— Лай— Лайт, кончай дрыхнуть! Сейчас по ТВ о ваших вчерашних покойничках будут рассказывать! — во весь голос завопил Рюк, влетая в комнату Ягами.

— Лайт, кончай дрыхнуть! Сейчас по ТВ о ваших вчерашних покойничках будут рассказывать! — во весь голос завопил Рюк, влетая в комнату Ягами.

— Что? — сонно осведомился Кира, но тут же все понял. — Иду. — Он сел на кровати, сунул ноги в комнатные тапочки без задников и как был, в одних плавках, взлохмаченный и не до конца ещё проснувшийся, прошлепал в зал, где почти круглосуточно Рюк смотрел так полюбившееся ему ТВ.

Из кухни пахло свежесваренным кофе и, судя по то и дело доносящемуся позвякиванию, Ольга уже давно была на ногах и готовила завтрак. Интересно, как сегодня она поведет себя с ним? Не поторопился ли он со вчерашним поцелуем?

Хотя, нет, этим Лайт разозлил девушку, отвлек от погружения в пучину черной меланхолии, а значит — сделал все правильно. Сегодня рука болела не так сильно, а потому он не стал вешать на шею осточертевшую перевязь и принимать таблетки.

В какой-то момент Лайта посетили сомнения относительно пристойности своего внешнего вида, а потом он мысленно махнул на это рукой. Ольга уже не раз видела его абсолютно обнаженным, так чего смущаться теперь? Лицемерно и глупо. К тому же, Ягами всегда гордился своей внешностью, вполне закономерно считая себя весьма привлекательным и сексуальным, так что же комплексовать?

— Доброе утро, Лайт, — девушка появилась на пороге кухни в милом переднике, разрисованном очаровательными котятами. Кошек Ягами любил, а потому невольно улыбнулся, увидев смешных зверушек. — Это фартук Светланы, — девушка тоже улыбнулась, проследив за его взглядом. — Она оставила, я такое не очень-то жалую. Надела, чтобы не запачкаться в муке.

— Зря не жалуешь, милые котята, — он продолжал улыбаться. — В муке? И чем порадуешь?

— Печенье, — пробормотала Ольга. — Когда я над чем-то размышляю, мне нужно занять руки. Вот и сейчас, — она не договорила, вернулась в кухню, и через несколько минут перед Лайтом красовались аппетитно выглядящая и чудесно пахнущая горка печенья и чашка чая. Он взял одно, откусил и зажмурился от удовольствия.

— Бисквитные, мои любимые... А ты почему не ешь? — следующее печенье повторило судьбу первого.

— Не хочется, я кофе только, — она повернулась, чтобы принести из кухни кофе, но тут на экране появилась заставка экстренного выпуска новостей, и торжественно-печальный голос ведущей произнес.

— Вчера ужасный несчастный случай оборвал жизнь единственного сына нашего многоуважаемого вице-мэра Федора Владимировича Коршунова. — На экране появились кадры, снятые на месте трагедии, и по губам Ягами скользнула холодная усмешка. — Вот все, что осталось от автомобиля, на котором возвращался с загородной прогулки Сергей Коршунов и семеро его друзей. Как сообщают нам инспектора ГАИ, принимающие участие в расследовании этой трагедии, по необъяснимой случайности автомобиль потерял управление и слетел с трассы. Впоследствии машина загорелась, и выбраться из огненной ловушки не смог никто из пассажиров. Восемь только начавшихся жизней оборвались по воле слепого случая. Завтра в полдень состояться похороны погибших, — на экране появились фотографии тех восьмерых. — Все расходы взял на себя господин Коршунов. Город скорбит вместе с вами, потеряв своих лучших детей. — Ведущая замолчала, а строгое черное платье и полный сострадания взгляд как нельзя лучше подчеркивали трагизм ситуации. Выпуск новостей продолжался, но Лайт щелкнул пультом, выключая телевизор.

— «Лучшие дети города», — хмыкнул Ягами, поворачиваясь к Ольге, которая и перевела ему все, что говорила ведущая. — Каково, а? Интересно, а какие тогда худшие?

— Не знаю, — она села в кресло напротив. — Что дальше, Лайт?

