Дождавшись, пока за посыльным закроется дверь, Дэвиан вскрыл конверт и развернул бумагу. Письмо от Тамрина было лаконичным:

«Дэвиан.

Появились новости. Наш человек сообщает, что об исчезновении Фионеллы стало известно, когда обнаружили ее машину. Ее сопровождающие-дженгцы были убиты, но сама она, как и ее ассистент-фотограф, пропала без вести. Теперь мы знаем, что ее не убили, а похитили. Сообщений о захвате заложников не приходило, но можно надеяться, что она жива. Наши люди продолжают искать ее как на территориях Военного Правительства, так и среди отрядов Фронта Свободы. Мы привлекли к поискам всех, кто есть. Я уверен, скоро появятся и другие известия.

Тамрин».

Дэвиан откинул голову на спинку стула и прикрыл глаза, дожидаясь, пока пульс и дыхание придут в норму. В письме было немного, совсем немного, да и можно ли было ожидать большего? Даже это краткое сообщение несло с собой, по крайней мере, надежду, и только теперь Дэвиан ощутил по-настоящему, как много это значит.
«Глупо, - подумал он. – Эфемерная надежда. Всего-то, что сказано: может быть, Фио не убили на месте». Но прежде не было и этого. Теперь, по крайней мере, выяснилось нечто определенное, и это странным образом подстегнуло в Дэвиане и решимость, и жгучее чувство собственного бессилия. Проклятье! Он застрял в Ивире и ничего не может сделать с этим!
«А если бы я мог покинуть Ивир, что тогда? – далеко не в первый раз вмешался холодный и рассудительный внутренний голос. – Допустим, я бросился бы на Тэй Дженг – а дальше? Какая польза была бы там от меня? Даэмогос, ведь я даже не говорю по-ангски!» Все это было разумно, но впервые в жизни Дэвиану всей душой хотелось послать глас рассудка куда подальше и просто действовать! Глушить в себе это искушение оказалось удивительно сложно. Пока что Дэвиан справлялся с собой, но… Пармикул и Даэмогос, лучше бы все здесь закончилось поскорее! И не наделать бы глупостей. Дэвиан каждый день напоминал себе, что за его нетерпение не должны платить жизнями ксаль-риумские солдаты. И, конечно, он не позволял себе сделать ничего безрассудного, но был рад, что операция вот-вот начнется. Флот с Инчи уже движется к Кадиху. «Атарен» и «Карвис» с отрядом военных кораблей и караваном, загруженным солдатами и оружие, покинули порт Делика. Почти восемьдесят тысяч ксаль-риумцев и фиаррийцев высадятся в первой волне, их поддержат двести полевых орудий и больше сотни тестудо: Тамрин сдержал обещание, и на Инчи прибыла вторая, только что сформированная бригада штурмовых машин. «Красотка Тар» готова покинуть Сафири, и ее авиация поддержит высадку десанта с воздуха.
Первый удар, согласно плану, будет нанесен по Джейану, небольшому портовому городу юго-восточнее Лакрейна. По данным от разведки, город защищен слабо. Захватив Джейан, ксаль-риумцы быстро двинутся дальше, займут аэродром в двадцати километрах от города и организуют плацдарм для дальнейшей высадки. Только после этого главные силы покинут Сафири. Триста тысяч солдат будет высажено на Кадих, и тогда ивирцам не остановить наступление. Лакрейн будет взят, и наконец-то Магистры из Палатиана осуществят свою мечту – имперские войска победным парадом пройдут по площади перед султанским дворцом.
К исходу децимы судьба кампании будет решена, и Дэвиан не сомневался в исхохе. Ивир падет. А что потом?



- Коммодор Тагати, - приветствовал офицер Седьмого Отдела. – Я капитан Тамигара. Мы уже получили соответствующие указания из Кинто. Я занимаюсь вашим делом.
Тамигара отлично владел собой, но Ису Тагати был достаточно наблюдателен, чтобы заметить признаки скрываемой враждебности, и не сомневался в причинах. Капитану-контрразведчику не нравилось, что его вынуждают решать проблемы какого-то флотского офицера. Между армией и флотом всегда существовали трения, и не только у агинаррийцев.
- Решили нас проверить? – и снова Тамигара позволил себе добавить в голос намек на язвительность. Совсем слабый намек, почти незаметный. Почти.
- Я бы выразился деликатнее, - Тагати сделал вид, что не заметил. – Но, в целом, вы правы, капитан. Мне интересно, что удалось узнать.
