Дельфина долго ждала своего довакиина на ферме Катлы, у мельницы с конюшнями в пригородах Солитьюда, но проклятый альтмер не шел. Проклятый, это она думала по привычке. Конечно, ей, как и множеству ее павших товарищей, была известна история лорда Телинтурко. Освобожденные из талморского плена тоже много о нем рассказывали, если у них еще оставались языки, чтобы говорить. Талморцы были словно осиная стая, альтмеры впервые отказались - каждый - от своего гордого "Я" и слетались в жужжащий, жалящий, смертоносный золотой с черным рой. Теперь их богом был Доминион, на который они молиться были готовы, а фамильную гордость каждой семьи заменили лаконичные, строгие приказы Талмора. Это и было особенно жутко, как рассказывали уцелевшие офицеры. Попасть в плен к талморцам - все равно, что в плен к немертвой нежити, ни жалости, ни сострадания в ссохшихся, небьющихся сердцах.

Телинтурко, как доносили шпионы-Клинки, без устали прощупывавшие офицерский состав армии Доминиона умелыми, привыкшими к теневой работе пальцами, в Талморе к нему сложилось неоднозначное, не всегда положительное отношение. Таскается со своим мечом, цитирует хроники, постоянно отделяет себя от коллектива, отклоняется от общей директивы Доминиона. Лорд Лилландрила был слишком старомоден и вырос на древних представлениях о долге и семейной чести, о благородной битве и уважении к поверженному противнику. Однако вступить с ним в контакт или завербовать не представлялось возможным: лорд искренне верил в то, что нападение Доминиона на Сиродиил - общее дело Саммерсета и Валенвуда, долгожданное освобождение мерских народов от гнета Империи.

Конечно, когда лорд Телинтурко вдруг помог бежать сыну ярла Истмарка, Ульфрику, восстание которого синим - под цвет знамен - пламенем зажглось на северо-востоке провинции несколько лет назад, многие из старших Клинков думали о том, чтобы наладить с альтмером некоторые связи, как с "сочувствующим". Но потом был Валенвуд и, казалось, Золотой Лорд, как прозвали его имперцы, сгинул в темницах Доминиона. Но выжил-таки, все-таки выжил.

И все-таки на следующий день пришел к мельнице, где Дельфина сидела на камне, ковыряя мякоть хлебной горбушки и бросая крошки пискливым городским воробьям, частенько наведывавшимся в предместья.

- Где ты был? - устало спросила Дельфина, стряхивая с подола кожаной юбки, что поддела под доспехи, соломенные труху и пыль. Она провела ночь на сеновале, а утром пришлось еще и отбиваться от мельника, который захотел бретонскую гостью проведать и порадовать древнейшим из известных мужчинам способов. Дельфина сломала ему нос об одну из балок, подпирающих крышу овина, и тот извинился, даже велел жене принести женщине-Клинку завтрак.

- Мою лошадь задрали снежные волки, - с чувством собственного достоинства ответил Телинтурко. Проходившие по двору люди - конюх, распрягавший тяжеловозов-лошадей, скучающий местный сыродел, баюкавший сломанный нос на крыльце мельник - уже начинали на него оглядываться. Нечасто встретишь высокого, рослого альтмера с пальцами, потемневшими от заклинаний, одетым в простую меховой броню, что носят беднейшие охотники, и которая суть - сшитые вместе, плохо выделанные шкуры, пропитавшиеся болотной грязью и чей-то дурно пахнущей синеватой кровью. - Еще мне встретились фалмеры, ночью. У двемерских руин. Обычно они не выходят наружу, но это была безлунная ночь, наверное, они как-то научились вычислять лунные фазы и выбираются на поверхность в самую черноту.

