«Айн, цвай, драй».
Читатель, вероятно, уже догадался, что автор не переносит эпиграфы. Однако, возможно, пора сделать исключение… Автор недавно наткнулся на поэзию, и до сих пор пучит глаза и нервно подергивается.

эякуляция неба на землю - как пурпур марина и ультрамарин -
растеклась куннилингусом всех моих женщин
- консуммация петтинг и гипергамия -и обувной фетишизм -
это больше не модно
но дело ли в этом или в этом - мой пубертатный период?
иррумация-кастрация или кОстрация от слова костер
- я устала
полимеризация гомесвестизма - как и гомосексуальность -
отвлекает меня от моей головы
гонада гонада гаметы гаметы онтогенез - это мой эмбриональный период
или еще одна геронтофилия -
но
хватит мышления неба на землю
а то эякуляция - как ультрамарин
Эй ты, Агурец Антипода, я амброзировал тут
Местами
Ландыши кверху скакали к омарам
Монументально
Воскликнули дети. местами и я к омарам скакал
мы отмоем зарю
Я кричу дорогая я хочу быть с тобой
Где же омары? Я забыл тут омары
дорогая постой
я избавлю омаров от чужих нам амбаров
только н е у х о д и дорогая
я хочу быть с тобой

Анастасия Опара, 11.11.10

Эм долго рассматривала шахматную доску, обдумывая. Решившись, она передвинула фигуру. Оппонент спокойно прокомментировал:

- Решающая ошибка. У тебя нет двух ладей и слона, а ты жертвуешь своего ферзя. Мат за два хода, без вариантов.

Замерев на минуту, Эми толкнула доску достаточным усилием для того, чтобы фигуры потеряли устойчивость, и отвернула голову к окну, разглядывая кроны деревьев.

- Я знаю, что тебя гложет. Ему плохо без тебя.

- Кому. – Голос Эм был глухим и равнодушным.

Оппонент немного улыбнулся, глядя на нее своими ненатурально яркими миндалевидными глазами.

- Верно. Им обоим плохо без тебя. Одноглазый все же больше страдает, он как будто виноват перед тобой, и не был тобою брошен на погибель.

Эми молчала, чувствуя что-то похожее на злорадство. Ветер качал листву.

- Истинное чувство, - продолжил собеседник, не водя с нее горящих синих глаз, - зарождается не сразу. Для него требуется время, силы, готовность и испытания. Лишь самые недалекие и неопытные умы решают, что все может быть понятно в первую минуту. Ты не дала своим ухажерам даже шанса как-то себя проявить, испытать к тебе чувство. И винишь в этом не себя, а их. Почему?

- Откуда ты знаешь?

- Я знаю все.

- И все можешь?

Фэадринхараэль молчал. По всей видимости, он действительно так считал. Очень скромно, однако.

- Если ты все можешь, - Эм откинулась на спинку изящного кресла и посмотрела на его неестественно красивое лицо, - то почему не закончишь с болью, предательством, смертью и мучениями? Можно ведь принести людям мудрость и умеренность, эльфам – территории и уверенность в будущем, гномам и краснолюдам….

- Я не имею права вмешиваться в естественный ход вещей. Слишком велики последствия. И это ничего не даст.

- Но меня ведь ты сюда притащил.

- Ты – другое дело. Судя по всему, жизнь решила оставить тебя на обочине. Для нее ты больше не существуешь, amanis.

- Как так? А хотя какая разница…

- Давай вернемся к тому, на чем закончили. Твоя задача – вычленить в себе то, что было заперто в амулете, изолировать его и дать мне возможность нейтрализовать.

- Нет! – воскликнула Эми и вскочила на ноги. – Больше ни за что! Хватит с меня…

Она решительно пересекла богато обставленную залу, направляясь к двери, но подойти к ней не смогла: что-то ей мешало.

- Тебя никто не отпускал, - сообщил ей ровный голос за спиной. – Вернись в кресло.

- Оставь меня в покое, сумасшедший эльф, я сыта по горло и тобой, и твоим непрекращающимся словесным потоком! – зашипела девушка, сверля его взглядом.

Фэадринхараэль без труда и движений впечатал ее в кресло и подошел к ней, заглядывая холодными глазами в ее глаза. Она снова видела ярко-синий огонь и знакомый коридор, который успела возненавидеть. Ей стало очень холодно и тревожно.

- Bloede Seidhe! – крикнула она куда-то во тьму бесконечного коридора и вспомнила, что этот эльф вряд ли относится к Aen Seidhe. Потянувшись рукой к бедру, она убедилась, что безоружна. Впрочем, как и в предыдущие разы, которые заканчивались ее неизбежной и мучительной смертью.

- Фэад! – крикнула она жалобно, - хватит, я прошу! Так ничего не выйдет! Забери меня отсюда! Пожалуйста…

Растреклятый бесконечный коридор. Конечно же, этот садист, местный представитель власти, не проникнется ее страданиями. Эм тяжело вздохнула, постояла, разглядывая тьму впереди. Делать нечего, надо идти, иначе здесь можно пробыть до наступления старости. Может быть, в этот раз будет не так болезненно…

Она неуверенно пошла вперед, прислушиваясь к эху собственных шагов, вздрагивая и озираясь. С какой стороны на этот раз? В каком виде? Она увидела справа дверь и обошла ее на максимальном расстоянии. Нет уж. Помним, были.

