Ощущение полета, ветер в лицо, где-то далеко внизу земля. Эми думала, что она летит на большой птице, но вскоре поняла, что птица – это она. Взмах черного крыла, парение, свобода. Мечта… Она чувствовала потоки воздуха, осознавала свой голод. Небольшое движение – и поворот. Предчувствие. Охота. Ожидание. Эм опустилась ниже, еще ниже, приближаясь к травянистой земле, различая шевеление на поляне неподалеку. Раскинув свои большие черные крылья, она когтями ухватила свою жертву, прижала ее к земле и выдрала острым клювом часть мыщц. Теплая кровь брызнула на ее морду, запах и металлический вкус доставлял удовольствие, дразнил. Мужчина под ее когтями наконец перестал кричать и конвульсивно содрогаться….

Эми открыла глаза, села, попыталась прийти в себя. «Это все неправда», - прошептала она, но уверенность, что все так и происходило, не исчезала, также как и вкус крови на губах.
 

Тренировка была в самом разгаре. Эм сегодня удалось зарядить Авларасу по бедру, но, похоже, на этом ее радость и заканчивалась. Она уже многократно пропустила удары и с трудом боролась с болевыми ощущениями.
Старый эльф ловко ударил ее палицей по плечу и нацелился на голову. Эми помнила, как ее тошнило несколько дней и болела голова от последнего удара по затылку, и страх повторения добавил ей увертливости. Избегая его оружия, она одновременно замахнулась и ударила эльфа по голени, но он выстоял и опустил палицу на ее спину. Эми выгнулась, упала, пытаясь дышать. Старый эльф заломил ей руку, присел на нее и ткнул длинной палицей в ее щеку.

- Конец, - сообщил он, и Эм чуть в него не плюнула. – Давай, разозлись, соберись!

- Достаточно, - спокойно произнес Йорвет, появившийся неизвестно откуда. – Слезь с нее и убери руки.

- Слушай, ты либо сам делай, либо не мешай, - недовольно отозвался Авларас, но все же поднялся.

- Больше никаких болевых ударов, - предупредил его эльф, сверкая разноцветными глазами. Эми улыбнулась. Мужчины обменялись взглядами, и Йорвет зашагал прочь.

- Мне что с ней, хлебушек печь? – крикнул эльф со шрамом ему вдогонку.

- Придумаешь что-нибудь, - убежденно отозвался тот.
 

Эми долго стояла у края необычного леса, разглядывая эльфов, отдыхающих на миниатюрной Долине Цветов. За неимением никого и ничего в своей жизни, она давала волю своей фантазии, придумывая их судьбы и характеры. Она считала, что все они по-своему прекрасны и чисты, и своей доброй душой болела за них, сочувствовала их судьбе. В этом потоке женщин было значительно больше, чем раньше. Мужчин оставалось все меньше? Те, кто были раньше, уже погибли? Живы ли сестры Гелвина? Можно ли их найти?

Она оперлась спиной о дерево и тут же отстранилась: удар Авлараса дал о себе знать. Наверное, оно было и к лучшему, что он ее нещадно бил: это активизировало, и обучение шло быстрее. Она призналась сама себе, что ей до тошноты надоело это место, тренировки, недомолвки. Но больше всего ее тошнило от самой себя, своего образа мыслей и одиночества.

- Почему ты?.. – услышала она рядом женский голос. Эм узнала эльфийку: та самая, которая вертелась возле Йорвета. Она стояла в напряженной позе и зло смотрела на девушку.

Эми решила, что речь, наверное, об одноглазом, без труда представила себе, как сейчас они, громко визжа, будут кататься по земле и рвать друг другу волосы из-за того, кто глубоко плевал на них обеих, и хмыкнула.

- Ты хочешь спросить, почему не ты? – голос ее был спокойным и ровным. - Наверное, потому что жизнь любит тебя и бережет. Хотя тоже спорно… Почему ты еще здесь? Разве ты не должна была торжественно покончить жизнь самоубийством в схватке с противником, который значительно сильнее и многочисленнее, тем самым обеспечив вымирание своего народа?

Эльфийка сжала зубы и двинулась на нее. Эм расправила свою ладонь, в которой вспыхнуло пламя: этот фокус она переняла у обожженного мага, сама не зная, как. Она потерпела, сколько могла, и согнула пальцы в кулак, потушив огонь. Этого было достаточно для того, чтобы эльфийка, ругаясь на Старшей речи, отступила и ушла.

