Телинтурко проснулся от того, что кто-то схватил его за ноги, грубо выдернул из кресла перед камином, где боевой маг дремал в похмельном забытьи, и потащил между рядами книжных шкафов. Голова альтмера болталась из стороны в сторону, стуча по каменным плитам старинного пола.

- Эй, что ты делаешь? - пробормотал Телинтурко, с трудом открывая отекшие глаза. Перед ним покачивалась решительная, сутулая спина бессменного хранителя библиотеки Винтерхолда Ураг гро-Шуба. Старый орк не ответил, неодобрительно зарычав и альтмер, изловчившись, пнул его пониже спины ногой в грязном сапоге.

- Ты, зеленая клыкастая свинья! - попытался было крикнуть Высокий Эльф, но вместо гневного окрика у него вышел только жалобный стон. - Отпусти меня немедленно, или я...

- Или - что? - спросил гро-Шуб, отпуская ноги альтмера, отчего те безвольно, как тряпичные, упали на пол, ушибив пятки и тревожа несколько лет назад выбитый палец. Маг попытался приподняться на локте и убрать с лица сальные пряди рано поседевших волос. - Ты приходишь напиваться в мою библиотеку, портишь мои книги, спишь у камина, воняя перегаром, в открытую травишься скуумой. Это - я свинья? Это ты грязная саммерсетская свинья!

- Архимаг, он... - попытался было пригрозить библиотекарю Телинтурко, извиваясь на полу с грацией раздавленной тележным колесом жабы. Во рту было мерзко, а еще он нащупал языком воспалившийся зуб и неосторожно сунул кончик языка в дупло, потревожил нерв, отчего мага всего перекосило, а рот моментально наполнился терпкой слюной.

- Мне все равно, что думает архимаг! - взревел орк, треснув кулаком по тяжелой осиновой двери, украшенной затейливой нордской резьбой со звездами и волнами. - Если Савос Арен готов смотреть сквозь пальцы на твое пьянство и наглость, пусть! Чтобы тебя я больше в моей библиотеке не видел!

- Я преподаватель Коллегии, идиот, - сказал Телинтурко, с трудом поднимаясь на ноги. Его шатало, голова кружилась, желудок словно сжимала ледяная рука мстительного атронаха. Эльф замер, согнувшись и опираясь пыльными ладонями об колени. Содрогнувшись всем телом, он зажал ладонью рот и, шатаясь из стороны в сторону, бросился в открытые двери вон из библиотеки, где и упал на четвереньки, споткнувшись о каменный порожек. Орк посмотрел на него с брезгливой жалостью, покачивая головой, поднял с пола сумку с записями, которую эльф еще вчерашним вечером бросил у входа и швырнул ее вслед, захлопывая дверь и закрывая ее на ключ.

Сумка и книги в ней чувствительно ударили волшебника по затылку. Альтмер вскрикнул от злости, прикрывая голову руками и подумал, что больше не принесет Урагу ни одного ценного манускрипта, найденной в экспедициях. С другой стороны, орк легко это переживет, Телинтурко ведь почти не покидает Коллегии.

- Здравствуй, мой любезный брат, - поздоровался Анкано, все это время стоявший в арке, вольно облокотившись на каменный бюст одного из прежних архимагов. Обращаясь к Телинтурко, талморец подчеркнуто называл его братом, лишний раз обращая внимание на то, что оба они родились на благословенном острове Алинор. С ним альтмер был особенно осторожен, несмотря на то, прошло много лет и бывший талморский маг Телинтурко очень изменился, вряд ли кто-то из тех, кто служил под его началом в рядах армии Доминиона, даже кто-то из членов семьи мог узнать в нем, в скелете, обтянутом желтоватой кожей, с глазом, затянутым молочного цвета бельмом, его прежнего, подающего надежды могущественного волшебника из знатнейшей, чистокровнейшей семьи Островов.

- Доброго дня, - ответил Телинтурко, опираясь руками о пол и рывком подымаясь на ноги. Это далось ему нелегко, в голове словно что-то лопнуло, заливая лоб и затылок свинцовым жаром и пламенной тяжестью.

- Не вижу ничего плохого в умеренном питии, это не порок, - сказал Анкано. - Но что заставляет вас, господин Гальдер, каждый вечер наливаться вином до человеческого состояния, словно вы один из этих нордских пьяниц?

