— Сделаешь заказ сама или позволишь выбрать мне? — Лайт улыбнулся Ольге, внимательно изучавшей меню.

— Заказывай ты, — девушка смутилась, — тебе лучше знать, что из этого окажется вкусным. Язык-то я не один год уже изучаю, но вот в японском ресторане никогда не бывала — дорого очень.

— Всё, что ни делается, к лучшему, теперь у тебя гид имеется, — философски изрек Рюк, равнодушно осматривающий ресторанное убранство. — Лайт тебе еще много чего показать может, да? — бог смерти подмигнул Ягами.

— Рюк, я тебя, кажется, просил, — Кира нахмурился. — Не обращай внимания, Ольга. Я закажу на свой вкус, согласна?

— Как скажешь, — девушка отложила в сторону меню. — Красиво здесь...

— Согласен, но как тут готовят, я не знаю. Надеюсь, не отравимся, — при слове «отравимся» Лайт нехорошо усмехнулся и повернулся к подошедшему официанту, чтобы сделать заказ.

Тот тщательно всё записал и поспешил отдать его шеф-повару, недавно выписанному хозяином из Японии. И вовремя, потому что этот клиент явно знал толк в японской кухне и выбрал не то, что было популярно среди обывателей, а действительно вкусные блюда и наиболее подходящий к ним аперитив. Пока они ожидали заказанное, молчаливый и ловкий официант принес легкое белое вино, идеально подходяще к морепродуктам. Лайт коснулся своим бокала Ольги:

— Ты отлично выглядишь. В клубе я даже не заметил, как это платье тебе идет, — он пригубил вино.

— Лайт, — Ольга тоже сделала глоток. — Наше партнерство не обязывает тебя говорить мне комплименты. Это лишнее.

— А если мне это нравится? — он протянул руку ладонью вверх и вопросительно посмотрел в её глаза. — Ты запрещаешь?

— Нет, с чего ты взял? — Ольга положила свою кисть на его ладонь. — Просто, я думала, что...

— Что я делаю это из вежливости? — Ягами слегка сжал ее пальцы в своих. — Это неверно. Ты мне нравишься, Ольга, очень.

Она ошарашено уставилась на него расширившимися глазами, а пальцы девушки дрогнули:

— Ты сейчас шутишь, да? Я видела Амане, Лайт. Даже без рубца мне было до нее далеко, а теперь... Это была несмешная шутка, — она попыталась высвободить руку, но Кира её не отпустил.

— Позволь мне самому решать, какая девушка мне нужна, — он поднес ее руку к губам, — я сыт по горло покорными красотками, готовыми ради меня на все. Это быстро надоедает. Ты другая, Ольга, и мне это нравится.

— Лайт, не надо, — она все-таки высвободила руку и снова взяла бокал. — Я прекрасно понимаю, для чего ты это делаешь. Хочешь помочь несчастной девушке снова почувствовать себя полноценной? Скорая психологическая помощь не входит в условия нашего договора, и такой жертвы от тебя никто не требует. Когда умрет четвертый, ты заберешь Тетрадь, деньги и поедешь, куда захочешь, документы у тебя теперь есть.

— Ольга, ну почему ты такая упрямая, а? — он отхлебнул вина и продолжил. — И упорно не видишь одного — ты мне действительно нравишься. Что здесь необычного?

— Совсем ничего, кроме того, что ты вернулся с того света, а я... — она опустила голову, отводя взгляд. — Ты видел сам, что они со мной сделали, и после всего этого говоришь о какой-то симпатии? Извини, Лайт, но я тебе не верю.

— Фух, — Ягами шумно выдохнул. — Ты знаешь, что с тобой тяжело, а? Я же не говорю, что безумно тебя люблю, но ты мне небезразлична, а дальнейшее будет зависеть от нас обоих.

— Лайт, нет никаких «нас», понимаешь? Есть Лайт Ягами — воскресший Кира, и Ольга Королёва — неудачница и ничтожество. И что между нами общего, кроме сделки? Ты выполняешь свою часть, за что я тебе благодарна, но это и всё.

— Сдаюсь, — он отставил опустевший бокал. — Может, хоть это убедит тебя в моей искренности — сейчас за твоей спиной занимает столик наш «рыжий» друг с парочкой своих товарищей. Не оборачивайся, — предостерегающе вскинул он руку, — просто достань Тетрадь и посмотри, что его ожидает. Если согласна с таким сценарием — впиши его имя, — Кира легонько кивнул, подбадривая девушку.