- Я согласна на еще одну партию! – крикнула она куда-то вперед, и ответом ей было гулкое эхо. – Ты ведь такой благородный, нехорошо издеваться над беззащитными девушками! И безоружными…

Только эхо. И бесконечный коридор. Где-то впереди показалось движение. Удивительно, на этот раз быстро… Эми подавила в себе огромное желание убежать, помня о том, что это единственный шанс выбраться отсюда. Она встала и понаблюдала за черным облаком, подплывающим к ней. Каким это будет теперь?..

Облако, приблизившись к ней вплотную, осело на пол и начало расти, округляться. Вскоре оно приобрело стойкие очертания и затвердело, превращаясь в уродливую пузатую тварь на тонких ножках. Открыв свою рваную пасть, тварь обхватила шею девушки своим длинным сизым языком и потянула к себе. Эми, задыхаясь, пыталась устоять на ногах. Внутричерепное давление, казалось, сейчас выдавит глаза наружу, а невозможность дышать разорвет легкие. Из пасти монстра шла отвратительная вонь, слизь с языка вынуждала пальцы скользить. Результат битвы был очевиден: голова Эм оказалась внутри зловонной пропасти, и девушка провалилась внутрь. Мышцы монстра вокруг нее рефлекторно сокращались, проталкивая ее дальше, слизь разъедала кожу. Она автоматически сделала вдох, заполняя трахею, бронхи вязкой, липкой, зловонной жидкостью, и слетела с кресла, борясь с рвотными позывами.

- Ненавижу, - прохрипела Эми, глядя на короля эльфов с настоящим презрением. Она пыталась оттереть с тела ужасные ощущения резкими движениями рук.

- Плохо стараешься, - король скрестил руки за спиной и отвернулся от нее, давая понять, что аудиенция закончена.
 

Эми сидела в тени могучего дуба, наблюдая за тремя детьми – эльфами, играющими на поляне. В их движениях, неестественно красивых лицах, взглядах ярких глаз было столько спокойствия и уверенности, житейской мудрости, что девушка не переставала удивляться. Они не кричали, не спорили, совсем наоборот: казалось, что это какой-то жутковатый коллективный разум, действующий сообща. Вероятно, они обнаружили какого-то зверька или насекомое в траве, судьбу которого решали. Эм не понимала их язык совершенно, хоть и различала негромкие ровные мелодичные голоса.

Ей мерещилось, что все это – очередная декорация, такая же жуткая и неотвратимая, как и Сумеречный лес. Это место было даже хуже, потому что оно скрывало свои истинные мотивы и естество. Она вздрогнула, когда рядом с ней присела высокая широкоплечая фигура.

- Это место не обманывает тебя, - услышала она бархатный баритон синеглазого короля. – Здесь нет боли, насилия и несправедливости.

- Звучит как описание загробной жизни, - вяло отозвалась Эми.

- Ты удивляешь меня. Если раньше ты выбирала из бесконечной палитры эмоций любовь и жертвенность, то теперь – отрицание и раздражение. Абсолютно младенческая черта.

Эм не ответила, наблюдая за действиями странных детей. Видимо, они чувствовали себя частью чего-то важного, знали, что они в безопасности. Она им завидовала. Король внимательно посмотрел на нее и подозвал к себе девочку, которая немедленно отделилась от троицы и подошла. Поклонившись, она опустила глаза.

- Garladrim, присядь с нами. Наша гостья скучает, не понимая, зачем она живет. Она немного разочарована в том, что ей предоставила жизнь, в несправедливости. Что ты думаешь об этом?

Девочка долго смотрела своими неестественно яркими серыми глазами на Эми, так, что последней стало неудобно.

- Я думаю, - сказала она своим мелодичным голосом на превосходном Всеобщем, - что это – крайняя степень неблагодарности. Жизнь – это великий дар, и каждую минуту необходимо помнить о том, насколько он ценен. Каждую минуту можно все изменить. Уныние, ожидания – это глупость и малодушие. Если и существует какой-то долг перед Существованием, то это – глубокое благодарение и всепрощение. Оно помогает принять, смириться, найти себя и оценить.

- Спасибо, Garladrim, можешь идти, - отпустил он девочку, и она спокойным уверенным шагом направилась к друзьям.

Эм стало еще больше не по себе. Она понимала, что в словах этой маленькой мудрой девочки есть истина. Ей очень хотелось оправдать себя тем, что здесь – другие обстоятельства, это исключение, но не получалось, и это страшно ее злило. Пошло все к черту...

Фэадринхараэль, ничуть не удивившись, проводил разъяренную девушку холодным взглядом, надеясь на то, что у нее все же есть разум осознать эту простую истину, пусть даже и позже.