- Они лгут, - уверенно ответил контрразведчик. – Не во всем, но лгут. Мы пока не применяли экстренных методов допроса. Все-таки, это журналисты. Как вы понимаете, буря гнева в ксаль-риумских газетах нам ни к чему.
«Действительно, - мысленно прокомментировал Тагати. - Кто знает, на что это могло бы спровоцировать имперцев? Называя вещи своими именами, оккупировать Тэй Анг – это одно, а схватить и пытать ксаль-риумских журналистов – совсем иное. Первое – банальная политика, второе – прямое оскорбление Империи».
- Так они действительно журналисты? Не притворялись?
- Да, это было легко проверить, - Тамигара усмехнулся. – «Южная Звезда» уже подняла шум из-за исчезновения Фионеллы Тарено. Было бы проще вернуть их и успокоить ксаль-риумцев. Держать их здесь – не в наших интересах.
- Но вы сказали, что они лгут.
- В чем-то лгут, - уточнил капитан. – Единственный человек, который никогда и ни в чем не лгал, давно умер, и звали его – святой пророк Виртулений. По крайней мере, если верить тому, что говорят ксаль-риумские священники, он не лгал.
- Вам не нравится работать с ними, капитан, - констатировал очевидное Тагати.
- Как я уже сказал, - сухо ответил тот, - с этими людьми слишком много проблем. И… - контрразведчик осекся.
«И если что-то пойдет не так, и будут неприятности с Империей, козлом отпущения назначат не тебя, коммодор, а меня», - мысленно завершил недосказанную фразу Ису Тагати.
- Я не хочу создавать проблемы Седьмому Отделу, капитан Тамигара, но речь идет о важных вещах.
- О руинах, - хмыкнул капитан Тамигара. – Я знаю, - разумеется, он не был посвящен во все подробности. Даже сам генерал Мио Тинг, глава Седьмого Отдела, знал не все. Но среди сотрудников Шестнадцатого Отдела, увы, допросчиков не было. Тамигара выполнял то, что ему поручили, но не мог не задаваться кое-какими вопросами.
Ису Тагати спокойно смотрел на собеседника. Конечно, капитан Тамигара не пытался ни о чем его расспрашивать, он понимал, что ответов не услышит в любом случае. Но Тагати необходимо было узнать правду.
- Итак, - сказал он. – Они о чем-то говорили?
- Касаемо ваших руин? Только о том, что заночевали там. Если бы вы позволили моим людям осмотреться на месте, возможно, мы нашли бы то, что поможет уличить их во лжи.
- Там уже поработали опытные следопыты. Ничего подозрительного не было найдено.
- Превосходно, - яд в голосе Тамигары был уже совершенно очевиден. – Тогда, быть может, ничего подозрительного и нет? Мы взяли двух журналистов из Ксаль-Риума и уже несколько дней мурыжим их в камерах. Представляю, как вскипят дерьмом все имперские газеты, если эта история всплывет.
Тагати сузил глаза. С минуту он молчал, глядя в лицо Тамигары, и тот сдался первым, отвел взгляд.
- Мои извинения, коммодор. Я позволил себе лишнее.
- Капитан Тамигара, я понимаю ваше недовольство. Но у меня свои причины требовать от вас содействия. Ваше начальство отдало вам соответсвующие распоряжения. Давайте воздержимся от выяснения отношений, ведь мы делаем общее дело.
- Да, коммодор, - голос Тамигары был подчеркнуто бесстрастен.
Н-да, Седьмой Отдел не горел желанием сотрудничать. Это не удивило Тагати, он знал, что генерал Мио Тинг относится к нему и к его работе с пренебрежением. Генерала можно было понять: пока его собственные операции приносили немедленную и очевидную выгоду, то, чем занимался Шестнадцатый Отдел, до сих пор не дало весомой отдачи. Не только Мио Тинг был недоволен, многие в Риогиру уже проявляли нетерпение. В Верховном Штабе чувствовали, что время решающего столкновения с Югом близится, и хотели получить результаты как можно скорее. Перспектива всех благ небесных в туманном светлом будущем их больше не устраивала.