Ольга послушно раскрыла Тетрадь и впилась глазами в аккуратные ряды иероглифов. То, что там было написано ей понравилось и девушка достала из сумочки ручку.

***

— Ну, парни, что сегодня закажем? — осведомился Толстых у своих дружков, по-хозяйски разваливаясь на стуле.

— Слышь, Жор, а давай фугу? Говорят, обалденная штука, — мечтательно протянул один из парней. — Если она тут есть, конечно.

— Это мысль, — подхватил другой, — только знаете что, давайте закажем на оригинальном подносе! Можно так сделать?

— В ресторане моего отца МНЕ все можно! — высокомерно и самодовольно изрек Георгий. — И фугу предок спецом в Японии заказывает для особо важных клиентов! Поднос? Это ты про телку голую, что ли? Хорошая идея! А то просто суши уже осточертели, пусть сегодня эти... фугу-саши будут! Эй, человек, поди сюда! — призывно махнул рукой нетерпеливый Толстых, хотя официант и так уже спешил к их столику. — Значит, так, слушай внимательно: нам сашими из фугу на голой девке, понял!

— Кхм, — смущенно кашлянул официант, парень был новеньким и не знал, кто этот рыжий толстяк. — Видите ли, столь экзотические блюда мы подаем только в приватных кабинетах. Здесь присутствуют дамы, а вид вашего подноса может их оскорбить.

— Слушай, кончай херню молоть! Где ты тут дам увидел? — Толстых обвел взглядом полупустой зал. — Тут только одна телка, да и та спиной сидит и со своего бой-френда глаз не сводит. Наклонись-ка, — он поманил к себе официанта и молча сунул в карман белой рубашки хрустящую зеленую купюру. Захотелось почему-то перед дружками своей щедростью прихвастнуть. — А будет девка или узкоглазый её возникать — их в отдельный кабинет спровадь, что непонятно?

Официант оценил достоинство купюры, пожал плечами и пошел осведомиться у управляющего — можно ли выполнить столь необычный заказ и наплевать на правила ресторана? Управляющий выглянул в зал, чтобы посмотреть, кто из клиентов настаивает на нарушении правил. Отказать этому парню они не смеют — сам-то рыжий толстяк не значит ничего, но вот его отец...

Пойти против воли этого человека нельзя, потому что именно он является владельцем этого ресторана и еще нескольких подобных заведений, специализирующихся на кухнях разных стран мира.

Управляющий молча кивнул официанту-новичку, давая добро на выполнение необычного заказа и мысленно моля Бога, чтобы никто из других посетителей не устроил скандал.

Впрочем, сегодня клиентов было немного, кроме Толстых с приятелями за одним столиком сидели парень с девушкой, а за другим — двое японцев средних лет, что-то горячо обсуждающие.

— О-о-о! Вот это я понимаю! — восхищенно присвистнул Георгий, при виде хорошенькой девушки-азиатки, на теле которой были красиво разложены заказанные сашими. — У меня прямо волчий аппетит проснулся!

— Так ты всегда был не дурак поесть! — хихикнул один из парней, пожирая глазами мило улыбающуюся девушку. — А можно потом тарелку вылизать? — осведомился он у официанта.

— Не думаю, что это хорошая идея, — натянуто улыбнулся тот. — Приятного аппетита, господа! — он поклонился и покинул зал, а трое изголодавшихся по хлебу и зрелищам парней жадно набросились на экзотическое блюдо.

Рыба была восхитительна, особенно сдобренная изрядным количеством теплого сакэ. Вот только почему-то губы плохо слушаются и почти не движутся челюсти. Жора откинулся на стуле, приспустил галстук, прислушиваясь к своему странному самочувствию. С каждой секундой это непонятное онемение становилось все сильнее.

— Парни, — еле выдавил из себя Толстых, — мне что-то херово...

— Жрать меньше надо! — захихикал жующий товарищ. — Почти все сам умолотил, обжора!

— Ага, нам рожки да ножки остались, — поддакнул второй, но Георгий шутки не поддержал — его мимические мышцы больше парню не повиновались.

