ГЛАВА 18

Тэй Дженг. Аэродром «Кайши». 22 Лета.

Молодые пилоты торопливо рассаживались по местам. Иджиме Сетано устроилась поближе к Кейдзи, Аюми уселась по ее левое плечо. Собрались уже почти все пилоты с Айто - напарник брата Ойкити, Киоми Намида, Синэ Тейширо, остальные. Кое-кого Иджиме знала еще со времени учебы в летной школе, с другими впервые повстречалась на борту «Аранами». Молодые летчики, не отрываясь, смотрели на Миями Митсури. Над всеми собравшимися ощущалась аура возбуждения пополам с напряженностью.
В небе ярко сияло солнце. Наконец-то! Проклятый итсутанг отступил несколько дней назад – ушел так же внезапно, как налетел. С утра ветер ревел, как бешеный, и черные тучи заволакивали небо непроницаемой завесой, но к полудню в ней появились первые просветы, а к вечеру небо уже было безупречно-голубым, и воцарился мертвый штиль. Наутро, как ни в чем не бывало, взошло солнце, и могло показаться, что многодневный катаклизм обитателям Тэй Дженга просто привиделся во сне.
Время приближалось к полудню, и солнце, ползущее к зениту, жарило немилосердно. На смену безумному шторму пришло полное безветрие, а с ним – убийственная духота. Над аэродромом повис парящий зной, от которого все тело сразу покрывалось мерзким липким потом, и даже сам воздух казался тяжелой, вязкой массой. Ночами было довольно холодно, и перед рассветом над землей стелился белесый туман, густой настолько, что вытяни руку – и не увидишь собственных пальцев. Но с наступлением утра он быстро уходил, отступая под натиском солнечного света, несущего с собой, к сожалению, и удушающую жару. Хуже того, с восходом пробуждались еще и мелкие летучие насекомые-кровососы – местные жители называли их «кейвишинг», что переводилось как «кровавое проклятье». Паразиты вполне оправдывали это имя – с полным презрением к собственной жизни они нападали на все, в чем текла кровь, не делая разницы между животными и человеком, и могли бы довести до белого каления даже самого пророка Пласидия, апологета спокойствия и выдержки. После их укусов надолго оставались зудящие волдыри. Репелленты помогали слабо, и регулярно приходилось пить исключительно мерзкую на вкус микстуру, защищавшую от заразы, которую разносили паразиты. Трое парней – один с «Хайтори» и двое с «Хоноямы» - все равно заболели, и вчера утром их – едва живых, с мерзкими, похожими на ожоги пятнами на коже – с грузовым самолетом отправили в военный госпиталь в Файинге. Никто не знал, выживут они или нет. С тех пор остальные пилоты были в подавленном настроении: погибнуть в бою – это одно, но медленно умирать в больничной палате от какой-то местной заразы…
Словом, с каждым днем Иджиме Сетано с нарастающим чувством ностальгии вспоминала об «Аранами», и была в этом не одинока. Все «птенчики» капитана Митсури успели возненавидеть Тэй Дженг за то короткое время, что провели на острове. И вообще – похоже, чем дальше от экваториальных широт твой дом, тем лучше. Интересно, как живут имперцы, чей континент линия экватора рассекает почти пополам?
Который уже раз с тех пор, как она прилетела на Тэй Дженг, Иджиме вспомнила про тетушку Ниору и ее рассуждения о теории и практике. Чем дальше, тем больше девушка убеждалась в правоте командующей Объединенным Флотом. Проклятье на головы всех демонов, она летела сюда, чтобы проявить себя в бою, а что вместо этого получила? Шторм, удушливую жару и ненасытных кровососов. Ах, да, еще жуликоватых местных оборванцев-лоточников, мечтающих за пару мелких монет всучить глупым агинаррийцам какую-нибудь дребедень. Аюми уже обзавелась оберегом из дешевенького черного камня, украшеного причудливыми иероглифами. Когда Миями Митсури, знающая местный язык, ознакомилась с надписью, расхохоталась во все горло, но озвучить перевод наотрез отказалась.
