Адмирал Жером Ламбрен вышел на палубу. Дело шло к полудню, и солнце, повисшее в зените, ощутимо припекало, но свежий ветер развеивал зной. Геаларская эскадра держалась в двенадцати милях к северу от острова Бельтано, до побережья Тэй Файяда отсюда было чуть меньше двухсот пятидесяти миль. Союзники – ниалленцы и каннивенцы – оставались в пределах видимости, хотя все три эскадры держались отдельно друг от друга.
Ламбрен развернулся, чтобы увидеть корабли, идущие следом за флагманским «Редутэлем». Пять линкоров выстроились одной колонной: следующий за флагманом «Бравьер» был однотипен «Редутэлю» - современный быстроходный линкор водоизмещением в сорок пять тысяч тонн, три других были модернизированными дредноутами, построенными почти двадцать лет назад, но все еще оставались сильными кораблями. Наконец, замыкал строй «Мэджин», авианосец, легко узнаваемый, благодаря огромным размерам и гладкой палубе без надстроек.
Как всегда, при виде его Ламбрен скривился от раздражения, и настроение адмирала-геаларца, с утра державшееся на отметке «неплохое», резко упало. «Мэджин» мог бы стать превосходным кораблем, одним из лучших в мире; изначально он проектировался как линейный. Он, однотипный «Бернье» и третий корабль, запланированный к постройке, должны были стать лучшими линкорами в мире. Их стандартное водоизмещение составило бы почти шестьдесят тысяч тонн, и по вооружению и бронированию они превзошли бы любой корабль, имевшийся у северян или ксаль-риумцев. Но геаларскому командованию пришлось отказаться от своих планов после проклятой Легранской Конференции 1929 года, которая определила ограничения на характеристики всех новых кораблей. Линкоры типа «Мэджин» не соответствовали этим ограничениям, и Конвент, вопреки настояниям флотского командования, пошел на поводу у Империи и отказался от строительства. Третий корабль серии, так и не получивший собственного названия, разобрали на металл, но постройка «Мэджина» и «Бернье» зашла уже настолько далеко, что пустить их на слом не решились. В конечном итоге, сошлись на том, что корабли будут достроены в качестве авианосцев – единственное допустимое применение, которое оставляли для них решения Легранской Конференции. «Бернье» сейчас стоял на ремонте, а «Мэджин» вошел в состав эскадры, и его самолеты-разведчики вели наблюдение за агинаррийцами, державшимися возле Тэй Файяда.
Жером Ламбрен вздохнул и проворчал ругательство. Старая история с недостроенными кораблями задевала его за живое: адмирал не сомневался в том, что Конференцию двадцать девятого года ксаль-риумцы устроили только затем, чтобы не позволить Республике получить военные корабли более мощные, чем те, что были у Империи. Это был вопрос даже не военной мощи, а престижа. Рядом с «Бернье» и «Мэджином», какими те могли стать, гордость имперского флота – «Император Амелий» - смотрелся бы кораблем второго класса, чего самолюбивые ксаль-риумцы, конечно, потерпеть не могли. Это стало тяжелым унижением для флота Республики, которое задевало Ламбрена за живое и сегодня. Ксаль-риумцы очередной раз показали Коалиции, кто заправляет на юге, а трусливые политиканы не осмелились воспротивиться.
Имперцам вообще нельзя доверять, в чем адмирал Ламбрен убедился еще в годы Северной Войны. Они лживы и вероломны, охотно дают обещания, но выполняют лишь те, которые выгодны им самим. Они навязывают свою волю всем соседям и ревниво следят за тем, чтобы никто не мог бросить им вызов. Словом, Жером Ламбрен не видел разницы между имперцами и агинаррийцами, благо, тех и других он знал достаточно хорошо. Охотнее всего он отступил бы в сторону, предоставив северянам и южанам грызть друг друга насмерть, но, увы, у Геалара не было такой возможности. Тэй Анг стадает из-за того, что расположен на стыке интересов Севера и Юга, а Геалар граничит с Ангом и разделяет то же проклятье. Захвати агинаррийцы Анг, и Республика автоматически становится очередной целью в их планах продвижения на юг.
- Адмирал Ламбрен! – голос, прозвучавший за спиной, заставил геаларского командующего дернуться.
«Похоже, начинаю стареть», - хмуро подумал Ламбрен, обернувшись. Раньше его никому не удалось бы застать врасплох.
Позади стоял мужчинал лет тридцати пяти, в мундире капитан-лейтенанта. Жером Ламбрен нахмурился, удивленный. Капитана звали Лоис Эбри, и он не был прямым подчиненным Ламбрена. Эбри служил в особом отделе флотской разведки, работавшем на генерала Валле и его секретную службу «Омбрей». Пережиток старых добрых времен первых Конвентов, когда обсерверы – политические надзиратели – имели на флоте больше власти, чем боевые командиры, и могли своей волей отменять их приказы. После позорных поражений Северной Войны эта порочная практика была искоренена, но, к сожалению, не окончательно. При любом офицере рангом от коммодора и выше состоял наблюдатель, доносящий в столицу о любом шаге своего «подопечного». Он не имел права отдавать приказы лично или оспаривать приказы, отдаваемые адмиралом, но неприятностей мог доставить предостаточно. Ламбрен, как и любой другой боевой адмирал, обсерверов ненавидел, но не мог с ними не считаться.
- Что вам нужно, Эбри? – сухо спросил он. Только «надзирателя» ему сейчас и не хватало.
- Простите, что беспокою, адмирал Ламбрен, - омбреевец, как обычно, был сама вежливость. – Поступил приказ из Виктэра, и я обязан довести его до вашего сведения.
- Приказ? – удивился Ламбрен. – Я не ждал ничего нового. Почему этот приказ вы мне предаете?
- Вы все поймете, когда прочтете, адмирал Ламбрен. Не здесь.
- Хорошо, пройдемте ко мне, - Ламбрен направился к двери в боку высокой надстройки, Эбри держался на шаг позади него. Адмиралу показалось, что обсервер взволнован.
Он поднялся в свою личную каюту и посмотрел на Эмбр.
- Итак?
- Вот, адмирал, - тот достал из кармана лист бумаги. – Только что из расшифровки.
Ламбрен вчитался в строки, и почти сразу у него перехватило дыхание. Приказ гласил:

«Командующему эскадрой адмиралу Жерому Ламбрену.

Сегодня, 19 Осени, в 13-30 нанести удар силами авианосной авиации по агинаррийскому Первому Ударному Флоту. Действовать согласно плану «А». Не обсуждать данный приказ по радиосвязи ни с кем, включая союзнические эскадры. По исполнении передать в эфир кодовый сигнал «Вымпел». Ждать дальнейших приказов.

