Утро следующего дня ознаменовалось для Ольги тяжелой гудящей головой, неприятной сухостью во рту и жуткой болью во всем теле. Вчера она смогла уснуть только после ударной дозы снотворного. Благо, этого добра в доме хватало – Светлана любила изображать из себя светскую львицу, неспособную, в силу тонкой душевной организации, уснуть без таблеток, и скупала их, как только появлялась возможность раздобыть рецепт.

Ольга с трудом поднялась, привела себя в порядок, если это можно было так назвать, выпила чашку кофе. Аппетита не было абсолютно, тошнило при одной мысли о еде. Чтобы хоть чем-то себя занять, она принялась наводить порядок в сумочке. Вытряхнула все содержимое на стол: помада, записная книжка, ключи, кошелек, визитка. Девушка взяла в руки картонный прямоугольник и прочла надпись: Соколов Олег Николаевич. Следователь по особо важным делам… и телефон.

На обороте рукой седого доктора было написано: «Позвони ему, дочка!» Несколько секунд она колебалась, а потом решительно набрала номер.

– Капитан Соколов слушает, – раздался в трубке приятный мужской голос.

– Здравствуйте. Ваш телефон мне дал Вячеслав Александрович, – она помолчала, собираясь с силами, – мне нужна помощь, – и снова по щеке потекла слеза, вытирать которую девушка не стала.

– Вы – Ольга Королёва? – спросил капитан.

– Да, но откуда вы…

– Наш добрый доктор позвонил мне еще вчера и рассказал о вас. Рад, что вы все-таки объявились, сможете подъехать к отделению?

– Думаю, да, хотя… – появляться на улице с таким лицом не хотелось, да и сил особо не было.

– Давайте сделаем так: диктуйте адрес, и через час я к вам приеду, договорились, Ольга? И не волнуйтесь, я сделаю все, от меня зависящее, чтобы подонки получили новую прописку. Скоро буду. Ждите, – он положил трубку, а Ольге теперь не оставалось ничего иного, как ждать.


Возвращаясь в свой кабинет после опроса потерпевшей, Олег Соколов чувствовал, что ненависть, уже в который раз, начинает заволакивать багровым туманом закипающий мозг. Такое с ним уже происходило там, на объятой пламенем войны чеченской земле.

Такая же сумасшедшая ненависть захлестывала его, тогда еще лейтенанта, при виде изувеченных трупов боевых товарищей… Но там дать ей выход было просто, потому что враг особо не скрывался, полный точно такой же ненависти и жажды убивать…

Здесь все было сложнее. Он работал в этом управлении всего лишь год, но уже успел насмотреться на внезапно закрывающиеся дела, на ни за что уволенных сотрудников, посмевших начать расследования, в которых фигурировали одиозные личности города или их детки.

Сейчас точно такая же перспектива замаячила и перед капитаном Соколовым. Завести уголовное дело означает автоматически поставить себя под удар. Судя по показаниям девушки, насильники явно принадлежали к «золотой молодежи», деткам городской элиты, а это значит – все будет не так просто.

Можно, конечно, сделать вид, что этого допроса просто не было, но как потом смотреть в глаза себе самому? Да и как выбросить из головы лицо черноволосой девчонки с потухшим мертвым взглядом и закрытой повязкой щекой?

Как он сможет сказать ей, что расследования не будет? Чем оправдает свою трусость? Да и не привык Олег отступать, имел за плечами горячие точки, был несколько раз ранен и уже после армейской службы пришел на работу в милицию.

Капитан никогда не избегал опасности и не прятался за спины товарищей, и вот сейчас жизнь снова испытывала Олега на прочность. Проведя не один час в мучительных раздумьях, капитан Соколов решил, что все-таки начнет следствие по этому делу и выведет «золотых деток» на чистую воду.

Он не знал одного. Тот парень, так ловко управляющийся с ножом, был сыном его начальника – генерала Гаврилова. Олег только углубился в сбор доказательств и выстраивание фактов, как его вызвал к себе генерал.

– Соколов, хочу вам сообщить, что вы с завтрашнего дня переводитесь в управление, занимающееся борьбой с организованной преступностью, а сегодня – сдавайте дела, капитан.

– Товарищ генерал, мне хотелось бы довести дело Королёвой до конца. Именно сейчас я вышел на правильный путь и думаю вскоре завершить расследование, – сказал Олег, глядя в глаза Гаврилова.

