- Ты! - Дельфина схватила его за плечо, но под яростным взглядом зеленых глаз убрала руку, явно раздумывая, не вытереть ли ее о передник. - Ты - Довакин?

- Я отвечаю тебе уже в четвертый раз, женщина, и это начинает меня утомлять, - вздохнул воин, присаживаясь на лавку у стола. На столе была развернута карта Скайрима, уголки ее были придавлены речными голышами. Все карта была испещрена чернильными пометками, топорщилась флажками и надписями, навскидку - на драконьем языке. Еще на столе лежал орочий шлем. И перчатки. Довакин подумал, что еще пару часов допроса с пристрастием, и он сожжет эту наглую бретонку и поднимется из ее убогой тайной комнаты в таверну, чтобы выпить пива. Очень хотелось пить. И снять тяжеленный нагрудник вслед за шлемом и перчатками. Почему-то ему показалось, что прийти на подозрительную встречу в доспехах - это хорошая идея.

- Посмотри на себя, я должна тебе верить? - женщина выгнула брови, отчего они стали похожи на две чертежных треугольника. Она еще не вступила в возраст увядания, но около глаз и рта уже появились мелкие морщинки. - Ты приходишь сюда в орочьих доспехах, ты только посмотри на себя! Талмор издевается надо мной?

- Я уже сказал тебе, женщина, что у Талмора немного другое чувство юмора, - терпеливо ответил ей довакин. У него чесалась голова и это был дурной знак уже хотябы потому, что норды не очень-то уважали каждодневное мытье, чистку зубов золяной пастой и регулярное мытье головы. Чистоплотный до брезгливости, он с трудом мирился с необходимостью неделями ходить в двух рубашках.

- Ты - талморец! - сказала Дельфина и с грохотом поставила перед ним старинное напольное зеркало с рамой, но без ножек. В зеркале отражался усталый высокий эльф с белоснежными, как лунный свет, волосами и бельмом на глазу. Телинтурко подумал, что стареет и начинает быстрее уставать, но становится и более терпеливым. Лет пятьдесят назад он бы уже давно поднялся с лавки, сказал безумной женщине, что это он нужен ей, а вовсе не она - ему, поэтому как только бретонка избавится от паранойи, она может прислать гонца в Винтерхолдскую Коллегию, возможно, у него даже найдется свободное время чтобы почитать, что она там ему понапишет.

Но в Винтерхолде последнее время слишком много альтмеров, слишком много Талмора. Телинтурко думал, что они начинают догадываться. Он видел свои старые портреты, "Разыскивается живым или мертвым, беглый талморский маг-предатель". Тогда еще у него были русые волосы и оба глаза видели хорошо. Удаление бельма, это ведь простейшая хирургическая операция, при правильном использовании магии восстановления он мог бы даже сохранить зрение. Но так он был меньше похож на себя. Больше нет никакого Телинтурко. Есть господин Гальдер, преподаватель боевой магии в Коллегии Винтерхолда, скучный желчный альтмер, который целыми днями просиживает в библиотеке с ее хранителем, старым орком, пьет "Пало Альто" и рычит на учеников.

- Послушай меня внимательно, - начал альтмер, встав с лавки и ухватившись за зеркальную раму. Дельфина по сравнению с ним такая маленькая, он возвышается над ней, как Адамантовая башня над холмиком. - Если бы Талмор посылала к тебе своего агента - а я знаю, как они работают, лучше тебя, девочка - они бы нашли норда, кого-то, кто бы выглядел как довакиин. Который бы выпивал по бочке пива, заедал жареным кабаном и рыгал так, что стекла бы тряслись... Если норды вообще знают стекло, конечно. Они бы не послали к тебе альтмерского боевого мага.

- Да? - с вызовом спросила Дельфина, дернув на себя зеркало. - Что же ты тогда ошивался в Йоргеновской гробнице?

