- Нет, Астрид, я не понимаю, зачем он нам нужен?! – говорил лесной эльф, щуря глаза цвета мёда.
- Успокойся, Дориан! Ты слышал приказ: хранитель получит должные почести, ибо он этого достоин. Точка. Больше ничего не хочу от тебя слышать! – грозно ответила глава Тёмного Братства. Дориан фыркнул, скрестив руки на груди.
- Есть какие-то приказы, Астрид? – смиренно, но недовольно спросил эльф.
- Нет. Пока Флорети не вернётся – приказов не будет, - строго ответила светловолосая женщина. – Но, можешь сходить к Назиру. Думаю, у него найдётся для тебя работёнка. Дориан коротко кивнул в ответ.
- Я дома! – послышалось где-то у входа.
- Вспомни солнце… - недовольно пробурчал стрелок. Он не любил эту привычку пиратки, орать на всё убежище, когда она возвращалась. Но, вместе с её голосом слышались чьи-то смех и шаги. Мужчина выхватил лук из-за спины. Из-за угла вырулили корсар и шут.
- Астрид, забери от меня это чудовище! Я не могу больше его выслушивать! – махнув рукой, сказала Флорети.
К появлению хранителя и Матери Ночи каждый отнёсся по-своему. Арнбьорн, Вазира и Дориан были недовольны, но из-за Астрид они ничего не могли сделать, Назир и Бабетта не выражали какую-то точку зрения. А вот Фестус и Габриэлла готовы были чуть ли не молится на Мать Ночи. Особенно Крекс. Данмер радовалась молча. Что до Флорети… Её чувства были смешанными. Из-за появления Цицерона ей перестали давать контракты, мол, она самая первая, кто встретился с подозрительным хранителем. Посему, рыжеволосый шут чуть ли не постоянно крутился где-то рядом с Флорети, пока та «зализывала» раны и ожоги, полученные недавно в Фолкрите.
- Корсар, вали-ка сюда! – окрикнул её босмер. Флорети побрела в сторону эльфа. Проходя мимо Цицерона, с которым она только что разговаривала об обязанностях хранителя, пиратка натянула шутовской колпак ему на глаза.
- Ну, я тут. Чего тебе надобно, Дориан, - лениво протянула Флорети. Лесной эльф был очень симпатичным, многие отмечали это. Коротко стриженные, немного вьющиеся волосы светлого, льняного оттенка. Нераспахнутые, даже немного узкие глаза медового цвета. На коже лёгкий загар – босмер много времени проводит на солнце вовремя выполнения контрактов, ибо жертву он, как правило, отстреливал издалека или, если точнее, с возвышенности. Что до лица, у него была узкая челюсть, но широкие скулы, тонкие бледные губы и прямой нос. Внешне лесной эльф и пиратка чуть ли не ненавидят друг друга – они постоянно подкалывают друг друга, не упустят шанса поругаться и поспорить, но при этом, они неплохие друзья и даже доверяют друг другу маленькие секреты – оба слишком честолюбивые, чтобы распространятся о них.
- Тебе к Астрид, - ответил лесной эльф. Еле заметно качнув головой, Флорети быстрым и широким шагом отправилась к главе Тёмного Братства.
Астрид разговаривала с пираткой как-то сухо и строго, но Флорети внимательнее слушала не тембр голоса, а смысловую нагрузку слов.
- Послушай, Астрид, он, может, псих, но заговор против Братства… А не слишком ли ты переоцениваешь его умственные способности, - с иронией отметила девушка, скрестив руки на груди.
- Я тебя не шутки шутить позвала! Мне надо, чтобы ты узнала, кто предатель и есть ли угроза заговора! Спрячься там и подслушай его!
- Спрячься и подслушай. Легко сказать, Астрид! Я пират, я даже по ровной дороге не шатаясь пройти не смогу, а ты меня просишь затаиться! Я привыкла работать с шумом и размахом, Астрид. Это не то, понимаешь? Ты не того человека выбрала.
- Нет, именно того. Он уже не замечает твоего присутствия, он привык к тебе больше, чем к другим…
- Он тут всего неделю, Астрид! А нужно сорок с лишним дней, чтобы выработалась привычка, - огрызнулась убийца.
- Это приказ, Флорети! Ты часть нашей семьи, значит, подчиняешься нашим законам, - гневно ответила светловолосая женщина.