– Капитан, – брови генерала сурово сдвинулись, – я не привык повторять и пояснять свои решения! Приказы не обсуждаются. Сдавайте дела. А о Королёвой я вообще не желаю ничего слышать. Я ознакомился с этим, как вы его называете, «делом» - это же классический случай клеветы с целью наживы!

– Поясните, товарищ генерал, – на лице Соколова отразилось искреннее недоумение. – Клеветы?

– Олег Николаевич, – примирительным тоном продолжил Гаврилов, – ваша беда в том, что вам пока что катастрофически не хватает опыта. Вы до сих пор считаете, что находитесь на передовой и делите мир на друзей и врагов… Эта ваша «потерпевшая» - обычная девушка нетяжелого поведения, которой показалась недостаточной сумма, уплаченная «злодеями» за ее услуги.

– Но, товарищ генерал, есть же медицинское заключение, в котором ясно говорится об изнасиловании и ножевом ранении! – воскликнул капитан.

– Соколов, вы что – вчера родились? – начал раздражаться генерал. – Вы не знаете, как эти «заключения» делаются? Девица в доле с вашим эскулапом, что тут непонятного? К тому же, при вас повязку она не снимала, кто знает, может и нет у нее никакого пореза? Да и доказательств изнасилования вы тоже, как я понял, не нашли… Да она попросту клевещет на уважаемых людей, на детей этих людей! Мы обязаны пресекать такое непотребство на корню! – Гаврилов вытер со лба выступивший пот и продолжил. – Девушку можно понять, приехала из провинции, захотела красивой жизни, а денег катастрофически не хватает… Вот и решила так заработать. Я лично беседовал с господином Морозовым – владельцем кафе. Он засвидетельствовал, что ваша «потерпевшая» неоднократно покидала заведение в компании обеспеченных молодых людей. Так что ни о каком изнасиловании здесь речь не идет. Вас обвели вокруг пальца, но не огорчайтесь, капитан, рано или поздно подобное случается с каждым из нас.

– Откуда у вас эта информация? – спросил Соколов.

– Я не намерен раскрывать свои источники, но они стопроцентно надежны, никаких сомнений быть не может! – решительно рубанул ладонью воздух Гаврилов.

«Надежный источник информации» сидел в это время в примыкающей к генеральскому кабинету комнате отдыха. По тонким губам змеилась усмешка, а пальцы рассеянно поигрывали любимым ножом. Ольгу он увидел вчера совершенно случайно, когда заехал к отцу за деньгами. Девушка его не заметила, а парень тщательно проследил в какой кабинет вошла Королёва, а остальное было делом техники.

Тот правильный мент хорошо поработал и уже почти вышел на их четверку, а это означало, что нужно срочно принимать меры, и Эдуард, так звали генеральского отпрыска, не замедлил это сделать. У него уже давно имелся аргумент, способный заставить отца поступать так, как угодно сыну, и Гаврилов-младший пустил его в ход, потребовав закрыть дело об изнасиловании и убрать из отделения не в меру ретивого мента.

«Этой сучке просто показалось мало, папа, а мы с ней рассчитались по обычной для шлюх таксе! – сообщил он отцу. – О каком изнасиловании она говорит? Разве мы с друзьями на такое способны? Ну, порезвились с девочкой, так ей было заплачено за все. Кто же мог знать, что она такой жадной окажется!» – голос Эдуарда был полон благородного негодования.

Гаврилова-старшего немного покоробил цинизм сына, но… у разных поколений разные взгляды, понятия и развлечения… При мысли о «разных поколениях» генерал улыбнулся, вспоминая свою молодую любовницу. Невероятно изобретательная девушка! И откуда столько фантазии в белокурой головке?

А потому он успокоил сына, пообещав срочно принять меры. Первым делом – звонок прокурору, ведь без ведома прокуратуры закрытие дел невозможно. Так уж получилось, что заведовал прокуратурой двоюродный брат генерала Гаврилова – Андрей Сергеевич Верещагин. Дело Королёвой оказалось далеко не первым из тех, чье закрытие было спущено на тормозах.

Кузены росли вместе, их матери души не чаяли друг в друге и завещали сыновьям всегда держаться вместе, не давая брата в обиду никому, иначе просто не выжить в этом жестоком мире, не удержаться наверху. Тандем из начальника милиции и главы прокуратуры работал великолепно, они всегда прикрывали друг друга. Не стал Верещагин отступать от традиции и на сей раз, в конце концов, брату виднее.