Фаризо Дельвик.
Глава Штаба Обороны».

Ламбрен бросил взгляд на часы. Почти полдень. Боги Неведомые, всего полтора часа на исполнение приказа. И действовать в одиночку, не привлекая союзников! В Виктэре лишились рассудка?!
- Что вы думаете об этом, Эбри? – спросил он.
- Крайне удивительно, с учетом того, что еще вчера никто даже не намекал на возможность начала боевых действий. Но подлинность приказа вне сомнений, - ответил омбреевец. – Я лично говорил с радистом, принявшим его, и с шифровальщиками. Ошибка исключена.
- Боги, Боги… - пробормотал Ламбрен. – Я не думал, что доживу до такого дня…
- И что вы планируете делать, адмирал?
Жером Ламбрен сухо усмехнулся.
- А что, по-вашему, я должен сделать, Эбри? Приказы не обсуждают, а выполняют.



На летной палубе царила суета. Оба лифта самолетоподъемников работали на пределе возможностей моторов и гидравлики, один за другим поднимая на палубу бомбардировщики. Массивные, неуклюжие с виду «Маредо Δ301» с широкими округлыми крыльями и неубирающимися шасси несколькими шеренгами выстроились в кормовой части, и обслуживающий персонал сбивался с ног, готовя самолеты к срочному вылету. Тревога обрушилась на «Мэджин» внезапно; еще с утра все ожидали, что будет обычный день. Напряжение витало в воздухе, это верно, но никто не мог предположить, что произойдет нечто подобное. Приказ с «Редутэля» застал врасплох всех, включая капитана Марко Брайбента.
Теперь капитан стоял на небольшой огороженной площадке у левого борта, наблюдая за суматохой на палубе. «Мэджин» не имел надстройки-«острова» и полноценного ходового мостика – изрядное неудобство, особенно, когда приходится управлять кораблем длиной в четверть километра и боевой массой под шестьдесят тысяч тонн. Главная летная палуба возвышалась над водой на двадцать метров и имела двести метров в длину и тридцать пять – в ширину; она предназначалась для посадки самолетов и взлета бомбардировщиков-торпедоносцев «Маредо». В нижнем ангаре корабля размещалось три дюжины торпедоносцев, и еще восемь дальних разведчиков «Везиро», которые были модификацией «Маредо». Два лифта поднимали бомбардировщики на верхнюю палубу, достаточно просторную, чтобы обеспечить взлет сразу всех тридцати шести боевых самолетов. Легкие истребители «Солей» - их было тридцать два – размещались в верхнем ангаре и могли стартовать прямо из него с собственной шестидесятиметровой взлетной палубы, расположенной ниже основной. Кроме того, для особых случаев на верхней палубе имелись две авиакатапульты, и одна – на нижней. На практике двойная взлетная палуба оказалось не столь удобной, как ожидали проектировщики, но в целом идея работала. Как бы ни отзывались о «Мэджине» титулованные адмиралы вроде самого Жерома Ламбрена, Брайбент гордился своим кораблем и тем, что команда обучена на совесть. В прошлом году на учениях он даже заставил сесть в лужу любимчика Штаба Обороны, контр-адмирала Ренуа – в тот день «Мэджин» и однотипный «Бернье», обойдя эскадру контр-адмирала, нанесли внезапный удар, пока та оставалась беззащитной на якорной стоянке. Будь тот бой настоящим, корабли самоуверенного щеголя Ренуа отправились бы на дно. Скандал тогда вышел изрядный; жаль, что после этого ничего не изменилось.
Сейчас Брайбент наблюдал за суетой вокруг себя. На колесных тележках катили тяжелые бомбы и торпеды. Люди в броских красно-белых робах торопились подвесить смертоносный груз под фюзеляжи «Маредо», пока другие заправляли самолеты топливом. Ниже палубы, на бортовых выступах-спонсонах, расчеты уже подготовили к бою зенитные пушки. Несмотря на спешку, неразберихи не было, и капитан удовлетворенно кивнул сам себе. Все-таки не зря он тренировал своих людей, они действовали согласованно, быстро и без паники.
С нижней палубы уже поднимались первые истребители. Да, «Мэджин» был готов к бою. И все же…
- Ламбрен, должно быть, обезумел, - проворчал Брайбент. – Это… - он не договорил, только стиснул зубы, качая головой.
- Адмирал, видимо, выполняет приказ вышестоящего командования, - заметил старший помощник Анжейн Дежон. – Он бы не стал делать ничего подобного без согласования с Виктэром.
- Нам-то какая разница, кто так решил, - раздраженно хмыкнул капитан.
Он снова посмотрел на самолеты. В налете примут участие тридцать бомбардировщиков и двадцать истребителей. Шесть «Маредо» Брайбент решил оставить на самый крайний случай в качестве резерва, а дюжина «Солеев» будет защищать авианосец. Творец и все пророки его, мученики, двенадцать истребителей против контратаки агинаррийцев, а в том, что контратака будет, Брайбент не сомневался. Полсотни самолетов против пяти авианосцев агинаррийского Первого Воздушного Флота – и, конечно, северян не удастся застать врасплох! Не настолько же они беспечны, чтобы подпустить геаларские аэропланы на расстояние удара. Кто бы ни был автором этой гениальной затеи, он совершенно лишился разума!
- Абсурд! – не сдержался Брайбент. – Форменный кретинизм! Кому-то в нашем командовании чувство ура-патриотизма окончательно затуманило мозги.
- Кхм… я уверен, командование отдает отчет в своих действиях, - дипломатично произнес старпом.
- Как вам угодно, старший помощник. Но я уверен в обратном! – отрезал капитан.
Дежон предпочел промолчать. Старший помощник был осторожен в суждениях и имел к тому основания. Официально на борту «Мэджина» не было политических обсерверов или сотрудников особой службы, но фактически, Марко Брайбент не сомневался, что кто-то из его людей – и наверняка не один – докладывает в «Омбрей» обо всем, что видит и слышит. Собственно, он не мог быть уверен и в Дежоне. Какой же старший помощник не мечтает стать капитаном? Но сейчас Брайбент не в состоянии был скрывать свои эмоции, и, говоря по правде, возможные неприятности с политическими обсерверами представлялись ему наименьшей из бед, которые могут обрушиться сегодня на него и его корабль.
- Мне кажется, это работа ксаль-риумцев, - пробормотал капитан «Мэджина». – Они подбивают Коалицию влезть в драку с северянами. Не случайно же их эскадра осталась подальше от границ. Имперцы ждут, что мы будет воевать, а они – подсчитывать барыши.
