посвященная». Она действительно была посвящена в кое-какие дела Маэстро Сфальцони. Девушка была способной, надо отдать ей должное. Когда-то сам Пьетаро был таким же – молодым, одаренным и исполненным энтузиазма учеником у старого проходимца Муницио. Теперь он сам выступал во второй роли…
- Ни одного посетителя за полдня. Все эта нелепая война, - девушка мотнула головой, отчего слегка зазвенели стеклянные бусины в ее косичках. – Она завладела всеобщим вниманием. Скорее бы уж все закончилось, и жизнь вернулась в нормальное русло.
- Да, конечно, - хмыкнул Пьетаро.
«Война… Вот что теперь называют этим словом! – подумал он с презрением. – Идиоты. Побывали бы они в Каннивене двадцать пять лет назад», - в то время он, двадцатилетний юнец, только начинал свою карьеру. Каприз судьбы забросил его на Штаагарен, один из каннивенских островов, всего за несколько децим до того, как Коалиция ввязалась в войну с Агинаррой. Вскоре Штаагарен был захвачен северянами. Вот ЭТО была война. Каннивенцы, защищая свою землю, сражались жестоко, но агинаррийцам жестокости тоже было не занимать. Почти три года он провел на Штаагарене, пока не был заключен мир, и агинаррийцы не оставили остров. Вспоминая о том, чего он тогда насмотрелся, Пьетаро Сфальцони до сих пор не мог сдержать дрожь. Иногда прошлое возвращалось в ночных кошмарах, и тогда Пьетаро искренне жалел, что не владеет магией, способной даровать забвение.
От неприятных воспоминаний его отвлек мелодичный звон колокольчика над дверью. Изэнна мгновенно подобралась, сделала загадочное лицо и выпрямилась на стуле, неподвижная, как статуя. Пьетаро также принял исполненную достоинства позу, подобающую «Маэсто черной, белой и промежуточной магии», и развернулся к вошедшему.
Это был смуглый, довольно полный, носатый мужчина средного роста, в дорогом модном костюме и лакированных туфлях. В руке его была изящная трость с рукоятью из поделочной кости, круглое лицо украшала аккуратная тонкая бородка. Пьетаро Сфальцони мысленно усмехнулся. Принято думать, что основу клиентуры магов и мистиков составляют экзальтированные светские львицы, питающие пристрастие к датурао[2], но на самом деле мужчин было больше, причем – мужчин солидных. Удивительно многие рассчитывали на то, что чародейство поможет им в карьерном росте, защитит от козней соперников, или наоборот – позволит наложить порчу на оных. Сфальцони был самым известным магом в Ксаль-Риуме, и его тайно посещали политики, дипломаты и даже военные. Маэстро был вхож в сам Палатиан, где кое-кто тоже питал пристрастие к оккультизму и щедро оплачивал его услуги. Пьетаро частенько вспоминал слова, сказанные двенадцатилетнему молокососу дядюшкой Муницио. «Главное, что нужно в нашем ремесле, чтобы преуспеть, племянник – это хорошо подвешенный язык, - любил прихвастнуть старый мошенник. – Если хочешь угодить клиенту, ты должен рассказывать ему то, до чего он мог бы прекрасно додуматься и без тебя, но так, чтобы он не усомнился, что ты сообщаешь ему величайшие тайны Вселенной. Научись советовать людям смотреть на улице под ноги такими словами, чтобы они верили, будто им явлено высшее откровение – и ты прославишься». Покойник был весьма неглуп, и Пьетаро быстро убедился в его правоте. Действительно – ничего больше ему не потребовалось.
- Господин Сфальцони? – поинтересовался гость с безупречной вежливостью. В его речи опытный слух оккультиста сразу различил легкий анадриэльский акцент. Соотечественник? Пьетаро слегка насторожился.
- Это я, - кивнул он. – Чем Маэстро Сфальцони может быть вам полезен?
- Мне порекомендовал вас один знакомый. Я бы не хотел упоминать его имя. Он сказал, что вы сведущи в вопросах определенного рода. В силу обстоятельств мне требуется консультация от человека ваших талантов.
Обычно за этим следовала просьба либо избавить от сглаза и порчи, либо, напротив – таковые навести. Анадриэльский акцент, однако, заставил Пьетаро усомниться, что новому посетителю нужны услуги чародея.
- Я всегда готов помочь в любых вопросах, стоящих превыше понимания ограниченной современной науки, - тем не менее, важно ответствовал Маэстро. – Не желаете ли пройти в приватный кабинет? Там мы можем поговорить спокойно.
- Охотно, - следом за магом посетитель покинул зал и поднялся на этаж выше.
Оказавшись в приватном кабинете для особо важных гостей, он полез в карман и достал визитку.
- Вот, господин Сфальцони. Я уверен, вы это узнаете.
Пьетаро внимательно изучил причудливо переплетенные вензеля.
- Я ждал вас раньше, - сказал он, отбросив загадочный тон, приличествующий мистику. – Но что случилось с Адриано?
- В последнее время он предпочитает не покидать посольство. Есть подозрения, что за ним следят ксаль-риумцы. Итак?
- Одну минуту, - Пьетаро Сфальцони подошел к стене и провел рукой по узору, ее украшавшему. Пальцы нащупали небольшой выступ. Нажатие – и одна из деревянных панелей чуть сдвинулась в сторону.
Пьетаро раскрыл тайник и достал аккуратный конверт из плотного желтоватого картона.
- Вот. Здесь все, что мне передали в Палатиане.
Посетитель убрал конверт во внутренний карман пиджака. Затем выложил на стол другой конверт, потолще. Сфальцони вскрыл – внутри обнаружилась пачка банкнот с черно-золотым тиснением. Не пересчитывая, оккультист убрал деньги в тайник.
- Давайте подождем немного, - сказал он. – Обычно клиенты проводят здесь больше времени, и девушке в зале может показаться странным, если вы уйдете слишком рано.
- Как скажете, - мужчина сложил руки на груди и погрузился в ожидание, не пытаясь поддерживать разговор.
Выждав достаточно долго, Сфальцони выпроводил гостя. Через какое-то время после того, как тот ушел, оккультист подошел к витрине и снял с подставки один из ножей, любуясь волнистым лезвием из черного металла и позолоченной рукоятью из драгоценной кости. Затем водрузил на его место другой кинжал – с черной рукоятью и большим фальшивым рубином в навершии.

[1] Эквалитисты – приверженцы Партии Равенства, захватившей власть в Геаларе после Революции 1876 года.

[2] Дарутао – легкий наркотик, популярное возбуждающее средство.