ФЕНИКС В ПЛАМЕНИ ДРАКОНА

Виктэр. Столица Геаларской Республики.
41 день Лета 1938 года от Начала Хроник.

Пароход выглядел жалко. После долгого забвения он скорее напоминал груду ржавых обломков, чем корабль. Лет семьдесят назад это был красавец – длинный, стройный, с железным корпусом (что было новинкой по тем временам), тремя мачтами, двумя высокими тонкими трубами и огромными гребными колесами. Несомненно, владелец им очень гордился. Такой большой корабль наверняка работал на престижной океанской линии, и публика любила его, но время беспощадно, как и революции: после восстания эквалитистов в 1876 году и смены власти много процветающих заводов и прекрасных кораблей оказались заброшены и забыты. Их хозяевам стало не до заботы о своей собственности, главным для них в те первые годы после переворота было сохранить головы на плечах. Многие бежали в Ксаль-Риум или в другие страны Восточной Коалиции, или даже на Север, а те, кто рискнул остаться, в большинстве своем, вскоре пожалели об этом.
Несчастный пароход – на его борту давно не осталось названия – был лишь одной из многих жертв революции. Видимо, когда воцарился хаос, он проходил ремонт, да так и был брошен ржаветь в сухом доке, никому не нужный. Владелец либо оказался в каземате, либо сбежал с деньгами куда-нибудь в Магницию. Шли годы, а осиротевший корабль так и стоял в заброшенном доке, предоставленный сам себе, и понемногу ржавел и разваливался. Никто не удосужился даже разобрать его на металл. Теперь он неуклюже завалился на бок, мачты и трубы обрушились, на железном остове гребных колес догнивало немногое, что осталось от деревянных плиц. Старый корпус проржавел насквозь, и Адриан ле Нэй поднимался по лесенке с большой осторожностью. Ступеньки опасно подавались под его весом, и рыжевато-серые пятна остались на костюме. Ле Нэй раздраженно скривился, подумав, что пиджак уже не вычистить по-нормальному.
В районе Марьер – некогда его называли сердцем геаларского кораблестроения - теперь повсюду царило запустение. Большинство верфей и заводов принадлежали частным владельцам и закрылись после прихода к власти эквалитистов, которых заботы о геаларском флоте занимали гораздо меньше, чем поиск врагов народа, чужеземных шпионов и приверженцев старого режима внутри новообразованной Республики. Когда спохватились, уже давно было поздно, и весь район Марьер пришел в такое состояние, что проще стало построить новые верфи и заводы, чем восстанавливать старые. И построили, конечно: выбора не было, даже эквалитисты вынуждены были признать тот факт, что государство не может существовать без флота. Но заброшенные цеха разбирать не стали. Так они и стояли по сей день – мертвые, пустые, предоставленные разрушительному влиянию времени. Их единственными обитателями, помимо вездесущих ратт и гракк, были бродяги, которых устроила бы любая крыша над головой. Иногда здесь появлялась и публика иного сорта: заброшенные верфи стали любимым местом выяснения отношений между преступными группировками геаларской столицы, и тогда здешнее безмолвие нарушали звуки выстрелов. Полицейские без крайней необходимости не рисковали показываться здесь, разве только для того, чтобы погрузить в машину и увести в центральный городской морг очередного покойника, расстрелянного в упор неведомо кем. Словом, заброшенный район Марьер превратился в превосходное укрытие для любого, кто хочет избежать внимания властей.
Ле Нэй осторожно прошел по хлипкой палубе и спустился во внутренние отсеки корабля. Здесь его уже ждал Дирижер.
- Хорошее жилище вы нашли для нашего каннивенца, - хмыкнул Адриан.
- Не хуже любого другого, - ответил резидент. – Вы лучше меня знаете, что такое Марьер. Здесь искать можно долго.
- Он так и не разговорился? – спросил ле Нэй.
- Нет. Поэтому я и вызвал вас. Я не хочу доверять допрос тем, в ком сомневаюсь, - Дирижер хмыкнул. – А у вас талант к делам такого рода, Маэстро.
- Вы мне льстите, - заметил Адриан.
Резидент иронию не поддержал.
- Этот человек – не трус. Но очень хочет жить, - серьезно сказал он. - Каннивенец уверен, что если расскажет то, что нам нужно, в живых мы его не оставим. Я так и не смог его переубедить.
- Тогда можно отправить его в Агинарру, - предложил ле Нэй. – Там найдутся люди, которые переубедят его очень быстро.
- Возможно, этим все кончится. Но прежде я хочу попробовать разговорить его здесь. Его знания очень важны, Даво, а у нас мало времени. Каннивенец спрятал свои бумаги где-то в Виктэре, и мы обязаны найти их первыми. Нельзя оставить ни единого шанса ищейкам из «Омбрей».
- Как скажете, - следом за Дирижером ле Нэй спустился по еще одной лесенке и оказался в помешении, которое, судя по расположению и размерам, когда-то могло быть каютой первого класса. Теперь, однако, из всей обстановки здесь остался матрас на полу и стул.
К стулу был прикован толстый мужчина средних лет. При появлении Дирижера и ле Нэя, он поднял на них ненавидящий взгляд. Испуганным, однако, он не казался. Дирижер жестом отослал охранника.
- Снова вы… - процедил толстяк. – Что еще? Я уже сказал: никаких переговоров, пока я не буду на свободе.
- Не вы ставите здесь условия, нар Кааринт, - ответил Дирижер. – Вы отвергли мое прошлое предложение, так сегодня я сделаю вам другое. Предоставляю вам выбор: или вы станете говорить со мной, или с этим человеком. Второе будет весьма болезненно.
Каннивенец ухмыльнулся.
- И вы готовы рискнуть? Прикончите меня раньше срока – не получите ничего. Вряд ли это понравится вашим боссам.