«А возможно ли удовлетворить их требования?» - спрашивал себя Тагати. Он помнил слова Мориоля. Геаларец был уверен, что исследование технологий Зенин не принесет пользы в сколько-нибудь обозримые сроки, и Тагати, к собственной досаде, был согласен с ним. Двадцать лет работы, и минимум пользы. Удалось преуспеть только в мелочах, и не было шансов на то, что удастся в скором времени раскрыть секреты сверхоружия Древних или чего-то подобного, на что рассчитывали в Кинто, когда формировали Шестнадцатый отдел. Неудивительно, что Тинг и другие разочаровались в работе Тагати. И, на самом деле, сам коммодор уже не был уверен – к лучшему это или к худшему. В молодости у него не было сомнений, но чем больше Ису Тагати узнавал о Древних, тем меньше был уверен в правильности того, что он делает. Возможно, некоторым старым тайнам лучше оставаться неразгаданными.
- Итак, - сказал Тамигара. – Что, по-вашему, я должен делать с этими двумя?
- У них может быть информация, которая не должна попасть к ксаль-риумцам.
- То есть, вы хотите избавиться от них?
- Этого я не говорил, капитан, - Тагати уже думал о подобной возможности, но отверг ее.
Не то, чтобы он считал себя щепетильным человеком, и все же мысль об убийстве женщины, которая ни к чему не причастна, была неприятна больше, чем он сам от себя ожидал. В этом содержалась даже некая ирония: ведь в прошлом он командовал субмариной, а повсеместно было распространено мнение, будто подводники – циничные убийцы, хладнокровно отправляющие на дно мирные корабли, полные невинных жертв. И все же Ису Тагати не желал доводить дело до убийства.
- Это было бы преждевременно, - сказал он. – Вы сами говорите, что еще ни в чем не уверены, и я тоже не знаю наверняка. Продержите их здесь подольше. Рано или поздно, один из двоих заговорит. Все-таки, эта журналистка – просто женщина. Если она действительно та, за кого себя выдает, - он вопросительно посмотрел на капитана.
Тамигава пожал плечами.
- Она держится неплохо, но на профессионалку не похожа. Вы правы, - согласился он. – Они сломаются. Если что-то знают, то расскажут. Но чем дольше их держим их под замком, тем выше вероятность, что об этом узнают. А тогда скандал с ксаль-риумцами нам гарантирован.
- Я уверен, - заметил Тагати, - вы сделаете все возможное, чтобы избежать огласки, капитан.



- Великолепно! – Председатель Кальбер поборол искушение скомкать лист бумаги в кулаке.
Гражданин Эдмон Валле не выказал никаких эмоций.
- Это было предсказуемо, - только и сказал он.
- Да уж… - Кальбер бросил еще один взгляд но бумагу, словно текст на ней от этого мог измениться, и ядовито усмехнулся. – «Мы рассматриваем возможности… Мы обещаем прилагать все усилия к разрешению конфликта дипломатическим путем… Всяческое содействие в пределах возможного…» - проворчал он. – Порой я понимаю адмирала Ламбрена в его неприязни к политике. Написали бы уж напрямую: «Разбирайтесь сами, а мы постоим в сторонке и посмотрим, куда ветер дует»!
- Ксаль-риумцев не волнует Тэй Анг, да и Геалар тоже, - заметил Валле. – Я уже сообщал вам, гражданин Председатель: они намерены только тянуть время и ждать. Даже если бы не война в Ивире, ответ, скорее всего, был бы тот же. Император опасается ввязываться в конфликты, и гибель Восточного Флота в Сафири, несомненно, подстегнула его, хм, осторожность. Что касается прайм-канселиора Темплена, то его мотивация очевидна: он уверен в том, что от вражды между Коалицией и Агинаррой Ксаль-Риум только выигрывает.
О, да, глава «Омбрей» дал верную оценку происходящему. Велизар III боится последствий, а Орас Темплен ловит рыбку в мутной воде. Как обычно, хочет сначала отсидеться в тени, а потом исподтишка напакостить сразу всем: и северянам, и восточникам. Вполне в его стиле.
«Темплен! Проклятый ксаль-риумский ублюдок!» - с чувством бессильной ярости думал Кальбер. Несколько лет назад Темплен вел переговоры с геаларцами и, казалось, был настроен на заключение союза. Кальбер никогда не доверял ему, но в то время не сомневался, что имперский прайм-канселиор видит в союзе выгоду для Ксаль-Риума. Однако в тридцать пятом году северяне захватили Тэй Луан, и Орас Темплен вдруг передумал. Кальбер уже тогда подозревал, что он ищет возможности снова стравить между собой Коалицию и Агинарру, и от этого становилось жутко. Темплен – хитрый мерзавец, он вполне может преуспеть. Кальбер уже был свидетелем того, как однажды Республика была оккупирована северянами, и понимал, что это может повториться.
