Трое путников выехали из Вызимы рано утром.

Лютик, не привыкший к ранней активности, постоянно зевал и норовил заснуть прямо в седле. Ведьмак, в свою очередь, как обычно был собран и молчалив. Ну а Эм…

Эм была подавлена, как никогда в жизни. Перед ней стоял глаз наемника, полный страха, жажды жизни, отчаяния, боли. Как она ни пыталась отвлечься, занять свою голову чем-то еще, ничего не выходило. Напрасно Геральт утешал ее весь предыдущий вечер.

После того случая в заброшенном доме Эми четко осознала, насколько жизнь хрупка и ценна. Если раньше смерть была для нее больше страхом перед болью и неизвестностью, то теперь она для девушки стала больше чем-то решающим, неотвратимым и конечным. Был человек, уникальный, интересный, мыслящий. Но вот глаза его остекленели, и осталось только тело. Эми пыталась отогнать от себя мысли о том, что даже такие темные люди, как те наемники, имели близких, были когда-то детьми, и жизненные обстоятельства вынудили их стать теми, кем они стали. Эм твердо и безгранично верила, что ребенок рождается чистым и светлым, а значит, любой взрослый тоже может быть таким.

Эми мысленно переключилась на Геральта. Она старалась не вспоминать его ужасающего лица и той решимости, обыденности, с которой он отнимал у других самое ценное, то, что ему не принадлежало – жизни. Конечно, она не могла отрицать эту его черту. Она принимала любимого человека полностью, иначе в ее чувствах не было бы ни смысла, ни глубины. Но все же в голове Эми никак не могло уложиться: как доброта, ум уживаются в нем с невероятной жестокостью? В груди у нее закололо от этих размышлений.

- Эм, все в порядке? – Геральт прервал болтовню Лютика и кинул на нее обеспокоенный взгляд.

- Да, конечно, - ответила Эм, кисло улыбаясь.

Его желтые кошачьи глаза. Через какую боль пришлось ему пройти, прежде чем они так видоизменились? Кто она, чтобы судить кого-то, пытаться что-то понять и прочувствовать? Возможно, у чародейки со звездой на шее были веские причины оставить Геральта. Ведь неизвестно, что происходит между ними. Ей вспомнилось, как она льнула к нему, как навязывала себя, и стало очень стыдно. Должно быть, тяжело переносить чувства другого человека, к которому не испытываешь ничего, кроме жалости. Разве это забота о нем, если она интересуется только своими потребностями?

- Эм, - опять прервал ее тяжкие размышления ведьмак, - хочешь, сделаем остановку?

- Никак нет, - ответила она почти бодрым голосом.

В груди у Эм зарождалось какое-то липкое, тошнотворное чувство. Она вспомнила свою мудрую бабулю. Юмор и смех. Радость. Что бы ни случилось… Разве не это помогло ей выжить в отцовском доме? Сбежать, встретиться с Геральтом, присоединиться к нему, как он выразился. Какой же он все-таки добрый и тактичный человек… Юмор и смех. Глаз наемника, теплая кровь. Эми захотелось прикрыть руками лицо, чтобы справиться с отчаянием, но она испугалась, что попутчики заметят ее состояние. Надо подумать, что делать дальше. Геральт не будет с ней, он жалеет ее и мечтает оставить в Лирии. Ее не интересовал ни этот город, ни что-либо еще. Подавить в себе то чувство, которое она испытывала к нему, невозможно, она твердо это знала. Как и то, что шансов у нее на взаимность нет. Надо придумать новый смысл, оглядеться, вдохновиться чем-то. Другого мужчину она не могла представить рядом с собой. Значит, возможно, служение людям, помощь. Весь мир, конечно, невозможно изменить, но можно попробовать изменить его малую часть…

Эми гладила голову Яблочка, поверив в лошадь, как в единственно разумное существо на свете. Она не будет резать глотки, издеваться над другими, завидовать, обижать. Лишь нести крест, который ей достанется, до самой смерти. Все предопределено… Возможно, и Эми стоит сделать то же самое? Оставить Геральта в покое, найти свой смысл… Жить без самого главного, любимого человека…

У Эми сами собой полились слезы. Отвернув голову и до крови кусая губы, она ругала себя и пыталась справиться с этим состоянием. Только не сейчас, дотерпеть до вечера, собраться.

Неожиданно Геральт преградил друзьям дорогу, спешился, подошел к Эм и, положив руку на ее бедро, спросил:

- Эм, в чем дело? – голос его был по-настоящему обеспокоенным.

Эми, несмотря на сильную телесную реакцию, вызванную его прикосновением, расстроилась еще больше: она усмотрела в его поступке одну лишь жалость. Ей невыносимо было наблюдать эту эмоцию на его лице, в глазах. Она отвела взгляд и посмотрела вдаль, сохраняя молчание. Лучше бы он злился, презирал, помыкал. Но только не жалость. Как к раненому животному…

Ведьмак знал, что разговорить Эм, когда она не готова к беседе, нет никакой возможности. Он сел обратно на Плотву, и троица продолжила свой путь.

