Я побуду плохим, можно?
И закрою глаза. Снова.
Шепчут люди: «А вдруг ложны
эти взгляд, поцелуй, слово?»

Все равно. Наплевать. После
станет память моей карой.
Даром свыше ты был послан —
не узнать мудрецам старым,

как скользят по спине пальцы,
как вплетаются в ночь стоны,
сердце к горлу в тройном сальто —
я во взгляде твоём томном

прочитал, что любим так же —
значит, время пришло наше.
Пусть упреков густой сажей
нас святоши потом мажут.

«Аматус» я опять слышу,
остальное — пустой шорох.
Ты на сердце теперь вышит
и до боли в груди дорог.