Анкано был похож на змею, гибкий, холодный и скользкий, со змеиными зелеными глазами и маленьким треугольным подбородком. Он вызывал у бывшего талморца отторжение, граничащее с физическим отвращением, Телинтурко - вернее, господин Гальдер, долго не мог заставить себя пожать Анкано руку, когда Савос Арен представил альтмеров друг другу, уверенный в том, что им будет о чем поговорить. И правда, им действительно было бы о чем поговорить. Доминион годами искал беглого боевого мага-предателя, чей след затерялся где-то в пустынях Хаммерфелла, а для Анкано - найти и обезвредить такого опасного преступника стало бы значительным продвижением по службе. Впрочем, он его не узнал.

- Я считаю, что каждый может предаваться своим любимым порокам в той мере, которую сам считает нужной, - холодно ответил господин Гальдер, подбирая книги, разлетевшиеся по всему коридору и запихивая их в сумку поверх стеблей и колосьев трав и цветов, купленных накануне у Энтиро, совершенно забыв об алхимическом эксперименте, который обещал провести.

- Тем не менее я и господин Арен считаем, что вам лучше предаваться порокам в собственной спальне, нежели в библиотеке на глазах студентов. Это может создать порочное впечатление о Коллегии, - возразил Анакано, складывая руки на груди. Он насмешливо окликнул уходящего альтмера. - Куда вы направляетесь, господин Гальдер? Разве не вы сегодня проводите практические занятия в Атриуме?

"Атриум", скрипнул зубами Телинтурко. Трижды в неделю, кроме лекций, он обучал студентов боевой магии. Своеобразное это было обучение, всегда заканчивающееся тем, что его студенты валялись по всему внутреннему двору, оглашая Коллегию жалобными стонами, а учитель прохаживался между их скрюченными телами, попинывая неудачливых учеников носком сапога и непринужденно замечал, что в настоящем бою будет куда как больнее.

- Благодарю, что напомнили, - сухо ответил он, возвращаясь и проходя мимо Анкано по коридору в другую сторону. Нужно бы побриться и привести себя в порядок, надеть свежую мантию, но на это нет ни сил, не желания. С тех пор, как альтмер плотно подсел на скууму, он перестал следить за собой, скуума порождала апатичное равнодушие ко множеству вещей, которые раньше казались ему важными. И скуума лучше, чем любое вино, заглушала голоса в его голове. Действительно, почему бы господину Гальдеру не пьянствовать и предаваться кошачьему лунному пороку в своей комнате? Может быть потому, что стоит ему остаться в одиночестве, в пламени очага ему чудятся Валенвудские пожары, а из теней начинают выступать странные и уродливые существа с безглазыми, залитыми кровью лицами, в тщетной мольбе протягивающие к нему руки с переломанными пальцами?

Он не мог спать, не мог оставаться один. И не мог объяснить это Урагу гро-Шубу, хотя старый орк был одним из немногих обителей Коллегии, что относился к Телинтурко хоть с какой-то симпатией.

В этот раз занятие тоже было довольно коротким. Ученики ставили свои жалкие защитные блоки, но тех, до кого господин Гальдер не мог дотянуться магией, он втягивал тяжелым двемерским посохом по плечам, по спинам, по ногам, подцепляя крючковатым навершием под колени.

- Но это же нечестно, - ныли эти бездари, пухлощекие сыновья зажиточных лавочников и разжиревших контрабандистов, желающих пристроить никчемные отродья своих чресел к науке, вдруг решившие, что их жалкие способности позволяют им заниматься настоящей, классической, Университетской магией.

- Думаете, некромант, которого вы однажды встретите во время весенней прогулки в лесу, будет драться честно? - фыркал Гальдер, прокручивая посох в руке и вдруг резко указал им на Онмунда, одного из новых учеников Коллегии, присоединившегося к группе всего месяц назад. Дюжий норд, в ширину превосходящий Телинтурко раза в два и с него ростом, до смерти боялся своего желчного преподавателя. - Ты, крестьянский сын, что мы изучаем?

- Боевую магию, - робко ответил Онмунд, переминаясь с ноги на ногу и сжимая в пудовых кулаках простенький укороченный посох, который казался в его руках предметом совершенно инородным, как мантия архимага, шутки ради наброшенная на хоркера.