- Гулял, - ядовито ответил Телинтурко, отпуская зеркало, которое чуть не сбило с ног женщину-Клинка. - Я явился к Седобородым, они меня призвали - так это здесь называется? У меня на родине принято посылать письмо, а не кричать имя с горы...

- У тебя на родине принято убивать и пытать несогласных, захватывать чужие земли, относится ко всем не-альтмерам как к животным или к рабам, - выплюнула ему в лицо Дельфина, думая, что ее слова приведут эльфа в ярость.

- Да. Никогда не думал, что буду стыдится того, кто я, - сказал он раздумчиво и продолжил. - Седобородые тоже были удивлены. Они выгнали меня из Высокого Хротгара и я провел целую ночь в снегу, кутаясь в плащ и пытаясь развести огонь. Когда они нашли меня утром, им, верно, пришлось раскапывать меня из горы моих же замерзших проклятий.

Телинтурко усмехнулся, вспоминая. Высоколобые глупцы! Он тоже изучал Древние Свитки в Университете Магии. Нигде не сказано, что Драконья Кровь может течь только в человеческих жилах. Кто угодно может оказаться Драконорожденным, те же хаджиты - и их Кот-Дракон. Хаджит тоже может владеть этим вашим архаическим Даром Голоса и впитывать души драконов. Ограничения видят только косные умы. Доминион, Талмор - полны расизма. Только альтмер, рожденный только на острове Саммерсет может считаться чистокровным, достойным Величия Айлейдов. К рожденным в провинции отношение подозрительное: они тоже альтмеры, но навсегда останутся в ранге "допущенных". Кем они могут стать? Торговцами, мещанами, магами средней руки, не более того. Другие эльфы? Босмеры - дикари-каннибалы, вырождение айлейдов. Данмеры? Отмеченные проклятием Красной Горы, иначе почему у них пепельная кожа, настоящий эльф может быть только золотокож, как древний герой Умарил Неоперенный, "подло" сраженный Пелиналом Вайтстрейком.

Телинтурко не доверял никому, кто оценивал другого - по цвету кожи и форме ушей. А Седобородым пришлось поверить ему, и принять, и учить его. Они были не так уж и плохи, эти замшелые норды, особенно Арнгейр, который быстрее других понял, что предрассудки - предрассудками, но Драконорожденный стоит прямо перед ним. И он, драконорожденный, ненавидимый нордами альтмер. И ничего с этим уже не поделаешь.

- Это все можно решить очень просто, - сказал Высокий Эльф, прищурив затянутый бельмом глаз. Дельфина сложила руки на груди и свирепо вздернула подбородок. Ни слова она не скажет талморскому шпиону. - Ты идешь со мной...

- В талморское посольство, ха! - выкрикнула бретонка. До чего сварливая бабенка все-таки! Неужели людей совсем не учат хорошим манерам?

- Нет, ты идешь со мной, мы находим дракона, я убиваю его. Если я довакиин, его пламя не сможет мне повредить, я убью его и ты увидишь, как я поглощу его душу, - предположил Телинтурко. В Коллегии Саммерсета, где он получал второе - философское образование, он был одним из лучших учеников на кафедре ораторского искусства.

Дельфина смотрела на него с неудовольствием и недоверием. Казалось, она даже не хочет сделать вид, что не считает его талморским подонком и шпионом, ведь на ее месте альтмер поступил бы именно так - сделал вид, что убежден и поверил. Мало ли что. Эта девчонка может так же быть талморским агентом с отличными актерскими способностями, что мешает ей дурачить его, чтобы раскрыть и сдать Доминиону?

- Ладно, - сказала она, поджав губы. - Я знаю драконий курган у рощи Кин. Мы пойдем туда и ты убьешь чертова дракона, даэдра его побери. Потом - посмотрим. Выйди отсюда, мне нужно переодеться в дорожное.

