Несмотря на постоянный рыбный запах и гигантское количество комаров, В Рифтене мне нравилось. Может, я неправильная нордка, но я не представляла, как можно прожить всю жизнь в завывающих снежных буранах на севере Скайрима. Из Убежища без Матери, конечно, никуда я не денусь, но было бы лучше, если бы Черная Рука Братства главенствовала в Сиродиле. Быть может, у нас получится восстановить потерянные убежища. С другой стороны, север был не слишком важным стратегическим объектом, и если в случае войны холодный Виндхельм всё равно оставался важной точкой, до маленького Данстара никому дела не будет. Ну, максимум, сожгут эти несчастные несколько домов с таверной. Но до Убежища еще следует добраться. В Сиродиле же вечно случались войны, восстания и прочие заварушки. Похоже, мир и благополучие Империи как никогда были выгодны Братству, иначе восстановление или создание новых убежищ будет невозможным. И если гражданскую войну было прекратить в общем–то, не сложно – достаточно убить Ульфрика Буревестника и главных его военачальников, то возможная война с Альтмерским Доминионом всерьез пугала. Братья Бури, конечно, не успокоятся, но когда подполье что–либо выигрывало? Вспомнить хотя бы Изгоев – за последние тридцать лет одна единственная заварушка в Маркарте, которую я разрешила, поплевав на палец.

–Слышащая, Цицерон голодный…
–Нет, только не снова в «Пчелу и Жало»! Меня уже тошнит от стряпни аргонианки. Может, сойдет сладкий рулет?
Хранитель состроил обиженную физиономию и трагически поднял брови домиком, но рулет взял и молча принялся жевать.
Два дня мы уже находились в городе. Сегодня утром на связь вышел Дарвис, который самолично притащил записку от Назира. Мавен Черный Вереск выехала из Талморского посольства в компании десятка альтмеров–телохранителей и двигалась в Рифтен. Либо она везла что–то важное и ценное, либо всерьез опасалась за свою жизнь. И сколько денег она заплатила, чтобы выхлопотать у высокомерных эльфов защиту? Или она настолько важная персона, владеющая информацией, необходимой Доминиону? Второе было более вероятным. Дарвис шатался неподалеку по торговой площади, почесывал свою медно–рыжую макушку и изображал праздного покупателя. Один воришка–новичок был одурачен наивными зелеными глазами на пол–лица, и сдури решил, что юный маг – легкая добыча. Бедняга с ожогами по всей пятой точке сейчас отсиживался в воде под мостками. Мы с Цицероном никого не изображали, а просто бездумно гуляли по городу в ожидании.

–Приветствую, темное семейство, – Бриньольф усмехнулся, делая вид, что не замечает мой грозный взгляд, – вы ждете своей очереди в Храме Мары, или просто вас так пленил этот милый городок?
Я состроила в ответ удивленную гримасу:
–Ну надо же, никогда бы не подумала, что гильдию так интересует моя скромная жизнь. Наверняка уже ходят предположения о том, какую я гадость вам готовлю.
–Ну, в общем–то, было такое, да, – Бриньольф немного смутился. Удивительно, как этот норд, краснеющий при каждом неудобном и удобном случае и страдающий от излишней совестливости, вообще стал вором. Впрочем, совесть его распространялась на кого угодно, кроме идиотов, покупающих его «целебные» эликсиры, – Сама знаешь, в семье не без параноиков. К тому же, после Фрея доверие друг к другу в гильдии очень хромает.
– Вот и помогай после этого ворам! Никакой благодарности, одни подозрения.
–Какой же дурак будет верить Тёмному Братству? – возразил вор.
В ответ я только фыркнула. Какая наглость! Уж кому точно не стоит верить, так это ворам – залезут в твой же карман и ухом не поведут.
–Хоркер, хоркер! – с другого конца площади донесся голос Цицерона и женский визг, а я в ужасе оглянулась, пытаясь понять зачем, когда, и, главное, куда успел ускакать Хранитель.
Прыгающий и невероятно довольный шут тыкал пальцем в какую–то тучную женщину, гневно визжавшую на одной низкой ноте.
–Эй, это моя жена! – на ходу засучивая рукава и готовясь к драке, к ним подскочил огромный бородатый норд. От такого зрелища Цицерон пришел в неописуемую радость и заплясал:
–Ой, ой! Повторяется! Всё повторяется! Это не хоркер, это моя жена! Хо–хо–хо! Вот умора!
К ним уже спешили два стражника, и я стремглав кинулась наперерез.
–Цицерон! – я ухватила Хранителя за руку и потянула за собой, пытаясь затеряться в толпе, – что ты делаешь?!
–Но, Слышащая! Зачем же этот нордишка женился на хоркере?
–Цицерооон!
–Слышащая… – сзади к нам подобрался Дарвис и прикрыл широкой спиной от взоров стражников. Через мгновение мы уже были за углом.
–Спасибо, Дарвис.
Маг кивнул и скрылся, возвращаясь на площадь.