Союзники ненадежны. Можно полагаться только на Каннивен и Ниаллен, потому что они в такой же опасности, как Республика. Но остальные… Анадриэльцы, как обычно, много обещают и ничего не делают, а теперь и ксаль-риумцы решили последовать их примеру. Если конфликт начнется, Геалар, Каннивен и Ниаллен окажутся в изоляции, и вряд ли у них достанет сил выстоять под натиском Сегуната. Республика сегодня совсем не та, что четверть века назад, и все равно, агинаррийцы есть агинаррийцы. Ужас Севера. Пугало для всего Дагериона, и имперский прайм-канселиор очередной раз решил воспользоваться этим в собственных интересах.
Нужно что-то предпринимать, иначе все попытки противодействия северянам обречены на неудачу. В лучшем случае, они ограничатся Ангом, но от того немногим легче. От островов Анга открывается прямой путь к территориям Республики, и только вопрос времени – когда проклятым агинаррийцам захочется большего. Дракон, как известно, тварь ненасытная: сколько ни корми, ему всегда надо еще и еще.
Флот продолжает собираться в базе Шэнто на острове Дукон, адмирал Ламбрен уже прибыл на место и отчаянно ругается с ниалленским командующим вице-адмиралом Беродисом Таморэ и каннивенцем нар Таркаасом. Господа адмиралы так и не определились, как будут делить власть. Сошлись на том, что до объявления войны флотилии действуют независимо, но в любой критической ситуации Ламбрен принимает общее командование на себя. Разумеется, тому достигнутого компромисса показалось мало. Председатель Конвента делал, что мог, но утихомирить адмирала не удавалось. А тут еще и ксаль-риумцы…
- Подключите всех ваших людей в Империи, Валле, - резко сказал Кальбер. – Пусть ищут способы повлиять на прайм-канселиора, на Сенат, на самого Императора! Делайте, что хотите, хоть подбросьте под подушку Велизару Третьему подписанное Сегуном Кансеном признание в намерении истребить ксаль-риумскую императорскую династию. Без Империи нам северян не остановить, вот и вся правда! - Кальбер сначала ощутил боль в руке, а потом понял, что ударил кулаком по столу, да так, что едва не разбил костяшки пальцев. Проклятье, надо держать себя в руках!
– Мы в одном шаге от пропасти, - переведя дух, с трудом проговорил он. – И можем провалисться вниз в любую минуту.
- Мы будем делать все возможное, гражданин Председатель, - отозвался равнодушный ко всему Валле.



Эйтари Хайн выглядела лет на тридцать и не была писаной красавицей. Коренастая, с заметной склонностью к полноте и квадратным лицом, она напоминала скорее фермершу, чем леди, но, когда было нужно, могла дать сто очков форы любой утонченной светской львице. Хотя, если надо, могла выглядеть и вести себя как фермерша. Могла быть мрачной, серьезной, лукавой – словом, такой, как требовали обстоятельства. У нее было столько личин, что Спиро Арген не взялся бы судить, какая из них настоящая, да и есть ли таковая вообще.
В частной беседе с ним Хайн, как обычно, натянула на себя маску циничной стервы. Кажется, это было ее любимое амплуа.
- Так ты говоришь, что раскусила Тейнара Девелана? – спросил он. – Так скоро?
- Именно, и теперь я на тебя зла, Спиро, - заявила Хайн. – Ты меня ужасно разочаровал.
- В самом деле?
- Увы. Правда оказалась удручающе банальной. Конечно, обычно так оно и бывает, вот за что я и ненавижу эту жалкую жизнь. В детективных романах загадки гораздо интереснее. А тут… - она прищелкнула языком. – Было достаточно копнуть поглубже, и все стало донельзя понятно, просто и скучно.
- Неужели? – подстегнул Спиро. Эйтари обожала быть в центре внимания, и могла вести такие разговоры долго. – Итак?
- Начнем с твоего Непоседы. Наши люди порылись в архивах полиции, и нашли его быстро. Терин Даргио, по прозвищу Непоседа – мелкая сошка. Скупщик краденого, карточный шулер, но в настоящее время отбывает срок за убийство. Через год должен выйти на свободу.
- И кого он убил?
- Некоего господина Вернона Саго. Якобы между ними вышла ссора из-за карточного долга, закончившаяся бурным выяснением отношений. Саго схватился за нож, Даргио выстрелил в него из револьвера, в результате первый отправился на кладбище, второй – в тюремную камеру. На пять лет.
- Всего пять лет? – переспросил Спиро Арген. – Не слишком ли мягкий приговор за убийство?