Телинтурко начал подниматься по узеньким, шатким, стесанным ступенькам из ее секретной комнаты под залом "Спящего Великана" в таверну, опасаясь, что провалится вместе с доспехами, переломав гнилое дерево. Орочий комплект был значительно тяжелее традиционного эльфийского, но по крайней мере альтмер мог быть спокоен - доспехи ему пригодятся. Вынесла бы лошадь.

**** **** ****

Они проехали рощу Кин в снежную бурю. Погода Скайрима не могла не радовать - то снег, то дождь, то дождь, то снег. Туман? Дождь, снег, дождь - краткая передышка и все по новой. То мороз, то промозглая туманная пора, солнце здесь маленькое, далекое и холодное, совсем не растет виноград, девушки ходят, скрывая свою красоту под несколькими слоями одежды, редкие книги висят на гвоздике в деревенских нужниках, а остальные - пылятся в библиотеках. Телинтурко чувствовал, что с каждым новым тряским шагом Морозца, его коня, старые раны ноют все сильнее и сильнее. Так, скоро, чтобы вылезти из седла, ему потребуется помощь двух дюжих молодцев - чтобы вынули, поставили на землю и разогнули затекшие ноги.

Голые ветки деревьев были похожи на скорбные, протянутые к неистовому серому небу в мольбе о помощи обгорелые руки. Телинтурко вспомнилась поздняя осень в Валенвуде, вспомнился один из рейдов, когда талморские солдаты и боевые маги на своих поджарых черных конях рыскали по босмерским деревням, выискивая всяческую ересь и неблагонадежность и карая ее тут же, на месте, огнем и мечом. Это были тяжкие воспоминания. Из-за них альтмер не мог заснуть, предварительно не напившись вусмерть.

- Вот, здесь оно! - показала рукой в перчатке Дельфина на небольшой пологий холм, едва видневшийся сквозь снежную завесу. Из-за свиста ветра она почти кричала, но Телинтурко хорошо ее расслышал. Вернее, даже не ее. Голос.

Курган дыбился, мерзлая земля шла волнами, будто бы под ним ворочался огромный клубок червей. В воздухе пахло серой, чем-то кислым, горелой плотью, раскаленным металлом. Пахло драконом и ветер резко менял направление, словно подрезанный взмахом исполинских крыл. Альтмер почувствовал внезапный приступ страха, неуверенности, отчаяния - но страх быстро прошел. Телинтурко ненавидел себя очень сильно, ненависть придала ему сил: он сдержал волнующегося коня. Лошадь под Дельфиной танцевала, норовя взвиться на дыбы. Эльф задрал голову к мутному северному небу. Даже сквозь снежную пелену он разглядел очертания мощного тела, длинный, гибкий хвост, титанические рога. Эта тварь была вдвое больше любого виденного им дракона, вдвое тяжелее, удивительно, как она вообще могла летать. Как крылья выдерживали вес этой туши?

Эльфу показалось, что исполинский дракон в полете повернул голову. Алым полыхнули глаза: альтмер отшатнулся, чуть не потеряв равновесие и не упав с коня. И тут уже оба они услышали этот Голос. Голос звал, он называл по имени спящего под землей, перекатывался рокотом лавины, этот голос был древнее Империи, древнее людей, древнее меров. Он звучал еще во тьме времен, внушал страх, отчаянный, животный страх, желание упасть на снег ничком, ты жалкое, теплое, смертное существо, ты ничто, я уничтожу тебя... Земля в кургане словно взорвалась. Телинтурко со всей силы ударил Дельфину: она упала с лошади в сугроб, к занесенным снегом корням дерева, ее лошадь радостно заржала и бросилась прочь с проклятого места. Он понял, что это за голос и кого он пытался пробудить.

Альтмер спрыгнул с коня и достал оба своих клинка, крест-накрест, по обычаю Вварденфелльских ассасинов, висевшие у него на спине. Довольно практично, но лучше не носить с помещениях с длинными занавесями и гобеленами, все время за что-то концами цепляешься. Телинтурко хорошо себя знал. Пафос заставлял его нервничать, а то, что ему предстоит - самое что ни на есть героическое, пафосное деяние. "Я пьяница и богохульник", подумал эльф, крепко сжимая в каждой руке по клинку, "Выберите кого-нибудь другого, я хочу напиваться каждый вечер и засыпать в библиотечном кресле".