***

Эми сидела на кровати в очередном трактире, попавшемся странникам на пути. На улице было темно. Этот отвратительный день, проведенный в седле, наконец закончился, и она могла побыть в одиночестве. Почти не притронувшись к ужину, она быстро откланялась и ушла: в дополнение к ее тяжким мыслям ей только не доставала легкомысленная трескотня Лютика и рассказы про его чрезмерную любвеобильность.

Эми как-то не верилось, что люди продолжают жить, пить, есть, зная, что мир настолько плох, и не думая над тем, что завтрашнее утро может не наступить. Придя к таким фатальным измышлениям, на секунду ей захотелось пойти к ведьмаку, раздеться и предложить себя, и будь что будет, но тут же ей стало плохо и противно от самой себя. Она покрутила колечко на пальце. Возможно, Геральт настолько голоден до женского тела и так жалостлив, что даже пойдет ей навстречу. Эм вздрогнула от отвращения и подошла к окну. Надо уходить. До Дорьяна, насколько она знала, было несколько дней пути. Надо выяснить, что есть еще в этой области. Начать с храма…

В дверь постучались, прервав ход ее мыслей. Она ответила, что можно войти, и увидела в проеме Геральта.

«Что он здесь делает?» - удивилась девушка и, кажется, догадалась: если бы Яблочко казалась ей подавленной, она бы принесла ей что-нибудь вкусненькое, чтобы облегчить участь своего питомца.

- Эм, - ведьмак зашел в комнату, тихо закрыл за собой дверь и сел на кровать, - давай поговорим.

«Да, пожалуйста. Облегчи участь», - подумала она горестно и села рядом с ним, глядя перед собой. Они помолчали.

- Эм, поделись со мной, что тебя беспокоит? – она молчала. – Я должен был убить тех людей, это наемники. Им не заплатят, пока они не выполнят свою часть сделки. Если бы ты рассказала мне наконец о себе и о причине, по которой тебя кто-то преследует, я смог бы тебе помочь.

Эми показалось неправильным игнорировать его старания. Она решила успокоить его, отпустить спать, но, повернувшись к нему, увидела этот проклятый жалостливый взгляд.

- Не смотри так на меня! – воскликнула она и отошла к окну. Это просто невозможно.

Взяв себя в руки, она снова посмотрела на него и сказала не своим голосом:

- Ты был прав. Мне давно пора.

Геральт никак не ожидал подобного поворота. Глядя на нее, он пытался увидеть взбалмошного прилипчивого ребенка в лесу, но не мог. Перед ним стояла молодая женщина, гордая, сильная и очень расстроенная. На секунду ему захотелось подойти и поцеловать ее, и это внезапное желание ввергло его в еще больший ступор. Он пришел в себя, подошел к ней и спросил:

- Эм, что тебя мучает?

- Неизбежность. Бессмысленность. Предрешенность. – Она снова чувствовала, как ведьмак заполняет своей силой и мужественностью все окружавшее ее пространство.

Ведьмак так неожиданно рассмеялся, что она даже вздрогнула.

- Чему ты смеешься? – зло процедила она.

- Неизбежность, бессмысленность; ты не перестаешь меня удивлять! – он потрепал ее по курносому носу и добавил серьезнее: - Завязывай, Эм. Пойдем лучше полежим, ты расскажешь мне об очередных соцветиях и способе почкования, а я засну, не забывая делать вид, будто внимательно слушаю.

Геральт повел ее к кровати, одолеваемый тяжелыми мыслями. Эми не сопротивлялась.

***

Лютик и Геральт оживленно беседовали за столом. Второй день пути был уже наполовину прожит, но мало отличался от предыдущего. Эми, ковыряя кривой вилкой в тарелке, постоянно возвращалась мыслями к ее плану: храм, смысл, уход. Как можно скорее.

Лютик первое время пытался растормошить Эм, но она отвечала односложно и никак не могла вникнуть в суть его витиеватых шуток. Рассеянно глядя на своих попутчиков, она полностью была занята своими размышлениями. В конце концов, Лютик отчаялся и оставил ее в покое.

Но Геральт был настроен решительно. Ему пришла в голову идея. Он облокотился на стол, положил подбородок на скрещенные пальцы и загадочно произнес:

- Знаешь, Лютик, мне тут недавно попался совершенно сумасшедший человек отталкивающей наружности. Он долго пытался мне объяснить какую-то несусветную глупость: что-то про плоское состояние, или про состоятельную плоскость. Я точно не знаю, это Эм у нас специалист по таким делам.

- Да ты что? – театрально удивился Лютик и, расширив глаза, воззрился на девушку.