- Что у меня в руках? - Телинтурко тыкнул пальцем в другого ученика, хаджита по имени Дж`Зарго.

- Дж`Зарго должен отвечать? - приподнял брови хаджит. Он был братом Акаши, еще одной хаджитской студентки и, кажется, знал, какие отношения связывают учителя боевой магии с его сестрой. По примеру Акаши Дж`Зарго начал посматривать на альтмера снисходительно и отвечать нагловато, чего Телинтурко ни от кого не терпел.

- Да, мой хвостатый друг, - подтвердил Высокий Эльф, треснув хаджита по голове посохом. - Чем я тебя ударил?

- Посохом, - недовольно ответил Дж`Зарго, прядя ушами и потирая ушибленную голову.. - Господин учитель очень не любит детей Эльсвейра.

- Господин учитель не любит идиотов, - перебил его Телинтурко, поворачиваясь к ним спиной, напряженной, как натянутый ремень. Скуума вытопила из него последние граммы жира и иногда - особенно запив ее бренди - господин Гальдер чувствовал себя легким, как снежное облако и каждый раз, когда стоял на Винтерхолдском мосту, связывающим Коллегию с городом, думал попробовать - а сможет ли он полететь, если спрыгнет? - Вы, двое, Онмунд и его кот, атакуйте меня одновременно.

- Но учитель, - подал голос кто-то из других учеников, кажется, данмерка по имени Брелина. - Это же нарушает правила безопасности...

- Учитель? Правильно, я здесь учитель, - раздраженно оборвал ее Телинтурко, головная боль делала его нетерпеливым. - Поэтому вы будете делать то, что я говорю. Ну же! Или я вас всех выгоню из этой всеми даэдра проклятой Коллегии!

Возможно, в нем говорила скуума, может быть - приближающаяся ломка, которая вывернет его тело наизнанку и заставит на коленях приползти к Акаше, умоляя ее продать ему еще немного того, в чем он так отчаянно нуждается. Может быть, это похмелье вспыхивало необъяснимым раздражением, но альтмер не учел только одного - в таком состоянии он не смог бы отразить оба удара. Так и вышло. Лобовую атаку Онмунда, огненный шквал Телинтурко отбил магическим щитом, сильным оберегом, но вот ледяной удар Дж`Зарго располосовал ему бок. Высокий Эльф опоздал с блоком лишь на мгновение и заклятье Каменной Кожи, которым он хотел защититься от атаки хаджита, погасло в его руке. Господин Гальдер упал на ступени, хрипя - казалось, бок его облило ледяным пламенем, заживо сдиравшим кожу. Норд и хаджит бросились к нему со всех ног, послышался крик Брелины, переходящий в испуганный плач.

- Учитель жив? Я не хотел убивать учителя, - забормотал Дж`Зарго, расстегивая пояс мантии Телинтурко, ладони Онмунда уже наполнились пригоршнями потрескивающих алых искр заклинания школы Исцеления. В переходе показался Анкано, за ним спешил встревоженный архимаг Арен, и Телинтурко судорожным усилием воли оттолкнул учеников, запахивая мантию. Никто не должен узнать о произошедшем правду.

- Нет, я в порядке, - солгал он, садясь. - Вы не так безнадежны, как мне казалось все это время.

К счастью, альтмеру удалось уговорить студентов не рассказывать Савосу Арену о том, что учитель Гальдер пренебрег техникой безопасности в нарушение правил Коллегии. Анкано Телинтурко соврал, что произошедшее - результат неловкости ученика, тот пообещал, что Дж`Зарго будет наказан: Дж`Зарго не возражал, ведь учитель пообещал ему отличные рекомендации, когда все закончится, к тому же и раскошелился, щедро заплатив за молчание и "неудобства". Заставить Телинтурко вытрясти кошелек сильнее может только сестра Дж`Зарго, Акаша.

Маг нашел Акашу в библиотеке, грациозно вытянувшись на приставной лесенке, она переставляла тома с полки на полку, до последнего делая вид, что не видит и не слышит измучавшегося альтмера, грезящего о новой дозе забытья и счастья и ждущего, пока она обратит на него внимание, уже несколько минут. Акаша была всего лишь ученицей, незаметной и никому особенно не интересной кошечкой, стройной, с тремя рядами серег в аккуратных ушках. Тяжелые серьги покачивались и звенели, так Телинтурко легко мог определить, где именно она находится в залах и переходах Коллегии в тот или иной момент. Но у Акаши были связи и возможности, в которых альтмер так отчаянно нуждался - она умела доставать скууму. За соответствующую плату, конечно же.

