ГЛАВА 6

Ксаль-Риум. 52 Лета.

- Ты произвел на меня впечатление, Дэвиан, - заметил Тамрин. – Я даже не ожидал, что ты сможешь заставить это стадо ариетемов… я хотел сказать – наш Генеральный Штаб – прислушаться. Хотя не могу не согласиться с ними - твоя идея рискованна.
- Не больше чем любая другая, - возразил Дэвиан. – Но мы должны быстрее покончить с войной, а значит, нужно действовать не так, как от нас ожидают. Чем скорее мы разберемся с Ивиром, тем скорее сможем заняться Тэй Ангом.
- Ах, да, действительно, - Тамрин улыбался, но Дэвиан не увидел в этой улыбке ни намека на веселье. – Мы и так отстаем от графика. В штабе ожидали, что через пять-шесть децим мы уже с триумфом войдем в Лакрейн, а прошло семьдесят дней, и мы не продвинулись дальше Кехребара. Кое-кто среди газетчиков уже начинает строчить статьи о нашей чрезмерной, кхм… неторопливости. И не только в «Путеводной звезде».
- Главное, чтобы в нашей неторопливости был уверен Ажади. И потом, нельзя начинать наступление, пока армия не будет в готовности. Даже Лютиэн и Николаос Ремер со мной согласны.
Магистр Западной Армии Дариус Лютиэн был поставлен во главе армейских легионов, которым предстояло штурмовать острова Султаната. Сейчас его армия скапливалась на Кехребаре, готовясь к броску на Янгин. Другая часть имперских войск перебрасывалась на Инчи, под командование Магистра Ремера.
- Чем, кстати, порадуешь? – поинтересовался Дэвиан.
- Есть хорошие новости, - подтвердил кронпринц. – После успеха на Инчи удалось наладить выпуск тестудо. Выделены достаточно большие средства, и несколько заводов модернизируются под производство новых машин. С теми мощностями, которые есть сейчас, много, конечно, мы не построим. Но первая партия будет готова через десять дней. Сотню тестудо в дополнение к тем, что уже есть, армия получит.
- Неплохо, - согласился Дэвиан. – Тестудо показали себя полезными на Инчи, вероятно, не меньше пригодятся и дальше. Но я спрашивал о другом. Что просходит в Ивире?
- Наши люди продолжают работать, Дэвиан, но так быстро это не делается. Тем более, после недавних событий. Ты же наслышан о них?
- Да уж… - весть о казни разошлась широко. В имперских газетах вышло немало возмущенных статей о варварских обычаях ивирцев.
- Ажади боится, - сказал Тамрин. – Понимает, что висит над пропастью, вот и хватается за соломинку. Мир с Ксаль-Риумом невозможен, собственные подданные ненавидят его, Лакрейн на грани бунта.
- И ты говоришь, трудно найти людей, которые захотели бы скинуть султана с трона?
- О… - Тамрин рассмеялся. – Таких людей более чем достаточно. Собственно, этого хочет едва ли не весь Ивир, только нам подойдет не каждый. Нужны те, кто, во-первых, готовы зайти дальше туманных обещаний и, во-вторых, обладают достаточной властью, чтобы свои обещания выполнить. И вот таких, к сожалению, немного. Большинство ивирской знати уже понимают, что султану не удержаться на троне, но боятся разделить судьбу господина иль-Кедама. Все рассуждают одинаково: если их разорвут лошадьми на главной площади Лакрейна, им уже будет все равно, как долго после этого протянет сам Ажади. Поэтому они просто ни во что не лезут и ждут, как будут развиваться события. Никто не решится действовать раньше, чем будет уверен, что Империя поддержит его в нужный момент. Иначе говоря – пока наши легионы не возьмут в осаду сам Лакрейн.
- И чем скорее это будет, тем лучше, - сказал Дэвиан. – Что бы ни думал Император, не Ивир, а Анг – подлинная проблема. Чем больше успехов будет у северян, тем сильнее станет их Сегунат. И тем тяжелее нам придется, когда дело дойдет до драки.
- И ты по-прежнему уверен, что драки не избежать, - хмыкнул наследный принц.
