«Если бы ты могла что-нибудь поменять, то стала бы? Разве не хочется вернуть время обратно? Как это прекрасно – обесценить себя, время, свой путь. Теперь, с высоты полученного опыта. Зачем так долго надо было?.. Неужели нельзя было сразу?.. Если было бы можно, то так и было бы. Неблагодарность – вот черта, которую необходимо искоренять в самую первую очередь».

Вилена шлепнула хлыстом по дубовому столу. Эми вздрогнула и выплыла из размышлений.

- Ты достала меня, малявка, - глаза чародейки действительно не предвещали ничего хорошего. – В десятый раз говорю: сосредоточься.

Эм тяжело вздохнула и послушалась. Концентрация. Концентрация. Если бы Геральт увидел, что она тоже ценна… Бах. Дубовому столу опять пришлось несладко. Чародейка подошла к девушке, виляя бедрами, нагнулась и напряженно вгляделась в ее лицо.

- Какая-то страхолюдина и ты, первый опыт, - констатировала она. Эми чувствовала, как кто-то ковыряется и перебирает пальцами ее мозг. – Бла-бла, любовь-морковь, тебя как будто бросили. Боже мой, какие невероятные псевдострасти. Ты меня удивляешь. И это все? Сколько мучений и мыслей вокруг пениса в шрамах. Когда наберешься опыта, у тебя совсем не останется места в голове, ведь обо всех нужно будет основательно и бесконечно думать, – она ехидно скривила рот.

- Не смей, - угрожающе сказала Эми. Ее глаза опять потемнели, и хрусталики на бра задребезжали.

- Наконец-то, - устало проговорила чародейка. – Теперь повторяй заклинание. Да нет же! Через «о»! Ты невозможная дура! – в отчаянии она всплеснула руками.
 

Эм потеряла счет дням. Здесь, под присмотром Вилены, она начала оживать. Она чувствовала, что осколки, из которых она состояла, понемногу снова складываются в картину. Только совсем другого толка… Шелковые простыни, душистое мыло. Ванна каждый вечер. Сытные качественные трапезы. Предвкушение своей силы и мощи. В первый раз за долгое время одежду Эми шили на заказ, по ее фигуре, качественную. Она подумала, что, пожалуй, комфорт действительно имеет право быть одним из богов, которым поклоняются люди. Ведь ограничиваясь тактильными и зрительными ощущениями, этот бог дает недалекому человеку все необходимое.

Она взяла расческу и принялась водить ею по мокрым волосам. Вилена оказалась по-настоящему душевной особой. Зная, что Эм не представляет никакого интереса и ценности, она тратила на нее свои деньги, и самое главное – свое время. Толку, конечно, было мало, но все же… Это возвращало девушку к ее прежним размышлениям о мировом зле. Теперь, когда столько людей проявили себя с лучшей стороны и не дали ей умереть от голода, она начинала понимать, как сильно ошибалась. Пожалуй, мир больше похож на бездонную корзину, из которой скорее вытянешь то, к чему стремишься. Что такое по сути жизненная ситуация? Кто ее «одушевляет»? Если предположить, что каждый человек индивидуален и по-своему смотрит на вещи, то становится ясно, как работает этот механизм. Любая ситуация сама по себе ни хороша, ни плоха. Лишь человек придает ей какое-то значение, положительный или отрицательный оттенок. Значит, получается, все в руках человека?

Эми тяжело вздохнула и проглотила слезы, вспомнив кошачьи глаза, прикосновение плотных губ к своим губам. В сотый раз она подумала с отчаянием: «Почему? Почему не я? Чем я плоха? Что я такого сделала?». Это же так просто – взять и любить ее столько, сколько ей нужно и так, как она этого хочет, разве нет? А что не так сделала Эсси Давен, Глазок, с которой ведьмак был, вероятно, из жалости? Что не так сделал слуга, который бросал на нее влюбленные взгляды последние несколько лет ее жизни дома, и был зарезан при ее попытке бежать?

Эми очень старалась быть благоразумной. Именно поэтому она терпеливо и многократно объясняла себе, что ее любимый человек – подлец, и все закончилось. Но при этом она постоянно бегала к окну в течение дня: может быть, он сейчас уже подъехал и спешился? Нашел ее, все понял, заберет отсюда, как-то загладит свою вину… Он придумает, как… Ведь он умный, добрый… Эми заплакала. «Совсем одна, никому не нужна, он меня не любит», - исступленно жалела она себя. Как можно выйти из своего тела и убежать от невероятных душевных страданий? Что может быть хуже этого? Как и зачем продолжать, если смысл потерян?