Но всего этого капитан Соколов не знал и не узнает никогда. Ему оставалось только внимательно слушать генеральские пояснения.

– Вот так все и обстоит на самом деле, Олег Николаевич. Так что, выбросьте все лишнее из головы, поздравляю вас с переводом и желаю удачи на новом поприще, благодарю за службу!

Олег вышел из кабинета начальника, прекрасно понимая, что его только что красиво отстранили от дела. Он стал следующим в списке сотрудников, посмевших посягнуть на неприкосновенность определенных личностей. Но самое страшное в том, что сейчас ему придется сказать Ольге, ожидающей капитана в кабинете, что расследования не будет.

Он ни на секунду не поверил генералу, все, сказанное им, было неправдой от начала и до конца, Соколов не раз беседовал с девушкой и был абсолютно уверен в том, что проститутка – это последнее, кем Ольга могла оказаться. Однако, нарушить приказ он не мог, а потому переступил порог своего кабинета, сел за стол, несколько секунд помолчал и сказал.

– У меня плохие новости, Ольга, – Олег слегка кашлянул, прочищая горло. – Дело закрыли, а меня переводят в другое отделение.

– Но, почему? – спросила ошарашенная девушка, чувствуя, как с почти слышимым грохотом обрушилась ее надежда на справедливость.

– Генерал утверждает, что ты… – он на секунду опустил глаза. – Что тебе просто мало заплатили за услуги, вот ты заявление и подала.

– Вот как, значит, – она прикусила губу. – Вы тоже этому верите?

– Нет, я не верю, – Соколов стукнул по столу кулаком. – Но я не могу больше ничего сделать. Меня отстранили, я не имею права продолжать расследование. Прости, – он снова отвел взгляд, чтобы не видеть отчаянья, так и выплескивающегося из ее темно-карих глаз.

– Я же говорила, что ничего не получится. Кто такая я и кто – они? Но вы хотя бы попытались. Спасибо вам и прощайте, капитан, – Ольга поднялась и направилась к двери.

– Хочешь, я тебя провожу? – предложил Олег.

– Нет, не надо. Прощайте, – повторила девушка, изо всех сил пытаясь не расплакаться прямо здесь.

Капитан Соколов долго сидел за столом неподвижно, погруженный в глубокую задумчивость. Только что, прямо на его глазах, была уничтожена последняя надежда Ольги. Справедливости нет. Защиты – нет. Прав тот, у кого толще кошелек или больше звезд на погонах.

На войне было проще – враг находился по ту сторону линии фронта, и беседа велась посредством свинца. Сейчас Олег был отвратителен сам себе, он не смог доказать вину насильников, довести дело до конца ему просто не дали. И где гарантия, что в том, новом отделении все будет иначе? Что ему точно та же не закроют рот?

Поспорить с генералом и продолжить расследование самостоятельно? Готов ли он пожертвовать спокойствием своей семьи, рискнуть собственной головой и жизнями жены и трехмесячной дочери? Ответ Олег знал. Нет. Соколову было безумно жаль эту несчастную девушку, но обстоятельства оказались сильнее. Будь он один – все было бы по-другому. Но, обзаведясь семьей, Олег отвечал не только за себя, а и за своих девочек.

Решение пришло само. Лист бумаги, ручка и через несколько минут на стол генерала ложится рапорт об отставке. Хватит. Он отвоевался. Рисковать жизнями любимых – такого права теперь уже бывшему капитану Соколову не давал никто.

Тем более, совсем недавно Олег встретил друга, предложившего экс-сослуживцу должность начальника охраны в своей фирме. Никакого риска для жизни и зарплата в два раза выше. С рождение дочери расходы резко возросли, и жена часто жаловалась на нехватку денег и постоянное отсутствие Олега дома. Теперь Елена будет счастлива.

***

«Как хорошо, что Светлана уехала, – думала Ольга, выгребая из аптечки снотворное. – Никто не помешает поставить точку».

Решение покончить с собой пришло еще там, в милиции. Если справедливости нет, если она же оказалась клевещущей проституткой, о чем можно еще говорить? Забыть и жить дальше? Как? Продолжать учиться без работы – нереально, устроиться в хорошее место с таким шрамом, пресекающим всю правую щеку – ненаучная фантастика. Вернуться домой? Квартира сдана на год вперед, а это значит, что и в родном городе у нее нет ни жилья, ни работы.

