«Вторая часть марлезонского балета».
- расхожее выражение, употребляемое автором
при повторении неадекватной и нелепой ситуации.

Эми не спеша шла по улице, оглядываясь по сторонам. Увидев перед собой вывеску «Кодрингер и Фэнн. Консультации и юридические услуги», она обошла сзади дом, прошла через грязный двор, чуть не споткнулась о задумчивую курицу, поднялась по лестнице к темному коридору и остановилась напротив тяжелой двери из красного дерева. Все, как рассказывал Геральт. Эм протянула руку и ударила большой латунной колотушкой в форме львиной головы.

Дверь открылась. На пороге показался, вероятно, Кодрингер – невысокий, щуплый человек с нездоровой кожей. Он окинул внимательным взглядом девушку на пороге: и ее осунувшееся лицо с кругами под глазами, и грязную, прохудившуюся одежду, и ботинки невероятных размера и степени поношенности. Его разобрало любопытство и он отошел, давая возможность незнакомке зайти внутрь.

- Здравствуйте, Кодрингер, - сказала Эми без эмоций и зашла в просторные сени, чувствуя кошачий запах. Он провел ее в контору и предложил стул для клиентов. Эм сесть не решилась, боясь испачкать собой мебель.

- Я знаю, что Вы думаете, не утруждайтесь, - проговорила Эми мертвым голосом. Ее обычно живое лицо было похоже на маску. – Дорога к Вам далась мне непросто. У меня, конечно, нет денег, но есть серебряное кольцо, - она сняла узорное колечко с пальца, подарок Геральта, и предъявила его «юристу». – Это, конечно, безделица, стоит мало. Но и я не отниму у Вас много времени.

Она ждала. Кодрингер, сидя в своем кресле, дал ей понять жестом продолжать. Эми почувствовала, как страшно она устала за последнюю неделю, и все же села и продолжила:

- Представьте себе, что у вас есть некие сомнительные способности, и они – единственное, что имеет для Вас смысл. Для их развития нужен опытный человек. В номинале у Вас – ничего, ноль, дырка от бублика, и своим телом Вы согласны торговать только после смерти. Как бы Вы поступили?

Кодрингер всерьез задумался и увидел, как его жирный черно-белый кот запрыгнул Эм на колени и потерся о нее. Удивительно. Девушка ласково погладила кота. «Юрист», уже не в первый раз за свою карьеру, подумал о том, как интересно и порой жестоко жизнь поступает с ее пассажирами.

- Хорошо, - произнес он наконец, - суть вопроса я уловил. Это очень интересный вопрос, потому что полезного ответа на него нет.

Он рассказал достаточно подробно об Аретузе в Танедде и о том, что именно туда он бы и подался. Однако он не забыл озвучить огромную сумму, ежегодно жертвуемую на обучение, и необходимость произвести на магистров впечатление. Затем он долго пытался припомнить хотя бы одного добропорядочного чародея, который бы занимался подобной благотворительностью или имел бы к ней склонность, но не смог. Хотя…

- Есть одна чародейка, зовут ее Вилена, - Кодрингер слегка поморщился, - она известна своими экстравагантными выходками. С одинаковым успехом может тебя облагодетельствовать или испепелить, в зависимости от настроения. Она богата и… давно живет. Если хочешь попытать удачу, то тебе на юго-запад в сторону Малузы, а там люди подскажут.

- Спасибо, - ответила Эм все тем же мертвым голосом. Она отпустила кота, встала, положила кольцо на дубовый стол и направилась к выходу. Встав в дверях, она тихо произнесла:

- Огонь… Смерть… Мучительная… Остерегайтесь троих и человека с обожженным лицом. – Глаза ее были почти черными. И вышла за дверь, на улицу.
 

Эми добиралась до дома Вилены почти три дня. За это время добрые люди несколько раз угощали ее едой, но этого было катастрофически мало. Когда девушка наконец достигла своей цели – большого, красивого особняка, стоявшего вдали от поселений – то была на грани окончательного истощения.

Эм подошла к тяжелой узорчатой двери и постучалась. Никто не ответил. Она постучала еще раз. Чувствуя, как темнеет у нее в глазах от усталости и голода, она приоткрыла дверь и зашла внутрь. Это ее единственный шанс, терять нечего.