- Не тревожьтесь за нас, - холодно отозвался Дирижер. – Не прикончим. Вы ведете себя неразумно, нар Кааринт, и не оставляете мне выбора. Он ваш, Маэстро. Делайте, что сочтете нужным.
Ле Нэй молча подошел к стулу. Юрген нар Кааринт вызывающе смотрел на него, однако за напускной бравадой Адриан замечал налет страха. Барон не мог не понимать, на что способны его бывшие работодатели, а боли боятся все.
Маэстро не стал ничего говорить. Переговоры – не его задача, этим занимается Дирижер. Он протянул руку и схватил каннивенца за запястье, прикованное к стулу стальными наручниками. Тот попытался отшатнуться, высвободить руку, но ле Нэй держал его крепко. Второй рукой он сжал большой палец пленника, резко дернул, повернул. Нар Кааринт взвыл, выпучил глаза, задергался всем телом. Только теперь ле Нэй отпустил его и неподвижно замер рядом, сложив руки за спиной. Барон переводил дух, глядя то на него, то на Дирижера.
- Это для затравки, - спокойно пояснил тот. – Надеюсь, теперь вы понимаете, что мы не блефуем. Не стоило вам связываться с «Омбрей», нар Кааринт. Вы думали, это сойдет вам с рук? Но мы не прощаем предательство. Учтите, у вас еще осталось девять возможностей ответить «нет», прежде чем мы от пальцев перейдем к глазам. Нам некуда спешить. Прямо сейчас, однако, я дам вам возможность подумать. Последнюю возможность, - Дирижер отвернулся. – У вас время до завтрашнего полудня. Мой вам совет, нар Кааринт: примите верное решение.
Резидент вышел, и ле Нэй последовал за ним. Вдвоем они поднялись на палубу.
- Что, если он не заговорит? – поинтересовался Адриан.
- Тогда все-таки придется отправить его в Агинарру.
- Не самая простая задача. «Омбрей» ищет его.
Дирижер пожал плечами и усмехнулся.
- Здесь я полагаюсь на вас, Маэстро. Как я уже отметил, у вас талант к делам подобного рода.

Палатиан.

- Значит, теперь в Ивире все спокойно? – сказал кронпринц Тамрин Каррел и потянулся за аржусом. В бокале с ярко-золотистым напитком плавала пара кубиков прозрачного льда.
- Насколько это возможно, - сказал в ответ Дэвиан. – У Ажади не осталось флота, и теперь все острова Султаната предоставлены сами себе. Мы полностью контролируем море и топим любой ивирский корабль, который нам встречается, а те, которые отстаиваются в портах, бомбим с небес.
- Жестокая стратегия, – прокомментировал Тамрин. - Хочешь повергнуть ивирцев в панику?
Дэвиан коротко кивнул:
- Да.
- Разумно, - оценил кузен. – Чем больше напуганы подданные Ажади, тем более шаток султанский трон. Мы уже успели не раз убедиться за века противостояния: когда обстоятельства оборачиваются не в пользу Ивира, верные подданные султана становятся не такими уж, хм, верными.
- Вот именно, - согласился Дэвиан. – Ажади собрал на Кадихе армию в триста тысяч человек, и почти столько же – на Янгине. Лучше было бы обойтись вовсе без штурма. Кстати, раз уж речь зашла об этом: наша бравая секретная служба может похвастаться успехами?
- Мы прилагаем все усилия, - уклончиво проговорил Тамрин, понимая, о чем хотел спросить дворюродный брат. – Все не так просто, к сожалению. Провал иль-Кедама сильно усложнил нашу задачу. Султан стал ужасно подозрительным, притом, что он и раньше не был доверчив.
- Это как посмотреть, - недобро усмехнулся Дэвиан. – Кое-кому он доверял чрезмерно.
- Ты про северян, кузен? Он и теперь им доверяет. Советники из Агинарры все еще в фаворе. Вероятно, потому что «наемники» не могут отнять у него трон, в отличие от собственных приближенных. Нужно действовать очень осторожно, Дэвиан. Помимо северян, Ажади подпускает к себе разве что гвардейцев.
- Значит, среди гвардейцев и надо искать подходящего человека.
- Что мы и делаем, но ведь человек должен быть именно «подходящим», - сказал Тамрин. – К сожалению, многие среди Блистательных искренне преданы султану. Того, кто обладал бы большой властью и был готов сотрудничать с нами, найти непросто. Одна ошибка, и наши агенты в Лакрейне будут схвачены. Не думай, Дэвиан, что имперская разведка всемогуща, всеведуща и застрахована от неудач. Да, чаще всего она действует успешно, но в последние годы Ивиру не уделялось много внимания, - кронпринц досадливо вздохнул. – Это был наш недосмотр. Мы недооценивали угрозу, исходящую от союза между Ажади и Сегуном. Так что, Дэвиан, увы: мы не можем так просто, щелчком пальцев, скинуть султана с трона. Будь это так, не пришлось бы и воевать.
- А жаль, - усмехнулся префект Западной эскадры. – С этой нелепой войной пора заканчивать, Тамрин.
Тот кивнул.
- Да. Тэй Анг, понимаю, - тон кронпринца был мрачен. – Еще одна ошибка Ксаль-Риума. Мы не принимали всерьез и эту угрозу, вот и дошутились. Мы слишком многое не принимали всерьез, и теперь пожинаем плоды. Хотя кое-кто в Палатиане доволен тем, что творится на северо-востоке.
- Многие довольны, - заметил Дэвиан.
«Действительно, слишком многие, - мысленно согласился Тамрин Каррел, - начиная с отца. И Орас Темплен, по-видимому, еще не отказался от мысли использовать кризис на Анге для давления на Восточную Коалицию».
- Кстати говоря, - осведомился кронпринц, - ты, наверное, получил весть от Фионеллы? Она должна уже быть в Файинге, не так ли?