«Ох, ладно, - подумала Иджиме. – Надеюсь, все это было не напрасно. Сегодня-то мы, наконец, полетим сражаться. Ведь так?» - как и остальные, она выжидательно смотрела на капитана.
Та удостоверилась, что собрались все, и подошла к большой карте, подвешенной на грифельной доске. Взяв в руки указку, Миями Митсури стала похожа на суровую учительницу. Иджиме, Кейдзи, Сине, Аюми и прочие играли обидную роль учеников, рассевшись на стульях в несколько рядов перед наставницей. Правда, вместо классной комнаты был всего лишь натянутый над головами парусиновый тент, хоть немного защищающий от солнца.
- Итак, мальчики и девочки, - обычным сварливым голосом начала Митсури, - я знаю, что вы думаете. Не затем вы все летели в такую даль, чтобы вкушать прелести здешней погоды и природы, верно? – она хмыкнула, и несколько человек ответили нерешительными смешками.
- Скажу откровенно: я рада, что так все получилось, - заявила капитан. – Вам следует поскорее привыкнуть к таким вещам, потому что из них и будет на три четверти состоять ваша служба. Самое меньшее – на три четверти. Воздушные битвы, подвиги, слава и награды – все это, конечно, замечательно. На страницах книг и на экране в кинематографе оно смотрится очень романтично, но в действительности гораздо больше времени вам предстоит торчать на земле, наслаждаться жарой, штормами, дождями и кормить насекомых.
«Н-да… - отметила про себя Иджиме, - госпожа капитан второго ранга знает, как воодушевить подопечных», - конечно, девушка понимала, что Митсури говорит чистую правду. Собственный опыт Иджиме Сетано был невелик, но и этого хватило, чтобы поверить в услышанное, а Миями Митсури провела на островах Тэй Анга несколько лет. Все прелести военной службы, о которых рассказывала, она испытала на собственной шкуре. В кинофильмах вроде «Небесного охотника» ничего подобного, конечно, не увидишь…
- Ну, хорошо, - продолжала Митсури. – Можете порадоваться. Я принесла вам благую весть: завтра мы все-таки идем в бой.
Хотя тон женщины оставался по-прежнему мрачным – она иначе никогда не разговаривала – у Иджиме создалось впечатление, что на самом деле госпожа капитан воодушевлена не меньше собственных подчиненных. Может быть, за годы службы на Тэй Луане она успела привыкнуть ко всему, о чем поведала молодежи, но вряд ли научилась получать от этого удовольствие.
- Итак, к делу! – сказала она. – Когда итсутанг ушел, боевые действия возобновились. Но, пока земля просохла достаточно, чтобы армии могли передвигаться, противник успел организовать оборону на этом рубеже.
Указка скользнула по карте вдоль извилистой синей линии реки.
- Эта река называется Шан-Си-Гуа, - пояснила Митсури. - Как видите, наши войска должны непременно форсировать ее, чтобы продолжить продвижение на юг. Река не очень широкая, но течение быстрое, а берега высокие и крутые. Превосходный оборонительный рубеж, чем свободники и воспользовались.
Действительно, хорошая позиция для обороны, мысленно отметила Иджиме, изучая карту. Не нужно быть гением тактики и стратегии, чтобы это понять. Река тянулась с запада на восток, перерезав путь агинаррийцам и их союзникам. Обойти преграду не получится: восточнее расположен протяженный горный хребет Суатин с немногочисленными перевалами, крутыми и узкими, а западнее до самого побережья лежат сплошные заболоченные джунгли. У наступающих нет иного выбора, кроме как атаковать в лоб и форсировать реку. Возле Шан-Си-Гуа сходилось несколько больших дорог, реку пересекали три моста. Но вряд ли они уцелели. Если сторонники Фронта Свободы не совсем глупы, отступая, они взорвали мосты за собой.
