Они шли, пока окончательно не выбились из сил. Продвигаться в ночи было тяжело: кроны хиаценер почти полностью поглощали свет лун, и под ними царила непроницаемая тьма. Ничего не стоит свалиться и переломать ноги, а фонаря в машине не нашлось. Идти вдоль дороги было слишком опасно – поисковые команды могли появиться в любой момент и обнаружить две разбитые машины. Пришлось углубиться в заросли и двигаться почти на ощупь. Стало немного полегче, когда они вышли к речке, вернее, к ручью. Быстрый поток струился посреди небольшого овражка, в направлении почти строго на юг, и Фионелла с Дейселом направились против течения. Лунный свет отражался от воды, было прохладно, тихо и жутко. Девушка напрягала слух, ожидая услышать позади шум погони, но все было тихо. Наверху время от времени слышались резкие звуки, похожие на треск ломающихся веток, и негромкое, мелодичное посвистывание. Фионелла узнала крики ноктюрн – ночных хищных птиц. На Туренне они тоже водились, охотились как на птиц поменьше, так и на небольших животных. Шумели и еще какие-то живые существа, но их крики девушке показались незнакомыми. К счастью, ни человеческих голосов, ни звука моторов она так и не услышала. Видимо, преследователи потеряли их, хотя бы временно.
Рассвет застал их возле ручья. Небо на востоке начало светлеть, и вскоре взошло солнце, а вместе с ним быстро вернулся и зной, потеснивший ночную прохладу. Тень, создаваемая хиаценерами, и близость воды приносили некоторое облегчение, но не особенное, и вскоре Фионелла поняла, что больше не может сделать ни шага, и вынуждена была просить о передышке. Дейсел помедлил, прикидывая что-то в уме, затем кивнул:
- Мы уже достаточно далеко, - решил он. – Если нас не догнали до сих пор, значит, сбились со следа или вовсе не ищут. Можно и перевести дух, - гайонец и сам уселся на землю возле ручья и с удовольствием вытянул ноги.
Фио набрала в горсть воды и умылась, затем стянула растрепавшиеся волосы в длинный хвост за спиной, чтобы не лезли в глаза. Среди полезных вещей, которые удалось найти в разбившихся машинах, оказался, к счастью, и небольшой запас еды – пара банок с тушенкой и сухари. Хватит этого, конечно, ненадолго. В общем, Фионелла понимала, что они оказались в незавидном положении. Она не считала себя женщиной изнеженной или беззащитной, и странствовать по джунглям ей уже случалось прежде. Но не в таких условиях – когда нужно преодолеть неведомо какое расстояние, двигаясь в неведомом направлении, да еще и позади, скорее всего, идут вооруженные головорезы, желающие ее смерти.
- Как вы… как ты думаешь, они гонятся за нами? – спросила девушка.
Дейсел пожал плечами и ответил:
- Возможно. Но, может быть, и нет. Не так их много.
- Но эта территория еще под властью Фронта Свободы. Тут их целая армия.
- Нет, - Дейсел презрительно махнул рукой. – Эта шайка прямого отношения к армии свободников не имеет. Скорее, какие-нибудь местные партизаны-террористы, действующие на свой страх и риск. На Тэй Луане в тридцать пятом творилось то же самое. Свободники разбиты и бегут, в их армии начался разброд, и многие офицеры, вроде покойного Кео Сабира, теперь действуют сам по себе. И захватывают пленников, разумеется, - мужчина презрительно усмехнулся. – Все очень знакомо.
Фионелла передернулась.
- То, что они затеяли… Это же нелепо! Не могли же они на самом деле верить, будто Империя пойдет на уступки, лишь бы мы сохранили головы на плечах! Такое просто невозможно…
- Да, невозможно, - мрачно сказал мужчина. – Вот почему мне пришлось действовать. Это было опасно, но иначе бы нас не оставили в живых. Держали бы в плену до тех пор, пока думали, что от нас может быть польза, а потом прикончили. На Луане с заложниками поступали так же. Лучше смертельный риск, чем верная смерть.
- Я понимаю… - произнесла Фионелла и решила, что настало подходящее время для кое-каких вопросов. – Так кто ты, Дейсел? Не могу поверить, что простой фотограф из газеты способен на такие вещи.
- Я и не фотограф, - неохотно ответил он. – Я работаю на имперскую секретную службу.
- Секретная служба? – Фио недоверчиво нахмурилась. – И тебя направили сюда под видом газетчика?
Дейсел молча кивнул. Девушка покачала головой, растерянная. Прямо сказать, гайонец совсем не напоминал секретного агента из кинобоевиков, те, как на подбор - молодые и атлетически сложенные красавцы с безупречной прической и ослепительной улыбкой. Но Эйрин Дейсел – коренастый, кривоногий мужчина лет под сорок, с редеющими волосами и хмурым угловатым лицом – выглядел именно тем человеком, которым она его считала все это время: немолодым, всякое повидавшим на своем веку и оттого циничным фотографом из газеты. Фио тихо хмыкнула. Н-да, на непобедимого шпиона Баррета Таррона в исполнении красавчика Идара Клемансо он, конечно, не походил.