- Она отписалась из Геалара, - ответил кузен. – Там она нашла корабль и скоро должна прибыть на Тэй Дженг. Вот все, что я знаю.
Дэвиан говорил нарочито бесстрастно, но за напускной уверенностью явно скрывалась напряженность. Тамрин смерил двоюродного брата изучающим взглядом:
- Хм. Ты так сильно беспокоишься за нее?
- Что, это заметно?
- Я уже говорил – ты неплохой притворщик, когда хочешь того, но меня не одурачишь.
- Разумеется, я беспокоюсь, - не стал отпираться Дэвиан. – И, проклятье, причин для этого у меня предостаточно.
«Даже так? – мысленно оценил Тамрин. – Ну, надо же. В кои-то веки ты, кузен, встретил женщину, которую не забыл сразу же, как она пропала из поля зрения. Что-то в тебе действительно изменилось, Дэвиан».
- Агинаррийцы согласились принять корреспондентов из южных газет, - вслух проговорил он. – Этого я не ожидал. Вероятно, таким способом они намекают, что не хотят доводить дело до открытого конфликта и готовы сесть за стол переговоров.
- Или только пытаются создать такое впечатление, - возразил Дэвиан. – Тянут время, в расчете на то, что, пока дипломаты спорят, их армия и флот будут укреплять свои позиции.
- Такое тоже возможно, - не стал возражать Тамрин. – И, конечно, если даже они согласятся на переговоры с нами, то будут требовать себе весь архипелаг. Не берусь предсказывать, что из этого получится, - признался он. - Но, в любом случае, вряд ли корреспондентам что-то угрожает, Дэвиан. Ты же понимаешь: шумные скандалы северянам сейчас не нужны, а в глазах нашей славной прессы один случайно погибший репортер значил бы больше, чем дюжина сожженных ангских деревень. Тем более такое не нужно генералу Чаори Каю. Он хочет убедить южан в том, что его клика придерживается «цивилизованных» правил ведения войны. Нет, Дэвиан, можешь не переживать за свою Фионеллу. Северяне и их союзники позаботятся, чтобы все газетчики вернулись назад целыми и невредимыми.
Судя по сумрачной мине кузена, довод не возымел желаемого действия. Ладно, в конце концов, это его дело. Скоро Дэвиан вернется в Ивир, к своим обязанностям командующего флотилией. Это отвлечет его от сердечных тревог. Тамрин был даже рад, что подруга Дэвиана отправилась в Тэй Анг. Вернее, кронпринц был рад тому, что туда допустили газетчиков. Несколько гневных статей о бесчинствах северян не помешают, когда Империя решит вмешаться в происходящие там события. А так будет, чуть раньше или чуть позже. Северяне откусили слишком большой кусок, и Ксаль-Риум не может смотреть на это безучастно.
«Жаль, что отец рассуждает иначе, - подумал Тамрин. – Но ему придется принять правду», - принц уже не один день думал над тем, как переубедить отца. Де-юре, Император – все еще полновластный глава государства, и если он примет решение, даже прайм-канселиор не вправе ему препятствовать. Дед, Император Атавир, в свое время так и поступил, начал действовать вопреки мнению своих советников. Увы, его второй сын, унаследовав трон, предпочитал не портить отношения с Сенатом и главой правительства. Орас Темплен пользовался этим и вел собственную игру. Должно быть, он верил, что действует во благо Ксаль-Риума, но это ничего не меняло. Прайм-канселиор зарвался, и пора поставить его на место.
Дэвиан предпочел не продолжать разговор о Фионелле, свернул в другую сторону:
- Что Коалиция? Должны они, наконец, договориться хоть до чего-то!
- О… - презрительно протянул Тамрин. – Они сформировали специальную комиссию, та спорила полторы децимы, но ни чему не пришла и была распущена, и тогда они создали вторую. Та все еще спорит, и будет спорить долго. Восточники отправляют гневные ноты северянам, северяне не остаются в долгу и переводят чернила и бумагу в не меньших количествах. Наиболее решительно настроены выгнать агинаррийцев с Тэй Анга геаларцы, каннивенцы и ниалленцы. Они пытаются хоть что-то предпринять, но даже им не хватает согласованности. Остальные пока помалкивают. Вернее, говорят очень много, но ничего определенного.
- Очень похоже на ситуацию перед прошлой войной, - прокомментировал Дэвиан.
Тамрин согласно кивнул.
- Чрезвычайно похоже, ты прав. Но я надеюсь, что на этот раз удастся обойтись без трех лет побоища. Кроме того, если Коалиция опять нарвется на трепку… - Тамрин не договорил.
- То сегодня Император вряд ли захочет выручать их? – продолжил за него Дэвиан. – Ты это хотел сказать?
- Не знаю, - нехотя ответил Тамрин. – Отец всегда считал решение Императора Атавира вступить в Северную Войну неверным. Он сам не совершит такой «ошибки». Да и Агинарра на этот раз ведет себя несколько осмотрительнее. Разумеется, они не хотят доводить дело до войны с нами или с восточниками, это не в их интересах. Но с Тэй Анга они не уйдут, если только не выбить их силой, Дэвиан.
- Иногда я понимаю Фионеллу, - задумчиво проговорил тот. – Жителям Анга не позавидуешь. С севера – агинаррийцы, с востока – Коалиция, с юга – мы. И все нацелились на их землю, как свора хищников на раненого зверя.
- Такова жизнь, - равнодушно ответил Тамрин. – У них, к слову, было двадцать лет свободы, и что? Они ничего не создали, ничего не добились, просто грызлись за власть между собой. Вот теперь и получили на свою голову агинаррийцев с их песенкой о «Северном Братстве».
Дэвиан ничего не ответил. Тамрин тоже молчал с минуту, потом перевел разговор на другое:
- Но вернемся к Ивиру. Я так понял, ты хочешь предложить нечто нашему Штабу?