Телинтурко коснулся рукой ее щиколотки, покрытой мягкой, шелковистой шерсткой и хаджитка соблаговолила, наконец, обратить на него внимание.

- Что нужно господину учителю? - спросила Акаша равнодушно, открывая сборник цитат Цурина Арктуса и рассеянно его просматривая. Как будто бы ей действительно интересна мудрость двемерского правителя! Ей всего лишь доставляло удовольствие забавляться с язвительным альтмером, показывать ему свое пренебрежение, наблюдая за тем, как он готов унижаться до бесконечности ради одной или двух бутылочек лунного зелья.

- Мне нужно еще немного того, что у тебя так хорошо получается доставать, - сказал Телинтурко, погладив ее по ноге.

- Это будет дороже, чем обычно, - ровно ответила Акаша, взглянув на него из-под полуопущенных ресниц.

- Даэдра подери... - зарычал было Гальдер, но услышав отзвук шагов Урага в конце галереи, перешел на умоляющий шепот. - Это дороже, чем в прошлый раз. Разве ты не хочешь сдать боевую магию успешно в этом году?

- Брат сказал Акаше, что учитель сегодня пропустил слабый, детский удар и полдня провел у целителей. У такого учителя Акаша все сдаст легко, - хихикнула хаджитка, задвинув книгу обратно на полку. Она уселась на широких ступенях прислоненной к шкафу лесенки, положив ногу на ногу и схватившись за перильца ее, как за качели. - А у господина Гальдера совсем нет денег, бедная желтая обезьянка.

- Я... Я продам что-нибудь, - жарко клялся Телинтурко, сжав ее маленькие ладошки в своих длинных, цепких пальцах. Изогнутые черные когти на ее руках - не для красоты. Хаджит мог легко распороть человеку грудную клетку в рукопашном бою, наемников Эльсвейра не стоит недооценивать.

- Учителю больше нечего продавать, - фыркнула Акаша ему в лицо, проведя лапкой по грязным волосам альтмера. - Но он так хочет еще сладкой скуумы. Впрочем, он всегда может сделать кое-что для Акаши. Акаша любит голеньких желтых обезьянок.

- Сегодня, - наклонившись к самому уху Телинтурко, шепнула женщина-кошка. - Ты сделаешь Акашу счастливой в своей спальне, тогда Акаша даст тебе немного скуумы. А если ты не сделаешь меня счастливой, или будешь плохо стараться, скуумы не будет вообще.

Телинтурко вспыхнул от унижения и дернул к себе хаджитку, чуть не скинув ее с лестницы. Шкаф зашатался:

- Ты соображаешь, что говоришь, хвостатое отродье? Я легко могу рассказать архимагу о том, чем ты здесь приторговываешь и он отдаст тебя яру, а ярл - бросит в тюрьму. Как долго твоя шубка будет защищать тебя от здешних морозов, если будешь сидеть в клетке?

Акаша даже не испугалась, только забила хвостом, сузив похожие на кинжалы зрачки:

- Обезьянка сходит с ума без дурманной воды. Единственный притон, который знает Акаша, находится в Рифтене. Это далеко. Обезьянка просто не доедет, желание изломает ее всю, вытащит душу, сведет с ума. Поэтому у Обезьянки нет выбора.

Хаджитка презрительно толкнула альтмера ногой в грудь и тот ударился спиной о книжную полку, едва успев поймать свалившийся на него сверху том заклинаний, "Дубовая плоть". Прочитав название книги, Акаша сладострастно хохотнула, положив ступню Телинтурко на плечо.

- Но Гальдер будет хорошей обезъянкой. Он вымоет шерсть на голове, срежет шерсть с лица, оденется хорошо и будет красивым, иначе - скуумы не будет.