- Свободники заняли позиции на южном берегу реки, - тут же подтвердила ее ожидания Митсури, - и, разумеется, разрушили все переправы. Нашим войскам придется наводить понтонные мосты, чему препятствует вражеская артиллерия. Вот здесь, - указка продвинулась чуть ниже, - за этими холмами – многочисленные гаубичные батареи на закрытых позициях, простреливающие реку. Пока с ними не покончено, переправа через Шан-Си-Гуа невозможна. Задача избавиться от вражеской артиллерии возложена на наши доблестные военно-воздушные силы. Завтра бомбардировщики с аэродромов «Накари» и «Сейджинг» нанесут удар. Наша задача – прикрывать их. У Фронта Свободы здесь тоже имеются аэродромы, так что ожидается сильное противодействие. Иначе говоря, мальчики и девочки, - Миями Митсури обвела взглядом молодых людей в лейтенантской форме, застывших в ожидании, - подраться нам завтра придется. Можете быть уверены.
Это заявление снова вызвало несколько возбужденных возгласов. Митсури не препятствовала, спокойно дождалась, пока подчиненные не выплеснули эмоции. Определенно, на ее лице Иджиме заметила признаки скрываемого удовольствия. Ей хотелось в бой не меньше, чем молодняку.
- Продолжаем, - когда все умолкли, она снова уткнула кончик указки в карту. – Мы взлетаем завтра ровно в восемь. Сразу от аэродрома берем курс 240. Рандеву с бомбардировщиками здесь, над холмами Сайрун. Отметьте ориентиры: речка Тодио, железная дорога и селение Шамги.
Иджиме, как и прочие, сделала соответствующие отметки на собственной маленькой карте в планшете.
- Дальше все просто, - продолжала Митсури. – Встречаемся с «толстяками» и следуем вместе с ними к цели. Всем удерживать строй. Соблюдать радиомолчание. Выполнять без размышлений любой приказ командиров. Смотрите в оба и будьте готовы ко всему. И главное, - напомнила она, - не забывайте о том, чему я вас учила. Ваша цель – не записать на свой счет сбитого врага, а сделать так, чтобы бомбардировщики выполнили свою задачу и вернулись без потерь. Неважно, сколько вражеских истребителей вы собьете с небес, важно – чтобы не стало этих гаубиц, и наши войска смогли навести переправы. Вы должны быть не воздушными дуэлянтами, а заботливыми няньками, - ее слова опять вызвали несколько тихих смешков. – Действуйте сообща, не теряйте бдительности, и все пройдет успешно. А сейчас – свободны. Завтра у всех вас наконец-то будет возможность доказать, что вы учились не напрасно.

Остров Кехребар. Сафири.

Черно-золотые полотнища имперских штандартов высоко взмыли в воздух, развеваясь на ветру, и оркестр грянул «Полет Феникса» - гимн Ксаль-Риума. Солдаты, матросы и офицеры, выстроившиеся вдоль набережной ровными шеренгами, одновременно вытянулись по стойке «Смирно!», салютуя государю императору. Несколько тысяч рук со сжатыми кулаками взметнулись вверх, навстречу жаркому солнцу.
Дэвиан, с обнаженной саблей в руке, стоял навытяжку перед шеренгой старших офицеров. На удалении, сдерживаемая цепью морских пехотинцев в парадной форме, но с боевым вооружением, волновалась толпа зевак. Охранников было много – помимо моряков и солдат, которые стояли в линиях оцепления, агенты секретной службы, переодетые в штатское, оставались в толпе, а кто-то занял наблюдательные посты на крышах. Возможность покушения на ксаль-риумского Императора на острове, недавно захваченном у ивирцев, была вполне реальной, тем более что в последнее время даже в имперской столице вошло в моду стрелять в членов правящей династии. Дэвиан удивился, узнав о том, что Император решил лично посетить Кехребар. Велизар Третий никогда не отличался ни доблестью, ни любовью к дальним путешествиям. Но победа в недавнем сражении, последовавшая вскоре после трагедии в Сафири, очевидно, побудила дядюшку, следуя примеру султана Ажади, в кои-то веки покинуть дворец и посетить действующую армию.