Это сработало, привело Эми в чувство. Действительно, надо выйти из своей плоскости, не зацикливаться на одном состоянии! Она вмиг почувствовала вилку в ее руке, заметила кривизну этого прибора, поняла, насколько она голодна, и обратила внимание на людей вокруг, о которых даже не подозревала.

- Знаете, что, - сказала она медленно, - вы мне совсем надоели. Срочно говорите, какая я умная и красивая.

Отталкивающей наружности?? Она повернулась к ведьмаку и принялась испепелять его взглядом, придумывая ему дурацкие прозвища. Геря, Герусик, Альтик, Сэр Гер. Он в ответ мило улыбался.

Лютик тем временем пытался найти рифму к словам «тухлая», «мрачная», «нелюдимая» таким образом, чтобы подтвердить ум и красоту, как и было заявлено. Плюнув на это дело, он взял на лютне сложный аккорд и открыл рот, чтобы исполнить одну из его баллад о красивых и страстных женщинах. К Эм, правда, это мало отношения имеет, но ему не жалко, пусть порадуется.

- Ой-ой-ой, - взвыла Эми, предчувствуя бесконечную заунывную фигню про сисястых доступных телочек. Лютик закрыл обратно рот, убрал лютню и ужасно обиделся.

- Прости меня, Лютик, - осознала она свою ошибку, - я просто испугалась, что твоя баллада закончится, и не выдержала этой мысли.

- Неплохо, - ответил он и даже улыбнулся.

Тут Эми заметила, что посетители смотрят на Геральта совсем уж внимательно.

- Что происходит? – спросила она, прищурив глаза.

- Не знаю, но предлагаю поесть побыстрее, - ведьмак сразу понял ее вопрос.

Когда троица уже закончила и намеревалась продолжить путь, к столу подошел невысокий мужчина с широким лицом, короткой бородой и добрыми глазами.

- Мастер ведьмак?

- Он самый, - Геральт сразу понял, в чем дело, - присаживайтесь.

- Да, вот, как славно, что Вы тут, - мужчина присел и помял свою шапку, - у нас тут в округе завелася какая-то мразь. Большая, с рогами. Не пойми что. Дети пропадают, взрослые… Страшно уже из дома выходить, авось с этой тварью познакомишься. Никому не охота. Помогите, а мы уж подсоберем всем поселением, что могем…

- Разберемся. Пойдем, расскажешь подробности, - ведьмак вывел мужчину на улицу.

Лютик и Эми переглянулись. Говорить было не о чем.

***

Геральт уехал сразу после разговора со старейшиной поселка. Возможно, ему не хотелось задерживать друзей, которые торопились на праздник. Эми чувствовала возрастающее беспокойство, тем более что близился вечер, но лезть не посмела, ведь она решила уважать чувства дорогого ей человека.

Чтобы хоть чем-то занять себя, она изучила поселок, побывала в гостях у старейшины и обнаружила пожилого хмурого мужчину в шрамах, которых, как оказалось, когда-то был неплохим воином. Доведя старика до белого каления, она тренировалась с ним в правильном держании меча и постановке ноги для выпада, пока совсем не стемнело. Ей особенно нравились эти занятия из-за того что проходили они на дороге, где можно было беспрепятственно увидеть Геральта при приближении. Лютик же, несмотря на данное ведьмаку обещание, не смог терпеть унылое общество Эм, и переключился на полногрудую пухлую барышню-крестьянку, которая несколько раз просила «маэстрро исполнить шедеврр».

Домахавшись своим небольшим мечом до исступления, Эми наконец заснула в своей комнате прямо в одежде. Спала она очень плохо. Ей приснилось, что Геральт нашел ужасное лосеподобное существо с одним глазом, большой острой пастью с длинным языком, и лапами с толстыми, загнутыми когтями, которыми он разорвал Геральту ногу. Проснувшись в холодном поту, держась за ногу, которая во сне пострадала от нападения, Эми долго приходила в себя. «Кошмар какой-то», - Эми блистала оригинальностью и сама себя подбадривала. Все равно это все не по-настоящему. Она повалялась еще немного, поняла, что сон сегодня больше не грозит, и вышла в ночную прохладу оттачивать свое новое знание. Правда, уже другой рукой: правая еще не пришла в себя после вчерашних упражнений.

Дорога была пуста, народ спал; слышалось стрекотанье, пение птиц, постепенно рассветало. Эми, поначалу было замерзнув, от движений начала потихоньку согреваться. Она попыталась сделать своим мечом восьмерку, как тогда, во сне, но чуть не убилась и бросила эту затею. А затем увидела Геральта.

Ведьмак сидел на Плотве, опустив голову. К боку лошади было привязано нечто с рогами. Эми не хотела знать, что. Подбежав к нему, она намеревалась что-то сказать, но, увидев его лицо и окровавленную ногу, передумала. Геральт посмотрел на нее и свалился с седла на землю.