- А разве ты думаешь иначе, Тамрин? Легкие победы всегда подхлестывают воинственные устремления. Пусть не сразу, но через пять лет северянам мало станет Тэй Анга.
В последние дни в Императорском Генеральном штабе разыгралась настоящая баталия. Дэвиану удалось привлечь на свою сторону Нариса Талана, но Дориаль Анно и его сторонники были против его предложений. Они были уверены, что принц слишком торопит события. Ударить не с Кехребара, а с Инчи, обойти Янгин – главную военную базу Ивира – и высадить десант сразу на Кадихе, ивирском острове-метрополии? Это было не в стиле Империи. Ксаль-Риум всегда предпочитал неспешное, планомерное продвижение вперед стремительным прорывам. Брать один остров за другим, окружить вражескую метрополию, душить ее плотной блокадой, и только затем начать финальный штурм – таков был метод, привычный имперским стратегам. Дэвиан согласился бы с этим, если бы не Тэй Анг. Чем дольше Империя застрянет в Ивире, тем больше времени будет у агинаррийцев, чтобы подмять под себя северо-восток. Тэй Анг – наилучший плацдарм для наступления на юг, какой только могут получить агинаррийцы. Прочие земли, уже захваченные ими – Шлассенский Триумвират, Айнелин – слишком далеко от имперских островов. Быть может, прямо сейчас северяне и не собираются продвигаться дальше Анга, но Дэвиан не сомневался, что, раньше или позже, они предпримут такую попытку. Сегунат существует за счет завоеваний, они не смогут остановиться сами. Остановить их придется Империи, и лучше сделать это сейчас, пока еще можно обойтись малой кровью.
- Быть может, придется переговорить с самим Императором, - заметил Дэвиан. – В последнее время дядюшка прислушивается к моим словам.
- Да, он ценит то, что ты сделал, - согласился Тамрин, - тогда как Дориаль Анно сейчас не в фаворе.
- Значит, надо пользоваться моментом, - ухмыльнулся префект Западной эскадры.
- Возможно. Я даже допускаю, что у тебя что-то получится. Если отец поддержит твое предложение, даже Анно предпочтет согласиться. Сейчас его позиции не настолько крепки, чтобы перечить Императору. Как видишь, Дэвиан, - заметил кронпринц, - иногда и в репутации героя есть свои плюсы.
- Не стану спорить.
- Только, мой тебе совет: про Тэй Анг лучше не напоминай. Императора эта тема по-прежнему раздражает. Говори о чем угодно – о возможности быстро покончить с войной, о репутации Империи, о мести султану, но не переводи разговор на Анг и северян.
- Благодарю за совет, - кивнул Дэвиан. – Придворные манеры, увы, никогда не были моей сильной стороной.
- Никогда не поздно учиться, кузен. Кстати, о Тэй Анге – что слышно от Фионеллы?
- Она уже там, - Дэвиан потянулся к ведерку со льдом, где стоял серебряный кувшин с аржусом. - Ее статья вышла в «Южной Звезде» вчера.
- Да, об этом я знаю, - сказал Тамрин.
- Тогда тебе известно почти столько же, сколько и мне. Я получил только одну телеграмму. Находясь за четырнадцать тысяч километров друг от друга, обмениваться новостями каждый день довольно затруднительно.
Первый очерк Фионеллы Тарено в «Южной Звезде» о военных действиях в Тэй Анге появился пару дней назад и привлек интерес ксаль-риумцев, которым новости о событиях в Ивире уже несколько наскучили, тем более что в последние децимы ничего важного там не происходило. Хотя о войне, собственно, Фионелла написала немного, гораздо больше в ее статье было сказано о Файинге. У Фио был талант к описаниям: читая, Дэвиан живо представил себе город на огромном холме, неровные ярусы жилых кварталов, людей на тесных, грязных улицах и пышные особняки знати, и огромный порт, где стоят на якоре агинаррийские авианосцы, мрачным напоминанием о том, кто ныне предъявляет права на эти земли. Фионелла любила свою работу, она не сомневалась, что занимается чем-то важным. Дэвиан разделял эту ее черту – он не меньше верил в важность того, что делает. Иногда это означало подвергать себя опасности; Дэвиан принимал это как должное и вынужден быть смириться с тем, что он не может воспрепятствовать Фио поступать так же.