«Его Императорское Величество Велизар III прибыл на остров Кехребар для награждения отличившихся офицеров и нижних чинов нашего флота» - в газетах подобные фразы под соответствующими фотографиями будут смотреться эффектно. А фотографов и газетчиков собралось множество. Правители Ксаль-Риума делали все возможное, чтобы взрывы в порту Сафири как можно скорее изгладились из памяти добрых граждан Империи. Дэвиан отметил, что журналистов разместили так, чтобы они могли фотографировать набережную, Императора со свитой, офицеров, шеренги матросов в парадной форме – в общем, все, кроме акватории порта, где по-прежнему возвышались над водой обломки «Велизара Первого», и стояли три поврежденных линейных корабля, окруженные баржами, понтонами и землечерпалками.
Под звуки гимна Император Велизар прошествовал вдоль ровных черных прямоугольников имперских воинов. С четырех сторон его окружали гвардейцы в черных плащах, кирасах и шлемах с золотыми плюмажами, держа «на караул» обнаженные сабли. Здесь же был Тамрин – он держался на один шаг позади отца, а за Императорм Велизаром и кронпринцем следовала свита из штабных офицеров. Вместе с прочими прибыл на Кехребар Дориаль Анно – могучего сложения, бородатый Магистр Моря был почти на голову выше Велизара Третьего. Его широкая грудь блистала золотом и бриллиантами орденов. Значит, Анно удалось все-таки сохранить за собой пост марин-супериора и начальника Генерального Морского Штаба. Досадно, но Магистр Анно – надо отдать ему должное – всегда умел держаться на плаву, а весть о победе в Ивирском Море вновь привела Императора в благостное расположение духа.
Был здесь и худощавый Нарис Талан, который держался бок о бок с Дориалем Анно. Дэвиан смотрел на обоих, скрывая усмешку. Он бы не удивился, если бы один «невзначай» вдруг наступил другому на ногу. За двумя Магистрами Моря следовало несколько штабных офицеров рангом ниже – Магистров Флота и префектов. Процессия производила сильное впечатление. Государь Император прибыл, дабы лицезреть остров, захваченный его победоносной армией у подлого врага. Разве не прекрасно? А что до погибших кораблей… к счастью, всегда можно отвернуться от порта и смотреть в другую сторону.
Наконец, Император Велизар остановился перед шеренгой офицеров. Его свита держалась чуть позади, четко соблюдая оговоренное протоколом расстояние. Дэвиан, как и все, одетый в парадный мундир, сделал три шага вперед и отсалютовал саблей. Солнечный свет заблистал на клинке. Движение получилось красивым, хотя Дэвиан никогда не увлекался фехтованием. Они с двоюродным братом порой устраивали потешные поединки на саблях или рапирах, и всякий раз Дэвиан безнадежно проигрывал.
Вместе с префектом Западной эскадры вперед выступил Магистр Дариус Лютиэн – ровесник Дориаля Анно, да и внешне весьма похожий на того: рослый, широкоплечий, с ухоженной бородой. Как и префект Каррел, Магистр Лютиэн держал в руке саблю с позолоченным эфесом; его армейский парадный мундир был темно-пурпурного цвета и густо украшен золотыми позументами. Шелк орденской ленты, пересекавшей широкую грудь Магистра, был почти не виден за многочисленными наградами.
- Флот привестствует Императора! – громким голосом отчеканил Дэвиан.
Лютиэн повторил его движение и слова, приветствуя Императора от имени армии. Велизар Третий благосклонно улыбнулся.
- Император приветствует своих храбрых воинов, - провозгласил он. – Поздравляю вас с блистательной победой, преумножившей славу Ксаль-Риума.
Сабли вернулись в ножны, а Император Велизар приблизился к обоим офицерам и приветственно протянул руку Дэвиану. Это было некоторым отклонением от официального протокола, но принц повторил жест Императора. В стороне, за цепью полицейских, фотографы щелкали своими аппаратами и оператор, возрузив камеру на треногу, вел съемку для кинохроники. После Дэвиана дядюшка поприветствовал за руку Магистра Лютиэна, который ни малейшего участия в штурме Кехребара не принимал. Всю работу сделал префект Артур Тион, Лютиэн прибыл с основной армией позднее. Теперь около трехсот тысяч ксаль-риумских солдат на многочисленных военных транспортах переправлялись на остров в преддверии готовящегося удара по Янгину.
