— Минералка осталась?

— Нет.

— Хуево.

Хуево это мне сейчас. В средней степени тяжести. Я еще не успел прийти в себя от коньяка, выпитого во время полета, а уже объявляют посадку. Момент истины. Да, я до усера боюсь летать в самолетах. Вы бы тоже боялись. Если бы честно, глядя вам в глаза, представители нашего главного ведомства, отвечающего за полеты, сказали, что тот гробанувшийся под Донецком самолет разбился не из-за технического состояния, не из-за ошибки пилота, а из-за простой статистики. У этой отечественной компании, организовавшей злополучный полет, видите ли, давно не было авиакатастроф. Статистика — зло. С ней не поспоришь.По ее законам разбиться может и самолет Люфтганзы. Впиваюсь пальцами в кресло при посадке так, что белеют костяшки.
Друг на кресле рядом давится-о,чудо- откуда-то взявшимся томатным соком, бубнит под нос:

— Ты, псих ебанутый, больше я с тобой никуда не полечу, — и аплодирует пилотам вместе со всеми, когда мы мягко приземляемся. Даже не требуются специальные бумажные мешочки.

— Welcome to Cyprus, the land of love, — объявляет уставшая замотанная стюардесса, радостно поправляя пилотку и съеденные попой стринги. Отчасти она красива. Она похожа на типичную гречанку, доминирующее население Кипра. У нее длинный породистый нос и темные кудрявые волосы, но она замучена работой.
Но мне это уже не важно. Я смотрю на огни над морем. Они приближаются. Они перетекают из красных точек маяков над водой в синеватое неоновое освещение города. Это зрелище завораживает. Сотни огней. Десятки тысяч огней. Люблю огни.

Потом я получаю подзатыльник от друга.

— Шевели булками. Мы и так в хвосте, — шипит он.

Подхватываю легкую спортивную сумку. Тороплюсь на выход. Меня греет лишь одна мысль: еще через сорок минут я покурю. Впервые за 4часа 23 минуты полета. Я хочу курить. Очень хочу. У меня аж все внутри сводит.
Проходим пограничников, как это называется по-нашему.
Чувствую себя похожим на свою фотографию в паспорте.

Темноволосый мужчина машет мне, давая знак нарушить желтую линию и вторгнуться на территорию Кипра. Листает паспорт. Потом, подняв глаза, замечает маленький бриллиантовый треугольник в моем правом ухе.

— Welcome to Cyprus. Be care with your luggage and your boyfriend.


— He is just a friend.

Мой язык оказывается быстрее мыслей. Слова сами по себе слетают с губ.

— Then the Land of Cyprus will bring you the real love, — бросает он.


Курю, жадно затягиваясь сигаретой и стряхивая ее над аккуратной синей урной, так похожей на отечественную. В воздухе отчетливо и сумасшедше пахнет мятой. Жарко. Очень жарко. Стягиваю с себя свитер.

Друг все больше сердится и подгоняет.

— Сейчас автобус уйдет. Бросай свою соску.

Еще сорок минут сплю в автобусе под распинания о том, какая я бесчувственная скотина, и что мне наплевать на красоту хребта Олимпа. Какая, на хрен, красота в пол-четвертого ночи и когда в темноте хоть глаз выколи?
Наконец, мы добираемся до гостиницы. Получаем ключи от номера. Я принципиально говорю по-английски. Мне так заграницей проще. Перевожу то, что суфлерским шепотом орет в ухо друг.
Вяло переругиваемся с дежурным за стойкой гостиницы из-за опоздания. Он хочет спать, и ему все пох. Мне уже все тоже по, потому что я уже тоже хочу только коньяка, сигарету и спать.

Этот мальчишка появляется внезапно. Откуда-то из технических помещений. Пытается вырвать у меня из рук спортивную сумку.

— Its alright. Just show us our rooms, — отбиваюсь я от его настырной помощи, на автопилоте замечая яркие зеленые глаза и накаченные спину и задницу.

Потом, уже в номере, чтобы он окончательно отстал, протягиваю 10 евро. Наблюдаю за тем, как они исчезают в цепких загорелых пальцах.

— Lucky love in Cyprus, — бросает он, и исчезает за дверью.
Отхлебываю прямо из горла. Выхожу на балкон. Затягиваюсь сигаретой, глядя в огромное южное звездное небо.
Все нах, спать.