Тэй Анг… Проклятая земля. И очень несчастная. На свою беду архипелаг оказался между Севером и Югом. Богатые острова со слабой властью – заманчивая добыча для любого хищника, а таковых было предостаточно. Агинаррийцам нужны богатства Тэй Анга и военные базы на границах с Коалицией, Чаори Кай жаждет власти – пусть даже под покровительством Агинарры. Восточники рассчитывают восстановить свое влияние, утраченное после прошлой войны, а Ксаль-Риуму просто невыгодно усиление ни Коалиции, ни Сегуната. Об этом Фионелла не упоминала в статье, но тут все было очевидно и без лишних слов. Фио писала о простых людях, которых она увидела в Файинге, и им, пережившим два десятилетия гражданской войны, кажется, было уже все равно, кто называет себя их владыками. Лишь бы все поскорее закончилось. Из прочитанного у Дэвиана сложилось такое впечатление.
- Ты напрасно так тревожишься, Дэвиан, - заметил двоюродный брат, очевидно, неверно истолковавший его молчание. – Я говорил прежде, и повторю: Чаори Кай не рискнет поссориться с «Южной Звездой». Он постарается выглядеть безупречным рыцарем на белом коне. Кроме того, Фионелла там не одна. Как ты и просил, с ней отправили одного из лучших агентов нашей доблестной секретной службы. Да и в Файинге у нас есть надежные люди. О ней позаботятся.
- Да, благодарю, - отозвался Дэвиан. Он действительно обратился к Тамрину с такой просьбой, и кузен безропотно согласился. Проклятье, Дэвиан сделал достаточно для Империи и династии, чтобы рассчитывать на небольшую ответную любезность. Один из лучших агентов-оперативников секретной службы, уже побывавший несколько лет назад на Тэй Луане под видом корреспондента, составил Фио компанию как помощник и телохранитель. Разумеется, о второй его роли девушка не догадывалась.
Большего Дэвиан сделать не мог; он подозревал, что, узнай Фионелла о его маленькой хитрости, едва ли будет так уж довольна. Он коснулся рукой черного мундира на груди. Под тканью пальцы ощутили небольшой металлический диск. Подарок от Фио, амулет, защищающий владельца от беды. Дэвиан незаметно улыбнулся, подумав о том, что сделал ей ответный «подарок», пусть и без ее ведома. Лучше бы ее путешествие на Дженг прошло без приключений, но если что-то случится, рядом с ней, по крайней мере, будет человек, который сможет о ней позаботиться. Это позволяло Дэвиану чувствовать себя увереннее.
- Ну, ладно, - он встал с кресла. – Вернемся к делу, Тамрин. Как скоро Император может меня принять?
Кронпринц понимающе кивнул.
- Я договорюсь с отцом. Чем скорее состоится разговор, тем лучше.

Тсубэ.

Серебристо-белое полотнище с алым драконом доползло до топа мачты, и корабельный оркестр грянул «Вздымаются волны» - гимн Объединенного Флота Сегуната Агинарры и Джангара, оставшийся неизменным со дня его официального формирования, в далеком 1880 году. До тех пор флот делился на несколько подразделений – флотилия открытого моря, эскадра метрополии, дивизион вспомогательных сил – которые действовали независимо друг от друга и даже не имели единого командования, что, конечно, не лучшим образом сказывалось на их боеспособности и организации. В конце концов, Сегун Ямитано Огато – внук прославленного Наритано и последний из Сегунов, состоявший с тем в кровном родстве – решил соединить вместе все три флотилии, отдать их под командование одного адмирала и сформировать единый Военно-Морской Штаб.