- И зачем тебя направили на Дженг? – поинтересовалась Фионелла. – Или, если ты ответишь на этот вопрос, ты должен будешь меня убить? – неуклюже пошутила она.
- Мне самому впору спрашивать тебя о том же, - ухмехнулся мужчина. – Мой приказ: сопровождать тебя и позаботиться о твоей безопасности. Ничего больше. Я не знаю, почему о тебе печется секретная служба. Я и не спрашиваю. Это не мое дело.
- О… - протянула Фионелла, - это секрет воистину государственной важности. Прости, не могу поделиться – тут замешаны тайны императорской фамилии.
«Дэвиан…», - подумала девушка. Все-таки он не позволил ей отправиться в Тэй Анг самой по себе. Без ее ведома приставил к ней телохранителя. Возможно, еще вчера это рассердило бы ее, но сейчас Фио ощутила теплоту и благодарность. Если бы не Дейсел, она ничего не смогла бы сделать, осталась бы в полной власти Кео Сабира и его безумцев.
- Так что теперь? – спросила она у гайонца.
- Мы сбежали, что единственный плюс в нашем положении, - отозвался тот. – А минусы очевидны: мы не знаем в точности, куда идти и как далеко, и припасов очень мало. Не исключено, что свободники все-таки послали погоню. Нам надо добраться до агинаррийцев или солдат Военного Правительства. Другого пути к спасению я не вижу.
- На мой взгляд, те и другие не лучше свободников, - хмуро заметила Фионелла.
- Да, но похищать нас не пытались. По крайней мере, они могут отправить нас обратно в Ксаль-Риум. Есть две возможности. Или мы пойдем на север, или найдем какое-нибудь укрытие и переждем. Агинаррийцы продолжают наступление и теснят свободников к южному побережью. Скоро их отсюда выбьют. Главное, чтобы нас не нашли до тех пор. Может, никто и станет за нами гоняться, у свободников и без того довольно проблем, но рисковать не хочется.
- Быть может, удастся найти местных жителей и попросить убежища у них? – неуверенно предложила Фионелла, но Дейсел отрицательно мотнул головой:
- Я бы не взялся судить, как местные поведут себя. Они могут помочь нам, или ограбить, или выдать свободникам. Да и потом, деревню еще надо найти, - заметил гайонец. – Ведь мы понятия не имеем, где находимся, и в каком направлении может быть жилье.
Фионелла с досадой признала его правоту. Они не знают, кому здесь можно доверять, да и неясно, где вообще найти людей. Она понимала, что идти наугад, зная лишь приблизительное направление – верный способ заблудиться окончательно. В теории, как известно, если идти вдоль реки, раньше или позже непременно выйдешь к жилью. Но это в теории, да и действительно – большой вопрос, как их здесь встретят. У местных жителей нет причин любить чужаков. Возможно, второй вариант, предложенный Дейселом, предпочтительнее: никуда не двигаться, найти какое-нибудь убежище и дождаться, пока Военное Правительство и агинаррийцы оттеснят армию Фронта Свободы дальше на юг. Но ведь тоже нельзя предсказать, как скоро это произойдет, а еды у них хватит, в лучшем случае, дня на три.
- Ну, ладно, - подытожил Дейсел. – Все это может подождать несколько часов. Прежде нам нужно отдохнуть.
- Это верно, - согласилась Фио и со вздохом вытянула ноги. – Я чувствую себя так, что не смогу сделать ни шага.
- Долгую передышку мы не можем себе позволить, - напомнил он. – Скоро придется идти дальше. Пойдем мы на север или будем ждать, оставаться возле реки опасно.
- Я понимаю, - девушка растянулась прямо на земле, устланной сухими листьями. Не самая удобная постель на свете, но выбирать не из чего. Она чувствовала себя опустошенной и физически, и морально. Усталось сразу взяла свое, и Фионелла провалилась в глубокий сон.



Гражданин Морис Кальбер барабанил пальцами по столу, что было признаком подавляемого раздражения. На большом столе, украшенном резными панелями из драгоценного «костяного дерева» с Айнелина – сей предмет мебели стоял здесь еще в ту пору, когда Геалар был королевством, а Маэз-о-Джуастин являлся королевским дворцом и носил имя Палэйс-Люмиэр – были аккуратно разложены в ряд бумаги с подписями и печатями. Кальбер потянулся за одним из документов, бегло прочел и поднял взгляд на мужчину, сидевшего напротив в удобном мягком кресле. Это был невысокий человек за пятьдесят, с явной склонностью к полноте. Волос на голове у него почти не осталось, а на румяном лице поблескивали проницательные темные глаза. Человек молчал, в ожидании, что изволит сказать гражданин Председатель.