Строй моряков и солдат дружно грянул неизменное «Глория аэтерна!» - «Вечная слава!». Вечной славы желали своей державе легионы древнего Принципиона и гайонские полки. Как и феникс на гербе, традиция переходила от одной Империи к другой без изменений.
Велизар III, выждав некоторое время, поднял руку, и крики затихли.
- Верные воины Империи! – заговорил Император. – Я благодарю вас за службу. Вашу доблесть и ваши подвиги запомнят в веках. Встретившись с вероломством врага, вы не дрогнули и дали достойный отпор. Султан Ивира надеялся, что коварный ночной удар, совершенный в нарушение всех общепризнанных законов ведения войны, сломит нас, но его ждало жестокое разочарование. Кехрабар остался нашим, а теперь, сойдясь с врагом в открытом бою, как подобает истинным воинам, вы нанесли ему сокрушительное поражение и отомстили за погибших товарищей. Ажади Восьмой дорого поплатился за свою подлость, но справедливость еще не восторжествовала окончательно. Империя не будет знать покоя, пока султан сполна не ответил за содеянное!
«О, да, - подумал Дэвиан Каррел, слушая речь дядюшки. – Ажади сам себе подписал приговор. Ивир мы еще можем пощадить, но султана – никогда…»
- Мы продолжим наступление! – вещал Император, и Дэвиан с оттенком иронии отметил, что Ажади Солнцеподобный, речь которого транслировали все ивирские радиостанции, вложил в свое публичное выступление гораздо больше страсти. В голосе дядюшки такого воодушевления не слышалось, он говорил так, словно читал с бумаги. – Мы пройдем до самого Кадиха, чтобы принести ивирцам правосудие. Султан заплатит за свои преступления! Я верю в вас, и я знаю, что на нашей стороне правда и благословение самого Творца, и поэтому победа будет за нами! Во славу Империи!
Вновь грянул боевой клич. На этот раз «Глория аэтерна» прозвучало трижды. После этого была дана команда «вольно» и «разойтись». Солдаты и матросы синхронно развернулись и, сохраняя ровный строй, начали покидать площадь. Император остался на месте, окруженный офицерами Штаба и гвардейцами. Он сделал Дэвиану знак подойти. Магистр Лютиэн сделал шаг следом за префектом Заподной эскадры, но по жесту Императора отступил, скрыв недовольство.
- Я благодарен тебе, Дэвиан, - сказал Велизар. Пожалуй, впервые за много лет Дэвиану показалось, что дядюшка говорит с ним искренне. – Ты сделал очень многое для Империи.
- Таков мой долг, - ответил принц.
- Ты снова герой Ксаль-Риума, - хмыкнул Тамрин. – Кое-кто из газетчиков уже придумал для тебя прозвище «Гроза Ивира».
- Словами не передать, как я горд, - проворчал Дэвиан.
- Примите и мои поздравления, Ваше Высочество, - проговорил Дориаль Анно. – Это была блестящая победа.
- Благодарю, Магистр, - коротко отозвался Дэвиан.
- Я также присоединюсь к моему… коллеге, принц Дэвиан, - протянул Нарис Талан. – Ваш успех в Ивирском Море хотя бы отчасти загладил провал Восточного Флота в Сафири, - при последней фразе лицо Магистра Анно вытянулось, а глазах Талана блеснула искра мстительного удовлетворения. Быть может, Анно и удастся сохранить свое положение, но теперь оно не столь незыблемо, как прежде. Император не мог не запомнить его самоуверенных речей до начала войны, как и того, что Матис Грант был ставленником Анно. Ну, а тот факт, что Нарис Талан всегда благоволил Дэвиану, мог прибавить мнению старика веса в глазах Императора.