Ниора Сетано резким движением поднесла ладонь к жесткому козырьку фуражки, отвечая на салют коммодора Рейго – командира нового линейного корабля «Ситаро». Тайрё терпеть не могла надевать парадную форму: это заставляло ее чувствовать себя ряженой на маскараде. К тому же, к форме прилагалась сабля, что Ниоре казалось преизрядно глупым, ведь она отродясь не сражалась клинком. Увы, к тому времени, как Ниора Сетано появилась на свет, абордаж как средство морского боя успел отойти в историю.
Но самим оружием она дорожила. Рукоять блистала позолотой, но простые ножны, отделанные медью и черной кожей, не превращали его в безвкусную поделку. Клинок тоже был великолепен – узкая изогнутая полоса первоклассного булата, заточенная до бритвенной остроты. Не фабричная ковка, а подлинное произведение искусства, созданное мастером из числа тех немногих, кто еще не отказался от старомодных традиций, бытовавших до Наритано Огато. Даже Ниора, не будучи ценителем холодного оружия, не могла не восхищаться изящным изгибом лезвия и совершенным волнообразным узором на серо-серебристой стали. Порой она позволяла себе полюбоваться обнаженным клинком, вспоминая прошлое. Оружие было почетным даром от Сегуна Узеки Матойчи в знак признания доблести, проявленной лейтенантом Ниорой Сетано в битве при Тиварне, а уж Тиварну Ниора не забудет до конца дней.
Она едва успела отпраздновать двадцать первый день рождения, когда началась Северная Война. Была всего на год старше, чем сейчас Иджиме. Ниора подумала об этом почти с ностальгией. Все-таки в том, чтобы быть амбициозной двадцатилетней дурочкой, имеется своя прелесть. В то время Ниора не питала сомнений: только вперед, в бой, к несомненной победе! И поначалу для такой самоуверенности были все основания, ведь Объединенный Флот легко сокрушил сопротивление Восточной Коалиции. После нескольких поражений неприятель уже не рисковал бросить вызов агинаррийцам, и корабли под серебристо-алыми боевыми знаменами Сегуната господствовали на море, пока армейские полки занимали остров за островом. Ниора хорошо помнила высокомерное презрение, которое испытывала тогда к морякам восточников, запершимся в базах, да и не одна она так думала. Почти все верили в скорую победу, и не только среди двадцатилетных юнцов. Но потом вмешались ксаль-риумцы, и Коалиция тоже воспряла духом. Сегунат продолжал бороться, и даже не без успеха. Были и еще победоносные битвы, но все пришло к Тиварне…
Тот день Ниора Сетано запомнила во всех подробностях, и воспоминания не померкли за четверть века. Гром пушек, обезумевший океан, стены воды там, где падали вокруг «Миои» вражеские снаряды. Даже двадцатитрехлетней Ниоре с самого начала было ясно, что бой разворачивается не в пользу Объединенного Флота. Южане вдвое превосходили агинаррийцев численностью, что и решило исход сражения. Вырваться из ловушки, несмотря на все усилия командующего Ичиды Мигумо, не удалось. Разгром был сокрушительным, но для «Миои» и лейтенанта Ниоры Сетано час славы настал уже после того, как поражение Объединенного Флота сделалось уже очевидным. В хаосе всеобщего отступления корабль отбился от флота и столкнулся с двумя линкорами ксаль-риумцев, и по воле великого Риото случилось так, что из всех офицеров в боевой рубке, куда угодил имперский снаряд, в живых осталась она одна. Осколок пропорол ей лицо, чудом не выбив глаз, боль была ошеломляющей и кровь хлестала струей, и все же, Ниора по праву могла гордиться собой: несмотря ни на что, она осталась на посту, а «Миоя» продолжала сражаться. И агинаррийцам повезло: их снаряды сильно потрепали обоих преследователей, а затем, в тумане и сгущающихся сумерках, «Миоя» оторвалась от погони и, спустя несколько дней, добралась до ближайшего агинаррийского острова.