— Перерыв, небольшой. Пусть похоронят своих «золотых деток», поплачут, а нам нужно продумать, кто будет следующим, и как он умрет. — Ягами отставил опустевшую чашку, взглянул в удивительно спокойные сейчас глаза девушки.

— Тебе виднее, это же ты несколько лет подряд был грозой преступников — Кирой, — она усмехнулась. — Я бы не сумела придумать такую зрелищную и мучительную смерть для Коршунова.

— Опыт — великое дело, — Лайт взял Ольгу за руку. — Я тоже не всегда убивал так эффектно. Большинство преступников умирали от сердечных приступов, но на этом я и погорел. Очень быстро повышенная смертность показалась подозрительной сначала японской полиции, потом — Интерполу, ведь преступники умирали по всему миру. И тогда к расследованию подключился Эл — лучший детектив мира... — Ягами осекся. — Ольга, это очень долгая история. Вряд ли она покажется тебе интересной, — он поморщился и коснулся перевязанного плеча. — Придется все-таки принять лекарство, в последний раз, и так я долго на них просидел.

— Сильно болит?

— Терпимо, но, — Кира скривился, — я не люблю боль, Ольга, и никто не любит.

— Я принесу тебе таблетки, да и повязку сменить пора, — девушка поднялась с кресла.

— Хорошо, тогда я быстро себя в порядок приведу, а то сижу тут... непричесанный и полуголый, — Ягами поднялся, демонстрируя худощавый, но при этом удивительно пропорциональный торс, и пошел в ванную — умыться, почистить зубы, причесаться.

Ольга проводила Лайта взглядом — что-то в этом выходце с того света начинало её волновать. И тот вчерашний поцелуй — зачем он это сделал? Просто для того, чтобы отвлечь и разозлить, или Кира тоже что-то испытывает к ней?

«Размечталась, — одернула себя девушка, — как раз ты ему и нужна! Красавица и умница, — она закрыла лицо руками, вспомнив слова Лайта о том, что он видел всё, что с ней произошло. — Да после такого ему противно будет и просто прикасаться ко мне, а не то, что... Господи, какая же я дура! Почему ничему так и не научусь? Лайт даже не пьет, а спать с такой «красавицей» на трезвую голову — это перебор. Это в сказках жаба превращается в принцессу, в жизни всё почему-то наоборот!» — злые слезы снова подступили к глазам, и Ольга прикусила губу, пытаясь привести себя в чувство. Хлопнула дверь ванной — возвращался Лайт, и девушка поспешила в свою комнату, где оставила вчера перевязочный материал.

Вернувшись в зал, Ягами обнаружил только надутого Рюка, который с обиженным видом грыз красное ароматное яблоко.

— Нету тут твоей подопечной, — буркнул синигами. — К себе пошла. А ты какого хрена ТВ выключил? Включай, давай!

— Тебе надо — ты и включай, — отрезал Лайт и поспешил к Ольгиной спальне, в которой до этого не был ни разу. С девушкой он столкнулся на пороге.

— Я готов, — Кира улыбнулся, обдавая её свежестью морозного утра. — Где будем перевязываться? В зале Рюк советами замучает и ворчать будет, что ТВ мешаем смотреть...

— Давай тогда уже здесь, — она распахнула перед Ягами дверь своей комнаты.

Переступив порог, он с любопытством огляделся, но в комнате не было ничего яркого, гламурного и кричащего, обычно свойственного девушкам. Письменный стол, кровать, кресло, люстра под допотопным абажуром, пастельные тона, приятный запах свежести и чистоты, и никакой липкой сладости.

— Присаживайся, — Ольга указала парню на кресло, и Лайт послушно в него опустился.

Несмотря на далеко не современный вид, оно оказалось достаточно удобным. Осторожно касаясь его плеча, девушка сняла бинт и внимательно осмотрела рану.

— Ну, как у меня дела? — поинтересовался он. — Долго еще буду полукалекой?

— Не думаю, — она осторожно обрабатывала края раны спиртом, а на саму рану — свежую повязку с мазью, содержащей антибиотик. — У тебя, к счастью, сквозное ранение и пулю вытаскивать не пришлось, — девушка обработала и выходное отверстие. — Так что, думаю, через недельку станет значительно лучше.