- Он явился с повинной, это сочли смягчающим обстоятельством. Плюс, в убийстве был явный элемент самообороны, так что судья проявил снисходительность. К слову, я заодно проверила и личность жертвы. Вернон Саго был мошенником и профессиональным ловеласом, специализирующимся на богатых скучающих дамочках. Улавливаешь связь?
- Пока нет, но не сомневаюсь, что тебе доставит удовольствие меня просветить. Посему жду в тягостном нетерпении.
- О, Спиро, ты воистину галантнейший из мужчин. Итак, пока мои ребята рылись в бумагах в полицейских архивах, я сама отправилась в дом господина Девелана порасспросить о событиях четырехлетней давности. Мне повезло: их горничная служит в доме уже шесть лет. А когда встречаются две бабы, и одна болтлива, а другая любопытна… ну, ты сам понимаешь, что тогда бывает. В общем, милейшая Аделио поведала мне, что как раз года четыре назад госпожа Девелан за спиной у мужа закрутила страстный роман с неотразимым черноусым кавалером. Который, по описанию, просто-таки невероятно похож на трагически погибшего Вернона Саго. И еще одна мелочь, так сказать, последний штрих. Отец гулящей женушки, богатенький судовладелец, был одним из почетных посетителей клуба «Золотое перо Феникса», которым владел Юрген нар Кааринт. Я надеюсь, теперь ты просвещен достаточно?
Спиро ухмыльнулся.
- Куда уж больше. Девелан застал жену с любовником и схватился за пистолет, а потом тесть с помощью Барона замял дело. Свалили все на этого Непоседу, а тому, видимо, приплатили за отсидку. Пять лет в тюрьме – невелика трагедия для жулика, если на свободу он выйдет богатым человеком. Ну, а нар Кааринт таким образом подцепил на крючок секретаря прайм-канселиора.
- Вот видишь, - притворно вздохнула Эйнари. – Я не напрасно говорю, что вся эта жизнь до невозможности уныла и примитивна. Всегда ищи самое вульгарное объяснение, оно и будет верным. Если бы неподражаемый Арнон Коллес расследовал подобные дела, книги Семетуса Сантариса никто бы не покупал. Вся эта история всплыла бы четыре года назад, если бы толстый, ленивый и тупой полицейский инспектор, который вел дело, был хоть немного в том заинтересован. Ему, надо полагать, тоже дали на лапу, чтобы не копал глубоко. Вот и все, что я узнала. Надеюсь, теперь ты удовлетворен и отстанешь от меня, потому что все это дело вызывает у меня только тоску.
- Ты воистину неповторима, Эйтари, - восхитился Спиро. – Без тебя я бы пропал.
- Без меня пропал бы не только ты, - рассмеялась женщина. – Без меня перестала бы существовать вся наша секретная служба, и Империя рухнула бы.
- Не сомневаюсь.
- И что теперь будешь делать?
- Разумеется, отправлюсь в тюрьму. Поговорю с Непоседой.



Непоседа Даргио оказался коротышкой с редкими волосами, большим носом и тяжелой челюстью. Довершал картину шрам от резаной раны на левом виске. Словом, мелкий бандит во всей красе. Угловатая физиономия интеллектом не блистала. На собеседника Непоседа смотрел неприязненно и настороженно.
Спиро Арген подождал, пока за охранником закроется дверь.
- Ты кто такой, пижон? – крайне нелюбезным тоном осведомился Непоседа. – Я тебя не знаю.
- А тебе и не надо меня знать, - равнодушно бросил Спиро. – Да и я с тобой время зря терять не собираюсь. Все, что мне нужно – признание.
- В чем? – Даргио недоуменно уставился на него. – Я уже признался. Я, вообще-то, в тюрьме, если ты еще не заметил.
- Ты не понял, мне не нужно от тебя признание вины. Мне нужно признание в невиновности, - Спиро заметил, как слегка расширились глаза собеседника. Значит, Эйтари не ошиблась.
- О чем ты? – спросил тот.
- Ты не убивал Саго, я знаю. Тебя заставили взять вину на себя. Обещали мягкий приговор и деньги, чтобы ты выгородил убийцу. Скажешь, я не прав?
Непоседа нервно дернул головой, сжал кулаки.
- Ты несешь какую-то хрень, безымянный, - огрызнулся он.