- Я бы воздержался от излишне радикальных суждений, капитан, - вздохнул Дежон. – Ксаль-риумцы – наши союзники. Так решено в столице, - со значением добавил он.
Брайбент все-таки прикусил язык; пожалуй, он на самом деле позволил себе лишнее. Быть может, в нынешнем флоте Республике капитаны и адмиралы не рискуют оказаться под судом за малейшее несогласие с обсерверами или просто за некстати сказанное слово, но обвинение в неблагонадежности и сегодня может испортить карьеру и жизнь офицеру рангом повыше него. Но, проклятье, приказ глуп! Нет, больше того – безумен. Самоубийственно безумен! И при этом, не выполнить его невозможно.
- В какое дерьмо мы хотим влезть на сей раз?! – процедил капитан. Не мог он сдерживать себя, просто не мог, и плевать, что ждет его потом. Если худшие ожидания обернутся реальностью, никакого «потом» просто не будет! – Воображаю, как ответят на нашу авантюру северяне! Если бы нас хотя бы поддержали ниалленцы и ксаль-риумцы, у нас был бы шанс разбить их Первый Ударный Флот, но атаковать силами только «Мэджина» - все равно, что выходить на дограна, вооружившись черенком от метлы. Все это смахивает на провокацию, Анжейн, и вы понимаете правду не хуже меня.
- Хотел бы я знать, что будут делать наши собственные союзники, - заметил Дежон, пытаясь делать вид, будто не слышал гневной речи Брайбента. – Вероятно, капитан, не только мы получили соответствующие приказы.
Еще один «Солей» стартовал с нижней палубы. Со своего поста капитан не мог видеть ее, только самолет, внезапно появившийся перед кораблем и быстро набирающий высоту. Истребитель – красивая остроносая машина с красно-сине-черными кругами на широких крыльях - взмыл в небо, а между тем на главной палубе уже начинал разбег первый ударный бомбардировщик с подвешенной между стоек шасси длинной темно-серой сигарой торпеды. Брайбент поднял подзорную трубу и обратил взгляд на эскадры каннивенцев и ниалленцев, силясь различить, что там происходит. Но было слишком далеко.
- Возможно, вы правы, Анжейн, - произнес он. – Возможно.
«Я искренне надеюсь, что наше командование действует не на свой страх и риск, - подумал он, усмехнувшись. – Если уж сходить с ума, то всем вместе».



На круглом лице вице-адмирала Беродиса Таморэ застыла недоверчивая улыбка. Командующий ниалленским отрядом словно спрашивал себя: не спит ли он?
- Прочтите это, Луциан, - адмирал протянул руку. Между пальцами был зажат лист бумаги.
Коммодор Луциан Тенавис взял бумагу и прочел. Тескст был лаконичен, но эти несколько строк заставили сердца коммодора заколотиться быстрее. Он медленно поднял взгляд на командующего. Тот все еще выглядел ошарашенным, но теперь Тенависа это не удивляло. Едва ли он сам сейчас смотрелся лучше.
- Это какое-то недоразумение, - он покачал головой. – Господин вице-адмирал, ведь нам дали понять, что…
- Я все прекрасно знаю! – отмахнулся Таморэ. – Можете не объяснять! Вы прочли внимательно?
Вопрос не требовал ответа, и коммодор Тенавис промолчал. Таморэ всплеснул руками:
- Я не хуже вас понимаю, что это отдает безумием, но приказ совершенно ясен. Атаковать агинаррийские аэродромы на южном побережье Тэй Файяда, - вице-адмирал покачал головой. – Во имя Юнидеуса, я многое бы отдал, чтобы это оказалось галлюцинацией. Увы…
- Это не может быть правдой, - повторил растерянный начальник штаба. – Должно быть…
- Не говорите ерунду, Луциан, - вздохнул Таморэ. – Как будто вы впервые сталкиваетесь с подобным! Магнаты могут передумать по десять раз на дню! Сегодня Сенат говорит одно, а завтра – прямо противоположное.
- У меня было впечатление, что Сенат и Штаб искренне не хотят войны, - заметил Тенавис. – Конечно, судить наверняка мы не можем. Но если мы должны атковать, скорее всего, планы были разработаны еще до начала всей этой истории с переговорами. В таком случае, конференция нужна была только для отвода глаз.
- Я бы не стал исключать никакую возможность, - вице-адмирал шумно вдохнул, как рассерженный догран. – Ну, что же. Нет смысла спорить, Луциан. Приказ получен. Передайте соответствующие инструкции на «Беатрис» и «Кириллу».
В состав эскадры вошли оба авианосца ниалленского флота. Перестроенные из больших танкеров, обычно они использовались для разведки и обороны главных сил от вражеских самолетов и субмарин, но пилоты отрабатывали и атаки наземных целей. Только несли они вместе всего около шестидесяти аэропланов, что было явно недостаточно против воздушной армады северян. Коммодор Тенавис бросил еще один взгляд на бумагу, как будто от перечитывания что-то в тексте могло измениться. Увы, адмирал прав: приказ есть приказ. Тенавис потянулся к трубке телефона, чтобы отдать распряжения на сигнальный мостик, не в силах отделаться от чувства, что совершает нечто ужасно неправильное.



«Командующему Второй эскадрой Северного Флота Себастьену Арину.

Не позднее 14:00 19 Осени силами воздушной группировки префекта Каррела нанести удар по агинаррийскому флоту возле Тэй Луана. Вплоть до выполнения, соблюдать режим полного радиомолчания. Не обсуждать данный приказ ни с кем, включая офицеров Вашего штаба. Соблюдать абсолютную секретность.

Командующий Северным Флотом.
Магистр Моря Астиан Верро».

- Я нарушаю приказ уже тем, что показываю его вам, префект, - мрачно заметил Магистр Арин.
Дэвиан Каррел молча вернул бумагу командующему эскадрой. Тот аккуратно сложил ее вчетверо и усмехнулся:
- Похоже, вашим «птенчикам» предстоит показать себя в деле раньше, чем кто-то мог ожидать, - заметил он. – Надеюсь, они готовы к бою?
- Настолько, насколько возможно, - сказал Дэвиан. – Но я не ожидал получить такой приказ.
- Вы? – зло произнес Арин. – Поверьте, префект Каррел, я ожидал его не больше. Но приказы выполняются вне зависимости от того, ждали мы их или нет. Равно как и от того, нравятся ли они нам.