Эми спокойно проводила ее взглядом и снова посмотрела на долину. Ей, наверное, никогда не понять того, что происходит.
 

- Я хочу тебе кое-что показать, - сказала Эми, зайдя в дом. Она села к Йорвету на кровать и сжала кулак, сквозь пальцы которого проступил свет.

- Никакой магии, - он взял ее за запястье, - я устал наблюдать, как ты теряешь сознание или умираешь.

Эми открыла ладонь и протянула ему красивый светящийся цветок, похожий на часть его большой татуировки.

- Откуда у тебя этот ожог?

- Неважно. Как по-твоему, красиво?

Йорвет не ответил. Эта роза напоминала ему о чем-то близком и дорогом.

- Я считаю, что очень красиво, - тихо сказала Эми. – Души существ так же красивы, так же чисты и хрупки. И ты тоже красивый и чистый. Когда с нами происходит что-то ужасное, мы озлобляемся, теряем суть и решаем, что жестокий мир получит то, что заслужил. Но на самом деле мы лишь совершаем с другими чистыми душами что-то ужасное, заставляя их тоже озлобляться. Это замкнутый круг, который в итоге возвращается к его создателю. Ты думаешь, что выхода нет, но он есть всегда. Отказываясь от своей чистоты, тепла, ты убегаешь, вместо того, чтобы отстоять, защитить свое прекрасное начало. Сдаешься. Все самое ценное и чудесное всегда нуждается в защите… - Эми опустила глаза и совсем притихла.

- Интересная философия, - отозвался Йорвет, - и как же, по-твоему, сохранять чистоту души и одновременно пытаться защитить свой народ от вымирания, когда его убивают, выгоняют, унижают, вешают? Когда невинных детей, твои распрекрасные цветы, потрошат на твоих глазах, словно свиней?

- Я не знаю. Но совершенно точно не отвечать тем же. Иначе нет между вами никакой разницы.

- Цель оправдывает средства, я в этом уверен. Скажи, разве ты не была в людских городах? Ты не видела, какое жалкое отвратное существование ведут Dh’oine, слабо представляя себе, что такое справедливость, честность и прочее, в том числе банальная гигиена? Возможно, тебе показалось иначе? – Эм вспомнила удручающее состояние горожан, неприятные запахи, озлобленные лица и не нашлась, что возразить. – Я не могу допустить уничтожения нашей расы. Тем более такими примитивными и мерзотными существами, как вы.

Эм проглотила оскорбление и попробовала еще раз:

- Это говорит в тебе твое высокомерие. Какое преимущество есть, к примеру, у медведя перед комаром? Млекопитающее и насекомое; они настолько различны, что не могут быть сопоставлены. У каждого из них есть своя цель и свое предназначение, и каждый из них хорош по-своему…

- Что за глупая метафора? Ну, хорошо. Не знаю, как медведь, а я без зазрения совести истребляю кровососов, когда они доставляют мне неудобства.

- Я серьезно! – Эми очень расстроилась. – Мы можем что-то придумать. Если речь идет о территориях, то нужно попытаться повлиять на королей, отвоевать ваше место не кровью, но убеждением.

- Даже если бы у тебя были такие связи, как ты планируешь убедить Dh’oine в том, что им необходимо положить все свои силы на восстановление и процветание эльфийского государства? И что помешает этим непостоянным и тщеславным ублюдкам изменить свое решение через короткое время и уничтожить нас?

- Я не знаю, но мы обязательно что-нибудь придумаем.

- Думать – не твоя сильная сторона.

- Ну а Саския? Есть ли у нее успехи? Какой у нее план?

Йорвет прищурил глаза и промолчал с самым мрачным видом.

Эми заглянула в его пустые глаза и, потеряв надежду, медленно поплелась за дверь. Она разделась, встала под теплую воду, чувствуя себя совершенно подавленной и в прямом смысле побитой. Слезы сливались с потоком воды. Так хотелось, чтобы отвратительное состояние тоже было бы смыто и забыто, как и ситуации, решения которых она не могла найти. Но решение точно должно быть…

Она не слышала, как подошел Йорвет, но почувствовала его и сжалась, желая скрыть свою наготу.