- Да, - сказал Дэвиан. – Вот почему мне нужна твоя поддержка. Подозреваю, мое предложение им не понравится.
- Не знаю, - возразил кронпринц. – В последнее время ты обрел популярность. Тебя любит пресса, тебе благоволит даже сам Император, а кого уважает отец, уважает и Штаб. Но ты меня интригуешь, Дэвиан. Что ты задумал?
Дэвиан усмехнулся, и Тамрин заметил, как блеснули его глаза.
«Дэвиан, Дэвиан, - с иронией подумал он. – Все-таки, ты – сын собственного отца. Вояка до мозга костей. Что-то в тебе меняется, но что-то останется с тобою навсегда. Любовь и прочие возвышенные переживания – все это прекрасно, но для тебя никогда не затмит врага, которого можно сокрушить. И тебе, дорогой кузен, НРАВИТСЯ побеждать, признаешь ты это или нет!»
- Что я задумал? – повторил Дэвиан. – Да то же, что обычно. Нарушить устоявшиеся традиции.

Остров Тэй Дженг. 44 Лета.

Фионелла Тарено вышла на палубу, и тут же порыв ветра метнул ей в лицо брызги соленой воды. Девушка поморщилась, с досадой оглядев мокрые пятна на темно-зеленом платье.
«Но ты сама хотела путешествовать, - напомнила она себе, - а путешествия не всегда проходят комфортно. Да, это не каюта люкс на «Паларио», ну так и ты пока еще не принцесса Империи. И вряд ли это самое большое неудобство, которое ждет на Дженге».
Путешествие от острова Дукон на северной границе Геалара до Тэй Анга действительно не было похоже на приятный круиз на борту элитного лайнера. Подыскать корабль и то оказалось непросто – не так уж много было желающих плыть к архипелагу, где разгорелась война, и страшные агинаррийцы, по слухам, без предупреждения топили любого, кто попадался им на глаза. В конце концов, после пары дней безрезультатных поисков, Фионелла договорилась с капитаном «Махаба» - небольшого грузового корабля, совершавшего регулярные рейсы от Тэй Дженга до Дукона. За полсотни геаларских ауренов гражданин Хьюбер Сарони согласился взять на борт пару пассажиров.
Плавание заняло семь дней, и большую часть времени Фио провела в предоставленной ей крошечной каюте. Изнутри «Махаб» оказался еще более непритязательным, чем выглядел снаружи – тесная, старая посудина, насквозь пропахшая мазутом и машинным маслом. Сами по себе, такие неудобства ее не смущали, стесненные условия были Фионелле не в диковинку. Первые несколько лет в Гайоне они вчетвером: отец, мать и она с младшим братом – ютились в крошечной съемной квартире, ненамного более просторной, чем ее каморка на «Махабе». Но на третий день плаванья «Махаб» попал в шторм. Темные тучи заволокли небо, ветер завывал, как стая бешеных зверей, и высокие волны подбрасывали неуклюжий кораблик, словно деревянную игрушку. Фионелла не так уж часто в прошлом плавала по морям, и шторм вызвал приступ жесточайшей морской болезни. Два дня она так и пролежала на узкой койке, не смея выйти из каюты из страха продемонстрировать команде «Махаба», что она ела сегодня на завтрак. Хотя она почти ничего и не ела.
Наконец, море успокоилось, и тучи отступили. Показалось солнце. Фио была рада увидеть его, как никогда прежде. Ей стало немного полегче. Еще через два дня капитан Сарони объявил, что они приближаются к острову. И верно – ближе к вечеру на горизонте показался берег Тэй Дженга.
Теперь Фио стояла, положив руку на протянутый вдоль борта леер, и любовалась новой землей. Ей нравилось путешествовать, но так далеко от дома она никогда еще не оказывалась. Между имперским континентом и Тэй Ангом было почти пять тысяч морских миль, а если считать домом Анадриэйл, то и того дальше. В небе ярко светило солнце, но ветер был довольно сильным, да и волнение на море изрядным. Могучие валы катились по зеленовато-синей водной поверхности навстречу «Махабу», и корабль ритмично подбрасывало вверх, затем он словно нырял в неглубокий пологий овражек и снова восходил на гребень очередной волны. Зрелище было завораживающим, а еще – немного страшноватым. Всякий раз, когда кораблик подхватывала очередная волна, Фио ощущала легкую слабость в коленках и инстинктивно сильнее цеплялась за натянутый канат. Почти с механической размеренностью над форштевнем поднималась туча брызг, и вода заливала палубу, выплескиваясь наружу через специально оставленные клюзы.
«Или нет, не клюзы? – мысленно поправилась Фионелла. - Клюзы – это, кажется, для якорей, а как называются отверстия для стока воды? Шпигаты? – она упрекнула себя за то, что так и не научилась разбираться в кораблях. – И зачем моряки придумывают столько названий для одного и того же?»
Порывы ветра подхватывали брызги морской воды и несли вдоль палубы, так что вскоре на платье Фионеллы мокрых пятен прибавилось. Девушка быстро перестала обращать на это внимание. В конце концов, замерзнуть ей не грозило. Напротив, когда ушел шторм, здесь воцарился зной ничуть не более мягкий, чем в экваториальных широтах, и немного воды на лице и одежде только освежало. Не убирая левую ладонь с леера, правой рукой Фионелла потянулась за биноклем, висящим на шее, и поднесла окуляры к глазам, с интересом рассматривая береговую линию Тэй Дженга. От этого занятия ее отвлекло появляение Эйрина Дейсела – фотографа родом из Гайона, направленного «Южной Звездой» на Дженг ей в помощь. Дейсел подошел к ней и остановился рядом.
- Ну, вот мы и на месте, - прокомментировал он.
- Я тоже это вижу, - сообщила ему Фионелла. – Тэй Дженг…
- И как вы его находите, госпожа Тарено? – осведомился Дейсел.