«Творец и все десять пророков его, мучеников, - подумал Дэвиан со злостью. – А ведь Сафири никого ничему не научил. Мы победили ивирцев в открытом море, и они оба сразу сказали себе, что «Черный День» был просто роковой случайностью. А раз то была всего лишь случайность, о ней можно забыть и вернуться к привычным старым дрязгам…»
- Благодарю, Магистр Талан, но исход боя был предрешен заранее. На нашей стороне были все преимущества, а ивирцы даже не имели свободы выбора. Их командующие вынуждены были слепо выполнять волю султана. Эта битва – наш успех, но не подвиг.
- В некотором смысле, вы правы, - степенно кивнул Талан. – Но вы, Ваше Высочество, сделали все так, что нас не постигли никакие… неприятные неожиданности, - он снова бросил короткий взгляд в сторону хмурого Анно. – Вы располагали превосходством в силах и успешно его реализовали.
- Ты заслужил признание и награду, Дэвиан, - поддержал Тамрин. – Когда-то мы уже говорили с тобой об этом, - кронпринц вздохнул. – Не могу не повторить еще раз: во всей этой истории героем оказался ты, а не мы. Но я боюсь, что сама история еще не закончена. Ты уничтожил султанский флот, но нам все еще предстоит штурмовать Янгин и Кадих. Наши люди в Лакрейне сообщают, что султан стянул к столице четверть миллиона солдат, включая пятьдесят тысяч гвардейцев, и продолжает собирать в метрополии полки. Он даже отзывает гарнизоны со многих других островов, чтобы усилить армию на Кадихе.
- Но не только для обороны Лакрейна, - сухо заметил Император Велизар. – Не меньше нашей армии Ажади Восьмого пугает возможность мятежа. То же самое было после Анлакара. Когда разойдутся вести о повторном разгроме ивирского флота, султану нелегко будет удержать своих собственных подданных в повиновении.
- Безусловно, отец, - сказал Тамрин. – И все же, рано говорить о победе в войне, пока Лакрейн не взят. Мы уже успели убедиться в том, чего может стоить избыточная уверенность в собственном превосходстве.
- Да, - голос Императора стал еще холоднее. Велизару Третьему явно не пришлось по душе напоминание о недавней катастрофе, но Тамрин это проигнорировал. Напротив – кронпринц, заложив руки за спину, повернулся в сторону порта, демонстративно рассматривая поврежденные корабли.
- Как обстоят дела, Дэвиан? – спросил он.
Тот пожал плечами и ответил:
- Ты же видишь все собственными глазами, кузен. С Кадара прибыла техника и люди. Мы работаем так быстро, как только возможно. Через две-три децимы «Альтариса», «Стефания» и «Микарена», пожалуй, удастся поднять со дна, но затем предстоит длительный ремонт. В лучшем случае, корабли вернутся в строй через полгода. «Велизар Первый», разумеется, годен только на слом. Что касается «Императрицы Корнелии», ее перегнали в базу на Кадаре и приступили к ремонту. К концу Лета авианосец снова будет боеспособен.
- Я бы не хотел продолжать этот разговор на открытом воздухе, - заметил Император. – У нас есть что обсудить, Дэвиан, но лучше сделать это не здесь.
- У меня апартаменты в резиденции здешного наместника, - сказал Дэвиан. – Полагаю, там мы можем поговорить без помех.

Часом позднее.

- Мне почему-то кажется знакомой эта комната, - медленно проговорил Дориаль Анно.
- Всего лишь один из рабочих кабинетов, - отозвался Дэвиан. – Не хуже других и не лучше.
Рослый Магистр покачал головой.
- Нет, Ваше Высочество, я видел фотографии… Это же… - он нахмурился. – Здесь погиб Матис Грант!
- Действительно, - подтвердил Дэвиан. – Здесь его и нашли. С простреленной головой. Нас здесь никто не услышит, господа, так что не будем скрывать правду. Да, Магистр Грант покончил с собой в этом кабинете.
- И ты выбрал его для себя? – поразился Тамрин. – Однако… странный поступок.