- Магистр, это все же очень странно, - заметил Дэвиан. – Я поддерживаю связь со своим двоюродным братом. Кронпринц Тамрин дал мне знать, что Император ни в коем случае не намерен начинать военные действия первым.
- Значит, обстоятельства изменились.
- Магистр Арин, я понимаю, что приказы не обсуждаются. Но я уверен, что мой кузен не стал бы скрывать от меня столь важную информацию, если бы что-то слышал о намерениях Императора или Генерального Штаба нанести первый удар. А Тамрин – наследный принц. Он бы знал об этом.
- Я не понимаю, к чему вы клоните, префект, - сухо сказал Себастьен Арин. – Вы думаете, что приказ может быть подложным?
- Я не знаю, что думать, Магистр, - откровенно ответил Дэвиан. – Я лишь говорю, что еще вчера в Палатиане никто не собирался воевать. Император Велизар Третий не мог принять такое решение за одну ночь, поверьте, я знаю его достаточно хорошо. Так что – да, Магистр, я ничего не исключаю.
Арин раздраженно вздохнул.
- Приказ подлинный, префект Каррел. Он пришел с Тантала, от Магистра Верро. Коды, позывные – все верно. Если предположить, что вы правы, и нас пытаются водить за нос… - командующий развел руками. – Это значило бы, что злоумышленники полностью контролируют наши радиочастоты, знают всю нашу систему позывных и наши военные шифры. А это невозможно.
Дэвиан стиснул зубы. Внезапно вспомнился визит в отдел военной разведки и хитроумная машина под названием «Витария». Ксаль-риумцы воспользовались ей, чтобы взломать шифр Объединенного Флота и перехватывать секретные депеши агинаррийцев. Но то, что создал один человек, другой может повторить. Кто поручится, что где-нибудь – хотя бы даже в Кинто – нет маленькой неприметной комнатки, где стоит точно такой же аппарат, и соперники читают все радиограммы ксаль-риумцев?
- Это маловероятно, Магистр Арин, - возразил он. – Но не невозможно.
- И что вы предлагаете? – холодно осведомился Магистр. – Игнорировать приказ? Вы понимаете, к чему это приведет?
- Понимаю, Магистр. Я также представляю себе, к чему приведет его выполнение, если приказ все же фальшивый.
- Я в это не верю, - отрезал Арин. – Да и кому бы могла понадобиться такая провокация?
- Не знаю, - честно ответил Дэвиан. – Магистр Арин, я выполню любой ваш приказ, но я высказал свое мнение. Я не верю, что в Палатиане могли передумать столь внезапно. Что вы намерены делать?
Себастьен Арин уже набрал воздух в легкие для ответа – Дэвиан догадывался, что он намеревался изречь нечто вроде «приказы не обсуждаются» - но осекся на полуслове. Казалось, он заколебался. Дэвиан не сомневался в том, что, будь он просто префектом, Арин проигнорировал бы все его возражения, но префект Каррел все же был еще и принцем, племянником Императора и кузеном наследника престола. Арин раздраженно дернул подбородком, затем поднял трубку внутреннего телефона и вызвал отдел связи.
- Отошлите немедленно шифрованное сообщение Магистру Верро на Тантал. Текст: «Сверхсрочно. Ваш последний приказ от сего дня не поняли. Возможна ошибка при передаче. Просим повторить с подтверждением подлинности. Магистр Арин».
Он бросил трубку обратно на рычаг.
- Мы очень рискуем, префект. Я очень рискую.
Дэвиан молча подошел к иллюминатору. Заложив руки за спину, он смотрел на корабли, выстроившиеся вдоль береговой линии острова Фар Дана. Вдоль берега тянулись однообразные приземистые строения: здесь была возведена военная база геаларцев, и имелся аэродром. По предложению Дэвиана, одобренному в Палатиане, имперский флот остался здесь, тогда как союзники выдвинулись дальше на север – геаларский адмирал Ламбрен настоял-таки на своем.
В тяжелом молчании Дэвиан и Себастьен Арин ждали ответа. Дэвиан терялся в догадках. Он был уверен, что приказ фальшивый, но это означало, как и сказал Магистр, что кто-то знает военные шифры Ксаль-Риума. Откуда?! Опять постарались шпионы вроде нар Кааринта, или все же, действительно, нашелся умелец, построивший вторую «Витарию»? Если это правда, то какую игру ведут загадочные злоумышленники? Хотят спровоцировать Ксаль-Риум атаковать агинаррийцев? Почему? Быть может, Коалиция – те же геаларцы, допустим – решили ускорить события столь неожиданным образом? Но такое предположение казалось маловероятным: слишком велик риск. Если бы игра раскрылась, разоблаченному «игроку» бы не поздоровилось.
«Даэмогос и Пармикул! Час от часу не легче!», - Дэвиан Каррел ждал неприятностей, но такое развитие событый стало для него полным сюрпризом.
Бесплодные попытки разобраться в происходящем прервало появление связиста.
- Магистр. Срочная радиограмма с Тантала, - доложил тот. – Только что расшифрована.
Дэвиан посмотрел на часы. Весьма оперативно, надо отдать должное Магистру Верро. Себастьен Арин взял бумагу и жестом отпустил посыльного.
- Зануда, я не отдавал никаких приказов сегодня, - прочем он вслух. – Не знаю, о чем ты, но игнорируй любой приказ, приходящий к тебе от моего имени. Если я захочу связаться с тобой, в качестве подтверждения подлинности моего сообщения, я назову имя девицы, из-за которой мы с тобой вдвоем оказались на гауптвахте. Везунчик.
Магистр прикрыл глаза и медленно опустился в кресло.
- Зануда – мое прозвище со времен Академии. Мы с Верро учились вместе. Его звали Везунчиком, - Арин глубоко вздохнул. – Похоже, вы были правы, префект Каррел. С нами играют, и очень искусно. Я бы не усомнился в подлинности приказа.
- Я бы тоже, Магистр, если бы не имел связи с Палатианом, - заметил Дэвиан. – Кто бы ни затеял игру, они очень хорошо подготовились.
- Но кто, во имя Даэмогоса?!
Дэвиан пожал плечами. Первое объяснение, пришедшее на ум – провокацию затеяли сами северяне, так же, как было в Ивире. Но зачем им развязывать войну, которая по ним же и ударит? Да еще таким экстравагантным способом? Тамрин был вполне уверен, что Сегун Кансен не хочет ввязываться в драку раньше времени, и в этом вопросе Дэвиан разделял мнение кузена.
- Восточники, быть может? – высказал он единственную мысль, которая хоть сколько-то походила на истину. – У них, по крайней мере, есть мотив. Коалиции было бы выгодно, если бы Империя объявила войну Агинарре. Возможно, они решили, что Ксаль-Риум ведет себя слишком пассивно.