— Это не может не радовать, — он осторожно пошевелил рукой, — видишь, уже кое-что могу.

— Вот и хорошо, — Ольга улыбнулась, закончив с плечом, — теперь запястье и бок.

Так же покорно, Ягами протянул ей руку. Здесь ситуация была еще лучше. Пуля Мацуды тогда просто скользнула, но рана, хоть и столь незначительная, помешала Лайту дописать имя Ниа на клочке бумаги из Тетради. Ему не хватило буквально нескольких секунд, и все было бы иначе. Но... Альтернатива возможна только в будущем.

Эту рану, как и ту, что находилась на правом боку, он мог сам хорошо рассмотреть, и обе они выглядели намного лучше, заживали быстро и уже почти не болели, особенно если не делать лишних телодвижений. Какое счастье, что этот идиот Мацуда никогда и ничего не мог сделать хорошо!

Презрительная ухмылка коснулась губ Лайта при воспоминании о том, как пришлось вытаскивать этого умника из офиса компании «Йоцуба». Тогда Мацуда решил, что сам сможет добыть сведения о Кире, и в итоге Лайту и Эл не осталось ничего иного, как мчаться на выручку провалившемуся Шерлоку Холмсу.

Впрочем, то, что у этого недополицейского руки явно росли не из того места, и позволило Ягами вернуться с того света. Мацуда стрелял в него несколько раз, но цели достигли только три пули.

Одна пробила навылет плечо, вторая черкнула по правой кисти, третья зацепила бок. Будь выстрелы более результативны, Рюку не пришлось бы напрягаться и вписывать его имя в Тетрадь. Лайт и встать бы не смог и так и умер бы там, где его настигли пули. Да и возвращение не имело бы смысла, потому что с такими ранами просто не живут.

— Всё, Лайт, готово, — уже полюбившийся ему голос отвлек Ягами от неприятных воспоминаний. — Принимай работу.

— Отлично, — он улыбнулся, оценивая её старания. — Скорее бы все это зажило, представляю, как тебе надоело со мной возиться.

— Не говори глупостей, Лайт, — Ольга быстро собирала в пакет старые бинты. — Это совсем несложно.

— Ага, особенно легко было в первые три дня, — он покачал головой. — Я такое не забываю, Ольга.

— Лайт, считай, что это — часть сделки. Когда все четверо умрут, нас больше ничего не будет связывать. У тебя своя дорога, у меня — своя, — девушка опустила голову, надеясь, что он не заметит выражения ее глаз.

— А ты действительно этого хочешь? — спросил Ягами, снова взяв её за руку.

— А разве есть альтернатива? Я чуть не отправилась следом за первой же жертвой, меня до сих пор преследуют кошмары о том вечере, я истеричка и слюнтяйка...

— И я снова жалею себя! — насмешливо добавил он. — Не надоело? Жалость к себе свойственна слабакам, ты хочешь быть такой же? Ольга, хватит уже об этом, а? — Кира потянул ее к себе, девушка споткнулась о тапок парня и почти упала на его колени.

Лайт провел здоровой рукой по её левой щеке, а потом отодвинул в сторону закрывающие рубец волосы:

— Когда мы закончим здесь, я подыщу хорошего пластического хирурга, — он легко коснулся рубца кончиками пальцев, но девушка все равно вздрогнула и зажмурилась. — Я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь: шрамы с лица убрать просто, для этого нужны всего лишь деньги, с души — сложнее, здесь требуется время, но и то и другое возможно, стоит только захотеть.

С каждым словом его голос становился всё глуше, и всё теснее Лайт прижимал к себе девушку, давая ей возможность привыкнуть к нему, побороть подсознательный страх перед мужчинами. Правда, голова и у самого Ягами начала кружиться, а сердце застучало как сумасшедшее.

Губы Киры снова обожгли её, сейчас весь он был так близко, девушка чувствовала, что его все это волнует ничуть не меньше, а в ней самой сейчас боролись панический страх и желание.

Его здоровая рука скользнула по её плечу на грудь, и вот здесь страх стал сильнее. Ольга накрыла его кисть своей и рывком убрала руку, зарождающееся было желание исчезло, теперь присутствие Лайта пугало, заставляло в ужасе сжиматься все ее существо.