- Вы разочаровываете меня, генерал Валле, - сухо заметил тот. – Я всегда был очень высокого мнения о вашей, кхм… организации и о вашей работе. Вы не можете отрицать тот факт, что всем интересам «Омбрей» всегда отдавался приоритет, ваши запросы удовлетворялись в первую очередь. До сих пор мне не приходилось жалеть об этом, но сейчас…
Генерал Эдмон Валле склонил голову с видом раскаяния, явно наигранного:
- Гражданин Председатель, я понимаю ваше недовольство. Неудачи, к сожалению, случаются у всех…
- Но не такие! – огрызнулся Морис Кальбер. – Неизвестные люди прямо у вас из-под носа похищают ценнейшего, скажем так, партнера. С ваших же слов, этот Юрген нар Кааринт мог стать чрезвычайно полезным источником информации о ксаль-риумцах и агинаррийцах, и что? Его выкрали прямо в столице Республики из гостиницы.
- Виновные понесут наказание, - заверил Валле.
- И это замечательно, но нар Кааринта мы так не вернем, - зло сказал Кальбер. – По крайней мере, известно, кто вмешался в наши дела?
- Это могут быть как ксаль-риумцы, так и агинаррийцы. Не исключено, что те и другие сразу, - хладнокровно ответил глава «Омбрей». – Мы делаем все возможное. Даю вам слово, гражданин Председатель – мы выясним правду.
- Надеюсь, что так, - холодно заметил Кальбер. – И все равно, нар Кааринт потерян для нас, как и все, что он знал.
Валле предпочел промолчать. Председатель Конвента шумно выдохнул воздух, не в силах скрывать свое раздражение. Действительно, потерять нар Каарента стало большим разочарованием. Каннивенец, крупный торговец за информацией, сбежавший из Ксаль-Риума, мог быть очень полезен. Тем более теперь, когда Агинарра снова покушается на архипелаг Тэй Анг. Луан они захватили три года назад, теперь Дженг и Карн разделили его судьбу. Агенты Валле с островов архипелага доносят, что князь Батао Удезэй с Тэй Лиора вот-вот заявит о готовности вступить в союз с северянами, не дожидаясь, пока те высадят несколько дивизий в его столице, дабы придать доводам своих послов больше убедительности. Первый Советник Зенрис Шамбри с Тэй Файяда шлет в Виктэр одну шифрованную радиограмму за другой, требуя помощи, и намекает, что, в противном случае, также не будет рисковать своей шеей и начнет переговоры с Сегунатом. А как ему помочь, если агинаррийский флот полностью блокировал Анг? Ни один корабль с военными грузами не подойдет к островам архипелага, а прорвать блокаду силой значило бы неизбежно ввязаться в войну. Поэтому очень важно знать, на что готовы решиться северяне, и каковы намерения ксаль-риумцев. Планируют ли агинаррийцы после Анга продвигаться дальше на юг? И если Коалиция объявит войну Сегунату, захочет ли Ксаль-Риум вмешаться, как было четверть века назад? Нар Кааринт мог подсказать ключ к ответу, навести «Омбрей» на нужных людей в правительстве Империи, но, увы…
- Кстати, что с проектом «Антиквар»? – поинтересовался Кальбер, и лунообразная физиономия Валле стала еще более непроницаемой. Еще одна серьезная неудача «Омбрей» за минувшее время – побег ученого по имени Мориоль с бесценными образцами. Валле был уверен, что за этим стоят агинаррийцы. Если так, они ищут то же, что геаларцы; нельзя исключать, что на севере было сделано такое же открытие, как на острове Периоль.
Кальбер знал о проекте «Антиквар», но не поверил бы, если бы сам не побывал на месте работ и не увидел собственными глазами. Все это казалось невероятным, и многообещаюшим, но практической пользы добиться пока не удалось. Все выгоды существовали лишь в теории. Если агинаррийцы тоже работают над чем-то подобным, вряд ли они могли добиться большего. И все равно, сам факт настораживал. Председатель даже подумал: не могло ли вторжение на Тэй Анг быть связано с этими работами? Ученые, работавшие на «Омбрей», были уверены, что на острове Дженг находится еще один подобный схрон. Об этом было упомянуто в недавно расшифрованных записях. А теперь Тэй Дженг захвачен Агинаррой. Маловероятно, чтобы здесь была связь – у Сегуната и без того достаточно причин для агрессии. И все же…
- Итак? – спросил Председатель.
- Работы ведутся, - обтекаемо ответил генерал Валле. – Кроме того, наши люди на Тэй Дженге продолжают поиски.
- Если они что-то и найдут, - заметил Кальбер, - все равно нам от того немного пользы, пока на острове распоряжаются северяне.
- Да, но, по крайней мере, мы будем знать, что там скрыто. Кроме того, мы выясним, насколько далеко агинаррийцы продвинулись в работе. Если они доберутся до схрона на Дженге… - генерал не договорил.
«Да уж, малоприятная перспектива. Если, ко всему, северяне наложат руки на наследие Древних, кто возьмется предсказать, чем это закончится? Вдруг однажды они смогут поставить эти знания себе на службу?» - Кальбер подумал, что было намного проще, пока на Базальтовых Островах не сделали это злосчастное открытие. Работы велись уже больше пяти лет, но пока с очень умеренными результатами. И даже этого хватило, чтобы мысль о древних криптах и тайнах, что они скрывают, в руках агинаррийцев навевала, мягко выражаясь, беспокойство.