Мне не хотелось ругать Цицерона и высказывать ему о недопустимости такого поведения. Но за несколько дней мы и так примелькались в городе, и привлекать еще больше внимания было чревато. Но лишь только я открыла рот, он тут же состроил жалобную физиономию и с тревогой начал заглядывать мне в глаза.
–Слышащая, не сердись на Дурака Червей…
–Ладно. Не сержусь. Пойдем в таверну, так и быть. Но если уж строишь из себя дурака, выбирай подходящее время.
–Как скажешь, Слышащая!
Вспомнив, как Цицерон выплясывал при Ульфрике, свистел во время засады, и пел во время бегства от пяти ледяных троллей, я только вздохнула. Совершенно очевидно, что понятие «подходящее время» у нас разное. Или Хранитель просто начинает дергать меня за ниточки, заставляя поступать так, как ему хочется.


***
Ситис раздери этих альтмеров! Половина хоть и ушла из города, но оставшиеся пять уже сутки находились в доме у Мавен. Проклятая баба, она правильно боится за свою жизнь. Убить эльфов, пробравшись в дом, и навлечь на Братство возможный гнев Доминиона? Впрочем, если Мавен не в курсе, что именно от Темного Братства исходит угроза, и она не делилась ни с кем подобными мыслями, доказать что–то будет невозможно. Успел ли, кстати, Мерсер Фрей рассказать ей, что я Слышащая? Жизнь Мавен Черный Вереск будет зависеть от степени её замешанности в заказе на меня, Бриньольфа и Ульфрика. Но хватит этих мыслей. В итоге всё наверняка выйдет кувырком.


Я бесшумно двигалась по крыше поместья Черный Вереск. Дождевые тучи затянули небо, спрятав звезды, и в накрывшей Рифтен мгле не было ничего видно уже через несколько шагов. Дверь на балкончике, ведущая в спальню к Мавен, была закрыта на простенький замок. Я приложила ухо к замочной скважине, но было тихо. Через мгновение я оказалась внутри.
Мавен уже спала. Я уселась рядом, достала меч, и аккуратно устроила его возле её горла.
–Мавен, Мавен, просыпайся! – пропела я дурашливо, чуть нажав на лезвие, и не сдерживая ухмылку.
Женщина попыталась вскочить, но клинок впился в кожу и заставил её остаться на месте.
–Не дергайся. Сама ведь знаешь, если я чуть поднажму – захлебнешься в крови. И, конечно же, советую не шуметь. Мы пока просто разговариваем.
Она хотела закричать, очень. Все её мысли можно было прочесть на лице – успеют ли альтмеры добежать сюда, и какой будет прок Мавен, когда меня убьют, если я всё равно успею перерезать ей горло? Она поняла, что попалась, и покорно осталась на месте.
–Кто ты?
–О, – я как можно ласковей улыбнулась, – давай лучше ты ответишь на мои вопросы. Ты же разумная женщина, когда приходится выбирать между своей жизнью и секретами, всегда лучше выбрать жизнь. Мерсер Фрей часто ночевал в твоей постели, не так ли?
–Какое тебе дело? – она злобно оскалилась, но я всего лишь поднажала на меч, – да!
–Мне нет до этого дела, если честно. Просто проверила догадки. И ты была в курсе того, что он обчистил гильдию воров, верно? Или сама его на это надоумила?
–Гильдия? От этих мерзких воришек давно не было никакого проку! Они были покинуты и прокляты своей покровительницей!
–Ну да, если учесть, что виноват во всем Фрей… Впрочем, мне это и впрямь неинтересно. От кого пришло задание подкупить Тибалия Плута? Фрею политика была по боку, значит, ему приказала ты. А вот кто надоумил тебя? Бриньольф – ладно, он мешал и Фрею и тебе, ему симпатизировали слишком много воров, Мерсер мог лишиться звания главы и не успеть обчистить хранилища. С Ульфриком ты, нордка, при желании могла договориться, но и убить его тоже вариант. Но каким боком сюда приплели меня? Кстати, Дивара – это я.
–Я не знала тогда, что ты из Темного Братства… – Мавен вздрогнула, когда я произнесла своё имя, – Иначе бы не связывалась.
–Фрей сказал?
–Да. Он пришел ночью, взволнованный. Сказал, что мы вляпались, он забирает деньги и уходит. Куда – не знаю… Я видела его тогда последний раз.
–Так кто, Мавен?
–Эленвен. Альтмерка из Посольства.
–Хочешь сказать, что эта эльфийка хотела избавиться от Бриньольфа, обычного воришки из Рифтена, торгующего злокрысьей кровью на рынке?! Прекрати строить из себя дуру!
–Нет, Бриньольф – это идея Мерсера. Он сделал это без моего ведома, решил, как он выразился, «совместить приятное с очень полезным». Она сказала заказать тебя и Ульфрика. Я не знаю, зачем! Я удивилась, ведь многие знают, что он был у альтмеров в плену, и даже шпионил. Но она просила меня. Это был почти приказ, я слишком с ней связана. У меня большие долги, меня могут лишить половины медоварни в любой момент.