Онемение распространялось всё дальше, а из горла толстяка вырвался хрип, потому что закричать он уже не мог. Улыбки сползли с лиц его друзей, оба побледнели, с ужасом наблюдая за товарищем. Хрип оборвался, и содержимое желудка рыжего изверглось прямо на девушку-поднос. Азиатскую невозмутимость как ветром сдуло — с визгом подскочив, девушка помчалась прочь из зала, изо всей силы сдерживая внутри собственный завтрак.

Толстых продолжало рвать, мучительные хрипы вырывались из груди побледневшего толстяка, а управляющий в это время вызывал скорую в надежде, что врачи прибудут вовремя и успеют спасти хозяйского сынка. В противном случае на улице окажутся все, и это в лучшем случае, о худшем и думать не стоит!

Каждый вдох давался Жоре все тяжелее, его тело больше не повиновалось Толстых, последнее, что он увидел, перед погружением в пучину беспамятства, было смутно знакомое лицо черноволосой девушки из-за соседнего столика. Она повернулась к Георгию и впилась взглядом в его лицо, а по губам девушки змеилась тонкая, холодная и... торжествующая улыбка.

Где-то он уже видел эти большие черные глаза и волнистые волосы, но вспоминать было некогда. Толстых отчаянно боролся со своим умирающим телом, цепляясь за ускользающую жизнь.

Но с каждой секундой воздуха поступало все меньше, грудная клетка отказывалась подниматься, мучительная боль и жжение изнутри разрывали его тело, но даже закричать он не может... Когда скорая примчалась к ресторану, Георгий был еще жив, но сознание уже покинуло это тело, а следом за сознанием ушла и сама жизнь.

Случаи отравления фугу были нередки в практике японских ресторанов, расположенных в разных странах мира, однако на сей раз клиенту досталась слишком большая доза яда, потому-то признаки отравления проявились так быстро. Спасти его жизнь оказалось невозможно, несмотря на все попытки врачей сделать это.

Шеф-повар был арестован по подозрению в непредумышленном убийстве клиента, но до конца следствия японец не дожил, скоропостижно скончался в камере. Причиной смерти стала острая сердечная недостаточность. Сам ресторан после этого происшествия пришлось закрыть, потому что охотников угоститься здесь суши больше не находилось.

***

Из ресторана Ольга, Лайт и Рюк возвращались на такси. Они ехали молча, но в этот раз отрешенности на лице девушки не было, а когда Ягами, будто невзначай, опустил руку на её округлое колено, Ольга не стала её убирать.

Осмелев, Кира придвинулся к ней вплотную, и теперь ощущал своим бедром тепло ее бедра, продолжая легонько поглаживать колено девушки. Она положила свою руку на его, сплетая их пальцы, повернулась к Лайту, улыбнулась и тихо сказала:

— Я начинаю верить тебе... Эта смерть — именно то, чего он заслуживал. Спасибо.

— Я же обещал, — Кира тоже улыбнулся, осторожно сжимая её пальцы. — Я не обижу тебя и не обману. Это было бы оскорблением для моей чести, а для Ягами честь — не пустое слово. Этому меня научил мой отец.

Она промолчала, просто закрыла глаза, положила голову на здоровое плечо Лайта и не убирала до самой остановки автомобиля. Потом они поднялись в квартиру, и Рюк стремительно помчался на кухню за яблоками, а Лайт обнял девушку за талию и привлек к себе.

Ольга не сопротивлялась, выпитое в ресторане вино и странное, немного пугающее удовлетворение от увиденной мучительной смерти, временно погасили страх. Она положила руки на плечи Лайта, посмотрела в его глаза и сама коснулась красиво очерченных губ Ягами.

Когда они оказались в её спальне Ольга не помнила, всё происходило, словно во сне, который виделся не ей. Вот падает на пол его пиджак, а рука Киры медленно скользит по её спине, лаская и одновременно нащупывая молнию:

— Не бойся меня, Ольга, — горячие губы парня осторожно касаются её шеи. — Я никогда не сделаю тебе больно, доверься мне.

— Лайт, — её дыхание учащается, голова кружится, а воля слабеет с каждой секундой, — но я...

— Не надо слов, — снова поцелуй: страстный, мужской, настоящий, — закрой глаза.

Она послушалась и не увидела, почувствовала, как её платье упало на пол, и сейчас его ласковые пальцы осторожно касаются ее обнаженной спины, а губы обжигают прикосновениями шею, волнуя с каждой минутой все сильнее.