От этих мыслей гражданина Кальбера отвлекло появление еще одного человека. Рослый, широкоплечий мужчина прошел в кабинет. Несмотря на солидный возраст, он выглядел крепким и сильным, его квадратное обветренное лицо украшали старомодные бакендарды, почти совершенно седые. На человеке была парадная флотская форма, голубая, отделанная черным и серебром. Словом, он выглядел именно так, как по всем канонам полагалось выглядеть бывалому, суровому морскому волку.
Морис Кальбер изобразил любезную улыбку:
- Адмирал Ламбрен. Рад, что вы нашли время. Прошу, присаживайтесь, - председатель Конвента гостеприимным жестом указал на свободное кресло.
- Благодарю, гражданин Председатель, - адмирал сел, бросил неприязненный взгляд на Валле. Жером Ламбрен недолюбливал главу внешней разведки, а что думает о Ламбрене Эдмон Валле, разумеется, было не понять.
- Мы обсуждаем ситуацию на островах Тэй Анга, - пояснил Кальбер. – У генерала Валле есть кое-какие ценные сведения. Я считаю, вам также не помешает услышать новости.
- Я признателен вам, гражданин Председатель, - мрачно заметил Ламбрен. – Только обсуждений было и так слишком много в последнее время. Мы сидим и говорим, когда нужно действовать! – казалось, разгневанный моряк сейчас громыхнет кулаком по столу, но в последний момент он все-таки сдержал себя.
Морис Кальбер украдкой вздохнул. Адмирал Жером Ламбрен был героем Северной Войны – одним из немногих геаларцев, кто по праву могли так называться. Когда Республика пала, Ламбрен – в то время тридцатишестилетний коммодор – отказался сдаться и вывел остатки флота: пару линкоров и несколько кораблей поменьше – из западни, устроенной северянами. Он привел геаларские корабли в Анадриэйл, и позднее сражался вместе с анадриэльцами и ксаль-риумцами. Его соединение участвовало в битве у Тиварны в составе сводных сил Восточной Коалиции. Неудивительно, что после поражения Агинарры и освобождения Республики Жером Ламбрен вернулся домой увенчанным славой героем, эталоном истинного воина. Позднее он стал адмиралом и возглавил возрожденный флот. И он хорошо знал свое дело, и был действительно отважным человеком, жаль – упрямым и прямолинейным до полной твердолобости. И характер его с годами не улучшался, увы…
- Мы делаем все возможное, гражданин адмирал, - дипломатично заметил Валле.
- Если бы, гражданин генерал! – язвительно ответствовал Ламбрен. – Если бы мы делали действительно все возможное, агинаррийцы не расползлись бы по островам Тэй Анга, как гангрена по ране!
Кальбер предпочел воздержаться от ответа. Ламбрен кипел от гнева, и Председатель хорошо понимал его настроение. Все происходящее внушало ему не меньшее негодование и тревогу. Из семи государств Восточной Коалиции именно Геалар расположен ближе всего к Тэй Ангу. Случись нечто… нежелательное, и первый удар Сегуната неизбежно обрушится на геаларцев. Так же, как было в прошлую войну. И выстоит ли Республика? Кальбер не был в этом уверен. Особенно, если геаларцы окажутся в одиночестве, а политическая ситуация, сложившаяся в Восточной Коалиции за последние десять лет, заставляла всерьез беспокоиться о том, придет ли на помошь хоть кто-то из соседей, если не удастся избежать войны.
- Вы несколько преувеличиваете, адмирал, - все же заметил Председатель. – Мы не бездействуем. Переговоры с Каннивеном и Ниалленом завершились успешно, мы заключили соглашение о формировании соединенных сил для совместной обороны.
- О, да, мы заключили соглашение, - яда в голосе Ламбрена меньше не стало, скорее, наоборот, – и это замечательная новость. Только, гражданин Председатель, напомню вам, что пока мы спорили об этом соглашении, агинаррийцы успели завоевать Дженг и Карн. К тому времени, пока упомянутые вами соединенные силы соберутся вмести и будут готовы действовать, я уверен, Лиор и Файяд тоже окажутся в их руках. Каннивенцы и ниалленцы согласились предоставить корабли, но вовсе не горят желанием отдать их под наше командование.