Телинтурко не сказал Дельфине, что после встречи с фалмерами его долго мучали видения, из-за которых он и забрел в болота, по которым лишние полтора дня и тащился, спотыкаясь и проваливаясь в болотную жижу то по колено, а то и по самую грудь, к Солитьюду, галлюцинируя и походя подбивая молнией паука-другого. Пауки на болотах были особенно жирные и злобные, этот натуралистический феномен альтмер не мог объяснить никак.

- Ты собираешься пойти на прием в талморском посольстве в таком виде? - спросила Дельфина, устало потирая лицо руками. Ей было нечего терять. Телинтурко, прямой, как северная сосна, так же подходил на роль соглядатая под прикрытием, как годился в Довакиины. Породистый высокий альтмер, аристократ и волшебник - то-то норды ждали, гадали, на ком закончиться век Произвола? А вот и на Золотом Лорде, да. Дракон Времени тоже любит пошутить.

- Я должен идти на прием в талморское посольство? - спросил в ответ Телинтурко, щелкнув зубами. Желваки на его скулах заходили, забегали, как шалки под песком Эшленда. - Почему ты мне этого раньше не сказала?

- Я и не обязана говорить тебе все... - начала было Дельфина, но Телинтурко решительно ее перебил, протестующе поднимая ладони вверх, словно отталкивая от себя ее слова.

- Нет, обязана. Довакиин - я говорю сейчас не о тебе и о не о себе, а о Драконорожденных и Клинках - не большой ребенок, который делает то, что ему говорят умные драконьи шпионы. Он - человек, или мер, неважно, самостоятельная фигура. Думаешь, почему Клинки не смогли помешать убийству последнего Септима? Они всегда считали себя умнее, и более осведомленными, чем Император. Вот результат.

- Да как ты смеешь, - вспыхнула Дельфина. Светловолосая, она легко краснела.

- Смею, - отрезал альтмер, складывая руки на груди. - И вот тебе мой ответ - в посольство я не пойду.

- Что? - изумилась имперская шпионка и беглый Клинок, поднимаясь с камня и чуть не наступив на пеструю курицу, деловито тянувшую из земли червяков. - Но... Ты же... Как?

Телинтурко развернулся и, ничего не объясняя, пошел по склону холма вниз, к заливу. Низкорослой, как все бретонцы, коротконогой Дельфине пришлось быстро бежать, чтобы нагнать долговязого, широко шагающего альтмера, при ходьбе решительно размахивавшего руками, ни дать, ни взять - та же ветряная мельница, в тени которой бретонка его и ждала. Наконец, Дельфина нагнала его, запыхавшись, схватила за плечи, споткнувшись о камень и чуть не полетев - головой вниз - в близкую, прохладой тянущую к берегу воду. Телинтурко поймал ее за локти и легко поставил перед собой. Дельфина всегда была довольно миниатюрной, ей приходилось бороться за то, чтобы братья по оружию, другие Клинки, в ней видели не хрупкую маленькую златовласку, а воительницу и Клинка им равного. Эльф же явно считал ее чем-то вроде непослушного, болтливого ребенка, любимая забава которого - совать пухлые детские пальчики в огонь и кричать оттого, что огонь жжется. Он так злил ее, что, порой, ей хотелось прострелить ему коленную чашечку зазубренной стрелой, которая выходит только вместе с кусками плоти, разрезая и разрывая жилы и мышцы, чтобы помучался, заносчивый лилландрилский аристократишка.

Наверное, Дельфина никогда бы не призналась себе в том, что Телинтурко ей очень нравится. Не как мужчина, нет, бретонка была скорее неравнодушна к смуглому очарованию редгардов. Но этот надменный чистоплюй был словно большая добрая собака, лишь прикидывающаяся лютым цепным псом. Нужно совсем не иметь души, чтобы пнуть такое пушистое, ласковое чудо. Особенно если вспомнить о том, что чудо прошло всю войну от Валенвуда до самых отдаленных областей Сиродиила и обратно, и что чудо - один из опаснейших талморских боевых магов в прошлом.