Вот те раз. Выходит, дела у семейства шли не лучшим образом.

–И когда Фрей исчез, и ты узнала о его смерти, то помчалась в посольство?
–Эленвен прислала письмо с приглашением. Там был всего лишь прием для знати Скайрима, они часто их проводят. Заключают сделки, вербуют сторонников. Я рассказала ей, что человек, который платил Плуту, мертв. Она не удивилась, даже, кажется, была довольна.
–Ты сказала, что Дивара и Слышащая Темного Братства – одно и то же лицо?
–Нет, я не успела. Когда я сообщила, что Мерсер мертв, она успокоила меня, и приказала ни о чем не думать. Вежливо, а по сути, вышвырнула вон! – видимо, Мавен такое обращение здорово разозлило, потому что сейчас она чуть ли не плевалась от ярости, – Выделила мне охрану до дома, для спокойствия.
–Хочешь сказать, эти альтмеры теперь всё время будут жить здесь?
–Они сказали…
За дверью послышались чьи–то шаги. Кто бы это ни был, но их было двое или трое, шли они спокойно и не таясь. Раздался легкий стук костяшками пальцев по тяжелой деревянной двери, и послышался голос:
–Госпожа Мавен, откройте.
–Не смей глупить, Мавен, – прошипела я ей на ухо, вытягивая из кровати, – я успею тебя прикончить. Сейчас у меня для этого нет причин, но только попробуй пикнуть! Откроешь, и отошлешь их подальше, ясно?
Я встала позади женщины за дверью, ухватив её за левое плечо и приставив меч под лопатку.
–Давай, – я кивнула, и Мавен отодвинула засов.
–В чем дело? – проговорила она недовольным сонным голосом, чуть приоткрыв дверь, так, чтобы было видно лишь правую часть ее тела.
–Ни в чем, госпожа, – в голосе альтмера прозвучали какие–то пугающие нотки. Мавен, в отличие от меня видевшая выражения лиц эльфов, затряслась.
Я рывком отпихнула её и захлопнула дверь:
–Иди на балкон и сиди там тихо. А ну быстро! – дверь уже начали поджигать. Пять магов – это вам не десяток разбойников. Секунду женщина колебалась, но увидев язычки пламени, рвущиеся из–под двери, выскочила.

Цицерон и Дарвис уже наверняка вошли в дом. Надеюсь, бретонцу хватит ума не равняться с альтмерскими магами силой в открытую. Парень неплохой маг школы разрушения, но до высоких эльфов ему очень и очень далеко. А Хранитель сможет за себя постоять, в этом я уверена.
Мне нужно отвлечь тех, что за дверью. Ладно, пусть я не училась в Коллегии, но магию кое–как умела применять. Поставить устойчивый оберег или лучше метнуть в них вспышкой? Мне нужно всего три секунды, чтобы заставить их прервать свои заклинания, и я смогу оценить местоположение противников. Если с четырех рук в меня ударит огненная струя – я продержусь гораздо меньше толстой деревяшки.
Оберег. Давай же, еще секунду. Не дожидаясь, пока дверь окончательно сгорит, я со всей силы ударила по ней ногой, и та развалилась на горящие щепки. Два альтмера отскочили назад, спасаясь от полетевших огненных искр. О, Ситис, благодарю тебя! Эльфы будто специально встали плечом друг другу возле стены. Я быстрее, ха–ха–ха! Один размашистый удар – и голова того, что стоял справа, покатилась по полу. Второму повезло больше – желтоглазый гаденыш успел свалиться на пол, и ударил меня молнией. В кожу будто воткнули тысячи игл, мой оберег рассыпался, и я прокусила губу от неожиданной боли. Идиот. Ты уничтожаешь мою магическую силу. Но мой меч всё еще в руке, а боль придает ярости. Прощай, альтмер.
С первого этажа послышался сумасшедший хохот Цицерона. Думаю, с оставшимися троими эльфами уже покончено.

Я неспешно спустилась вниз. Дарвис деловито осматривал карманы мертвых альтмеров. Цицерон с хищным выражением лица разминал плечи, помахивая кинжалом. Я не знала, почему, но в такие моменты он выглядел настолько опасным и прекрасным, что я чувствовала себя как девчонка, встретившая героя из легенд. В некоторых аспектах жизни я безнадежно застряла в подростковом возрасте.
–Слышащая, – Дарвис почтительно кивнул, – ничего ценного, только золото, еда и магические зелья. Никаких писем или записок.
–Ясно. Возвращайтесь в таверну и соберите вещи. Мы уезжаем домой через час.


Мавен к трупам отнеслась спокойно. Раз уж талморцы и так решили от неё избавиться, бояться их гнева из–за гибели своих агентов уже не стоило. Зато теперь она будет обязана Братству. И если с её стороны последует хоть какой–то финт в нашу сторону, видит Ситис, семья Черный Вереск навсегда исчезнет с лица земли.
Талморцы, талморцы, Талморское посольство… Милосердная Матушка, почему у меня такое чувство, что меня там ждут? Очень ждут.