Что-то, похожее на чудовищных размеров червя, выползло из кургана, вздымая пласты земли. Существо принялось отряхиваться, мотая из стороны в сторону змееподобной тяжелой головой - со столь близкого расстояния можно было даже разглядеть, как куски мертвечины торчат у него между зубами, словно оно и в могиле пыталось жевать промерзшую плоть драугров. Дракон расправил крылья. Мощные лапы подняли грузное тело с земли, маленькие, полные ненависти глазки, уставились на бледного от напряжения Телинтурко. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, дракон открыл пасть - словно ухмыляясь - и облизнул толстым, трупного цвета, раздувшимся языком зубы.

Издалека донесся негодующий крик бретонки: "Да как ты посмел, талморский ублюдок?!".

- Я же сказал тебе. Я - не из Талмора, - тихо сказал Телинтурко, щелкнув зубами. В голове - ни одной мысли. Доспехи непривычно тяжелые, легче было бы в легкой шерсти и коже, он был бы подвижнее, мог бы колдовать лучше, но...

- Фуссс! РО ДА! - заорал альтмер. В душе его поднималась буря в то время, как буря снежная постепенно затихала, из ревущего саблезуба превращаясь в ласкового котенка. Снег падал пушистыми хлопьями, а Телинтурко понял, что даже если бы и на нем была роба адепта огненной магии, он не смог бы колдовать. Даже недельный инструктаж по боевой магии в Коллегии дается ему с чудовищным трудом. Требуется значительно больше бутылок Пало Альто, чтобы привести себя в порядок после тренировки. Чистки в Валенвуде. Обгоревшие тела...

Змеиная морда дернулась в сторону, но дракон устоял. "Неистовая сила" была для него как порыв летнего ветерка: ящер снова приоткрыл рот. Теперь у Телинтурко не осталось никаких сомнений - он улыбается, смеется над ним.

- Ты - довакиииин, - протянул скрежещущий голос. - А я - Салокнииир... Посмотрим, кто из нас больше довааа....

Телинтурко закричал. Это не был Крик, нет. Он просто орал, потому, что ему было страшно, и все равно, и он хотел умереть, и ненавидел себя, и понимал, что так просто умереть не получится. Поэтому эльф побежал к дракону, наклонившись вперед и представляя, как это будет. Удар - уклониться, удар - уклониться, поднырнуть под шею, воткнуть лезвие в покрытую мягкими чешуйками кожу, воткнуть глубоко, избежать удара мощного крыла - ухватить за него и оказаться на спине. Главное - не сплоховать, главное - не спасовать, альтмер был готов, казалось, готов к этому моменту с самого своего рождения.

Побежать? Это в легких, гнущихся эльфийских доспехах можно бегать и прыгать. С каждым шагом альтмер все больше проваливался в снег. Поэтому, оказавшись вплотную к драконьей морде, он просто ударил обоими мечами сразу, забыв и о тактике, и о стратегии.

Салокнир издал вопль боли, от которого мговенно заложило уши. Лезвия глубоко вошли в его шею, но пока рана еще не была смертельной. Поняв, что тот хочет плюнуть в него пламенем, Телинтурко, чувствуя, что его собственные кости уже начали трещать, а жилы натянулись, как канаты, стал клонить драконью голову к земле - и раскаленное, жарче, чем в небесной кузнице, пламя, полыхнуло в землю, растопив лед и снег. Дельфина подбежала к дракону и принялась кромсать его бок катаной, Салокнир взревел - и хвостом отбросил ее к деревьям, но альтмер продолжал вонзать оба клинка ему в глотку до тех пор, пока на него не хлынул горячий зловонный поток драконьей крови. Салокнир был мертв.

