Нирия мягко и сонно развалилась на подушках, вызывающе торча мягким задом. Анкано раздраженно прикрыл ее простыней, отгоняя всколыхнувшуюся было ассоциацию с покойницей и погребальным саваном, хотя с чего бы это. Здесь, в Скайриме, некромантия не запрещена, никто не ловит осквернителей могил и не колесует их, оскорбляющих светлых аэдра своим нечестивым присутствием в Нирне. Некромантия не порицается, но и не одобряется. Нейтралитет... Еще бы, если живешь от соседа за много лиг заснеженной смертоносной пустыни, кишащей ледяными привидениями и огромными хищными снежными котами, не все ли равно, плетет ли он корзины или потрошит трупы, лишь бы было с кем напиться, злорадно думает альтмер. Он ненавидит Скайрим, ненавидит промерзшую насквозь Коллегию, ненавидит скучный маленький Винтерхолд с его тремя домами и одной таверной, под вечер забитой под завязку пьяными, воняющими чесноком нордами. Анкано морщит породистый нос, захлопывает дверь и идет обратно в замок, оставляя на снегу глубокие наклонные следы.

В Коллегии царит предвечный холод, от него не скрыться, не спрятаться, от него дрожишь мелкой дрожью, клацая зубами так, что едва не откусываешь собственный язык. Анкано подвинул кровать к очагу так близко, что меховое одеяло чуть не загорается от искр, которыми взрывается трещащее сыроватое полено, но все еще мерзнет, обхватывая себя руками и трет плечи ладонями, не согреваясь. Нирия, безусловно, согрела его на некоторое время, если бы не проклятущий холод, он никогда бы не привел ее в свою постель. Нирия вся слишком какая-то... нежная, мягкая, с бабочками в голове, певучая, податливая, как восковой человечек, которых Анкано любил лепить в детстве. В ней не за что зацепиться умом, ничем ты не сможешь сделать ее особенной для своей памяти, как бы не старался.

Эленвен совсем другая, думает Анкано, пинком подталкивая выкатившееся из поленицы полено к очагу. Он сидит перед камином совсем нагой, пламя бросает рыжие отблески на желтоватое тело, Эленвен похожа на хищную, холодную морскую рыбину, знающую, чего хочет, и готовую впиться в тебя острыми, мелкими, жадными зубами. Анкано признает, что мысли о ней всегда его... волновали. Думать о ее власти, пусть сиюминутной, но власти - над ним, о том, что она принимает решения, она, не он, вот решила наказать - сослать в Винтерхолд - и сослала. Эти мысли порождают смешанное чувство ярости, которой сочится оскорбленная гордость, и некоторого даже стыдного, унизительного наслаждения, происходящим от пугающего чувства собственной беспомощности. Он же был прав! К чему эта глупая ссылка?

Еще Анкано не дает покоя этот новый боевой маг, господин Гальдер. Хотел придумать себе вымышленное имя, усмехается Анакно тонкими губами, мог бы хоть изобретательность проявить, всякий знает, гальдер - древний эвфемизм к заклятию, колдовскому слову. Выходит, господин Заклятье, господин Волшебник? Кто же вы на самом, господин Волшебник, альтмер без прошлого, беловолосый призрак атриума? Анкано иногда следит за ним, пока не нарочно, так, походя, если слышит обрывок разговора - прислушивается, может расспросить - расспрашивает. Но господин Волшебник очень уж осторожен для подсевшего на скууму пьяницы, разговор об Алиноре поддерживает самым общими фразами, говорит, что долго путешествовал. Во время Войны-то путешествовал?

Что-то Анкано в нем смущает, талморец может понять - что, и он приглядывается, принюхивается, как гончий пес к лисьей норе. Постепенно его стала даже забавлять эта маленькая игра, наблюдения, которые он пунктуально заносит в черную записную книжку, что хранится в столе, запертая на ключ, туда же он мелким почерком записывает догадки и возникающие по ходу расследования вопросы. Ураг гро-Шуб, грузный старый орк, с которым так любит проводить время Гальдер, делает вид, что не замечает настойчивого любезного талморца, не слышит вопросов, твердит, что очень занят, сердито бросая книги на ступени библиотечной стремянки, с которой только и может дотянуться до вечно пыльных верхних полок бесчисленных книжных шкафов. Савос Арен, архимаг, разводит серыми руками, описывает заносчивого мага как приятного и любезного молодого человека, отмечая, что сожалеет о том, что тот никак не вылечится от болезненного пристрастия к скууме. Просто кладезь информации, кривится Анкано, но все записывает.

Анкано молчит, наблюдает и пишет. Для отчета Эленвен пока нет ни времени, ни достаточно весомой информации, да он и не хочет ей писать... Пока. Пусть подождет. Пусть не думает, даже думать не смеет, что может стряхнут его, Анкано, с руки, как надоевшую перчатку и бросить под ноги, засунуть в далекий, скучный, холодный Винтерхолд, присматривать за местными магами-недоучками, изнывая от скуки, отмораживать надменную альтмерскую задницу по колено в здешнем лютом серебристо-белом снегу.

Анкано сидит на краю кровати и пишет, пометки он делает карандашом, для карандаша не нужно повсюду таскать с собой чернильницу, заливая чернилами форму, перчатки, записи и все вокруг. Карандаш удобнее. Грифель сломался? Всегда можно наточить. Для пера нужно слишком много всего носить с собой, а Анкано предпочитает ходить налегке. Записей совсем немного, едва ли хватит даже для эссе, но это единственное его развлечение здесь.

Он слышит, как просыпается Нирия, зевает розоватым ртом, сладко потягиваясь, скидывает одеяло и уже тянется к нему с кровати, обнимает бедра руками, целует в спину.

- Я занят, - холодно отвечает Анкано, он не выносит, когда его отрывают от работы.

- А когда ты освободишься? - услужливо спрашивает Нирия, она готова ждать, пока он закончит свои дела, допишет, вспомнит о ней - часами. Но Анкано уже закончил. Он запускает пальцы в ее волосы, встрепанная голова прижимается к его замерзшему боку, он шепчет, наклоняясь к ее уху, щекочет его своим дыханием.

- Я уже закончил.

Нирия всегда радуется бурно, словно верная псица - возвращению хозяина. Анкано это забавляет. Она вообще его забавляет, поэтому он ее сюда и привел. "Скучно", напишет он позже в дневнике. "Скучно и все еще падает снег, я не открывая глаз и не выглядывая в окно, в любое время года и суток могу сказать, что за погода здесь стоит. Скучно, скажу я, и падает снег".