Для старшего лейтенанта Ниоры Сетано на этом Северная Война закончилась – последующие десять децим она провела в госпитале, откуда едва не переселилась на военное кладбище. В рану проникла инфекция, и врачи воистину совершили невозможное, не только вытащив Ниору из объятий смерти, но даже сохранив ей левый глаз. Еще столько же времени она отлеживалась дома, приходя в себя. Когда она окончательно встала на ноги, уже был подписан Шлассенский мирный договор, и, несмотря на все усилия официальной пропаганды скрыть истину, было очевидно, что война проиграна Сегунатом. Это был унижение, которое ранило сильнее, чем осколок ксаль-риумского снаряда, и никакие почести, никакие награды не могли ничего изменить. Все, что она делала, все, чем пожертвовала, оказалась бесполезно! Люди, которых она знала и уважала, ее друзья и наставники, погибли напрасно! Отчаяние, ярость, бессильная ненависть душили, лишали возможности мыслить здраво, мечты о возмездии не давали покоя. Прошел не один год, прежде чем Ниора Сетано смогла побороть в себе все это. Конечно, тогда она не была одинока в своих чувствах, а кое-кто думает так до сих пор. Многие офицеры Объединенного Флота, особенно те, кто, как она, пережил Тиварну, даже сегодня мечтают о реванше. Вступить в бой с ксаль-риумцами и отправить на дно ненавистный Императорский Флот – весь, до последнего эсминца! Исправить ошибки прошлого. Сделать все так, как оно должно было быть…
«Ладно, довольно!» - одернула себя Ниора, возвращаясь к действительности. Сейчас не Осень тринадцатого года, сейчас Лето тридцать восьмого, и Сегунат больше не воюет ни с Коалицией, ни с Империей. Пока не воюет, но многим, слишком многим этого хочется. Для них «Риото», «Мэгаси», а теперь и «Ситаро» не просто мощнейшие корабли в мире, они – символ грядущего возмездия.
«Ситаро» наконец-то прошел все испытания и был официально передан флоту, но еще уйдет какое-то время на то, чтобы превратить его в полноценную боевую единицу. Часть команды переведена с других кораблей. Для Первого дивизиона отбирали лучших из числа инженеров, артиллеристов, старшин, но хватало и новобранцев, да и некоторые среди офицеров - вчерашние выпускники военно-морской академии. Команде «Ситаро» нужна длительная боевая подготовка, а тем временем на верфях в Кинто близились-таки к завершению работы над достройкой «Асаги». Через шесть-семь децим войдет в строй последний из четырех новых линейных кораблей. На этом программа усиления Объединенного Флота будет успешно завершена: восемнадцать линкоров, включая модернизированных ветеранов, четырнадцать авианосцев и двадцать пять тяжелых крейсеров составят его ядро. Большего Агинарра просто не может себе позволить. По крайней мере, пока не будет окончательно сформировано Северное Братство, а дело за малым: занять и удержать Тэй Анг. И Ниора Сетано не могла не думать о том, что сегодня события развиваются слишком уж похоже на то, как все было в незабвенном 1910 году. Как бы все не кончилось тем же.
«Ичида Мигумо был великим адмиралом, - подумала женщина. – Но это не значит, что я мечтаю повторить его судьбу».
Оркестр доиграл гимн. Ниора опустила руку, и прозвучала команда «Вольно»: недолгая церемония подошла к завершению. Сотни людей выстроились плотными шеренгами на палубе; две грозные бронированные башни главного калибра мрачными громадами возвышались над строем, а надстройка, увенчанная куполом главного командно-дальномерного поста, казалось, поднимается до самого неба. Ниора Сетано относилась к линкорам нового поколения скептически, но не могла не оценить работу, проделанную конструкторами и кораблестроителями. «Ситаро» - третий брат «Риото» - был великолепен.
«Так же великолепен, как этот клинок, - подумала тайрё, коснувшись позолоченного эфеса сабли у пояса. – Так же безупречен. И пользы в предстоящей войне, боюсь, принесет ровно столько же. Не только абордаж ныне вышел из моды…»
Она посмотрела на Микано Рэйго. Тот с трудом скрывал гордость, и Ниора понимало его - для любого офицера было бы честью стать командиром подобного корабля. «Риото», «Мэгаси» и «Ситаро» командовали даже не капитаны первого ранга, а коммодоры. Что и неудивительно, поскольку экипаж каждого линкора приближался к двум с половиной тысячам человек. Ха, да население Кинто до эпохи Наритано было не намного больше!