И он мгновенно это почувствовал, потому что её тело, минуту назад расслабленное, вдруг подобралось, стало неподатливым. «Опять торопишься, — обругал себя Ягами, — точно склероз подхватил! Ишь ты, руки распустил, идиот!» А вслух он сказал:

— Я просто хотел, чтобы ты поняла — далеко не всё решает внешность, и не стоит загадывать, что ждет впереди нас обоих.

— Я поняла, — она поднялась с его колен. — Мог бы и без рук пояснить.

— А так — проще, — парень довольно усмехнулся. — И приятнее...

— Кому? — негодующе спросила девушка.

— Обоим, — тут же ответил Лайт, продолжая ухмыляться.

— По себе людей не судят! И вообще, перевязка окончена, можешь идти, — Ольга подошла к двери и открыла её, давая Кире понять, что его присутствие ее тяготит.

— Ладно, как скажешь, — Ягами поднялся. — Я тогда пойду, посмотрю данные по всем остальным красавцам. А к тебе есть просьба — мне нужны документы, Ольга.

— Но, где же я... — начала было девушка, но Лайт жестом заставил ее замолчать и продолжил.

— Единственное, что будет нужно — слетать за ними в Японию. Я знаю, что это нелегко, но по-другому нельзя. Когда-то давно я сделал для самого себя паспорт, диплом об окончании вуза, пару банковских карт на совершенно другое имя, все официально и проведено через все базы данных.

— А как ты сумел это сделать? Ведь в Японии с подобным очень строго, да и порядка побольше, чем у нас, — спросила девушка.

— Я же был начальником полиции и кроме того, у меня имелась Тетрадь, позволяющая заставить кого угодно поступить по моей воле. Потому-то один из работников соответствующей службы все и оформил, а потом скончался... от острой пневмонии. Его смерть никому не показалась подозрительной, а документы я спрятал в тайнике. Почему я это сделал? Не знаю, возможно, на подсознательном уровне я ожидал, что моя миссия может с треском провалиться, и надеялся воспользоваться всем этим и сбежать из Японии. Реализовать этот план я не успел, и это хорошо. Тебе придется слетать в Токио, забрать документы и привезти их мне. Сам я этого сделать не смогу.

— Час от часу не легче, — сокрушенно вздохнула девушка. — Хорошо, что загранпаспорт у меня есть. Я его полгода назад оформила, в институте обещали, что могут послать за границу на стажировку, вот и пришлось постараться. Вот только... Попасть в Японию не так-то просто и ты это знаешь. Кто мне вызов-то пришлет?

— Не нужно никакого вызова, проще и безопаснее купить туристическую путевку, самую краткосрочную, в агентстве тебе и визу оформят, и все будет нормально. Пока остальные туристы станут на токийские достопримечательности любоваться, ты сможешь забрать то, что нам нужно, и вместе со всеми вернуться обратно на родину, — спокойно пояснил Ягами.

— Ясно, — Ольга усмехнулась. — А с тобой действительно весело, Лайт. Не соскучишься уж точно. Давай тогда агентство искать, что ли?

— Легко, — он отправился за ноутбуком, а Ольга вышла вслед за парнем и поспешила на кухню — выбросить использованные бинты и привести в порядок свои чувства.

***

Антон Зиновьев спешил в офис. Настроение у него было далеким от радужного. Три дня назад похоронили Коршуна. В закрытом гробу. Потому что иначе все гости, родственники и просто зеваки разбежались бы в ужасе от вида того, что осталось от Сергея. Антон благодарил Бога, что не был в тот день с Коршуновым, хотя покойный и приглашал его на озеро. Но Зиновьев поехать не смог.

Отец вернулся из командировки раньше, злой, как бобик, видимо разругался со своей очередной кралей, и в приказном порядке велел Антону прекратить валять дурака и немедленно приступить к работе в семейной фирме. Даже целый кабинет выделил и навалил кучу дел.

Краем уха Антон слышал, как отец разговаривал по телефону с генералом Гавриловым, который не преминул посвятить предка в тонкости любовных развлечений их сыновей. Сколько отец заплатил в качестве премии за закрытие дела, Антон не знал, но ментовский генерал деньги любил и с удовольствием обдирал каждого, даже так называемых друзей. Сам отец был таким же. «Бизнес есть бизнес», — любил говорить он.