- Возможно, и так, - согласился Арин и с силой ударил кулаком по столу. – Ублюдки! Если вы правы, префект, то Агинарра – последнее, о чем им надо будет беспокоиться! Хорошо… - он перевел дух. – Благодарю, префект. Вы уберегли нас всех от роковой ошибки.
- Надеюсь, что так, - медленно произнес Дэвиан. – Магистр, я должен вернуться на свой флагманский корабль. Имеет смысл привести флот в состояние повышенной готовности. Я не уверен, что только мы одни получили подобный приказ…
- После случившегося я готов поверить во что угодно, - проворчал Арин. – Хорошо, возвращайтесь на «Азалин», префект, и сделайте все необходимое. А я постараюсь выяснить, что сейчас делают восточники.



Басовито ревел мощный мотор. «Рэйку» - грозный небесный хищник с ярко-красным знаком драконьего пламени на фюзеляже – мчался вперед, широко раскинув дюралюминиевые крылья. Далеко внизу, от горизонта до горизонта, раскинулся безбрежный океан; кое-где можно было видеть немногочисленные светлые облака, но, в целом, обзор был превосходный. После нескольких дней ненастья, когда полеты были невозможны, боги сменили гнев на милость и вернули ясное небо.
Старший лейтенант Мичио Кейтаро бросил беглый взгляд на альтиметр, затем на спидометр. Высота 6300 метров, скорость триста восемьдесят километов в час. Обычное патрулирование, уже давно ставшее рутиной. Кейтаро возглавлял отай – четверку истребителей. Небо было ярко-синим, а воздух прозрачным, как лучший хрусталь. Удивительно безмятежная картина – словно воплощение в жизнь идей древних философов, которые любили рассуждать о вечной гармонии мира. Ясное солнце, чистое небо, покой и порядок. Да и не похоже, чтобы «потенциальный противник» на что-то решился. Восточники держались в опасной близости от морских границ Тэй Анга, но не пересекали их, и дальше демонстративных маневров не заходили. Ксаль-риумцы и вовсе отступили подальше от границ, словно делая намек северянам, что не намерены во что-либо вмешиваться, пока их не трогают. Но контр-адмирал Ида, командующий соединением «Риокай» и всем Первым Ударным Флотом, не забывал об осторожности и всегда держал в небе как истребители боевого воздушного патруля, так и наблюдателей – летающие лодки с огромной дальностью полета, базирующиеся на Тэй Карне. За противником – пока еще только «потенциальным» - велось постоянное наблюдение. Случись что, застать «Тэйкай» и «Риокай» врасплох не удастся.
Но пока что все было совершенно спокойно, очередной разведывательный полет проходил без неприятностей. Мичио Кейтаро сверился с компасом и показателем пройденного пути. Внизу была только вода, ни единого ориентира, приходилось лететь по счислению. Лейтенант опустил глаза к карте с карандашными отметками, убедился, что ведет свою группу верным курсом, и вернулся к наблюдению.
Неожиданно он сузил глаза, насторожившись. Возможно, это была просто иллюзия, порожденная отблесками солнца на противопульном триплексе фонаря, но взгляд Мичио уловил какое-то движение на самой грани восприятия. Оптический обман, или все же?..
- Внимание, группа «Кио», говорит «Кио-старший», - произнес он. – Вижу что-то на три часа. Повторяю, ниже нас на три часа. Проверим, - он развернул самолет, двигаясь в том направлении, где, как ему показалось, безупречную чистоту неба нарушило какое-то движение.
И очень быстро Кейтаро убедился, что глаза не обманули его. По мере сближения он смог четко различить силуэты. Это были аэропланы, они двигались курсом на север, и было их много. Какого?..
Мичио Кейтаро пробормотал ругательство. Воздушная эскадра была многочисленной – не меньше полусотни машин. По мере сближения, лейтенант опознал их по силуэтам: истребители «Солей» и бомбардировщики «Маредо». После этого не нужно было видеть знаки различия – тройные сине-красно-черные кольца на крыльях и такую же расцветку вертикального стабилизатора – чтобы понять их принадлежность.
- Геаларцы… - Мичио стиснул зубы. Самолеты Республики уже пересекли воздушную границу Тэй Анга, что означало военную агрессию. И, судя по курсу, их целью был Первый Ударный Флот. «Тэйкай» и «Риокай». А ведь командование Сегуната было уверено, что они не решатся!
- Внимание, «Кио»! – заговорил молодой агинарриец. – Видите их?
- Так точно, старший, - отозвался «Кио-3», Кайто Сатори. – Геаларцы! Мичио, да ведь они летят прямо на «Риокай»!
- А ты думал куда? – буркнул тот в ответ.
Похоже, восточники их еще не заметили: агинаррийцы держались выше, и солнце скрывало их от взгляда геаларских пилотов. Лейтенант Кейтаро воспользовался преимуществом, чтобы продолжать наблюдение, хотя все было уже совершенно ясно. Аэропланы с красно-сине-черными знаками шли ровным строем, легкие истребители прикрывали неповоротливые «Маредо», которые несли торпеды и тяжелые бомбы. Итак, свершилось… В намерениях геаларцев сомнений быть не могло.
- Внимание, «Риоги»! – вышел на связь Мичио Кейтаро. – Это группа «Кио»! Обнаружили воздушный флот геаларцев в квадрате 56-42. Повторяю: воздушный флот геаларцев в квадрате 56-42. Не меньше пятидесяти самолетов держат курс на «Риокай»!
- «Кио», говорит «Риоги», - после недолгого, но напряженного ожидания пришел ответ от авианосца. – Слышим вас ясно. В бой не ввязывайтесь. Повторяю, в бой не ввязывайтесь до прибытия подкреплений!
- Вас понял, - не без облегчения ответил лейтенант Кейтаро. Всего четыре «Рэйку» против геаларской воздушной флотилии в полсотни боевых машин – исход такого боя был бы предрешен. Мичио Кейтаро не считал себя трусом, и готов был сражаться, но погибнуть в заведомо безнадежной схватке было бы ужасно нелепо.
Почему-то он вдруг подумал, что Акира Хару из «Небесного охотника» на его месте непременно наплевал бы на приказ и атаковал. И, разумеется, разогнал бы всех врагов еще до того, как подоспела подмога. Но он-то не Хару, да и вообще, пожалуй, Иджиме права: дурацкий фильм.
Одно, впрочем, было для Мичио Кейтаро совершенно ясно: без драки сегодня никто из пилотов Первого Флота не останется.