- Тебе совершенно нечего стесняться, - прошептал ей эльф, стоя за ее спиной. Он принялся неспешно мыть ей голову, намыливать ей спину, руки, грудь, живот, ноги, тщательно смывая пену с ее маленького тела, испещренного синяками. Развернув ее к себе, он прижал ее к своей груди, утешал ее ласковыми словами на Старшей речи, не обращая внимания на воду, стекавшую по его лицу.

Эми обняла его в ответ. Есть ли на свете еще одни такие больные отношения? Для ее измученного разума и сердца он стал и отцом, и братом, и любовником. Она льнула к нему, испытывая что-то, отдаленно напоминающее умиротворение. Йорвет поднял ее голову за подбородок, заглянул в глаза. Она уже знала, что это значит, и ее предательское тело тут же среагировало. Эми неуверенно положила руку на его пах и погладила, а после опустилась на колени, освобождая его от одежды. На секунду его кольнула совесть: что же он делает? Ведь она еще ребенок, для нее все всерьез. Но реакция на ее близость и прикосновения взяла верх.

Он гладил ее мокрые волосы, зажмурившись от слишком острых ощущений. Затем поднял ее, прижал к стене, вглядываясь в ее милое лицо, осязая ее тепло и мучительное удовольствие. Ее чуть приоткрытый рот, затуманившийся взор, безотчетный стон, веснушки… Он почувствовал ее спазмы, остановился, поцеловал ее нос и понес ее на кровать, где можно было любить ее гораздо ухищреннее и продуктивнее.
 

Эми стояла посреди огромного выжженного поля, серое небо над которым дополняло мертвый пейзаж. Она была спокойна в крайней степени, даже безразлична. Черная земля под ее ногами, казалось, вибрировала. Вдалеке она видела бесконечную линию движущихся фигурок. Оглянувшись, он увидела сзади еще одну приближающуюся линию. Она знала, кто это, знала, зачем, и терпеливо ждала. Когда тысячи всадников в доспехах приблизились на достаточное расстояние, Эм плавно подняла руки над головой, и в ее ладонях начала зарождаться серо-черная субстанция. От ее пальцев и груди по рукам, туловищу, шее, голове, ногам расползались черные трещины, причиняя невыносимую боль, но ей было все равно. Она отпустила шар, и он с бешеной скоростью разрастался волнами во все стороны. Своими черными глазами Эми наблюдала, как волны сбивают, уничтожают людей, эльфов, гномов, лошадей – все, что ее окружает. Вакханалия смерти и страданий, оторванных конечностей, изуродованных тел, внутренностей и истошных криков. Волны, вернув полю его первозданную безжизненность, продолжали распространяться и далее. Она была довольна своей работой, вдыхая полной грудью едкий запах крови и страха. Трещины на ее теле достигли своего предела, и девушка разлетелась на куски.

- Cáelm, - шептал ей эльф с разноцветными глазами, - En dwimme hel’div…

Она поняла, где она, что происходит, и тяжесть ее нынешнего положения снова вернулась к ней.

Подождав, пока эльф снова заснет, она оделась и решительно вышла на улицу.

Эми была как будто не в себе; она знала, что этот сон что-то значит, что он может быть ответом на ее вопросы. Подойдя к двери старца, она постучалась. Он там, без сомнений. Она видела его и чувствовала. Никто не ответил, дверь не открылась. Эми отошла немного, вытянула вперед руку и разнесла дверь в щепки. Зайдя в помещение, она встретилась глазами с пронизывающим голубым светом. Старец направил на нее свои пальцы, выпустив скоп сверкающих молний, недостаточных, чтобы убить, но достаточных, чтобы покалечить. Эм видела все это как будто в замедленном действии, и легко перенаправила энергию в стену. Каменная кладка с грохотом вылетела на приличное расстояние, оставляя за собой зияющую дыру. Эми не отрываясь смотрела на старца сквозь пыль и оседающие листы книг. Она видела, что он улыбается.

«Что тебе нужно от меня?»

В ответ – неизвестный язык в ее голове, которого она никогда раньше не слышала, но понимала значение. Он выжидает, пока она проснется и поможет.

«С чем помогу? Как проснусь?»

Старец молчал. Это все. Пронзительные светло-голубые глаза метнулись к дверному проему.

- Caemm a me, - тихо позвал Йорвет, протянув Эми руку. Старца уже не было. Она безвольно вложила свою руку в широкую ладонь с длинными пальцами и последовала за ним.