Кальбер вздохнул – это была, действительно, больная тема. Ламбрен претендовал на звание главнокомандующего всем соединенным союзным флотом, и имел на это право, поскольку геаларцы предоставляли наибольшее число кораблей. Однако ниалленцы и каннивенцы отнеслись к такой перспективе без малейшего энтузиазма. Признать геаларского адмирала главнокомандующим – значило выполнять его распоряжения, ставя их превыше требований собственных правительств. Каннивенскую королеву, равно как и ниалленский Сенат, это не устраивало, тогда как Ламбрен и слышать ничего не желал о совместном командовании, осуществляемом адмиралами всех трех флотилий. Он заявлял, что, пока такой «триумвират» до чего-то договорится, агинаррийцы сто раз успеют потопить весь союзнический флот, и тоже был прав по-своему. Словом, вопрос с командованием все еще утрясался в верхах, дипломаты и высшие офицеры трех держав спорили до хрипоты. Корабли, предназначенные для будущего соединения, постепенно стягивались в базу Шэнто на острове Дукон, но командующего над ними пока не назначили. Посол королевы Теодоры в Виктэре предложил придать «соединенным силам» формальный статус, фактически же каждая из трех флотилий будет действовать независимо, подчиняясь собственному командиру. Естественно, это предложение окончательно разозлило Ламбрена, и последние дни адмирал-геаларец был в прескверном расположении духа. Тем более что Председатель Кальбер всерьез думал над тем, чтобы согласиться с каннивенцами: похоже, это лучшая договоренность, которой им удастся достигнуть. Он понимал недовольство адмирала, подоное «триединство», случись что-то, сыграет для Коалиции роковую роль. Так уже было в прошлом не раз, но, похоже, выбора просто не оставалось. Добиться другого компромисса в разумные сроки было бы нереально.
«Боги Неведомые… Трудно возразить Ламбрену – если бы только мы могли сделать хоть что-то без того, чтобы сначала полгода провести в дебатах, Агинарра не смела бы и посмотреть в нашу сторону!»
- Что, кстати, говорят анадриэльцы? – спросил Председатель. Он обращался к Валле, но первым высказался Ламбрен.
- Анадриэльцы… - проворчал адмирал. – Они, как всегда, дают туманные обещания и ничего не делают. Ждут, пока не станет ясно, что для них выгоднее. Как было в одиннадцатом году!
- Боюсь, что адмирал прав, гражданин Председатель, - подтвердил Валле. – Все сведения, которые приходят из Магниции, подтверждают наши предположения: анадриэльский кабинет не хочет ни во что вмешиваться. Вы понимаете, что в последние годы у нас с анадриэльцами отношения очень, кхм, противоречивые. Они не придут нам на помощь, если только не будут уверены, что Сегунат твердо намерен не ограничиваться Тэй Ангом, и под угрозой острова самого Королевства. А они не уверены. Напротив: в последнюю дециму между анадриэльским премьер-министром и агинаррийским послом ведутся переговоры. Мне неизвестно, о чем идет речь, но можно догадаться, что северяне гарантируют анадриэльцам безопасность в обмен на их невмешательство.
Это не удивило Кальбера, нейтралитет Анадриэльского Королевства был предсказуем. Реформы, предпринятые прежним, Восьмым Конвентом, оказались даже успешнее, чем можно было ожидать; слишком успешны, пожалуй, и вывели Республику на второе место в Коалиции. Это насторожило анадриэльцев, последние пять лет между ними и геаларцами набирало силу соперничество. Неприятности у соседа и конкурента они наверняка воспринимали с затаенным удовлетворением. А если бездействует Анадриэйл, бездействует и Керрат, эти всегда были их подпевалами. Легранцы, само собой, ни во что не полезут: они никогда ни во что не лезут, а только ссужают соседям деньги на закупки оружия и неплохо на этом наживаются. Вполне возможно, начнись война, они попытаются сторговаться и с Агинаррой – в прошлый раз они попытались, и почти преуспели. Танвер… как поведет себя Танвер, предсказать было трудно. В этом государстве, как и в Ксаль-Риуме, набирало силу противостояние между королем и парламентом, и если король высказывался за активные действия, парламент – надо полагать, из принципа – отстаивал противоположное, и непонятно было, чей голос, в конечном итоге, перевесит.
Вмешательство Ксаль-Риума могло бы помочь, подумал Кальбер. Полагаясь на поддержку Империи, как минимум, танверцы примкнули бы к союзу, а следом за ними, возможно, и анадриэльцы на что-нибудь решились бы. Но Ксаль-Риум был такой же загадкой, как и Танвер с Анадриэйлом. Война с Ивиром явно близится к концу, однако, чего захочет Император Велизар III после ее окончания, и поддержат ли его Сенат с Народной Палатой, Председатель Конвента не взялся бы судить.
«Н-да, - с горькой иронией подумал Морис Кальбер. – У нас есть столь многое, чего нет у северян. Численность, ресурсы, деньги и сила. У них есть только одно, чего нет у нас: единство. Единство и еще воля к действию. Оказывается, достаточно и этого».
- Ну, ладно, граждане, - сказал он вслух. – Пока оставим это. Давайте оценим, чем мы располагаем, исходя из того, что кроме ниалленцев и каннивенцев поначалу никто нас не поддержит.