Контр-адмирал Токари Ида стоял на взлетной палубе «Риоги». Прохладный ветер обдувал его широкое лицо, море волновалось, но небо было чистым. Флагман ударной группы «Риокай» - «Драконов» - шел курсом на восток умеренным пятнадцатиузловым ходом, экономя горючее. Слева на траверсе «Риоги» держался второй авианосец группы, «Риоши», однотипный с флагманом. Два корабля разделяло небольшое расстояние. Можно было отчетливо видеть небольшую надстройку, три прикрытые щитами орудийные установки со сдвоенными стволами 11,4-сантиметровых скорострельных универсалок и две выступающие из правого борта широкие, плоские дымовые трубы, выгнутые вниз таким образом, что извергаемые ими потоки сизого дыма стелились по поверхности воды за кормой корабля. Третий корабль отряда «Риокай» держался на правом траверсе флагманского авианосца. Внешне он напоминал «Риоги» и «Риоши», но был заметно меньше и не имел надстройки. Если первые два «Дракона» могли поднять в воздух по шестьдесят пять самолетов, то он – только тридцать шесть. Малый авианосец носил название «Риоко», «Дракон-дитя» - у кого-то в штабе, видимо, временно прорезалось чувство юмора, когда придумывали название для кораблей будущего ударного соединения. Основой его авиагруппы были разведчики и истребители – считалось, что в бою «младшенький» возьмет на себя воздушное прикрытие более крупных собратьев, которые будут наносить удары по врагу силами бомбардировщиков и торпедоносцев.
На большем удалении по правому борту виднелись силуэты «Тэнко» и «Киори» из ударной группы «Тэйкай». Внешне не очень отличавшиеся от «Драконов» - все авианосцы Агинарры имели очень сходные силуэты, чтобы затруднить врагу опознание – «Тэнко» и «Киори» были несколько крупнее и вдвоем несли полторы сотни самолетов разных типов. Вместе «Тэйкай» и «Риокай» составляли Первый Ударный Флот; Токари Ида был его командующим. Авианосцы сопровождал эскорт из двадцати быстроходных кораблей – два дивизиона легких крейсеров и эсминцы. Флот Иды защищал Тэй Файяд и западное побережье Тэй Карна, восточнее, у Тэй Луана, держались остальные силы под командованием самого вице-адмирала Такэми.
В небе постоянно патрулировали истребители, а другие «Рэйку» стояли на палубах авианосцев в постоянной готовности к взлету. Ида не ждал неприятностей, но был готов ко всему.
- Адмирал! – неожиданно услышал он и обернулся.
От надстройки к нему спешил Тэджи Хосэй – худощавый тридцатидвухлетный капитан второго ранга, старший офицер авиации соединения «Риокай». Он казался взволнованным, впрочем, Тэджи всегда отличался излишней эмоциональностью, пожалуй, даже суетливостью. Но дело свое знал хорошо.
- Адмирал Ида! – Хосэй поравнялся с ним и выдохнул. – Тревога! Наш патруль только что обнаружил геаларские самолеты. Летят к нам. Расстояние – сто восемьдесят километров, направление – шесть часов. Полсотни машин или больше.
Усилием воли Токари Ида сохранил хладнокровие. Он воздержался от глупых вопросов вроде: «Вы уверены?». Ясно, что Тэджи знает, о чем говорит, иначе не стал бы зря дергать командующего флотом. Значит, геаларцы… А минуту назад контр-адмирал был искренне убежден, что этот день, как и предыдущие, не будет богат событиями.
- Боевая тревога. Все истребители – немедленно в воздух, - приказал он. – Защищать авианосцы любой ценой. Передать оповещение об атаке по всем каналам.
- Да, адмирал Ида. Мы атакуем первыми?
- Нет, - с досадой ответил контр-адмирал. – Но мы поднимем навстречу восточникам все наши истребители. У противника только пятьдесят самолетов, говорите? Значит, численный перевес на нашей стороне. Если у геаларцев хватит ума отступить, мы не будем их преследовать.
- А если нет?
- Тогда тем хуже для них, - ответил контр-адмирал. – Выполняйте приказ, капитан Хосэй.
Токари Ида торопливо прошел в рубку, а на палубе «Риоги» воцарилась суета. Но суета организованная, команда авианосца была слишком хорошо выучена, чтобы впасть в панику. Вскоре первый «Рэйку» уже начал разбег, подпрыгнул над палубой и устремился ввперх, а тем временем второй ждал в готовности к взлету. Контр-адмирал Ида улыбнулся не без удовольствия, наблюдая за слаженной работой своих подчиненных. Геаларцы решили попробовать «Риокай» на прочность? Очень хорошо, пусть приходят. Они узнают, что значит разозлить дракона. В столице не хотели войны, тайрё Сетано тоже требовала не поддаваться на возможные провокации, но то, что происходило, уже не подпадало под определение «провокация». Вражеские самолеты вторглись в воздушные пределы Тэй Анга, и все указывает, что они готовы драться. Ида почувствовал, как внутри пробуждается гнев.
- Пусть наши пилоты делают свою работу и не стесняются в средствах, капитан Хосэй, - сказал он. – Я должен немедленно связаться с вице-адмиралом Такэми и с Малгари.



Зазвонил телефон. Ниора Сетано, не сдержавшись, дернулась всем телом, протянула руку и поднесла трубку к уху.
- Адмирал Сетано слушает, - пришлось сделать над собой усилие, чтобы голос звучал холодно и ровно.
- Командующая! – говорил Масахиро Оми, и по его интонациям женщина сразу поняла: случилась беда. – Такэми прислал новое сообщение: Первый Ударный Флот атакован. Восточники нанесли удар силами палубной авиации. Почти одновременно другая группа самолетов пыталась разбомбить аэродром Сэйган на побережье Тэй Файяда.
Только в этот момент тайрё по-настоящему поняла, что означает фраза «перехватило дыхание». Ниора вдруг почувствовала, что ей на самом деле не хватает воздуха. Пальцы судорожно сжались, сминая лист бумаги, который она держала в левой руке. Первое сообщение от Сэмадзу Такэми – о приближении вражеской авиации – было тревожным, но еще оставался шанс на то, что это лишь ошибка. Призрачный шанс, и все же… Ниора дала «добро» на любые действия, необходимые для защиты флота, и ждала новостей. Ждать пришлось недолго.
- Потери? – спросила она.