- Да нежели? Даргио, я же сказал, что не собираюсь тратить на тебя время. Барон мертв, он тебе не заплатит, а защищать не стал бы и при жизни, - снова Непоседа моргнул, выдав удивление. Лжец из него был так себе. – Поэтому вот твой выбор: или ты все рассказываешь как есть, досиживаешь свой год и идешь на все четыре стороны с задатком, если тебе его давали, или же я устрою так, чтобы тебе накинули лет этак двадцать и отправили в самую поганую дыру для отпетых насильников и убийц, какая только есть в Империи. И выйдешь ты оттуда не раньше, чем скажешь то, что мне нужно. Поверишь на слово, что я могу это сделать, или предпочтешь убедиться? Времени на размышления тебе – одна минута. И часы тикают.
- Ладно, ладно! – Непоседа вытянул руки перед собой. – Зачем так сразу? Я тебя понял.
- Рад за твои мыслительные способности. И твой ответ?
- А что я тебе скажу? Ты сам знаешь больше меня. Четыре года назад меня призвал Барон. Юрген нар Кааринт. Я ему задолжал по-крупному, вот он и предложил списать долг таким образом. Кто-то пристрелил Саго, и я должен был взять убийство на себя. Барон обещал смягчение приговора, простить долг, ну, и подкинуть немного денег, когда выйду на свободу. А я был не в таком положении, чтобы торговаться.
- Прежде ты знал Вернона Саго?
- Так, немного. Любитель богатых дамочек, а особенно – их денег. Я так и думал, что однажды его за это прикончат.
- А кто убийца, знаешь?
- Понятия не имею. Когда меня привезли на место, Саго уже был там… в смысле, его труп. С простреленным брюхом. И револьвер там же. Мне объяснили, что я должен говорить, заставили полапать там карты да стаканы с бутылкой. Чтобы отпечатки остались. Дескать, мы с Саго выпивали вместе, перекинулись в картишки, повздорили, слово за слово, вот так оно и вышло. И все. Я ни о чем не спрашивал. Не мое это дело, и Барону вообще вопросы задавать было не принято. А что, эту жирную сволочь правда грохнули?
- Чистая правда. Можешь забыть про него, как про кошмарный сон. И про меня тоже, как только напишешь признание. Напишешь в точности так, как я тебе продиктую. Слово в слово. Ясно?
- Куда ж яснее… Слушай, я не хочу связываться с этим. Не знаю, в какие игры ты играешь, и знать не хочу. Лучше бы я тихо отсидел этот сраный год, да и вышел на свободу. Хрен с ними, с деньгами, хоть цел буду.
- Не трясись, я ход этой бумаге не дам. Сохраню на память.
- Да? На кой тебе это?
- Непоседа, знаешь, что общего у меня с Бароном? Не надо задавать мне вопросы.



Иджиме вышла на балкон, где и застала Кейдзи. Брат, заложив руки за спину, любовался закатом. Картина была великолепная: склон, сбегающий к самому морю, волны, бьющиеся о берег, и сияющее живым пламенем небо. Вдали, у самого горизонта, видна была крошечная точка – корабль, то ли уходящий в плавание, то ли возвращающийся домой. Физиономия у Кейдзи была задумчивая и мечтательная, но Иджиме беспощадно разрушила идиллию, приблизившись и шумно хлопнув его по плечу. Братец охнул, дернулся и посмотрел на нее с таким испугом и растерянностью, что девушка не удержалась от смешка:
- Где ты был, братишка? Кажется, не здесь.
- Да я просто задумался, - проворчал он. – Тебе никогда не говорили, что нельзя так подкрадываться к людям?
- Нет, не говорили. А вот тебя в «Риосен» учили, что летчик-истребитель всегда должен следить за тем, что у него за спиной. Учили, я точно знаю, мне втолковывали то же самое, - Иджиме изобразила мрачную мину, пародируя незабвенную «Госпожу Глыбу» Мако, и прогудела густым басом. – «Это должно стать для вас рефлексом! Всегда вертите башкой и смотрите во все стороны одновременно. Не выработаете в себе такую привычку, можете прямо сейчас брать лопаты и идти рыть себе могилы». Вот так. Попробуй-ка застать врасплох меня, э?
- Ай! – Кейдзи отмахнулся. – Я не боюсь дженгцев, восточников, ксаль-риумцев и самих демонов из Бездны, но с тобой, сестренка, и не подумал бы тягаться.
- Ну-ну, - ухмыльнулась Иджиме. – Так ты уже собрал вещи?
- Да, конечно. Завтра… - Кейдзи вздохнул. – Хотелось бы мне провести дома больше времени, а тебе?
- Пожалуй, - согласилась девушка. – Но это не от нас зависит.