Ольга до сих пор была отвратительна сама себе и не могла засыпать без снотворного, каждый встречный мужчина казался угрозой, а при мысли о физической близости к горлу подступала тошнота, а кожа покрывалась липким холодным потом.

Девушка подошла к зеркалу, осторожно отклеила со щеки повязку – то еще зрелище, в фильмах ужасов запросто можно сниматься, даже грим не понадобится. Кому она теперь будет нужна – такая?

Сейчас смерть не казалась ужасной, напротив, манила к себе, обещая покой и прекращение испытаний, кошмаров наяву и боли, той, от которой невозможно было спрятаться даже за пеленой снотворного, потому что и сны теперь были наполнены ужасом.

Ольга вытряхнула на ладонь все оставшиеся таблетки, проглотила их, отбросив опустевшую пластиковую баночку к нескольким таким же. Ну, вот, пожалуй и все. Когда Света вернется, ее уже не будет, все закончится, боль, страх – ничего больше… только покой…

Глаза начали слипаться, в голове зазвучал странный, многоголосый шум. Ольга положила голову на подушку и глубоко вздохнула. Последнее, что она увидела, была маленькая птичка, севшая на перила балкона и заглядывающая в пустую кормушку…


Место: Мир синигами.


Лайт видел, как девушка поспешно глотает таблетки одну за одной, и как же хотелось Ягами остановить ее, сказать, что всё еще можно исправить, что нельзя так легко сдаваться, но его и Ольгу разделяло не только расстояние, но и пространство.

Сейчас он увидит, как она умирает, и ничего не сможет изменить. Покарать преступников некому, а слово «справедливость» стало пустым звуком. Его пугала страна, в которой жила девушка. Подобное вряд ли произошло бы в Японии, особенно, когда тень Киры нависала над каждым.

– О-о-о-о, похоже, твоя новая подружка решила помереть? – Рюк, появившись вновь невесть откуда, заглянул в портал через плечо парня. – Тоже верно, умирать – это дело хорошее, жаль, что можно только однажды!

– Не смешно, – Ягами отвернулся, не желая видеть последние секунды жизни девушки. – А тебе весело?

– Нет, она ск-у-у-у-чная, – вздохнул бог смерти. – Думал Тетрадку ей подбросить, а она возьми, да и помри! Вот истеричка!

– Рюк, неужели ты не понимаешь, почему она это сделала?

– А мне по фигу, и тебе должно быть так же, не рви сердце, Лайт, оно у тебя и так уже того… – Рюк хмыкнул. – Новую найдешь или на Мису полюбуешься, может, чего новое узнаешь, не поучаствуешь, так хоть посмотришь. А вообще, я тебя понимаю, – он положил руку на плечо бывшего Киры. – Нам, синигами, вообще запрещено заниматься сексом. Эх, если бы не это табу, я был бы невероятно популярен у женщин. Правда, Лайт?

– Не думаю, – Ягами усмехнулся. – У тебя острые когти, Рюк, а девушки это не любят.

– Ах, ну да, как же я забыл, ты же у нас дамский угодник, тебе лучше знать, – синигами расхохотался, – я маникюр сделал бы ради такого. Но нельзя, значит нельзя. А тебе можно, только не выйдет, без тела… – так, тихонько хихикая, Рюк удалился, а Лайт снова повернулся к порталу и то, что он увидел, приковало внимание Ягами не на шутку.

Дыхание девушки становилось все тише, а сердце билось медленнее с каждой секундой. Сейчас её и смерть разделяло совсем немного. Но тут дверь квартиры распахнулась, и на пороге показалась еще одна девушка, чем-то похожая на Мису, яркая и шумная. Она что-то сказала, вероятнее всего – поздоровалась с подругой, но не дождалась ответа, шагнула к лежащей на постели Ольге.

Глаза блондинки расширились, когда она заметила пустые коробочки от снотворного. В следующую секунду девушка уже схватила телефон и принялась звонить. Еще несколько нескончаемо долгих минут, истеричные вопли блондинки, безрезультатные пытающейся привести подругу в чувство, а потом в квартире появились двое мужчин в белых халатах, и через несколько секунд по улице промчалась машина скорой помощи, отчаянно сигналя, требуя уступить дорогу.

Неожиданно рядом с его окном в мир людей возникло небольшое колебание серого туманного пространства, и рядом с Лайтом появился призрачный силуэт Ольги. Клиническая смерть. Вот он, его шанс! Ягами приблизился к девушке, поймал ее взгляд и улыбнулся:

– Добро пожаловать в мир богов смерти, – сказал он.