- Невелики, - ответил Оми. – Такэми не вдавался в подробности, но атаки восточников были плохо организованы. Сбито несколько наших самолетов, но корабли не пострадали. Геаларцы ушли с большими потерями. Ниалленцам удалось повредить аэродром, но их атаку тоже отбили. Командующая… - начальник штаба выдержал краткую паузу, словно собирался с духом. – Контр-адмирал Ида приказал Первому Ударному Флоту нанести ответный удар по восточникам, и Такэми поддержал его приказ.
Разумеется, поддержал, какой выбор у него оставался? На удар всегда отвечаешь ударом. Ниора прикрыла глаза. Значит, свершилось. Она ждала этого и боялась. В любой момент тайрё ожидала получить секретный приказ из столицы – атаковать – но все обернулось иначе. У восточников первых лопнуло терпение. Так же, как было в одиннадцатом году.
- Что ксаль-риумцы? – ее голос заледенел.
- Пока ничего не предпринимали, командующая. Их эскадра по-прежнему остается возле острова Фар Дана. Вице-адмирал Такэми уже приказал поднять в воздух самолеты соединения «Сэнкай». Он готов атаковать немедленно, но запрашивает разрешения у вас. Какие будут распоряжения, командующая?
Ниора стиснула зубы. Вот он, момент, которому суждено войти в учебники истории. И она, Ниора Сетано – в центре событий. Как бы высокопарно это ни звучало, от ее решения сейчас зависят судьбы народов, и времени на размышления нет. У Тэй Анга уже разгорается сражение, и ей придется определить, что делать. Втянуть ли ксаль-риумцев в войну, атаковав их, или выждать, в надежде, что Империя не поддержит союзников-восточников?
Луч солнца, отразившийся от оконного стекла, ударил ей в глаза, женщина прищурилась и едва сдержала смешок. В Тсубэ все было так безмятежно… И кто бы мог подумать, что для Ниоры Сетано война начнется столь банально – солнечный свет за окном и телефон на столе. Никаких пушек, никаких самолетов и кораблей. Не рвутся бомбы, не грохочут залпы, не ревят моторы – сражаются другие, и они так далеко. Дорого бы она дала, чтобы оказаться среди них, и кто-то другой должен был принимать судьбоносные решения.
Она вздохнула, понимая, что пытается хоть на секунды, но оттянуть неизбежное. Решать? Решение было очевидным, слишком очевидным. Ксаль-риумский флот угрожает кораблям Сэмадзу Такэми, среди которых соединение «Сэнкай». Лучшие авианосцы Объединенного Флота, три корабля по тридцать шесть тысяч тонн. На них – пять тысяч человек команды и двести пятьдесят самолетов с экипажами. Если ксаль-риумцы атакуют первыми, у них будет шанс покончить с «Сэнкай» одним ударом, а это означало бы невосполнимые потери. Построить новые авианосцы заняло бы годы. Потеряй агинаррийцы «Сэнкай», возможно, они лишатся и шансов на победу в войне. И Ниора Сетано не верила, что ксаль-риумцы останутся нейтральными. Что бы ни послужило причиной к нападению, война уже началась. Ниора не хотела этого, но обстоятельства обернулась так, что ее мнение уже не играло роли. Бой уже идет, и остается только одно: действовать.
Запросить Штаб? Переложить бремя решения на них и ждать ответа, зная заранее, каков тот будет? Ждать, теряя драгоценные минуты? Ну, нет…
- Приказ Такэми, - негромко, отчетливо проговорила она. – Атаковать ксаль-риумцев всеми силами. Главная цель – авианосцы Каррела, остальное на усмотрение вице-адмирала. Все на этом, Масахиро.
- Так точно, командующая, - Оми прервал разговор.
Ниора с нарочитой аккуратностью опустила трубку на рычаг аппарата. Только теперь она поняла, что все еще нервно комкает в кулаке лист бумаги, и, зло размахнувшись, швырнула его в корзину, хоть таким образом выплеснув наружу эмоции. Да, исторический момент. Только что она приняла решение, единственное решение, которое могла принять, и теперь ей жить с этим до конца дней. Впрочем, возможно, в таких обстоятельствах «до конца дней» - не так уж и долго. Ниора Сетано помолилась бы всем богам Дагериона за то, чтобы ее приказ не был ошибкой; жаль, она никогда не верила в богов.



Шум вокруг оглушал. Пронзительный вой сирен, гром орудийных залпов, рев моторов и хлопки разрывов зенитных снарядов сливались в сплошной рев. Десятки темных дымных клякс запятнали безупречную чистоту неба, и среди них метались многочисленные тени. Слишком высоко, чтобы видеть знаки различия на крыльях или фюзеляжах, но отличить агинаррийцев можно было по окраске. Самолеты северян были серо-синего цвета, геаларские снизу – блекло-серыми, а сверху их покрывали желто-зелено-коричневые разводы. И у северян было явное преимущество в численности. Осматриваясь по сторонам, капитан Марко Брайбент видел агинаррийские аэропланы повсюду. Десятки их; пожалуй, не менее полутора сотен машин принимало участие в атаке. Может, и больше. Истребители, пикирующие бомбардировщики и торпедоносцы. Они действовали удивительно слаженно. Ударные самолеты атаковали с разных направлений, пока истребители связали боем немногочисленные уцелевшие «Солеи». Северян было больше, их самолеты были лучше, а пилоты превосходили геаларцев, и Брайбент видел, как тает число защитников «Мэджина». Один за другим геаларские самолеты вспыхивали и падали с небес. Авианосец стал главной целью атаки противника. Линкоры держались поблизости, сотрясали воздух залпами зенитных пушек, но на них почти не нападали – агинаррийцы явно задались целью прежде покончить с «Мэджином». До сих пор авианосцу удалось избегать прямых попаданий, но скорее по прихоти богов, нежели усилиями команды.
«И почему я не удивлен…» - сумрачно подумал капитан. С того момента, как пришел тот проклятый приказ, Брайбент не сомневался, что к такому финалу дело и придет. Какой больной разум измыслил столь безумный план? Насколько нужно быть оторванным от реальности, чтобы верить, будто бы полсотни аэропланов с «Мэджина» могли скрытно приблизиться к агинаррийскому Первому Флоту и одолеть северян? Разумеется, ничего не вышло, большую часть геаларской авиации сбили еще на подлете к авианосцам соединения «Риокай», а затем, как и следовало ожидать, разъяренные агинаррийцы нанесли ответный удар, и с самого начала было ясно, что их не сдержать. Окажись вместе с «Мэджином» «Бернье», возможно, еще осталась бы какая-то надежда, но не теперь…
С галереи ниже главной летной палубы гремели универсальные пушки – зенитчики делали все, что могли, защищая корабль. Взахлеб лаяли двуствольные 36-миллиметровые зенитные автоматы, стрекотали тяжелые счетверенные пулеметы. «Мэджин» огрызался всем, что у него было, благо, огромный авианосец оснастили внушительным количеством оборонительного вооружения, и снаряды никто не экономил. Усердие зенитчиков оправдывалось, до сих пор им удавалось отгонять агинаррийцев, но Марко Брайбент не строил иллюзий. Везения не хватит надолго.