Иджиме говорила искренне, не хотелось покидать дом так быстро. Она на самом деле скучала по семье. Что же, наверное, это естественно – сказала она себе. Да и все прошло лучше, чем Иджиме побаивалась. Мать была, конечно, недовольна тем, что они побывали в Тэй Анге и, тем более что воевали там, но она старательно избегала разговоров на эту тему. Иджиме это устраивало. За все эти дни они не спорили… ну, почти не спорили. Между ними оставалось некое напряжение, но потом и оно пошло на спад. Это было приятно. Жаль, краткая увольнительная подошла к концу, настало время возвращаться. Как и ожидала Иджиме – обратно на Айто, и матери это явно было больше по душе, чем Тэй Анг, но кое о чем она не знала, конечно. А Иджиме и Кейдзи не могли сказать, они по-прежнему были связаны обязательством о неразглашении. Завтра утром они покинут дом и вернутся на «Аранами». Иджиме попыталась представить себе исполненные зависти лица прочих пилотов, не покидавших Айто, когда она и другие появятся на острове. Странно, это не показалось ей таким уж приятным. Поделись она такими мыслями с матерью, та наверняка сказала бы: «А чему завидовать?» Говоря начистоту, Иджиме не знала, что она могла бы ответить, потому и держала свои мысли при себе.
Кейдзи вернулся к созерцанию океана. Иджиме присоединилась к нему, встала по его левое плечо и с нарочитым интересом уставилась вдаль:
- Ну и что ты там увидел? Самого Бога-Дракона в небесах?
- Я просто смотрю на тот корабль, - Кейдзи вытянул руку, указывая на почти неразличимое пятнышко далеко-далеко. – Мы вроде него. Странствуем, ненадолго возвращаемся в порт, но потом снова уходим в море, и так до бесконечности.
- Ну, если уж ты так рассуждаешь, правильнее было сказать: пока не потонем или не отправимся на переплавку, - фыркнула Иджиме. – Нет ничего вечного, братец.
- Да… вижу, твой вечный цинизм при тебе. Тетушка Ниора тобою бы гордилась, вы с ней одного поля ягодки.
- Благодарю, Кейдзи, - почти серьезно ответила девушка. – Это самый приятный комплимент, какой ты мне когда-либо делал.
- Не сомневаюсь. Нет, правда, разве не важно, чтобы у тебя был дом, куда ты можешь возвращаться?
Иджиме хохотнула, скрывая растерянность. Воспрос застал ее врасплох и, надо признать, несколько смутил. Что она могла ответить? У тетушки Ниоры дома нет, и возвращаться ей некуда, но не похоже, чтобы она сильно переживала из-за этого. А братец верно подметил: у них есть что-то общее, и Иджиме гордилась бы, если бы ей удалось стать такой же, как Ниора, и все же…
«Вот зараза, - подумала она, внезапно ощутив досаду и злость, непонятно на кого и непонятно из-за чего. – Нет, сшибать с небес свободников было много проще, чем стоять здесь и размышлять над подобными вопросами».
- Но чтобы возвращаться, нужно сначала уйти, Кейдзи, - заметила она. – Корабль, который все время стоит на якоре в порту – не корабль, верно? И заржавеет он так же, как и тот, который ходит по морям. Нет, даже быстрее.
- Угу, - кивнул Кейдзи почти с обидой. – Ты, правда, в своем репертуаре, сестра.
- Я – да, - безмятежно отозвалась Иджиме. – А вот ты – нет. Прости, Кейдзи, но прежде я никогда не замечала за тобой склонности любоваться закатами и рассуждать на философские темы. И я делаю из этого вывод, что с тобой что-то случилось. Осталось только выяснить – что? Не поможешь мне в этом?
- Нет, - заявил Кейдзи. – Обойдешься.
- Ой, прекрати. Ты даже назвал меня «сестра». Не по имени, не «сестренка» или «сестрица», и не «забияка», а «сестра». Ха! Да это слово я слышу от тебя впервые в жизни! С тобой точно что-то неладно, брат. Ну же, - она добавила в голос капризно-просительных ноток, - не мучай меня неизвестностью, Кейдзи, поделись, что с тобой случилось? В конце концов, с кем, если не со мной, ведь меня ты знаешь дольше, чем кого бы то ни было. Мы с тобой вроде как успели познакомиться еще до того, как родились на свет.
- Угу, - скептически отозвался Кейдзи. – Ну, нет, сестренка, твоя жилетка – последняя, в которую я стал бы плакаться.