После церемонии предстоял еще торжественный обед в офицерской кают-компании. Для Объединенного Флота прибытие «Ситаро» в Тсубэ было большим праздником. «Риото» и его собратья должны были стать самыми сильными кораблями в мире – более сильными, чем ксаль-риумский «Амелий Освободитель», флагман Императорского Флота. Они были символом того, что неудача в Северной Войне осталась в прошлом, и военно-морским силам Сегуната вновь нет равных по всему Дагериону. Но и тридцать лет назад думали так же, увы – это оказалась иллюзия, за которую пришлось заплатить дорого.
Команда расходилась. У нижних чинов, как и у офицеров, сегодня был праздник. Скоро им предстоит с головой погрузиться в тяжелую работу, но сейчас они ликовали. Ниора Сетано всматривалась в их лица. Большинство матросов были совсем молоды – не каждому исполнилось хотя бы двадцать. И у всех одинаково горели глаза. Негромкие разговоры сливались в сплошной нечленораздельный гул, словно над кораблем повис невидимый рой. Ниора почти физически ощущала всеобщее возбуждение и нетерпение. Ни матросы, ни молодые офицеры не сомневались, что оказались на лучшем корабле в мире, и когда начнется война, они устремятся в бой, к победам. На юг! Так же, как думала она сама в то славное время…
Жаль, что никому не дано видеть будущее. Ниора дорого бы дала за то, чтобы знать, что ждет их всех через год. Все демоны Вечной Бездны, да любой командующий отдал бы половину оставшейся жизни за то, чтобы обладать таким даром, иронично подумала женщина. Увы, по какой-то причине упомянутые демоны никому еще не делали такого предложения. Очевидно, они тоже считали его слишком щедрым.
Она остановилась возле борта корабля и положила ладонь на прохладный металл поручней. Чуть в стороне от «Ситаро» стояли его близнецы – «Мэгаси» и сам «Риото». Их надстройки и мачты были украшены по такому случаю многочисленными флагами. Ниора Сетано смотрела на корабли и не могла избавиться от глупого ощущения, будто они, как охотящиеся хищники, замерли в предвкушении броска на добычу. Говорят, корабли наделены собственной душой, и Ниора почти верила в это.
- Не беспокойтесь, - пробормотала командующая Объединенным Флотом, чувствуя себя довольно-таки глупо. – Вы себя еще покажете. Долго вам без дела скучать не придется.

Палатиан.

- Итак, что ты предлагаешь, Дэвиан? – спросил Император Велизар III.
В тоне дядюшки особенной теплоты Дэвиан Каррел не услышал. Они никогда не любили друг друга, и несколько побед в морских сражениях не могли этого изменить. После успеха в Ивирском Море Император более внимательно прислушивался к мнению племянника, пожалуй, стал ценить Дэвиана выше, чем прежде. Но это не означало ни симпатии, ни доверия. Те же успехи сделали принца Дэвиана героем Империи, и это, конечно, настораживало Императора. Формально, Дэвиан, как внук Императора Атавира Каррела и наследник его старшего сына, мог потребовать для себя права на титул кронпринца, и многие в Империи сочли бы это справедливым. Добрым гражданам Ксаль-Риума было невдомек, что императорский трон – последнее, о чем Дэвиан Каррел стал бы мечтать. Император Велизар это знал, но, очевидно, просто не мог поверить.
- Я хочу покончить с войной в Ивире как можно скорее, - пояснил Дэвиан. – Думаю, нам следует пересмотреть планы наступления.
- В самом деле? – Император удивленно нахмурился. – Каким же образом?
- Все просто, - Дэвиан положил ладонь на карту, расстеленную на столе. – Нынешний план предусматривает наступление со стороны Кехребара, захват острова Янгин, и только после этого – высадку на Кадих. Я предлагаю ударить от Инчи непосредственно по Кадиху.
- Хм… - Император затянулся трубкой, рассматривая стрелки на карте. – Любопытное предложение, Дэвиан, - наконец, вынес он вердикт. – Вот о чем ты споришь с Магистром Анно?