- Пока я вижу только берег, - сказала в ответ Фио. – Что тут можно «найти»? Пляж и хиаценеры. Все это я много раз видела и прежде.
Фотограф усмехнулся. Он был старше Фионеллы лет на десять, и до этой поездки они никогда не встречались. Нынешняя командировка на Тэй Анг не была для него первой. Три года назад он уже побывал на Тэй Луане, спешно убравшись оттуда вместе с прочими представителями прессы южан и восточников, когда на острове высадились агинаррийские войска. Хоть прежде девушка не знала Дейсела, ей сказали, что фотограф надежен и «не теряется в непредвиденных ситуациях», как выразился главный редактор. «На Дженге вам будет нужен человек, который знает, с какой стороны у револьвера ствол», - сказал тогда господин Варрон.
Если и так, с виду Дейсел нисколько не напоминал героя приключенческих кинофильмов, критично отметила Фионелла. Не выше ее ростом, коренастый, кривоногий, с редеющими волосами, крючковатым носом и тяжелой челюстью, гайонец скорее казался потрепанным жизнью, немолодым трудягой. Его светлая рубашка и серые штаны насквозь промокли от брызг морской воды, но мужчина не обращал на это внимания.
- Вы ведь уже бывали здесь? – спросила Фио. – На Дженге, я имею в виду.
- На Дженге – нет, но Тэй Луан не особенно от него отличается. Все острова Анга похожи друг на друга… не в лучшем смысле этого слова, к сожалению, - мрачноватым тоном сообщил фотограф. – Я не удивляюсь тому, что агинаррийцы заявились сюда. Эта земля – рай для завоевателя.
- Почему? – удивилась Фионелла.
- Богатые острова. У их жителей есть все, чтобы преуспеть, но как они пользуются тем, что имеют? – в голосе Дейсела появился явный оттенок презрения. – Веками они грызлись друг с другом, пока не пришли восточники и не поделили их земли между собой. Потом восточников выгнали агинаррийцы, потом ушли и они, но ничего не изменилось. Здешние князьки по-прежнему готовы поколениями воевать за власть, а простые люди терпят любого хозяина, пока тот избавляет их от необходимости думать собственной головой, - гайонец пренебрежительно махнул рукой. – Нет, воистину, сам Юнидеус сотворил Тэй Анг только для того, чтобы его завоевывали все, кому не лень.
- Звучит слишком цинично, - сухо заметила Фио.
- Вся наша жизнь цинична, госпожа Фионелла, - безучастно отозвался Дейсел и, отвернувшись, полез в карман за сигаретами.
Фионелла предпочла не продолжать разговор и вернулась к наблюдению за береговой линией. «Махаб» шел вдоль большого мыса, глубоко вдающегося в море. Волны накатывались на побережье, покрытое желтовато-серым песком. Дальше, за дюнами, начинались джунгли хиаценер, легко узнаваемых по гибким тонким стволам и зонтичным кронам сине-лилового оттенка. Неподалеку от берега девушка увидела лодку-катамаран с двумя узкими корпусами. Небольшое суденышко с единственной мачтой беспомощно, как щепка в водовороте, раскачивалось на волнах. Несколько человек, натягивая канаты, управляли треугольным парусом, и Фионелла покачала головой. Нужно быть безумцем, чтобы в такую погоду выйти в море на подобной скорлупке.
Наконец, «Махаб» обогнул мыс. Тот служил естественной защитой от волн, и на море сразу стало спокойнее. Фио перевела дух. Наконец-то она могла стоять, не чувствуя, как палуба уходит из-под ног. Здесь было гораздо больше рыбачьих лодок, таких же, как та, что она видела недавно. Картина казалась мирной и безмятежной, но Дейсел быстро разрушил это впечатление. Коснувшись ее запястья, чтобы привлечь внимание, фотограф вытянул руку, указывая вперед.
- Посмотрите туда.
Анадриэлька проследила за его рукой и увидела большой корабль, выходящий из бухты. Он двигался неспешно, однако длинный корпус с острым, задранным кверху носом, две отклоненные назад дымовые трубы, невысокие надстройки и треногие мачты придавали облику корабля изящество и стремительность. Пирамида из трех орудийных башен возвышалась над полубаком, еще пара таких же башен была в корме, и в каждой из амбразур торчало по три длинных ствола. Фионелла снова воспользовалась биноклем. На палубе и на мостике наверху надстройки она увидела фигуры людей в синей форме, а обе мачты венчали серебристо-белые вымпелы. На флагштоке в корме развевался флаг в виде большого светлого прямоугольника с алым драконом, распахнувшим крылья и откинувшим голову назад, словно в готовности к броску.
- Агинаррийцы, - констатировала очевидное девушка. Удивляться тут нечему: чей еще военный корабль можно увидеть сегодня близ Тэй Дженга? Объединенный Флот держал в блокаде весь архипелаг.
- Легкий крейсер типа «Мейко», - пояснил Дейсел тоном бывалого морского волка. – Судя по вымпелам на мачтах – флагман дивизиона. Это «Аками» из девятого крейсерского, флаг коммодора Такао Нариты.
Фионелла хмыкнула:
- Вы так хорошо разбираетесь в агинаррийских военных кораблях, Дейсел? – почему-то у нее мелькнула мысль, что гайонец поладил бы с Дэвианом. У них обоих, кажется, схожие взгляды на многое. Быть может, даже слишком на многое. Фио не удивилась бы, услышав из уст Дэвиана рассуждения, подобные тем, что недавно слышала от циника-фотографа.
- Просто я уже имел счастье любоваться «Аками» три года назад, - пояснил тот. – Красивый корабль…
- Красивый, - безропотно согласилась Фионелла. В облике крейсера действительно была и красота, и грация, завораживающая и устрашающая одновременно. Корабль был словно изящный старинный клинок, выкованный знаменитым мастером – истинное произведение искусства, но созданное с единственной целью: убивать.