- Два лидера под одной крышей… Не уживёмся, - внезапно рассмеялась корсар, отмечая про себя, что общение с арлекином превращает её саму в сумасшедшую.
- Твоя команда мертва и твой корабль разрушен, ты не капитан. А теперь, выполняй, что я тебе приказала! Спрячься в гробу Матери Ночи и подслушай Цицерона!
- Ещё круче, в гробу Матери Ночи! Да если этот псих меня там заметит – зарежет, не думая, - фыркнула Флорети, но взгляд Астрид дал понять, что глава Тёмного Братства не собирается выслушивать пиратку.
- Выполняй! – прорычала светловолосая убийца. Что делать? Корсар пожала плечами. Она, устало покачиваясь, побрела в комнату, где стоял каменный гроб. Пиратка раскрыла его и тут же отшатнулась. Зрелище было не из приятных. Ссохшийся труп Матери Ночи не был эталоном красоты. Худое тело было перетянуто верёвками, руки сложены крестом на груди, голова наклонена на бок. Что касается лица – это отдельная песня. Глаза её давно сгнили, а из приоткрытого рта, казалось, вот-вот выползет паук. Нервно сглотнув, борясь с приступами тошноты, и, спрашивая у себя, как Цицерон может называть это милым, Флорети залезла в каменный гроб.
- Простите, мамаша, но меня приубьют, если я этого не сделаю, - прошептала корсар, вжавшись спиной в каменную дверь. Знаете, существовала такая пытка – железная дева. Так вот, Флорети сейчас, казалось, ощущала нечто похожее. Только, вместо железных шипов, что протыкали тело жертвы пытки, она ощущала невероятное волнение и беспокойство, а так же некий ужас от осознания того, чьё лицо согревалось её прерывистым дыханием. Когда шут явился в своеобразное святилище, прошло минут тридцать, с тех пор, как пиратка забралась в гроб Матери Ночи.
Флорети прекрасно слышала, что происходило за каменной дверью. Ну, что же сказать, она уже давно не удивлялась манере речи Цицерона. Тот взвизгивал, говорил про Визару, про Габриэллу, Фестуса, Назира… Но никакого ответа на его слова не было. Его голос послышался совсем близко – он стоял рядом с гробом. Слишком близко. Корсар затаила дыхание, проклиная всё, что есть в этом мире.
- Но что делаешь ты?! Ничего! Ты… - дурак осёкся на полуслове. – Нет-нет… Я не могу злиться, я не злюсь, конечно же… Цицерон понимает… Цицерон всегда всё понимает…
Безумные вскрики и возгласы, перетекающие в тихий отчаянный скулёж, в котором слышались и смех и слёзы, оставались без ответа. Или это кто-то чересчур молчаливый, или… Ну, конечно же! Пиратка закатила глаза. Он же сумасшедший! Он столько времени был Хранителем. Возможно, Мать Ночи не один год была его молчаливым собеседником. Но, с другой стороны, ей стало как-то жалко глупца. Дурак червей, как он себя иногда называет, был абсолютно одинок. Даже сейчас, когда он был с Братством, он был юродивым, глупцом, его сторонились и не любили.
Пробормотав что-то про масло, Хранитель выбежал из святилища. Флорети поморщилась, примерно прикидывая, как благоухает это масло. Корсар раскрыла створки гроба и, громко, хрипло вдохнув, вылезла из каменного склепа.
- Ааа-а! Могила Матери осквернена! Как ты посмела?! Объяснись, немедленно! – заверещал Цицерон. Видимо, услышавший звуки раскрывающегося гроба, он вернулся, чтобы посмотреть, в чём дело.
- Ам… Цицерон… Ну, как бы… В общем… Рада была познакомиться! – Флорети оттолкнула шута с пути и кинулась прочь.
- Стой! Стой! – заорал скоморох, кинувшись следом за пираткой. Эта погоня была бы такой смешной, если бы не была такой грустной. Корсар сбила с ног Бабетту, оттолкнула стоящего на пути Назира, ударилась бедром о какой-то агрегат из кузницы Арнбьорна. В общем, их эпичная погоня всполошила всё убежище. Навалившись всем телом на каменную дверь, пиратка выскользнула из убежища, но тяжесть камня немного задержала её. Посему, проворный Цицерон быстро накинулся на Флорети, повалив её наземь. Арлекин замахнулся, чтобы нанести удар. Флорети же, извернувшись, вытащила из ножен длинную саблю, о которую и ударился кинжал скомороха.