- Очень скверная примета, - поддержал Нарис Талан. – Вы ведете себя безрассудно, Ваше Высочество. Ныне молодые люди пренебрегают многим, к чему в мое время было принято относиться серьезно, но будьте осмотрительнее. Со смертью не играют, принц Дэвиан.
- Я не боюсь примет, - сухо ответил Дэвиан. – Этот кабинет, как я сказал, не лучше других и не хуже. Я выбрал его, чтобы не забывать, чего может стоить упомянутая вами неосмотрительность, Магистр Талан.
- Ивирцы оказались коварнее, чем мы думали, - неохотно согласился Император Велизар. – Но, Дэвиан. Господа. Как ни трагична эта история, она уже стала прошлым, а мы должны смотреть в будущее.
- Забывая о прошлом, мы рискуем и в будущем раз за разом повторять старые ошибки, - ответил Дэвиан.
Император возмущенно сверкнул глазами, но не ответил.
- Слишком много думая о прошлом, однако, мы рискуем в нем застрять, прин Дэвиан, - возразил Дориаль Анно. – Я предлагаю оставить в стороне обсуждение… прискорбных событий в Сафири и поговорить о наших дальнейших действиях. Во имя Творца, о Сафири и так было сказано слишком много в минувшие дни!
- Не сомневаюсь, что вам хотелось бы замять эту тему, Анно, - проворчал Нарис Талан. – Но то, что вы называете «событиями», имеет прямое отношение к нашим дальнейшим действиям. Можем ли мы быть уверены, что эти «события» не повторятся возле Янгина или Кадиха?
- Резонный вопрос, - признал Император. – Вот что сейчас самое главное, господа. Все вы понимаете, что повторения катастрофы быть не должно. Это будет непоправимый удар по престижу Империи. И поэтому я хочу спросить тебя, Дэвиан: что ты думаешь?
«Ну, надо же! – мысленно усмехнулся принц. – Император интересуется моим мнением. Похоже, я действительно завоевал авторитет в Палатиане. Хм, вот уж о чем никогда не мечтал…»
- Я уже высказывал свое мнение, - сказал он, - и повторю снова. Совершенно ясно, что диверсия в Сафири и последующее нападение на город не были организованы ивирцами.
- Твоя теория о причастности агентов Сегуната… - протянул Велизар Третий. – Да, ты говорил об этом. Даже Тамрина заставил сомневаться, - в его голосе угадывалось подавляемое раздражение, но, по крайней мере, дядюшка слушал. Уже немалое достижение.
- Это именно теория, - не преминул встрять Дориаль Анно, с самого начала упорнее других ее отрицавший. – Доказательств у нас нет, Ваше Величество. Простите меня, принц Дэвиан, но одних лишь слов для нас не может быть достаточно…
- Одних лишь слов? – холодно перебил Дэвиан. – Вам не хватает фактов, Магистр? В султанской армии служат многочисленные инструкторы с севера. На Инчи нам удалось захватить одного из таких. Да, формально они не являются военнослужащими Сегуната, просто наемники, но для любого очевидно, что это отговорка, причем донельзя тривиальная.
- Безусловно, Дэвиан, - согласился Тамрин. – К сожалению, тривиальная она или нет, отговорка хороша. Из тех, в которые никто никогда не поверит, но и опровергнуть слова северян мы не сможем. Тот агинарриец, который попал в плен на Инчи, он ведь ни в чем не признался?
- Нет, - нехотя подтвердил Дэвиан. – Его так и не удалось вызвать на откровенность. Хоть я и позволил нашим людям не стесняться в средствах, он молчит. Северяне еще в прошлую войну показали, что их волю трудно сломить.
- Значит, Магистр Анно прав: у нас нет доказательств, - сказал кронпринц. – То, что все понимают, и то, что можно подтвердить фактами, часто – очень разные вещи. Но политика и дипломатия, как и суд, признают только материальные улики.