- Геаларская Республика, как вы знаете, гражданин Председатель, располагает в составе флота восемью линейными кораблями, двумя авианосцами, одиннадцатью тяжелыми крейсерами и почти шестьюдесятью кораблями легких классов, - без запинки отчеканил Ламбрен. – Не считая подводных лодок, минных заградителей и малых торпедных катеров. В состав сводной эскадры мы выделяем пять линкоров и один авианосец – второй, «Бернье», к сожалению, встал на ремонт и модернизацию. И двадцать меньших кораблей. Также на аэродромы на островах архипелага Дукон будет перемещено несколько воздушных флотилий в качестве средства поддержки.
В отличие от адмирала Ламбрена, Председатель Кальбер не был военным моряком. Главным, что он знал о линкорах и авианосцах, было то, что и те, и другие обходятся казне в копеечку. Содержание флота ложилось на бюджет тяжким бременем, и кое в чем, в результате, приходилось экономить буквально на скрепках. Но прошлая война уже научила геаларцев, чего может стоить экономия на флоте, поэтому Республика содержала ровно столько кораблей, сколько могла себе позволить, не меньше. От этого принципа не отступал еще гражданин Магинье, председатель Восьмого Конвента, возродившего Республику после нашествия северян, и Морис Кальбер всецело разделял его точку зрения.
- Каннивенцы выделят четыре линейных корабля и четыре крейсера, и полторы дюжины эскадренных миноносцев, а также суда обеспечения, - продолжал адмирал. – Ниалленцы обещали предоставить, не считая малых кораблей, два линкора и оба своих авианосца.
Сам адмирал отдавал предпочтение линкорам. Ламбрен был крайне зол на ксаль-риумцев из-за того, что после инициированной ими Легранской Конференции 1929 года, пришлось два недостроенных линейных корабля – «Бернье» и «Мэджин» - превратить в авианесущие, которые он считал практически бесполезным довеском для флота, пригодным лишь для дальней разведки.
- Итого, у нас будет?.. – Кальбер выжидательно смотрел на адмирала.
- Одиннадцать линкоров, три авианосца, около двадцати тяжелых и легких крейсеров и до полусотни лидеров и эсминцев, - подытожил тот. – А также не меньше сорока подводных лодок и от двух до двух с половиной сотен аэропланов.
- Мне кажется, это не так уж плохо, - заметил Председатель, - у агинаррийцев в настоящее время возле Тэй Анга собрано меньше сил.
- Но они могут быстро перебросить подкрепления из Тсубэ, - возразил Ламбрен. – Кроме того, как я уже неоднократно напоминал, гражданин Председатель, отсутствие единого командования недопустимо. В прошлую войну численный перевес тоже был на нашей стороне, однако отсутствие согласованности в действиях свело его на нет.
- Я понимаю вас, адмирал, - заверил Кальбер. – Мы делаем все возможное, чтобы убедить правительства Каннивена и Ниаллена принять наши предложения. Но это не так просто…
- Наши силы составят почти половину соединенного флота, - проворчал Ламбрен. – Естественно, что и решающая роль в командовании должна принадлежать геаларцам. Это очевидно.
- Безусловно, - снова согласился Кальбер. – И, повторюсь, мы прилагаем все усилия. Они согласятся, раньше или позже.
Жером Ламбрен коротко рассмеялся, но веселья в его голосе глава Республики не услышал.
- Вполне возможно, гражданин Председатель, они и согласятся. Боюсь только, не было бы слишком поздно.

Тот же день. Виктэр.

- Очень хорошо, - одобрил Дирижер. – Сделайте фотографии.
Адриан ле Нэй настроил старомодную фотокамеру и, направив ее на сидевшего на стуле мужчину, приказал:
- Не двигайтесь.
Тот замер, и ле Нэй надавил на кнопку. Щелкнул затвор, полыхнуло яркое белое пламя магнезиевой вспышки. Человек моргнул.
- Все, - кивнул ле Нэй. – Будет готово завтра.
- Хорошо. Мари, позаботьтесь об остальном, - распорядился Дирижер.
Адриан ле Нэй отошел к плотно занавешенному окну и, слегка сдвинув тяжелую штору, выглянул наружу. Женщина неспешно избавляла «клиента» от грима – бородки, усов, парика. Наконец, она кивнула:
- Готово.
Адриан отвернулся от окна, посмотрел сперва на человека, которого без накладных волос стало не узнать, затем на Дирижера. Тот кивнул:
- Вы можете идти. Дальнейшие инструкции получите от гражданина Арези, - «Арези» - так временно звали ле Нэя.
Мужчина встал, и вдвоем они покинули квартиру. Рука еще беспокоила ле Нэя, но рана была не опасной. В администрации порта, где он работал под видом добропорядочного служащего, пришлось соврать, что он поранился, пока делал ремонт в квартире. О перестрелке в порту и нескольких убитых на корабле «Ферозо» упомянули в газетах, но не похоже, чтобы история привлекла к себе много внимания. Газетчики были уверены, что произошла очередная разборка между мелкими шайками, подвизающимися в порту, или контрабандистами. Одно из двух: или в «Омбрей» не знали, что произошло, или делали вид, что не знают. Капитан «Ферозо» избавился от тела нар Кааринта после того, как нападавшие убрались восвояси. Пока Дежонэ пудрил мозги полицейским, один из его людей на шлюпке отвез тело с привязанным грузом подальше от корабля и выбросил в воду. Корабль, разумеется, задержали в порту, но дознание вела полиция, а не секретная служба, значит, скорее всего, «Омбрей» не смогла увязать перестрелку на борту «Ферозо» с исчезновением Юргена нар Кааринта.