- Почему ты не пойдешь? Так мы никогда не получим новой информации о драконах! - проговорила Дельфина, стараясь поймать взгляд ускользающего золотистого глаза. Затянутая бельмом глазница оставалась непроницаемо молочной. - Кто должен туда идти, я, по-твоему? Они ищут меня, стоит мне появиться на пороге и раскланяться с Эленевен, как - фьюить - сразу же окажусь в их пыточной.

При упоминании о пыточной комнате Телинтурко потемнел лицом и отпустил Дельфину, безотчетно растирая запястья. Бретонка заметила, что пальцам на его правой руке не хватает пары фаланг.

- Они искали и меня, - раздумчиво ответил альтмер. - Очень долго и очень настойчиво, много раз почти настигали. Но я смог уйти. Мы сражались с Эленвен... Я сражался, во всяком случае, очень долго и бок о бок. Она знает меня, знает с детства, я не представляю, как смогу ее обмануть.

- А как ты смог обмануть других? - спросила Дельфина настойчиво. - Послушай, прошло много лет, ты очень изменился, я узнала тебя только тогда, когда ты открылся мне после убийства Салокнира. Прошу тебя! Клянусь всеми богами, я буду рядом и если хоть что-нибудь пойдет не так, я вмешаюсь и помогу тебе. Мы должны узнать правду.

- Чем ты можешь мне помочь? - спросил альтмер со вздохом, но все же, дал увести себя обратно к мельнице. Но когда Дельфина показала ему вещи, в которых Телинтурко должен был пойти на прием, альтмер содрогнулся.

- Что это такое? - спросил он, перебирая стеганный дублет, расшитый золотой нитью, штаны из тонкой шерсти и шапку на меху.

- Что это? - спросил он, поднимая взгляд лучистых золотых глаз - глаза - к Дельфине.

- Это одежда. Модная, нордская, в ней даже в Синий Дворец не стыдно, - пробормотала бретонка, отчего-то смущаясь, как школьница под строгим взглядом жреца Девяти, пойманная неловко накрашенной мамиными белилами и помадами. Как тогда, когда они с родителями жили в Лейавине.

- Нордская, - тяжко вздохнул Телинтурко, складывая дублет и решительно возвращая стопку одежды женщине-Клинку. - Ради всех богов и вашего Талоса, альтмеры в таком не ходят. Красиво одеться к приему - настоящее искусство, в нем совершенствуются и мужчины, и женщины. То, что ты принесла... Будь я нордом, я бы обрадовался. Но я альтмер, дэдра подери, с таким же успехом я могу просто прийти туда в своем грязном меху, в кожаных поршнях вместо сапог, поздороваться и начать есть руками с серебряных блюд.

Дельфина любила есть руками, но промолчала, не время спорить и рассказывать о том, что редгарды считают, что с рук любая пища куда как вкуснее. Она сунула стопку с одеждой обратно в мешок, к хлебу и сыру, завернутым в вощеную бумагу, и спросила:

- Что ты предлагаешь? Прием начнется через час, пошить мы ничего не успеем, а купить готовое... Обязательно опоздаем.

- Приходить вовремя - невыразимо дурной тон, - помахал пальцем перед лицом у Дельфины Телинтурко. - Скажи-ка мне, какой тут ближайший магазин готовой одежды, что еще открыт?...

Они пошли в "Сияющие одежды" и купили множество самых разных вещей, Дельфина краснела, злилась, но платила. Высокая и надменная эльфийка-хозяйка посматривала на них с пониманием - альтмер-жиголо, редкость, но и такое случается, и стареющая человеческая женщина, плохо одетая, дурно причесанная, вынужденная покупать любовь золотокожего красавца звонкой монетой. С Телинтурко хозяйка магазина была подчеркнуто любезна и мила, с Дельфиной тоже, но это была довольно брезгливая любезность. Альтмер купил шелковый камзол, плащ, тонкой выделки кожаный жилет, узкие брюки, сапоги со свободными голенищами, перчатки - и что особенно возмутило и потрясло Клинка, так это пару шелковых носок, расшитых ирисами.