- Я никого не собираюсь судить, Тамрин, - огрызнулся Дэвиан. – И тем более не собираюсь лезть в политику и дипломатию. Предоставляю это Палатиану. Но здесь, наедине, мы можем говорить открыто. Господа, ивирцы никогда не смогли бы ни спланировать, ни осуществить ничего подобного! Это устройство, которой нашли под днищем «Императрицы Корнелии»… Неужели кто-то из присутствующих думает, что оно разработано и изготовлено в Ивире? Они даже автомобили закупают в Сегунате или в Коалиции! Аэродром на Метмере – пример идеальной маскировки. Его обустроили в обстановке строжайшей секретности. Мы ни о чем не догадывались, и даже наши агенты в Лакрейне не передавали никаких сведений о его существовании. Могли ивирцы так тщательно организовать все работы? Я не верю. Не их стиль, - усмехнулся префект Западной эскадры.
- Допустим, ты прав, Дэвиан, - сказал Император, - но что это меняет? Как сказал Тамрин, обвинить северян мы не сможем. Нет доказательств, а любые рассуждения, как бы они ни были убедительны, остаются только словами.
- Да, но это позволяет сделать важное заключение, - возразил Дэвиан. – Исходя из того, что «Черный день» спланирован агентами Сегуната, я предполагаю, что больше подобных сюрпризов не будет.
- Вот как? – нахмурился Нарис Талан. – Что заставляет вас так думать, Ваше Высочество?
- Именно то, что «Черным днем» мы обязаны агинаррийцам, а перед теми стояла четко определенная цель. Нанести Ксаль-Риуму унизительный удар, после которого для нас не будет иметь значения ничто, кроме мести Ивиру. Они это сделали, цель достигнута – зачем им посягать на большее?
- Причинить нам еще более серьезный ущерб, - предположил Тамрин. – Ослабить Империю, насколько удастся.
- Они все равно не смогут сокрушить Ксаль-Риум, - ответил Дэвиан, - и они это понимают. Помочь ивирцам одержать победу в войне? Агинарре нет дела до ивирцев. «Черный день» они готовили долго и тщательно – готовили не один год. Проделали огромную и очень сложную работу. А такая подготовка всегда сопряжена с опасностью разоблачения. И чем больше работы, тем больше опасность. Северяне не из тех, кто будет рисковать напрасно. Они сделали все, что сочли необходимым, и на том остановятся.
- Ты уверен? – произнес кронпринц. – Думаешь, теперь они просто отступятся, бросив все?
- Этого я не говорил. Я сказал, что нас не ждет сюрпризов, подобных Сафири, - поправил Дэвиан. – То есть чего-то столь же масштабного. Затянуть войну в любом случае отвечает интересам Сегуната, поэтому следует опасаться минных заграждений, торпедных катеров и тому подобного. «Малой войны», в общем. Это само по себе - достаточно серьезная угроза.
- Но в одном ты, безусловно, прав, Дэвиан, - мрачно сказал Император. – В том, что после Сафири мы не можем даже помыслить о перемирии. Война не закончится, пока мы не дойдем до Лакрейна.
- Флот выполнит свой долг перед Империей, - официально сказал префект.
- Я в тебе не сомневаюсь, племянник. Пока Штаб не пришел к единому мнению о новом командующем, ты остаешься на этой должности.
- К тому же, - добавил Тамрин, - после победы Дэвиана, разумнее всего официально признать его командующим, отец. Его ценят на флоте, и кроме того, замена Дэвиана другим человеком сразу после победы вряд ли будет положительно оценена в прессе и в обществе.
- Это мы еще будем обсуждать, Тамрин, - сказал Император. – Я уже сказал, что не сомневаюсь в том, что мой племянник приведет флот к победе, но существуют определенные формальности, которые мы не можем обойти.
- Формальности всегда можно уладить.
- Но не так быстро, как хотелось бы. Впрочем, оставим это. Что же до северян и их хищнических интересов на Тэй Анге - Дэвиан, если даже ты прав, сейчас мы действительно не можем ничего изменить. Пока Ивир не пал, вмешательство еще и в дела северо-востока вызовет в обществе крайне нежелательный резонанас. Один противник за раз, господа. Сначала разберемся с Ивиром и султаном, а затем можно будет думать об остальном. Не раньше.