Внутри она обнаружила большую красивую залу с потрясающей хрустальной люстрой, резной лестницей, ведущей к галерее. По бокам галереи, вероятно, находились просторные помещения. Пол залы был выстелен великолепным серо-белым полированным камнем, какого Эми никогда раньше не видела. Он настолько радовал глаз, что девушка долго рассматривала его, не заметив движения наверху.

- Ты кто? – услышала она грозный женский голос, и вопрос жестким эхом прошелся по залу. Эм вздрогнула.

- Я – никто, - ответила девушка так же громко, совершенно без эмоций. – У меня нет имени, нет прошлого, настоящего и, может быть, будущего. Но оно стоит того, чтобы побороться.

Чародейка прищурилась и облокотилась на балюстраду галереи.

- Уберешь за собой, - бросила она, имея в виду грязные следы, оставленные ботинками Эми, и вышла через правую дверь.
 

Пошел пятый день, как Эми, с небольшими перерывами на сон, на четвереньках отмывала красивый каменный пол залы. Эта работа стала для нее всем. С тех пор, как она вышла из того дома, где были Йеннифэр и ведьмак, она ничего не чувствовала и не думала. Она уже не помнила, зачем сюда пришла, и ее это не волновало.

Спала она здесь же, на тряпке. Раз в день ей на пол ставили воду и хлеб, как собаке. Но Эми было все равно. Она безучастно ела то, что давали, не чувствуя вкуса. Просто потому что надо. Зачем надо – она не знала, не помнила. Ее стертые руки сами делали движения, а голова и сердце молчали.

Несколько раз в день она имела возможность увидеться с чародейкой Виленой, когда та, стуча своими модными сапожками, покидала свой дом или возвращалась в него. И каждый раз, проходя мимо Эми, она стегала девушку по спине хлыстом, который носила с собой.

Эми было все равно.

В этот раз, видимо, Вилена вернулась совсем не в духе. Прямо с порога она бросила Эми, что с этого момента разрешает ей спать в хлеву, потому что там ей и место.

«Хлев», - подумала Эми, присела, и что-то внутри нее шевельнулось. Она вспомнила треугольное лицо Йеннифэр, ее оскорбления, и злость нахлынула на нее с новой силой. Она протянула руку, поймала хлыст, который чародейка занесла, чтобы ударить ее по спине, и сказала тихо, угрожающе:

- Не смей.

Магичка почувствовала что-то странное, увидела, как глаза девушки потемнели. Прищурившись, она положила свою ладонь на талию и сказала:

- Надо же, все-таки живая. Иди за мной.
 

Геральт медленно брел в темноте улицы. Аэдд Гинваэль. Отвратный город с красивым названием. Сегодня ведьмак узнал, что Йеннифэр дарит свои ласки не только ему, но и другому мужчине – чародею по прозвищу Истредд. Эта мысль мучила его, выворачивала наизнанку. Если бы она сама не сообщила ему об этом, он не поверил бы до конца. Боль заставляла его сжимать кулаки, стискивать зубы. Бессилие. Ревность. Бессмысленность. Страх потери.

Сквозь свои размышления он заметил двоих, заметил палку, летевшую в направлении головы, автоматически увернулся. Потянувшись за мечом, он не обнаружил его, в сапоге также было пусто – никакого кинжала. Криво усмехнувшись, он тут же получил палкой по голове, упал, почувствовал тяжесть севшего на него человека.

- Баал-Зебута, - услышал Геральт сопение, когда грабитель обнаружил его амулет. - Ведьмак...

Второй выругался.

- У него же не было меча... О боги... Тьфу, тьфу... Бегам отседова, Радгаст! Не касайся его, тьфу, тьфу...

Человек медленно снял колено с груди Геральта.

- В следующий раз... В следующий раз, ведьмак, когда захочешь покончить жизнь самоубийством, не впутывай в свои дела других. Просто повесься на вожжах в конюшне. – прошептал нападавший и скрылся в том же направлении, что и его подельник.

Ведьмак лежал на мостовой. Бирюза… От этой мысли разливалось тепло в его груди. Как бы ему хотелось сейчас утонуть в бирюзе, в ее ласковом прикосновении, в ее жизнерадостности и свете.