- Кхм… - покашливание спутника отвлекло ле Нэя от размышлений. – Ваш патрон сказал, что вы сообщите мне дальнейшие «инструкции».
- Одни минуту. В машине, - ле Нэй услужливо открыл дверь и проводил человека до автомобиля.
- Куда вас подбросить? – спросил он.
- «Подбросить»? – удивился человек. – А разве вы…
- Все в порядке, сударь, - заверил ле Нэй. – От вас ничего больше не требуется. Вы сполна отработали свой гонорар. Вот он, кстати, - Маэстро вручил ему пять банкнот по десять ауренов. – На этом ваша работа выполнена.
Мужчина хохотнул.
- Полсотни ауренов за фотографию? Проклятье, я чувствую себя героем шпионской истории. Вы кто, гражданин Арези – наверное, тайный агент? – поинтересовался он, не скрывая иронию.
- Было бы жаль вас разочаровать, - равнодушно ответил ле Нэй, - но ничего подобного.
- Н-да? Но тогда зачем все это?
- О… - протянул Маэстро. – Ничего особенного. Всего лишь небольшой розыгрыш.



Следить за Костюмершей было непросто. Ле Нэю пришлось соблюдать максимальную осторожность. Женщина была умна и наблюдательна, и узнала бы его мгновенно. Дирижер выделил на помощь ле Нэю еще трех человек, ни одного из них Адриан никогда прежде не видел. Вероятно, Мари тоже их не знала, и Адриан ле Нэй надеялся, что они достаточно опытны, чтобы не насторожить ее.
«Неужели все-таки Мари?» - Дирижер признался, что именно она навела его на след Фарсо Дежана. Признался с явной неохотой, но ле Нэй не оставил ему выбора. Он сомневался, что ксаль-риумцы или геаларцы могли завербовать в Оркестре сразу двух человек. Более правдоподобным казалось предположение, что двойной агент, оказавшись под подозрением, подставил другого, а сам затаился до поры. Адриан ле Нэй признавался себе, что ему, как и Дирижеру, очень не хочется, чтобы это была Мари. Та ему нравилась.
Отпустив «подсадного» - Адриан даже не спрашивал, как того звали – он продолжил слежку за женщиной. Дирижер намекнул в ее присутствии, что этот человек – курьер из самого Сегуната, направляющийся через Геалар в имперскую столицу с чрезвычайно важной посылкой: новой книгой кодов для тамошних агентов Седьмого Отдела. Резидент рассчитывал, что Мари, если она виновна, клюнет на такую информацию.
Какое-то время та ничего не делала, просто гуляла по улице, заглянула в ресторан, и Адриан забеспокоился: не подозревает ли она о слежке? Пройти в ресторан за ней он не рискнул, напротив, убрался подальше, предоставив работу людям Дирижера, которые продолжили наблюдать за женщиной, сменяя друг друга. В конце концов, один из них вернулся к ле Нэю и сообщил:
- Она провел в ресторане около часа. Потом взяла такси и доехала до морского порта. Там сняла камеру хранения, затем снова вернулась в город.
- Ясно, - вот это выглядело уже очень подозрительно. Камера хранения? И что могла Мари там спрятать?
- Вы следите за ней?
- Разумеется, - сказал худощавый мужчина. Звали его Бертоль. - И Делуан остался возле камер хранения.
- Хорошо, - похоже, люди Дирижера действительно знали свое дело. – Едем в порт.
Путь занял немного времени, и вскоре ле Нэй и его спутник встретились с Делуаном. Это был невысокий, неприметного вида мужчина, одетый в простой костюм и ничем не выделяющийся среди прочей праздной публики в порту. Людей вокруг было множество: кто-то тащил тяжелый тюк, кто-то с кем-то разговаривал, другие просто сидели на скамейках или стояли вдоль стен и читали книгу или газету. Толстый мужчина с двумя чемоданами о чем-то спорил с женой. Шумели дети, затеявшие игру в догонялки, тощая старуха в черном платье грозила им кулаком. Двое рабочих в заляпанных краской робах несли большую, тяжелую лестницу, и окружающие торопились уступить им дорогу. Ле Нэй отмечал все детали машинально, прикидывая, не может ли среди толпы прятаться кто-то, кто следит за ним самим.
- Ничего? – спросил он у Делуана.
Тот мотнул головой.
- Пока ничего, - он взглядом указал на ряд шкафчиков с металлическими дверцами. – Видите, четвертый справа. Она что-то спрятала там.
- Что именно, вы разглядели?
- Что-то маленькое. Возможно, конверт.
- Хорошо. Пока расходимся поодиночке. Ждем и наблюдаем, - ле Нэй нашел себе место на скамье, откуда мог незаметно присматривать за указанной камерой хранения. Подозвал мальчишку, купил газету и погрузился в ожидание.