- Магистр Анно в последнее время придерживается слишком осторожной манеры действовать, - заметил Тамрин. – Можно его понять, но все хорошо в меру. Избыточная осторожность не менее вредна, чем излишняя уверенность.
«О, да: Анно понять можно, - подумал Дэвиан. – Он сознает, что еще одного провала вроде Сафири ему не простят, поэтому боится действовать», - и большинство офицеров в штабе разделяло настроение марин-супериора. Диверсия в кехребарском порту достигла главной цели: подорвала уверенность ксаль-риумского командования. Магистры боялись, не ждут ли их новые ловушки. Резонные опасения, безусловно, но, как сказал Тамрин – осторожность не должна перерастать в нерешительность. Что и случилось с имперцами. Да, авантюризм легко может привести к беде, но воевать по принципу «как бы чего не вышло» - верный путь к поражению.
- Но я не совсем понимаю, что нам дает твое предложение, Дэвиан? – сказал Император, - Почему мы должны менять план? Существующий, на мой взгляд, хорош.
Во всяком случае, существующий план более согласовывался с привычной манерой ведения войны, отметил про себя Дэвиан. Неудивительно, что в Штабе отдавали предпочтение именно ему. И если бы не нехватка времени, Дэвиан не пытался бы торопить события – порой в этом действительно нет надобности. К сожалению, сейчас не такой случай.
- Во-первых, мы сможем ускорить падение Ивира и султана Ажади, - сказал Дэвиан. – Во-вторых, что еще важнее – уменьшим свои потери. Янгин – главная военная база Ивира, и туда, в предверии высадки на Кехребар, были переброшены отборные султанские войска.
- Но высадка не состоялась, - хмыкнул Тамрин, - твоими стараниями, Дэвиан.
- Вот именно, но теперь, из-за этого, Янгин стал очень крепким орешком, - сказал тот. – Там больше четверти миллиона солдат – почти такая же многочисленная группировка, как та, что собрана на Кадихе. И хорошая сеть укреплений, а также в достатки припасов и аммуниции. Если ивирцы будут оказывать упорное сопротивление, битва за остров может растянуться на много децим и стоить нам очень дорого.
Его слова заставили Императора Велизара помрачнеть. Империя и так понесла потери гораздо большие, чем ожидалось до начала войны. Это серьезно ударило по репутации Ксаль-Риума и правящей династии. Теперь Император боялся потерять еще больше кораблей и людей, из-за чего наступление на Ивир замедлилось. Правитель Империи и офицеры из Генерального Штаба предпочли действовать наверняка, избегая всякого риска, но Дэвиан опасался, что это лишь дает ивирцам отсрочку, которую сторонники султана Ажади используют для укрепления своей обороны. Лучше ударить, не давая им времени собраться с духом. И так потеряно слишком много дней, а между тем, на северо-востоке Тэй Карн уже пал, и на Тэй Дженге противники Агинарры не продержатся долго. Но об этом Дэвиан, помня о предупреждении Тамрина, не заговаривал.
- Нам в любом случае придется штурмовать Кадих, Дэвиан, - заметил Император. – Даже если мы обойдем Янгин.
- Безусловно, - согласился тот. – Вопрос, таким образом, сводится к тому, будем мы штурмовать одну крепость или две.
- Но нам все равно нужно что-то делать с Янгином. Это главная военная база ивирцев.
- Это имело бы значение, если бы у них оставался флот, - возразил Дэвиан. – А сейчас у них нет ничего. Осталось лишь несколько старых посудин, почти бесполезных. Нам не составит труда блокировать базу Эльмас. Когда султан капитулирует, у ее защитников не будет иного выбора, кроме как сложить оружие.
Император задумался, и принц продолжил «наступление».
- Что касается возможных проблем со снабжением армии, они несущественны. Фиаррийцы – наши союзники, и снабжение по линии Сейрин-Инчи наладить не сложнее, чем по линии Анлакар-Кехребар-Янгин. Затраты Империи на переброску войск на Инчи с континента будут гораздо меньше, чем затраты на боевые действия на Янгине.