- Ха! Значит, что-то все-таки случилось! – Иджиме с хищной усмешкой ткнула в него пальцем. – Ну и ладно, обойдусь без твоих трагических секретов. Стой здесь, таращаясь на закат, и дуйся на весь мир, а я пойду собирать вещи.
- Эй, погоди, - Кейдзи положил ладонь ей на плечо. – Я не хотел тебя обидеть.
- Успокойся, - отмахнулась она, - я и не обижена. Я сама прекрасно знаю свой характер, так что нечего смотреть на меня такими виноватыми глазами. Вот из-за этого я на самом деле чувствую себя не в своей тарелке.
- Ладно, ладно, - примирительно проговорил он. – Я скажу, но это останется только между нами, договорились?
- Ничего не обещаю, братец, - хмыкнула девушка. – Зависит от того, что за страшную тайну ты от меня скрываешь.
- Ох… характер у тебя, сестренка, и правда… Ладно. В общем, - Кейдзи вздохнул и выпалил, - дело в Ханако.
- О, нет! – Иджиме возвела взор к небесам. – Неужели она предложила тебе остаться друзьями?
- Вроде того, - брат пожал плечами, изображая безразличие. – Она очень виновата передо мной и сожалеет, что так получилось, но она нашла свое истинное счастье… дальше можно не продолжать?
- Да уж, можно. И как зовут это «счастье»?
- Ямагути. Он сын сельского врача и сам учится в Кинто на доктора.
- У-у… - протянула Иджиме. – Значит, это серьезно. Но она сглупила.
- Ну, почему? – Кейдзи вздохнул. – Наверное, я это заслужил. Я тоже знаю собственный характер, Иджиме.
- Да, но она могла бы выйти замуж если не за тебя, то за твои денежки. А тут… какой-то недоучившийся докторишка. Фи!
- Ты – уникальная язва, Иджиме.
- Но ведь язвить лучше, чем страдать, правда? И потом, я действительно не одобряю ее выбор. Терпеть не могу докторов. Мне от них не по себе.
- Ты же знаешь, Ханако никогда не было дела до богатства, - проворчал Кейдзи.
Это правда, невеста Кейдзи была удивительно наивной особой. На самом деле, Иджиме сомневалась, что Ханако вообще догадывалась о его приключениях, а тех, конечно, было немало. Братец воистину огреб то, на что нарывался, и все равно, как ни удивительно, сейчас Иджиме сочувствовала ему.
- Ладно, о чем тут говорить, - он махнул рукой. – Мы не видимся по полгода, обмениваемся письмами, потом встречаемся на несколько дней, потом я снова уезжаю, и в обозримом будущем ничего бы не изменилось. Не странно, что она нашла кого-то еще, странно, что это не случилось раньше.
- Угу, - согласился Иджиме. – Пожалуй.
- Э? – Кейдзи пристально взглянул на нее. – Теперь уже ты выглядишь задумчивой. Что, неужели у тебя тоже?..
- У меня? Ничего подобного.
- Ну, нет, я тебе не верю. Ты же встречалась с Кейтаро на Дженге, и выглядела вполне довольной жизнью. Что теперь между вами?
- Теперь? Ну, теперь между нами что-то около шести тысяч километров, а в остальном все прекрасно.
- О…
- Ай, ладно, - Иджиме посмотрела на океан, пытаясь увидеть корабль, но тот уже пропал на горизонте. – Все нормально, просто… Ну, я вдруг подумала, может, матушка не так уж не права? Может, море и небо – не главное в жизни? Что ты думаешь, Кейдзи?
Братец натянуто улыбнулся.
- Я думаю, что ты меня разыгрываешь, - заявил он, пристально глядя ей в лицо. – Хм… ну, конечно. Точно, шутишь. Давай уж, признавайся, сестренка, ты меня не проведешь!
- Ладно! – Иджиме рассмеялась. – Конечно, разыгрываю. А ты поверил?
- Что? Я-то? Ну, уж нет! Даже не мечтай.
- Поверил! Я же вижу, что поверил, можешь не притворяться!
- Ну… допустим, поверил, - сдался Кейдзи. - Но всего на секунду! А что, ты – всего на секунду – не говорила искренне?
- Эту тайну я унесу с собой в могилу, - Иджиме хлопнула его по плечу. – Ладно, нечего тут стоять. Солнце уже зашло, а завтра нам вылетать. Осталось немного времени, и я предпочту не тратить его, стоя на балконе. Пойдем, братец, в конце концов, что бы ни случилось, мы-то друг у друга всегда останемся…