Чувствуя боль во всем теле, боль в надорванной спине, Телинтурко упал на колени. Дельфина, отшибшая себе все бока о деревья, на которые ее отшвырнул драконий хвост, встала на четвереньки. Она с ужасом наблюдала за эльфом, стоящим в потоках драконьей крови перед еще дергающейся тушей, с которой, однако, творилось что-то неладное. Телинтурко видел подобное несколько раз, но для Дельфины это зрелище было в новинку.

Мертвая плоть Салокнира истлевала на глазах. Отваливались, обращаясь в пыль, чешуйки, лохмотьями повисла шкура на крыльях, плоть обращалась в прах, пока не остался один лишь скелет, внутри которого клубилась какая-то энергия, похожая на золотой ветер. Альтмер надсадно вздохнул, в груди хрипело, а во рту было солоно. Золотистые вихри, клубясь, полетели к нему, охватывая коленопреклоненную фигуру в орихалковой броне, опирающуюся на воткнутые в землю клинки как на костыли.

Все было кончено. Дельфина подползла к Телинтурко на четвереньках и взяла его за плечо, заглядывая в лицо. Ее глаза блестели фанатичным блеском. Голова просто раскалывалась на части и эльф зажмурился.

- Ты - Довакиин! - выдохнула она азартно. - Это правда, ты...

- Перестань меня трясти, - сказал альтмер, не открывая глаз. У него было такое чувство, словно его переехали повозкой. Дважды. Дельфина оттащила его под деревья и принялась растирать снегом ему лицо и шею, не обращая особого внимания на слабые протесты, пока Телинтурко не оттолкнул ее руки и не сел. Разоренный курган, разнесенная роща, драконий скелет.

- Чтобы тебе было понятнее, - сказал он, чувствуя, как гудит голова. Нужно было ехать в шлеме. Шлем очень помогает от сотрясений мозга! Те, кто пренебрегает ношением шлема, обычно плохо заканчивают. - Ты ведь Клинок?

- Да, - ответила Дельфина. Теперь-то он ее друг, теперь-то она ему верит. Теперь-то она с ним будет разговаривать. Альтмер почувствовал внезапный приступ раздражения, но справился с собой.

- Если ты Клинок, то ты должна знать мою историю, - он глубоко вздохнул и сказал, понимая, что даже не знает, можно ли ей доверять. - Мое настоящее имя - Телинтурко. Ты должна была его слышать.
Бретонка на мгновение замолчала, протянув было руку к волосам - тут же охнула, схватившись за ушибленный бок.

- Я знаю. Все знают, - сказала она, ее глаза подозрительно блестели. Разглядела в нем брата по оружию, что ли, язвительно подумал Высокий Эльф. - Все знают эту историю, как боевой маг Доминиона во время чисток в Валенвуде сражался с целым отрядом талморских солдат, пытаясь защитить семью босмеров и убил одного из своих... Потом он пытался подать апелляцию в Доминион, отправить им рапорт о зверствах талморцев. Но он не знал, что чистки проводились по приказу и при непосредственном руководстве Доминиона. Его пытали, собирались казнить.

- Но он оказался умнее и сбежал, - сумрачно ответил Телинтурко.

И вдруг Дельфина его обняла. Это не были страстные или любовные объятия, нет. Так обнимает мать или сестра, так обнимает друг, когда не остается слов утешения или сострадания, или горе твое слишком велико, чтобы его можно было унять словами.

И тогда одиночество Телинтурко, окружавшее его со дня побега с острова Саммерсет, одиночество беглеца, одиночество "предателя идеалов Доминиона", который так и не смог спасти ту Валенвудскую деревню, отступило. На время, конечно. Его одиночество - как верный пес, всегда возвращается. Но по крайней мере, Дельфина бросила этому псу кость - и альтмер мог надеяться, что сегодня ему не придется напиваться, чтобы заснуть.

И правда. С сотрясением мозга отлично спится, подумал он устало.