- Нет, если ивирский гарнизон на Янгине сложит оружие, - возразил Император.
- Если сложит, - повторил Дэвиан. – Но я не стал бы на это рассчитывать. Мы знаем, что на Янгине больше сорока тысяч солдат Блистательной Гвардии, и все ключевые должности султан отдал гвардейским офицерам. Я бы не сказал, что Блистательные – очень хорошие воины или грамотные командиры, но по опыту Инчи могу утверждать, что они не сдадутся. Упорство гвардейцев в сочетании с оборонительными сооружениями на Янгине приведут к большим потерям среди наших солдат. Фактически, сам Кадих укреплен слабее Янгина. Даже один погибший в бою ксаль-риумец – это слишком много, если можно вовсе избежать боя.
- Все это звучит заманчиво, - на лице Императора Велизара была нерешительность, - Но менять планы посреди войны слишком рискованно.
Дэвиан приложил все усилия, чтобы раздражение не отразилось на лице. «Риск» - вот ключевое слово. Дядюшка ужасно не любил рисковать. Ему нравилось быть Императором, но не хотелось принимать на себя ответственность; неудивительно, что при нем власть династии Каррелов пошатнулась столь ощутимо. При Императоре Атавире Сенат и Народная Палата могли оспаривать решения Императора, но при Велизаре Третьем они стали решать за Императора. Сегодня политика Ксаль-Риума в большей степени зависела от прайм-канселиора Ораса Темплена, чем от самого Велизара Каррела, но в военные дела Темплен не вмешивался, предоставив их Штабу. И Штаб все еще подчинялся Императору, который, по традиции, являлся его главой, но дядюшка и здесь предпочитал полагаться на других. Прежде всего – на Дориаля Анно, но тот потерпел неудачу, что выбило у Императора почву из-под ног. Неудивительно, что теперь Велизар III колебался, не будучи уверен, как действовать. Подобно Анно, он опасался еще больших потерь, предпочитал действовать по-старинке и выжидать, как будут развиваться события.
- У Кадиха мы рискуем не больше, чем у Янгина, - настаивал Дэвиан. – Ивирцы любой остров могут превратить в ловушку, и это придется учитывать, конечно, - он снова предпочел воздержаться от упоминания об Агинарре. – Но чем скорее мы покончим с войной, тем меньше у них будет шансов.
- К тому же есть и еще один момент, - поддержал его Тамрин. – Отец, наши люди ведут тайные переговоры с отдельными ивирскими офицерами. Даже среди Блистательной Гвардии не все довольны Ажади Восьмым. Вполне возможно, удастся свергнуть султана и вовсе обойтись без штурма Лакрейна. Но чтобы эти люди осмелились действовать, мы должны высадить войска на Кадих.
- Я наслышан о том, что Ажади одержим поисками мятежников, - Велизар Третий скривил губы. – Эта недавняя публичная казнь… Варварство! Ивирцы недалеко ушли от эпохи Войн Истины. Великий Юнидеус и все пророки его, неудивительно, что именно в то время дела Султаната шли наиболее успешно. Ажади Восьмому самое место в той же эпохе.
- Таким, как Ажади, не место и не время нигде и никогда, - сказал Дэвиан.
«Не только им, к сожалению…» - этого он вслух произносить не стал, разумеется.
- С этим не могу спорить, - заметил Император.
- И не только мы так думаем, - добавил Тамрин. – Многие ивирцы ненавидят Ажади не меньше. Они готовы выступить на нашей стороне. Но не раньше, чем мы продемонстрируем свою решимость, отец. Поэтому я предлагаю поддержать предложение Дэвиана. Оно сулит много выгод, а промедление идет на пользу только султану и писакам из Восточной Коалиции или «Путеводной Звезды». Слишком многие по всему миру уверовали в нашу слабость и нерешительность, и с этим пора покончить!
Император прикрыл глаза, глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух из легких.
- Все это может быть правдой, - неохотно согласился он, - но такие решения не могут быть приняты в одночасье. Я… подумаю, что будет выгоднее для Ксаль-Риума.
Дэвиан сам с трудом сдержал вздох.