- Деаэдра скрываются в мелочах, - наставительно заметил Телинтурко, когда они вышли из "Сияющих одежд" на туманные, вечереющие улицы. Сосредоточенный лорд-Довакин шел налегке, а вот Дельфина тащила все его покупки, все эти бесконечные свертки и коробочки, про себя грязно ругаясь, на чем свет стоит костеря этих привередливых эльфов. Когда они дошли до тупичка между домами, альтмер вдруг схватил ее за руку и затянул в крошечный переулок-закуток. У него оказалась удивительно мягкая, осторожная ладонь. Телинтурко принялся раздеваться.

- Что ты делаешь? - удивилась женщина-Клинок. Тем не менее, она была бы не против такого развития событий.

- Времени мало, - отрывисто ответил Телинтурко, расстегивая пояс и стягивая свое первобытное одеяние через голову. - Сейчас переоденусь, потом - наймем экипаж. Ты говорила, у тебя есть на примете эльф, который нам поможет?

- Да, босмер, - ответила Дельфина, подхватывая брошенные альтмером прямо в грязь кожаные охотничьи штаны, и добавила ворчливо, - Если бы ты успел хоть чуточку раньше, ты бы сам с ним встретился. Я передала ему кое-какие доспехи и меч, длинный, катану. Подойдет?

- Может быть, в молодости я гостил в Моровинде, и там катану и танто из рук не выпускал, - ответил Телинтурко, раздеваясь до белья. Да, как ни странно, в отличие от местных нордов, он не натягивал доспех на голое почти что тело, под одеждой эльф носил пристойные атласные подштанники до колена, крепко завязанные мягким шнуром на животе, исподнюю рубашку с белой, едва заметной вышивкой на вороте и платок из собачьей шерсти, обвязанный вокруг талии.

- Что? - приподнял брови Телинтурко. - У меня была сильно повреждена спина, стоит немного продуть, и прихватывает так, что не разогнуться.

Дельфина прислонилась к стене, прижимая к груди его псиной и болотом пахнущие одежды, наблюдая за перевоплощением, альтмер не просто переодевался - она воочию могла наблюдать возвращение Золотого Лорда. Его гибкому, тонкому телу никогда не шли ни неуклюжие, мощные орочьи доспехи, в которых он притащился в таверну, ни меховые шкуры полудикого охотника-Изгоя, искажавшие пропорции фигуры. Телинтурко был очень хорош. Если бы не бельмо и не зубы, Дельфина легко могла бы представить, каким он был еще до Войны, до пыток, до Валенвуда и Хаммерфелла. Она даже прикрыла глаза, погружаясь в свою теплую, золотистую фантазию.

Телинтурко осторожно коснулся ее плеча.

- Пойдем? - тревожно спросил он, кадык на исхудалом горле дернулся. Дельфина подумала, тяжко ему дается довакиинство. Хватило бы у нее храбрости вернуться туда, откуда сбежала, сбежала от пыток, от издевательств, от нестерпимых мучений - в самое осиное гнездо, в сердце Талмора в Скайриме? Наверное, нет. Горько признавать, но нет.

- Пойдем, - сказала Дельфина ласково и взяла Телинтурко под руку, чувствуя, что он дрожит, дрожит безотчетно, не ощущая собственной дрожи - то ли от холода, то ли от предельного напряжения ума, то ли от страха. Она искоса смотрит альтмеру в глаза - в глаз - и понимает, нет, не от страха. Телинтурко принуждает себя встретиться со своими демонами, а тело его отзывается предательской дрожью, помня о том, что демоны сделали с ним в прошлый раз. "Ничего", думает Дельфина и ведет его к солитьюдским главным воротам, "Ничего, Довакиин, ты справишься".

Впервые она называет его довакиином искренне, от чистого сердца - и болеет за него, как за собрата-Клинка.