Пока «Махаб» черепашьим ходом двигался дальше, крейсер миновал мыс и скрылся из виду, но вместо него в поле зрения появились другие корабли. Фионелла насчитала не меньше двадцати. Суда стояли на якоре, выстроившись несколькими ровными шеренгами. В основном, это были громоздкие, высокобортные транспорты, схожие между собой, как две капли воды. Возле нескольких покачивались на волнах небольшие баржи, и с палуб транспортов на них перегружали при помощи кранов и лебедок какие-то контейнеры и сети, полные мешков, ящиков и тюков. Разумеется, все корабли тоже были агинаррийскими.
- Я смотрю, Сегунат решил обосноваться здесь надолго, - прокомментировала девушка.
- О, да, - протянул в ответ Дейсел. – Это ужасно назойливые гости. Если уж они заявились к тебе на постой, придется очень постараться, чтобы убедить их съехать восвояси.
- Капитан! – Фионелла слегка повысила голос, обращаясь к хозяину «Махаба». Хьюбер Сарони – неопрятного вида бородатый мужчина лет сорока пяти – стоял на мостике корабля, на верхнем ярусе небольшой надстройки. Он неохотно обернулся:
- Да, госпожа?
- Скажите, а вы не боитесь вести дела на Дженге? Здесь же теперь агинаррийцы.
Морской волк презрительно ухмыльнулся.
- Чего мне бояться, госпожа Тарено? Станут они топить мое корыто? - капитан снова хохотнул. – Снаряды денег стоят! Не-ет, госпожа, при любой власти можно вести дела. Главное – не зарываться, помнить, что можно продавать, и что нельзя, ну, и не лезть, куда не просят. Вот и все.
- Вот истинная правда, - проговорил Дейсел. – И ваши дела, капитан Сарони, наверное, идут неплохо.
- Не жалуюсь, - осклабился геаларец.
- Кстати, - заметил фотограф, - кажется, прибыл комитет по торжественной встрече, - он кивком указал на приближавшееся судно.
То не было агинаррийским – над единственной мачтой полоскался на ветру ярко-синий флажок с черным изображением круглого щита и двух перекрещенных кривых мечей и парой причудливых местных иероглифов. Фионелла узнала герб Военного Правительства генерала Чаори Кая, дженгского союзника северян. Суденышко было не больше «Махаба» и выглядело так же невзрачно – простой пароход с маленькой деревянной надстройкой и высокой трубой, черной от угольной копоти. У Фио язык не повернулся бы назвать эту дряхлую посудину военным кораблем, но в носу и корме парохода стояли небольшие пушки, прикрытые плоскими стальными щитами. Сдвоенный пулемет на крыше надстройки довершал вооружение, и он был направлен в сторону «Махаба». На палубе канонерки можно было видеть людей в одинаковой темной форме.
- Портовая охрана, - равнодушно сказал Сарони и повернулся к матросу за штурвалом. – Ну, чего застыл, Жофруа? Стоп машина! Ложимся в дрейф!
«Махаб» застопорил машины, и через несколько минут пароход под флагом Военного Правительства приблизился к нему, став борт к борту. На палубу геаларского корабля перескочило четыре человека – трое матросов и офицер, которого можно было легко узнать по мундиру, украшенному красными нашивками. Матросы были вооружены громоздкими винтовками с примкнутыми штыками, у офицера имелся кортик и пистолет в кобуре. Дженгец обменялся несколькими фразами на местном наречии с Сарони, и двое его людей по узкой лесенке спустились в трюм. Фионелла не поняла ни слова, но по интонациям догадалась, что офицер и капитан «Махаба» хорошо знакомы друг с другом.
Затем дженгец посмотрел в сторону девушки и Дейсела и сузил глаза. Снова повернулся к Сарони и что-то спросил. Геаларец ответил, и офицер опять переключил внимание на Фионеллу.
- Впервые вижу, чтобы Хьюбер брал на борт пассажиров, - как выяснилось, он говорил по ксаль-риумски, хоть и с ужасным акцентом. – Кто вы, госпожа, и с какой целью прибыли на Тэй Дженг?
- Я – корреспондент из Ксаль-Риума, - ответила девушка, потянувшись за бумагой, которую постоянно держала при себе. – Фионелла Тарено. Из «Южной Звезды». Это – мой ассистент, Эйрин Дейсел.
Офицер внимательно изучил украшенный внушительной круглой печатью документ. Фио отметила, что мужчина еще молод – не старше двадцати пяти. Подсознательно она ожидала, что местные военные окажутся неопрятны и грубы, но этот офицер и его люди выглядели не хуже ксаль-риумцев: в чистой, аккуратной форме и с гладко выбритыми лицами.
Дженгец сложил бумагу и что-то проворчал на своем наречии, затем протянул документы обратно Фионелле.
- Вижу, - он снова перешел на ксаль-риумский. – Добро пожаловать на Тэй Дженг, госпожа. В Файинге вас встретят.
- Благодарю, - любезно улыбнулась анадриэлька. Офицер коснулся кончиками пальцев широкого козырька фуражки и, следом за своими людьми, покинул «Махаб». Пароход под геаларским флагом продолжил путь. Он проплыл мимо еще нескольких транспортных кораблей и пары стройных, остроносых эсминцев, а затем Дейсел присвистнул:
- А вот это уже интересно!
Фионелла сама успела увидеть впереди очередные корабли под флагом Сегуната. Они сразу привлекали внимание размерами и необычным силуэтом – очень длинные и с такими высокими бортами, что, пройди «Махаб» вплотную к одному из них, верхушка его единственной мачты едва возвышалась бы над верхней палубой. Маленькая надстройка была смещена вправо, а сразу позади нее выходили из борта две большие плоские трубы, выгнутые вниз и назад. Кораблей было три: два выглядели совершенно одинаково, а третий внешне напоминал собратьев, но заметно уступал им размерами и вовсе не имел надстройки – его палуба была совершенно гладкой. Возле меньшего корабля стоял на якоре танкер, и толстые гибкие шланги соединяли его с авианосцем. Оглядываясь по сторонам, Фионелла заметила вокруг еще несколько эсминцев и не меньше десятка вооруженных пулеметами катеров, которые патрулировали акваторию порта.