Ждать пришлось долго – минутная стрелка на часах четырежды обежала полный круг и пошла на пятый, и на улице уже начало темнеть, когда ле Нэй увидел человека, остановившегося возле нужного шкафчика. Адриан насторожился. Этого долговязого мужчину он никогда не видел прежде. Выглядел тот совершенно заурядно и больше всего напоминал мелкого чиновника или, может быть, коммивояжера. Незнакомец спокойно открыл дверь ключом, протянул внутрь руку. Ле Нэй заметил, как он убрал что-то во внутренний карман, затем закрыл дверь и без спешки направился к выходу.
Через минуту Делуан и Бертоль присоединились к Маэстро.
- Что делать будем? – деловито осведомился Бертоль, который был среди людей Дирижера за старшего.
- Надо посмотреть, что он взял, - решил рискнуль ле Нэй. – Вы двое, отвлеките его. Разыграйте ссору.
- Прямо здесь? – усомнился Бертоль.
- Да.
Двое агентов поспешили вперед, чтобы обогнать мужчину, шедшего к выходу, а ле Нэй остался немного в стороне и наблюдал. Вскоре он увидел Бертоля, тот порявнялся с незнакомцем, а через минуту с другой стороны вынырнул и Делуан. Неожиданно Делуан подскочил к Бертолю, выхватил чемоданчик у того из рук и пустился наутек. «Ограбленный» опешил, затем во весь голос рявкнул:
- Стой! Хватайте его!
Ле Нэй поспешил к ним, а Делуан, удирая от разъяренного преследователя, врезался в незнакомца, и они вдвоем повалились на пол. Чемоданчик выпал из руки Делуана, «воришка» вскочил и дал деру, и в этот момент появился Маэстро.
- Полиция порта, - Адриан продемонстрировал всем окружающим удостоверение с гербом Республики. – Ты! Стоять! – он ловко схватил незнакомца за плечо и рывком поднял на ноги, заломив руку за спину.
- Эй, что вы делаете? – возмутился тот.
- Я все видел! – отчеканил ле Нэй. – Вы пытались совершить кражу.
- Нет же, это был не я! Вы все перепутали.
- Ну, разумеется, - холодно сказал ле Нэй, шаря по карманам человека. Во внутреннем кармане обнаружился паспорт. – Так… гражданин Барро Левьен… а это еще что? – его пальцы развернули небольшой клочок бумаги. Всего лишь листок, выдранный из записной книжки, с несколькими наспех набросанными словами.
- Это личное, - отрезал гражданин Левьен. – Гражданин полицейский, я…
- Постойте! – рядом с ними появился Бертоль. – Гражданин инспектор, это не он. На меня напал другой человек… О! Вот мои вещи! – он с радостью поспешил подобрать свой чемодан.
Ле Нэй отпустил свою жертву.
- Хм… Видимо, произошла ошибка. Примите мои извинения, гражданин Левьен.
- Извинения? – проворчал тот. – Так-то вы работаете?!
- Я исполняю свой долг, гражданин.
- Я вижу, как вы его исполняете. Радуйтесь, инспектор, что у меня нет времени писать на вас жалобу. Всего хорошего!
Ле Нэй проводил его взглядом.
- Кто-нибудь видел, куда убежал вор? – обратился он к толпе зевак.
- Туда! – указал Бертоль. – Я видел, как он бежал в том направлении. Поспешим, гражданин инспектор, возможно, мы еще успеем его догнать!
Вместе они покинули павильон и вышли на свежий воздух.
- Что теперь? – спросил Бертоль.
- Все на этом, - ответил ле Нэй. – Вы отлично поработали. Прощайте.
Он расстался с Бертолем и направился к другому павильону. Адриан успел бросить лишь один взгляд на лист бумаги, но этого было достаточно. Там было только: «Альбер Дуа-Ферни». Так звали фальшивого «курьера», который, со слов Дирижера, направлялся в Ксаль-Риум. Большего Мари не знала – ни названия корабля, на котором тот должен был плыть, ни времени прибытия в столицу Империи. Если бы Дирижер сказал Костюмерше слишком много, это могло навести ее на подозрения. Но имени было достаточно, и Адриан вздохнул, чувствуя одновременно злость и что-то, похожее на грусть. Он действительно симпатизировал Мари.
Снова войдя под крышу, ле Нэй направился к телефонам, выстроившимся в ряд в застекленных будках вдоль стены. Нашел свободный, опустил в щель приемника мелкую монету и набрал номер. Дирижер взял трубку после первого же гудка:
- Слушаю вас.
- Все подтверждается, - спокойно сказал ле Нэй. – Все как мы и ожидали.
Дирижер молчал несколько секунд.
- Хорошо, спасибо, что предупредили, - его голос звучал сдавленно. – Я подумаю, что тут можно сделать. Когда вы снова будете нужны, я дам знать.

[1] Маэз-о-Джуастин (геаларск.) – Дом Справедливости.