В качестве наказания Антон был назначен старшим менеджером и превращен из вольной птицы в офисный планктон. Сегодня он снова опаздывал, потому что вчера поздно лег спать, они с Эдиком и Жорой до полуночи поминали Коршунова, потом поехали развеяться в стрип-бар, а в итоге домой он попал часа в три утра, совершенно не выспался и еле встал по звонку будильника.

Ну, вот, ещё и лифт упустил! Придется ждать следующего, он же не идиот — подниматься по лестнице на пятнадцатый этаж! В ожидании лифта Антон скользил взглядом по снующим в холле сотрудникам и посетителям. Смотри-ка, даже японца сюда занесло, хотя у отца вроде контактов с Японией не было. Или были? Господи, когда же он уже в курс дела-то полностью войдет!

Молодой парень сидел в одном из кресел и что-то пояснял девушке, устроившейся рядом. Лицо черноволосой закрывали большие солнцезащитные очки, такие же надел через секунду и японец, а на ее коленях лежала какая-то тетрадь, в которую девушка что-то записывала под диктовку парня. Что-то в этой девушке показалось Зиновьеву смутно знакомым, но тут наконец-то прибыл лифт, и Антон шагнул в кабину, тут же забыв о «самурае» и его спутнице.

Лифт быстро поднимался, а Зиновьев достал телефон, собираясь позвонить своей подруге, но вдруг кабинка резко дернулась. Мобильный выпал, а сам Антон еле устоял на ногах. Лифт на секунду замер, а потом начал падать вниз с высоты десятого этажа.

Аварийные тормоза на кабине были, но лифтер, который должен был их регулярно осматривать и содержать в порядке, к своим обязанностям относился крайне халатно, и, к тому же, любил выпить. Потому ни один из тормозов не сработал, и кабина продолжала падать, ведь трос по какой-то необъяснимой причине оборвался.

Антон в ужасе пытался остановить лифт, лихорадочно давил на кнопки вызова дежурного и аварийной остановки, но ни одна из них не работала. С каждой секундой лифт приближался к своей последней остановке.

Кабина с огромной силой ударилась об амортизационные пружины, расположенные на дне шахты, но парень этого уже не почувствовал. От удара невероятной силы черепная коробка Зиновьева лопнула, открыв миру свое малопривлекательное на вид содержимое. Из замершего в неестественной позе тела в нескольких местах торчали острые края костей — милосердная тьма смерти сомкнулась над ним, тонущим в луже собственной крови...

Вскрыть оборвавшуюся кабину самостоятельно лифтер и диспетчер не смогли, да и в таких случаях принято вызывать МЧС. Но оба мужчины пожалели, что решили сопровождать специалистов к лифту.

Когда прибывшие специалисты злосчастную кабинку таки вскрыли, разрезав автогеном дверь, они тут попрощались со своими завтраками, не успев даже отойти подальше: в кабине находился сын хозяина, весь залитый кровью, а стены и пол были забрызганы все той же кровью и тем, что когда-то было мозгом Зиновьева-младшего.

— Мать твою! — смачно выругался один из спасателей. — Нехреновый подарочек!

— Ага, — сплюнул сквозь зубы другой. — И что здесь спасать? Кровищи-то сколько, блин, утонуть можно. Давай уже унесем это...

— Погоди, тут ментов вызывать надо, раз жмурик имеется.

— И то верно, чего глазеть-то, вызывай! — махнул рукой МЧСник .

Этой смерти Ольга и Лайт увидеть не могли. Они видели только, как вовсю сигналя, к офисному комплексу подъехали машины скорой и МЧС, а через некоторое время — милиции, а потом из черного хода вынесли тело, упакованное в пластиковый мешок.

— Мне кажется, нам стоит вернуться домой, — сказал Лайт. — Я хочу успеть к выпуску новостей, думаю, он будет интересным.

— Согласна. К тому же, у меня через два часа самолет. — Ольга положила Тетрадь смерти в сумку, и оба они покинули здание, не обращая внимания на все еще горячо обсуждавших происшествие зевак.

— Давно пора! — воскликнул Рюк, молчавший все это время. — Я хочу свои яблоки!