Очередная атака пикирующих бомбардировщиков – четыре остроносых, по-своему изящных самолета зашли с кормы. Наперерез им устремилась пара «Солеев», но прежде, чем геаларские летчики успели открыть огонь, один из двух самолетов содрогнулся, сбился с курса и помчался вниз, оставляя за собой хвост серого дыма. Второй отвернул, спасаясь от пары агинаррийских истребителей, и дорога для четверки «Сайто» осталась чиста.
- Лево на борт! – приказал Брайбент, глядя на агинаррийские самолеты, лихо пикирующие вниз по почти отвесной траектории. Геаларец не мог рассмотреть мелкие подробности, но знал, что выпущенные из крыльев тормозные щитки не позволят пикировщикам разогнаться сверх предела, допустимого прочностью конструкции, делая возможным столь дерзкую атаку.
«Мэджин» накренился, начав разворот, но первый агинарриец уже сбросил бомбу, а следом за ним и второй. Два других чуть промедлили. Брайбент видел, как мчится вниз темное пятнышко, казавшееся таким крошечным. А в следующий момент – удар и гром! «Мэджин» содрогнулся всем огромным корпусом, обломки взлетели над главной палубой, посреди которой, казалось, внезапно пробудился к жизни небольшой вулкан. Огненные языки вырывались вверх из раскрывшегося кратера, густой, едкий дым стелился над палубой. Вот и первое попадание. Капитан знал, что это было лишь вопросом времени, и все равно, ощутил тяжелую, мучительную боль. Почему-то казалось, будто только что ранили его самого. В скрежете рвущегося металла человеку слышался стон тяжело раненого зверя.
Вторая бомба, сброшенная ведомым, тоже попала в цель – ударила в палубу у самого борта. На счастье, мгновенного взрыва не произошло: бомба пробила палубу, наискось прошла через корпус корабля, вышла наружу ниже артиллерийской галереи, упала в воду, и только потом взорвалась. Вода стеной поднялась вплотную к борту авианосца, шестидесятитысячетонный корабль дернулся, словно на полном ходу скользнул бортом вдоль невидимой преграды, и рыскнул на курсе. Марко Брайбент почувствовал, как палуба уходит из-под ног. Испуганно вскрикнул старший помощник Дежон, ухватившийся за поручни. Вместе с водяным столбом в воздух взлетели клочья металла – настолько близкий разрыв не мог пройти для «Мэджина» без последствий. Один из спонсонов со 120-миллиметровой универсальной пушкой сорвало с места, и он рухнул в воду вместе со всем расчетом. На какое-то время авианосец почти лишился управления.
Две другие бомбы легли мимо цели. Одна взорвалась метрах в двадцати от левого борта, но последняя, четвертая, упала в считанных метрах за кормой. «Мэджин» снова ощутимо тряхнуло, и корабль, едва восстановивший управление, опять накренился, описывая полную циркуляцию и рискуя столкнуться с одним из эсминцев собственного прикрытия. Верткие миноносцы спешили убраться с пути шестидесятитысячетонного морского чудовища, разогнавшегося до предельных двадцати шести узлов.
- Капитан! – воскликнул Дежон. Он указывал перед собой.
Проследив за его рукой, капитан «Мэджина» выругался. Низко, едва не срезая крыльями верхушки волн, к кораблю приближались новые аэропланы. Массивные одномоторные машины, вооруженные торпедами. «Хэйдзены», тяжелые ударные самолеты. Их было четыре, а на удалении еще одна четверка маневрировала, выходя на курс для атаки. Агинаррийцы увидели, что геаларский авианосец поврежден, и, воодушевленные первым успехом, удвоили усилия.
- Право руля! – прорычал Брайбент. – Ну же!..
Рулевой отчаянно вращал колесо штурвала, и его усилия дали результат. Все же «Мэджин» начал разворачиваться, но медленно, слишком медленно. Тот взрыв бомбы не обошелся без последствий, с рулевым управлением явно что-то не в порядке – проклятье, еще и этого не хватало для полного счастья! Без руля корабль превратится в легкую мишень для врага, вернее, уже превращается!
Зенитчики открыли яростный огонь по приближающимся самолетам, однако те уже сбросили в воду свой смертоносный груз и начали набирать высоту. Одному не повезло, очередь зенитного автомата растерзала его правое крыло, и «Хэйдзен», завалившись на бок, спикировал и нырнул в волны, подняв высокий фонтан. Но это уже ничего не изменило. Капитан Брайбент не мог видеть пенные следы, оставляемые торпедами, но не надеялся на то, что удастся уйти от всех четырех. Расстояние было слишком мало, агинаррийцы рисковали, так приближаясь к кораблю, зато атаковали наверняка. Марко Брайбент судорожно стиснул поручни обеими руками, предчувствуя сокрушительный удар, когда торпеды врежутся в борт корабля ниже ватерлинии.
Мучительно медленно тянулись секунды, и в какой-то момент в душе геаларца проснулась надежда. Быть может, все же повезло? Агинаррийцы плохо прицелились? Торпеды прошли мимо? Взрыватель не сработал? Но уже в следующую секунду огромная колонна огня, воды и дыма накрыла нос корабля, и «Мэджин» дернулся, выгибаясь всем корпусом. В рубке, расположенной в носу ниже летной палубы, мгновенно вылетели все бронированные стекла иллюминаторов, а людей побросало на пол. Этот удар был много мощнее недавнего взрыва бомбы, и, не прошло десяти секунд, кошмар повторился. Вторая торпеда поразила авианосец в правый борт, очень близко к миделю. Авианосец накренился, медленно теряя ход, а северяне продолжали атаки, и в воздухе уже не осталось геаларских истребителей, чтобы защищать поврежденный «Мэджин». Очень скоро еще две бомбы, сброшенные пикировщиками, пробили палубу и взорвались внутри ангара. Вспыхнули новые пожары. Густой, удушливый дым заволакивал все вокруг. Через прорехи в черной пелене дыма капитан Марко Брайбент увидел один из линкоров Ламбрена. Как и «Мэждин», тот был охвачен огнем.
«Те, кто отдали приказ об атаке, могут ликовать! – с бессильной ненавистью подумал геаларец. – Они хотели войны – они ее получили!»