Неожиданно Эми замерла. Ну конечно! Хуже душевных терзаний может быть только физическая боль и приближающаяся смерть! Что по сути есть ее страдания? Невозможность иметь то, что так жаждешь, невозможность заставить другого человека быть таким, как ты хочешь. Эгоизм, каприз, малодушие. Эми села на кровати, скрестила ноги. Синее небо. Бесконечное синее небо. Да. Такое же пустое и бесперспективное, как и ее жизнь.
 

«Ты бы мог полюбить меня?»

Геральт почувствовал всем телом, как Йеннифэр повернулась в его сторону и напряглась.
Он подумал о чем-то отстраненном. Кажется, пронесло.

Закончив свои утренние процедуры, чародейка оделась и пристегнула к шее свою бархотку с обсидиановой звездой. «Скоро буду», - сообщила она и вышла из комнаты. Геральт тяжело вздохнул, сел на кровати. Они уже девять дней находились в Вызиме: Йеннифэр «пополняла запасы», что бы ни имелось в виду, а Геральт пытался отыскать светло-бирюзовые глаза. Безрезультатно. Где же Эми? Он так виноват перед ней. Что с ней произошло?

Последние недели были для него совершенно выматывающими. Постоянно контролировать свои мысли, прятать от Йен свои поиски и размышления. «Ты бы мог полюбить меня?» - постоянно спрашивали светло-бирюзовые глаза. Он чувствовал физически нехватку ее рядом. Что это: зависимость? Он чувствовал, что смысл потерян. Что это? Привязанность? Несамостоятельность? Он чувствовал вину. Надо найти ее… Они с Йен договорились, что после разъедутся каждый в свою сторону: она – в храм, обратно к Цири, он – искать следы Риенса, который охотится на девочку. И искать Эм…

Геральт честно себе признался, что не может дождаться этого момента. Он больше не хотел Йен, не мог ее удовлетворить, поэтому постоянно употреблял непонятные зелья, которые она в него вливала, и страдал. Вообще, многое изменилось с тех пор, как он наткнулся на тот злополучный обоз. Глядя на Йен, на ее треугольное лицо с длинноватым носом, заглядывая в ее фиалковые глаза, он чувствовал в основном холод, отрицание. Aed Gynvael - Осколок льда. С ней вместе они были атавизмами, без будущего и смысла. Он достал из закромов заколку с бабочкой и погладил ее большим пальцем. Нет, ему не приснилось, не показалось тогда. Такое странное состояние…

Ведьмак вспомнил их общение с Йеннифэр. Ее бесконечные выходки, «пунктики», комплексы. То, как она давит, навязывает свой образ жизни и свое видение. Отдавая должное ее глубокому сердцу и острому уму, опыту, заботе, он не мог отрицать свою страшную усталость. Раньше все это было для него чем-то неотъемлемым от нее, может быть, даже характерной ей особенностью. Однако тяжело чувствовать свою мужскую силу рядом с женщиной, не терпящей возражений, навязывающей одной ей понятные правила и обесценивающей чувства, порывы, как таковые. Ее приторный запах сирени и крыжовника начал немного раздражать его. Такой сильный, неестественный. Не то, что… Что же на самом деле связывает его с Йен? Предназначение? Почему его так тянуло к сложной, измученной женщине, которая подавляла его и отрицала саму себя? А Эм? Увлечься ребенком – более достойное занятие? Хоть бы увидеть ее раз… Узнать, что у нее все хорошо… Прикоснуться к ней…

В отчаянии ведьмак оделся и заходил по комнате. Он окончательно запутался в своих собственных мыслях. «Почему я вообще должен об этом думать??», - разозлился он и вышел за дверь, громко ею хлопнув.
 

Эми сидела на крыльце особняка и разглядывала местный пейзаж. Погода была ясной, теплой. «Как будто погода имеет значение», - прокомментировала она собственное замечание.

Впереди, перед ее взором, было большое незасеянное поле, опушка. Где-то вдалеке виднелись очертания леса. Эта картина была как будто нарисованной, плоской, вымученной. Такие же плоские птицы летали по своим птичьим делам. Эми опустила глаза и увидела свои руки. Какой в этом всем смысл?

«Что я здесь делаю?» - опять спросила она сама себя. - Что я вообще делаю? Зачем живу?». Надо было, наверное, встать, пойти, что-то делать. Но что и зачем? Она поковырялась в ногтях и заметила приближающегося к ней всадника.

- Ну что, малявка, опять не потрудилась проследить, куда опустился твой собственный зад? – Вилена сокрушалась насчет дорогого бархатного платья, сшитого для Эм на заказ.