- Вы правы, Эйрин, эти гости не уйдут сами, - пробормотала девушка и снова потянулась за биноклем. – Еще бы, ведь они прибыли к своим горячо любимым братьям.
На палубе ближайшего авианосца, ближе к корме, она увидела несколько аэропланов со сложенными крыльями. У самого борта на небольшой площадке, огороженной металлической сеткой, собралась группа людей в одинаковой синей форме. Было далековато, чтобы даже в бинокль рассмотреть лица, но моряки, кажется, о чем-то спорили – оживленно жестикулировали, указывая в сторону берега.
- Эти корабли вы тоже узнаёте, Дейсел? – поинтересовалась Фио, несколько устыдившись собственного неведения. Коль скоро она прибыла на Тэй Дженг делать репортажи о боевых действиях, ей следовало бы лучше разбираться в вопросе. Увы, отличить, скажем, эсминец от крейсера она бы еще смогла, но один авианосец от другого – это было уже превыше ее способностей.
- Еще бы, - ухмыльнулся гайонец. – Это сами «Драконы» - ударное соединение «Риокай». Лучшие из лучших в Объединенном Флоте. Они прославились в тридцать пятом году у Тэй Луана – пустили на дно весь тамошний флот и уничтожили половину авиации. Два больших корабля называются «Риоги» и «Риоши», а меньший – «Риоко». Что буквально переводится как «Дракон», «Драконица» и «Дракончик».
- Как трогательно, - невольно улыбнулась Фионелла. – Семейная идиллия. Агинаррийцы, я вижу, вообще любят драконов.
- Они молятся дракону, - пожал плечами Дейсел, - Агинарра, то есть Аоги-на-Рио, как произносят они сами – и есть «Земля детей Дракона».
- Спасибо, Эйрин, об этом мне известно. Скажите, разве не странно, что нас подпустили так близко к военным кораблям?
- А чего северянам бояться? Настолько близко, чтобы мы могли, к примеру, взорвать авианосец, нас, конечно, не пустят. А смотреть или фотографировать с расстояния – сколько угодно. Фотографий и кинокадров с кораблями «Риокай» и так существует предостаточно, мы не увидим отсюда ничего нового или секретного. Кстати, сделаю-ка я снимок. Будет хорошо смотреться на первой полосе.
Мужчина вернулся в свою каюту за фотоаппаратом, а Фионелла осталась на палубе и рассматривала корабли. В отличие от крейсера, который она видела чуть раньше, авианосцы не щетинились орудийными стволами, девушка увидела всего несколько небольших, прикрытых скругленными щитами пушек на выступах-спонсонах вдоль бортов. Но, как ни странно, это не умаляло исходящее от них ощущение силы и угрозы. Да и Дэвиан верил, что в современной войне авианосцы превращаются в главную силу флота. Прежде Фионеллу мало интересовали такие вопросы, но подробности битвы у Анлакара были на слуху у всех в Ксаль-Риуме, и она знала: единственная атака самолетов с «Императрицы Тамарии» за какие-то пятнадцать минут нанесла ивирскому флоту непоправимый ущерб. А здесь сразу три авианосца. Если пилоты «Тамарии» добились такого успеха, на что может быть способно агинаррийское ударное соединение?
Фионелла догадывалась, что северяне неспроста разместили в порту такую внушительную флотилию. Тэй Дженг уже почти покорен, а здешняя столица, Файинг, принадлежит союзникам Сегуната. Агинаррийцам не нужно держать здесь столько военных кораблей. Это была явная демонстрация силы. «Хотите выгнать нас отсюда? – словно говорили они соперникам. – Попробуйте, но прежде подумайте - а так ли оно вам нужно?» Нельзя не признать, демонстрация вышла эффектная: увиденное настраивало на мрачный лад. Если даже война в Ивире обошлась Ксаль-Риуму так дорого, чего может стоить избавиться от этих? Дэвиан верил, что за диверсиями у Кехребара стоят северяне. Если так, наверное, они и здесь подготовили жаркую встречу любому, кто посягнет на их власть над Тэй Ангом. Девушка почувствовала облегчение, когда авианосцы остались за кормой, а прямо по курсу, наконец, появился берег и сам город.
В сравнении с Ксаль-Риумом или Магницией, столицей Анадриэйла, Файинг был не так уж велик, но все же выглядел зрелищно. Город располагался на обширном, пологом холме, окружив его четырьмя неровными уступами. Два самых нижних яруса представляли собой хаотическое скопление убогих хижин, третий был более упорядочен и состоял, в основном, из кирпичных домов с покатыми черепичными крышами. Фионелла знала, что чем выше размещается квартал, тем более богатым и чистым он считается. Последний, четвертый ярус города составляли роскошные особняки знати, сады, храмы и торговые площади, а плоскую вершину холма венчал огромный дворец Тайжи Унагир. Внушительный комплекс строений в виде ступенчатых пирамид и тонких башен с причудливыми крышами был обнесен высокой белоснежной стеной. Окруженный густыми зарослями хиаценер, в оранжевых лучах предзакатного солнца город смотрелся очень живописно, и Фионелла обернулась к Дейселу, возившемуся с фотоаппаратом.
- Оставьте в покое эти плавучие гробы, Эйрин. Я бы предпочла видеть на первой полосе вот что, - она вытянула руку в сторону города.
- Как скажете, госпожа Фионелла, - фотограф щелкнул затвором и, подкрутив головку перемотки пленки, перевел очередной кадр. – Да, это будет смотреться очень неплохо, - тоном профессионала прокомментировал он и сделал еще пару снимков.