Вот она снова открывает глаза и сама, пуговицу за пуговицей, расстегивает его рубашку и помогает парню освободиться от мешающей одежды. Весь ее мир заполняет сейчас его запах, стук его сердца сильный и частый, горячее тело — красивое и гибкое, желание — острое, дурманящее, впервые испытанное Ольгой за многие годы.

Еще через несколько минут она уже лежит на постели, а Лайт наклоняется над девушкой, и его здоровая рука скользит по ее груди, освобождая ту из черного кружевного бюстгальтера. Секунда — и его губы нежно целуют такую чувствительную сейчас кожу, постепенно перемещаясь с шеи к груди, которую все это время умело ласкают ловкие пальцы Киры.

— Я хочу тебя, Ольга, — шепчет Лайт, снова возвращаясь к губам девушки, а её руки легко касаются его плеч и груди, заставляя парня вздрагивать.

Мужское естество Ягами стремительно берет верх над разумом, желание становится просто невыносимым, требует немедленного воплощения. Рука Киры опускается по животу Ольги вниз, желая забраться под тонкие черные трусики, но тут её глаза распахиваются, и девушка судорожно хватает его за запястье. Страх, нет, панический ужас читает он в её черных глазах, а все тело девушки напрягается и словно каменеет.

— Лайт, не надо... Остановись... Пожалуйста... — в тихом прерывающемся шепоте мольба.

— Ольга, ну что с тобой, — Ягами снова тянется ее поцеловать, но девушка отворачивается. — Разве я сделал тебе больно?

— Нет... Не ты. Прости меня. Уйди, пожалуйста, — Ольга поворачивается к нему спиной и прячет лицо в подушку, но вздрагивающие плечи выдают, что попытка справиться со слезами и страхом потерпела сокрушительный крах.

— Ничего страшного, я всё понимаю, — Лайт легонько поцеловал девушку в плечо и выскользнул за дверь.

Сердце Киры грозилось вот-вот выскочить из ставшей почему-то тесной груди. С головой поглотившее желание не позволяло думать вообще ни о чем другом, кроме своей взбунтовавшейся плоти. Он почти достиг точки, за которой наступило бы удовлетворение, и так всё оборвалось...

— Что, Лайт, куда ни кинь, всюду — клин? — Рюк насмешливо взирал на тяжело дышащего, взлохмаченного, почти полностью раздетого парня. — Квалификацию теряешь?

— Очень смешно, — Лайт привалился спиной к двери, пытаясь усилием воли побороть пожирающее его вожделение, но в голове качался только первобытный пурпурный туман, а тело отчаянно требовало разрядки.

— Удивляюсь я тебе, Ягами, — синигами снова хихикнул. — И как ты мог такую важную деталь упустить? Ты теперь ма-те-ри-а-лен! — по слогам произнес бог смерти и в ответ на недоумевающий взгляд Киры красноречиво посмотрел на его руки, а потом кивнул в сторону ванной. — Ловкость рук-то хоть не растерял, вместе с соображалкой?

Догадка молнией сверкнула в глазах парня, а по щекам пополз румянец смущения.

— Как же я тебя ненавижу, Рюк, — пробормотал Лайт, поспешно исчезая в ванной и закрывая за собой дверь.

Когда через несколько минут Кира снова появился в зале, на его лице было написано явное облечение, скрыть которое от синигами никак не получалось.

— Быстро ты, — Рюк хохотнул, — я даже яблоко доесть не успел! — он покрутил перед глазами Ягами огрызком в качестве доказательства своей правоты.

— Какое по счету? — осведомился Лайт, отворачиваясь от бога смерти. — Иди ты к черту, Рюк!

— Неблагодарный! — синигами запустил в парня огрызком. — Мог бы и спасибо сказать, за вовремя поданную идею! Старина Рюк плохого не посоветует!

— Отстань, слышишь? — легко уворачиваясь от огрызка буркнул Ягами. — Я спать пошел.

— Кто бы сомневался?! — синигами продолжал хихикать. — Теперь самое время, ничего не мешает, да, Лайт?

Но Ягами не ответил. Ему самому было ужасно неловко, что пришлось таким способом дать выход желанию, но альтернативы не было. Проявлять настойчивость после ее просьбы он не посмел — чем был бы тогда лучше тех четверых? Но и уснуть в том состоянии тоже не смог бы. И пошел Рюк ко всем чертям со своими подколками! Лайт рухнул на свою постель и через минуту отключился.