Посмотрев внимательно на свою питомицу, она нахмурилась и приказала:

- За мной.

Эми послушно поплелась вслед за чародейкой и ее стучащими модными сапожками.

- Значит, так, - сказала Вилена, заходя в кабинет и бросая перчатки на изящное кожаное кресло. – Мне это все надоело. Выкладывай.

- Моя жизнь бессмысленна, - просто и прямо сказала Эми, села за стол и сложила на него ноги. Магичка скинула их легким движением руки.

- Как же ты неописуемо умна, не перестаю поражаться. И как ты пришла к такому прекрасному выводу?
- Я никому не нужна.
- Ну и что?
- Как это ну и что?? Мой любимый человек отказался от меня, выбрал другую.
- И?..
- И я люблю его, скучаю по нему, хочу быть с ним.
- И что?
- И не могу с ним быть! – Эм начала злиться.
- Ну и что с того?

- И то! – Эми заметила, что стоит, и села обратно. Она вспомнила свою бесценную голубую мечту, которую так бережно охраняла: она и Геральт, где-то в доброй, хорошей деревушке, дружат с соседями, занимаются земледелием. Детишки… Геральт отрастит смешное брюшко, и будет с нечеловеческой скоростью истреблять комаров. А по ночам он будет видеть в темноте и ловко сбивать тараканов тапками… И умрут они в один день с одинаковым цветом волос… Счастливые…

- Ага. – Вилена выгнала Эм из-за стола, села на ее место, покрутила в руке разрезной нож и метнула его в картину напротив, попав изображенному на ней мужчине аккурат промеж глаз. – Значит, семья, детишки, навоз. Так?

Эми молчала и смотрела тяжело, исподлобья.

- Так. Ну, хорошо. Допустим, все так. Дети умирают от оспы, или вырастают и забывают дорогу домой. У них своя судьба. Муж… Легко может умереть, спиться, объесться чем-нибудь и пропасть. У него своя судьба. А помидоры могут и не вырасти. У них своя судьба. Что тогда?

Эми молчала.

- Твоя жизнь действительно бессмысленна, но только потому, что ты не хочешь пошевелить немного мозгами. Жить и привязывать свой смысл к вещам, которые так или иначе заканчиваются – мягко говоря, глупо. Если уж хочешь ограничиваться чьей-то персоной, то начни с себя. А «безответная любовь» - это выдумка. Настоящая любовь не приносит таких страданий; она не требует, не просит, не капризничает. Ты любишь человека – люби его, кто мешает? Желай ему счастья, помогай. Но при этом не из-за своих корыстных целей и желания за его счет поживиться, пусть даже и радостью. Быть счастливой – твоя забота, нечего сваливать ее на других. – Эми опустила глаза. – Ладно, топай отсюда, утомила уже. И подумай над тем, что я тебе сказала.

Вилена достала письменные принадлежности и начала письмо. Эм подождала немного и, видя, что ее игнорируют, вышла из кабинета. Чувствовала она себя очень подавленной.
 

Еще один день подошел к концу. Из головы Эми не выходили слова ее доброго ментора, она снова и снова возвращалась к ним. Какой тогда может быть смысл? Она хотела бы помогать людям, но чем, если сама не в состоянии помочь себе? Если представить, что она – единственный человек на земле, то чем заняться? Эм вспомнила ощущение когда-то в лесу, как ее завораживало окружение. Столько неизведанного… И она сама, кто она? На что способна? Что на самом деле представляет собой мир, в котором она живет? Эти вопросы воодушевили ее. Девушка села на кровати, скрестила ноги. Синее небо. Глубокое, бездонное синее небо. Свобода, полет, ветер в лицо… Неизведанное… Неожиданно она почувствовала покалывание в пальцах рук и необыкновенную легкость внутри. Она – не то, что она привыкла наблюдать в зеркале, не то, что привыкла о себе думать… Открыв глаза, Эми чуть не упала с кровати: прямо перед ней стояла Вилена.

- Не останавливайся, - приказала она тоном, не терпящим возражений.

Эми постаралась сконцентрироваться на необычном ощущении. Пространство комнаты, казалось, было заполнено невидимыми потоками и обладало своей структурой. Эми, почувствовав все это, не на шутку испугалась.

- Ну, для начала неплохо, спи, - сказала чародейка, когда поняла, что это все, и вышла за дверь.

Этой ночью Эми в первый раз за долгое время приснился сон. Она видела старца с белой длинной бородой и такого же цвета волосами, с хищным носом и пронзительными светло-голубыми глазами. Он молчал и смотрел на Эми взглядом, который было невозможно выдержать.