«Махаб», обходя стороной огромные стальные корабли под серебристо-алыми флагами, причалил у скромной деревянной пристани. Возле набережной собралось довольно много народа. Большинство были заняты тем, что таскали от причалов к грузовикам ящики и брезентовые тюки. Вереницы рабочих казались суетливыми насекомыми-форисами, стаскивающими в свой лесной дом каждую щепочку и кусочек листа, какие удавалось найти. Солдаты, вооруженные винтовками, присматривали за грузчиками. На некоторых была пепельно-серая форма и странного вида головные уборы с широкими козырьками, по которым Фионелла опознала агинаррийцев. Но большая часть вооруженных людей была одета в темно-зеленые рубахи, штаны и широкополые шляпы – униформу солдат Военного Правительства.
- Тот офицер сказал правду, - заметил Дейсел. – Нас уже ждут.
Возле набережной остановился небольшой, потрепанного вида автомобиль с открытым верхом. На водителе была такая же зеленая форма, как на прочих дженгских солдатах, а пассажир, неловко выбравшийся с переднего сиденья, был одет в легкую рубаху с рукавами по локоть, светлые штаны и кожаные сандалии. На его голове красовалась щегольского вида шляпа, украшенная блестящей серебряной лентой.
Мужчина поспешил к Фионелле и Дейселу, которые, распрощавшись с капитаном Сарони, спустились по трапу на берег, и отвесил изысканный поклон. У дженгца было изрядное брюшко, круглое розовое лицо и хитрые темные глаза.
- Госпожа Фионелла Тарено? – осведомился он. По ксаль-риумски мужчина говорил довольно бегло.
- Да, это я. И мой помощник Эйрин Дейсел, - девушка снова потянулась за бумагой.
Толстяк бросил беглый взгляд на печати и снова поклонился.
- Для нас большая честь – приветствовать представительницу «Южной Звезды»! – провозгласил он. – И просто столь прекрасную молодую женщину. Госпожа, вы неотразимы, примите это замечание не как комплимент, но как констатацию неоспоримого факта.
- Благодарю, очень мило, - любезно улыбнулась анадриэлька. – Но, должно быть, мы не первые корреспонденты, которых вы встречаете в Файинге?
- О, да, к нам уже прибыли представители нескольких изданий Восточной Коалиции, а так же журналисты из Агинарры, Шлассена и из прочих государств Северного Братства. Ох… но я забыл представиться! Мое имя Темис Найфор. Позвольте, я вам помогу, - дженгец потянулся за вещами Фионеллы.
Девушка отдала ему чемодан, и толстяк аккуратно уложил его в багажник. Дейселу пришлось обходиться собственными силами.
- Вы служите генералу Чаори Каю? – поинтересовалась Фио.
- Да, я работаю в квестории внешней политики. Моя задача – общение с представителями иностранной прессы. Я буду вашим попечителем.
- «Попечителем»? – девушка устроилась на заднем сиденье, а Темис Найфор занял кресло слева от водителя.
- Да, в мои обязанности входит обеспечить вам наиболее благоприятные условия работы и, конечно же, позаботиться о вашей безопасности, - толстяк сказал что-то по-ангски, и солдат завел мотор. Машина выдохнула сизое облачко вонючего дыма, дернулась и тронулась с места.
- Куда мы едем? – спросила Фионелла.
- Для начала – в гостиницу, - пояснил Найфор. – Все журналисты размещаются в отеле «Паранай», это лучшее заведение в Файинге. У вас будет время привести себя в порядок и передохнуть, а затем я буду иметь счастье сопроводить вас в Тайжи Унагир. Господин генерал Кай лично приглашает вас. Сегодня ночью во дворце состоится торжественный пир.
- В честь моего прибытия? – с легкой иронией произнесла девушка. – Я безмерно польщена.
Найфор неловко кашлянул.
- Ваше прибытие – великая честь и счастье для Тэй Дженга, - отозвался он, умело изобразив смущение. – Его превосходительство генерал Кай устраивает пир в честь очередной блистательной победы наших войск над мятежниками из так называемого «Фронта Свободы». Там будет сам генерал и виднейшие командующие союзнической армии. Разумеется, приглашены и представители прессы. Смею надеяться, вы также удостоите нас своим присутствием, госпожа Тарено?
- О, безусловно, - кивнула Фио. – «Очередной победы», вы говорите?
- Да. Два дня назад мы нанесли сокрушительное поражение неприятелю. Вы еще не слышали об этом?
- Последние дни мы были отрезаны от мира, - пояснил Дейсел.
- Ах, да, конечно, - удрученно вздохнул дженгец. – Я видел, какое убогое судно доставило вас в Тэй Анг. Позвольте выразить свое сочувствие, должно быть, плавание было утомительным. Увы, с тех пор, как начался кризис, слишком многие капитаны избегают наших островов. И совершенно безосновательно, добавлю. Для любого, кто пришел к нам с миром, Файинг абсолютно безопасен.
- Но ведь на острове война?
- Мятежники разбиты и оттеснены далеко на юг. Хвала нашим доблестным воинам…
- И союзникам? – добавила Фионелла.
Темис Найфор поджал губы, но тотчас вернул на лицо любезное выражение:
- Помощь Северного Братства весьма полезна. Впрочем, мятеж Фронта Свободы – это внутреннее дело Тэй Дженга, и решать его предстоит Тэй Дженгу. Северяне лишь оказывают нам… некоторую военную поддержку.
- Действительно, - согласился Дейсел. – О ее незначительных масштабах мы можем судить по кораблям в порту.
Толстяк кашлянул.
- Мы скоро прибудем в гостиницу, - уже не столь слащавым тоном сообщил он. – Начало праздника назначено на одиннадцать вечера. Я приду за вами в десять часов.