- Успокойся! – прорычала ему в лицо корсар. – Я не хотела осквернять Мать Ночи!
- Но ты это сделала! Ты умрёшь! Или ты попробуешь убить меня?! Ха-ха-ха-ха! – безумно смеясь, вскрикнул Цицерон. Корсар вспомнила свою жизнь до Братства, до караблекрушения. Свободной рукой она больно вцепилась в запястье шута, отводя его руку в сторону.
- Я обещала, что никогда не убью тебя, Цицерон! Ты – часть моей команды! Но и я часть твоей команды! – Флорети резко ударила шута в лоб эфесом сабли. Тот что-то заверещал от резкой боли. Корсар воспользовалась этим моментом и резко толкнула его в плечо. Таким образом, шут оказывался лежащим на земле. Девушка выхватила из его ослабевших рук кинжал и откинула его в сторону. Убийца Тёмного Братства замахнулась саблей над головой Хранителя. Повисла напряжённая тишина. Шут ошалело смотрел на корсара, но лезвие сабли подалось вперёд.
На крики, что сопровождали эту погоню, выскочило всё братство. Флорети объяснила им в чём дело и попросила Бабетту приготовить пару кровоостанавливающих средств, а Габриэлле сказала принести бинты.
– Ну, что встали? Разошлись, быстро! - забавно, что твёрдый и уверенный голос пиратки легко подействовал на членов Братства. Лишь Арнбьорн, что слушался только Астрид, злобно огрызнулся, но, тем не менее, вернулся в убежище.
- Что, во имя Ситиса, вы тут устроили?! – возмущённо произнесла Астрид, подходя к стоящей у двери убежища Флорети.
- Цицерон не замышлял заговора. Он просто разговаривал с трупом Матери, - сухо ответила корсар.
- Я, так понимаю, он заметил тебя, раз вы устроили погоню.
- Да.
- Хорошо, отдыхай, мы потом решим, что будем делать.
- Цицерону нужна помощь, я его ранила, когда вытаскивала шпагу, вдруг вену задела, - заговорила пиратка.
- А разве ты его не… - Астрид не успела договорить, увидев, что шут уже сидит на земле, зажимая кровоточащую рану на бедре, а лезвие сабли Флорети было воткнуто в землю.
- Он – часть команды. Я не буду его убивать.
- Хорошо. Но только под твою ответственность, Флорети!
- Да, Астрид, - кивнула корсар, подходя к шуту. Она забрала свою шпагу и убрала в ножны, после чего, нашла лежащий не далеко от пруда кинжал шута. Вернув Цицерону его оружие, она подала ему руку и помогла подняться на ноги. Вместе они вернулись в убежище Тёмного Братства. Весь путь до комнаты шута они провели молча, провожаемые немного удивлёнными и подозрительными взглядами членов Братства.
- Почему ты не убила Цицерона? – спросил скоморох у девушки, когда он сел на стул.
- Мне напомнить тебе правило первое? – зло бросила корсар, хмуря брови. Цицерон промолчал. Флорети присела рядом с ним на корточки, осматривая рану, оставленную лезвием. Не серьёзная, но длинная. Нужно обработать.
- Я всё принесла, как ты и просила, - послышался детский голосок Бабетты. Вампир поставила на стол две баночки с мазями и бинты. Пиратка благодарно закивала. Девочка застыла на пару секунд в дверях.
- Дориан хотел о чём-то поговорить с тобой.
- Так пусть притащит свою задницу сюда! – строго ответила корсар. Бабетта, хмыкнув, отправилась прочь. Вскоре пришёл босмер. Забавно, что он был единственный, кто не выбежал из убежища, чтобы посмотреть, что случилось. Бледный, как полотно, Дориан зашёл в комнату арлекина.
- Флорети… Флорети, я… Флорети, я слышу странный голос в голове… Он... Она говорит об этом шуте… Что я должен ему что-то сказать… - напугано заговорил он.
- Ну, говори… - ошеломлённо ответила корсар. Босмер перевёл взгляд на Хранителя.
- Тьма наступает… Со смертью тишины, - заговорил лесной эльф. Глаза шута округлились, он подскочил, готов вот-вот пуститься в пляс, несмотря на рану.
- Слышащий! Матушка, наконец-таки избрала Слышащего! Ура! – радостно закричал Цицерон.