– Значит, я уже умерла? – она не испугалась Лайта, и это уже было кое-что. – Ты тоже Бог?

– Нет, не совсем, а ты не умерла и не умрешь, очнешься, – Ягами указал ей на поваленное дерево. – Лучше подождать этого здесь, Ольга.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут, и кто ты сам? С чего ты взял, что я не умру? – её призрачные глаза встретились с его.

– Сюда попадают такие, как ты, пока их души не отправятся дальше или не вернутся назад. Твоё имя я знаю, потому что давно наблюдаю за тобой, а меня зовут Ягами Лайт, и я отбываю здесь наказание, – грустная улыбка скользнула по его губам.

– За что? – спросила она, подумав, что если есть возможность провести время за разговором, то почему бы и нет?

– Я расскажу тебе, Ольга, – Лайт коснулся её призрачной руки, и она отдернула свою, словно обожглась. – Не бойся меня. Я могу тебе помочь, я знаю, как наказать зло, потому что уже делал это однажды. Но, чтобы это осуществить, мне понадобится твоя помощь. Я хочу вернуться в мир живых и продолжить карать преступников.

– Почему я должна верить тебе, Ягами Лайт? Может, ты – просто плод моего воображения? Агония умирающего мозга?

– Послушай меня, я докажу тебе, что реален. Слушай меня и запоминай. Когда ты вернешься, позвони по этому номеру, – он назвал несколько цифр, – трубку возьмет девушка, ее зовут Амане Миса, ты должна заставить ее убить себя, тогда я смогу вернуться в мир живых. Потом я помогу тебе отомстить – насильники должны умереть, и я знаю, как это сделать.

– Ты и ЭТО видел? – девушка опустила голову, пряча взгляд.

– Да, я могу видеть все, что происходит в мире людей, но не более. Помешать злу я не способен. Я расскажу тебе, кем был, пока не оказался здесь. Я был Кирой, Ольга, и я хотел изменить мир…

Лайт говорил долго, Ольга слушала, вспоминая, как несколько лет назад мир захлестнула волна загадочных массовых смертей от сердечных приступов. Умирали преступники, и на некоторое время в мире воцарился некоторый порядок. Но внезапно смерти прекратились, и все вернулось на круги своя.

И вот перед ней сидит тот, кто пытался создать новый совершенный мир, свободный от зла и насилия. Наградой ему стало вечное заключение в этом кошмарном месте. Даже если все это ей сейчас просто грезится – это увлекательно, а в карих глазах парня читаются неподдельное сочувствие и тоска.

– Вот так я и умер, Ольга, – Лайт невесело улыбнулся, – полгода я уже здесь и уже почти сошел с ума. Помоги мне вернуться, это несложно. Мне всего двадцать три, это несправедливо – умереть так рано, не успев довести начатое до конца.

– Но… – тут мимо пролетел один из синигами, бросил на них пронзительный взгляд и помчался дальше. – Кто это, Лайт?

– Синигами, бог смерти. Об их Тетрадях я тебе говорил. Я обязательно раздобуду одну такую, не знаю пока еще как, но добуду, и тогда твои обидчики умрут так, как ты этого пожелаешь, достаточно будет просто вписать в Тетрадь их имена, – в глазах Лайта горела отчаянная решимость.

– Что я должна сделать? – спросила Ольга, решив продолжить странный разговор в странном месте…

– Ну, вот и все, красавица, просыпайся, – ласковый и одновременно строгий голос доносился словно издалека.

Она медленно открыла глаза, встречаясь взглядом с усталыми карими глазами молодого врача.

– Очнулась? Вот и хорошо! Вернуть тебя было непросто, но я рад, что получилось, – он улыбнулся. – Больше так не поступай, обещаешь?

– Не знаю, – она облизнула губы, – видно будет. Воды можно?

– Сейчас медсестра принесет. Отдыхай, Королёва, хотя ты и так уже целый день отдыхаешь. Эх, ну что за мода пошла: чуть что – сразу травиться, прямо таки кисейные барышни! – он укоризненно покачал головой и вышел, оставив Ольгу одну.

Такие же карие глаза она сегодня уже видела… Ягами Лайт, мир богов смерти, тетради, синигами – всё это ей привиделось или действительно было? Есть только один способ проверить – выйти из больницы и позвонить той девушке, Амане Мисе. Если такая действительно существует, значит всё остальное тоже правда. А если это так – возможно, будет и на её улице праздник.