- Я понял, что скуумы не будет, - заскрипел зубами альтмер. Большее унижение он испытывал разве что в темницах Доминиона, но пытки и призваны сломить волю и превратить гордого мага в дрожащего, бормочущего, плачущего, сходящего с ума от боли и ужаса раба. Это мелкая хаджитская шлюха еще смеет его шантажировать! Но выхода и правда нет. Только скуума может заглушить голоса в его голове, только она.

Впрочем, Телинтурко пришлось вымыть голову и побриться ради нее. Ради скуумы. Ради нескольких часов блаженного забытья, которое может заставить призраки памяти замолчать и безглазые кровавые тени - сгинуть в жарком пламени очага. Акаша пришла поздно, заполночь, завернутая в плащ, с дрожащими в ушах медными сережками, альтмер закрыл за ней дверь. Он только закончил с мытьем, еще не успел расчесать волосы, но, кажется, хаджитке это даже понравилось. Она расстегнула заколку и плащ спал с ее плеч. Совершенно нагая, на хвосте звенят несколько браслетов. Улыбаясь, она шагнула к Телинтурко и прижалась к его голой, почти безволосой груди своей покрытой мягкой шерстью грудкой.

Прежде боевой маг никогда не был с хаджиткой и понял, что, как ни странно, его даже забавляет смятение, всколыхнувшееся в душе. Женщина она или кошка? Под руками - мягкая грудь, упругий зад, но если провести ладонью по животу, то торчат не два соска, а все шесть, хотя груди - их две, как и у любой женщины человеческой или эльфийской расы. Жарко ерзая коленкой между его ног, Акаша твердила, постукивая хвостом по бедру:

- О, Обезьянка, ты такой горячий, почему же обезьянка прикидывалась таким холодным, холодным, как Анкано?

Воспоминание об Анкано чуть не отбило у Телинтурко все желание, но его тело в обход удрученного ума вдруг вспомнило, как давно не было у него женщины, и теперь вряд ли даже все силы Обливиона могли бы его остановить. Сначала Акаша мяукала и вскрикивала, потом - зарычала и начала кричать, восторженно тиская альтмера за зад:

- Обезьянка! О Боги! О Девятеро! О, Обезьянка! Еще! Во имя Кошачьей матери, сильнее! Леса Эльсвейра, боги, божечки, еще! Нет, нет, нет, нет, нет! Да! Да! ДА! Да-а-а-а!

Кажется, в порыве страсти он все-таки приложил Акашу головой о столбик кровати, но оба они не придали этому особого значения. После, когда все было кончено, хаджитка положила голову альтмеру на грудь и с интересом принялась рассматривать Телинтурко так, словно впервые увидела, задумчиво помахивая хвостом.

- Что? - спросил ее бывший талморец, удивленный таким вниманием к своей персоне. Акаша продавала скууму, но сама ее не употребляла, поэтому на впавших в зависимость смотрела презрительно, как на потерявших себя, забывших о гордости, дрожащих тварей. На мгновение вековая паранойя подсказала ему, что, может быть, кошечка догадалась о том, кто он, и хочет удостовериться в своих догадках, или даже поделиться ими с Анкано. Впрочем Телинтурко быстро отмел эту идею, как бредовую. Приказ был издан много лет назад. Даже Анкано сейчас не помнит, кого тогда искал Доминион, готовый перевернуть весь Тамриэль вверх ногами, лишь бы покарать отступника.

- Обезьянка много пьет и сходит с ума по скууме. Гальдер хочет забыться? - спросила она, проводя мягкими пальцами по его щеке. - Забыть о чем-то?

Боевой маг прикрыл глаза, сжав ее бедро и снова их открыл, уставившись в потолок. Балдахин с кровати он снял, как только переехал. Когда просыпаешься и смотришь в бархатную черноту, а не в потолок, всегда чувствуешь себя погребенным заживо.

- Да, - признался он вдруг.

- Это из-за женщины? - спросила Акаша, подперев щеку рукой. - Из-за эльфийской женщины?

Телинтурко вспомнил жену. Ее прекрасные глаза, ее золотые волосы, ее нежные руки с тонкими пальцами, узкое лицо с высоким лбом, милую улыбку. Все забылось, как сон. А сейчас он даже не может вспомнить, какого цвета они, ее глаза, которым посвящал неуклюжие сонеты.

- Нет, - ответил он, ответив хаджитке мимолетным взглядом. - Не все в этом мире происходит из-за любви и ради любви.