- Закрывай! Держи! Держи дверь!

Огонек в заброшенном сарае задрожал, когда в помещение влетели двое испуганных до смерти мужчин. Один из них, забаррикадировав собою дверь, пытался удержать то, что ломилось внутрь. Он глухо стонал и стучал от страха зубами.

- Вот принесло нас сюда, вот зачем… - проклинал он свою глупость, – Что это было вообще? Эй, что с тобой? – он повернулся к своему спутнику, который, упав на пол, отчаянно рвал на себе одежду, царапал кожу.

- Жгет! Боже, так жгется! Помоги! Помоги мне! Он что-то сделал со мной! А-а-а!

Рычание за хлипкой дверью перекрыло крики и стоны катавшегося по полу человека, а удар, нанесенный по двери, был настолько сильным, что первый мужчина чуть не отлетел от нее, но все же справился и снова привалился плечом.

- Курвина мать, да что б его…

Когда первый уже почти выбился из сил, напор на дверь прекратился. Наступила тишина, и тут только он понял, что не слышит больше своего приятеля.

Пострадавший лежал на полу без движения. Может быть, и стоило проверить его, но оставлять дверь без присмотра было слишком рискованно. Мужчина пытался справиться с дрожью в руках и тихо позвал его:

- Рендер?.. Ты живой?.. Что с тобой?..

Пострадавший неестественно дернулся. Потом еще раз. Со странным хрипом он поднялся на колени, подергиваясь встал на ноги. Голова его безвольно болталась на груди.

- Эй, Рендер? Ты чего это? – от страха первый побледнел. Его приятель, подняв голову, показал свое злобное расцарапанное лицо с пустыми глазами, и с рыком набросился на свою жертву.
 

- Бррр, ну спасибо, песик, вдохновляющее зрелище, - пробубнила Эм, с силой хлопнув хлипкой дверью сарая.

Когда-то давно она любила захоронения, там было тихо, уютно и хорошо. Было интересно предполагать, как, в каком времени, условиях жили те, кто был закопан под землей. Сейчас же, когда солнце почти зашло, а перед глазами стояла злобная морда с зелеными глазами и кричавший от ужаса человек, было совсем не интересно.

- Значит, их минимум двое, - говорила Эм сама с собой. – А заплатят мне только за одного. Отлично.

Она вышла обратно на погост, перешагивая через свежие могилы. Когда совсем стемнело, Эм подождала немного и сделала несколько светящихся шаров, стараясь не переусердствовать и сохранить силы. Тишина стояла почти гробовая, ни звуков, ни движений.

- Эй! – крикнула она во всю мощь, доставая гвихир из ножен, - свежее мясо! Налетай!

Тишина.

- Ау-у! – Эм, не зная, каким образом нужно привлекать к себе внимание, на всякий случай сделала неглубокий порез. Возможно, обоняние у этих тварей развито лучше, чем слух.

Наконец послышались тяжелые шаги, хриплое нечеловеческое дыхание. Эм двумя руками сжала рукоять меча, готовясь ко всему. Она направила один из шаров в сторону звуков и увидела сгорбленное изуродованное существо с маленькими глазками и отвалившимся носом. Когти у существа были длинные, и Эм сразу вспомнила плавуна в пещере: этот тоже наверняка ядовитый.

Страха не было, но была неопределенность. Она не знала толком, чего ожидать, как убить. Существо не заставило себя долго ждать: оно побежало на девушку, вытянув вперед свои уродливые когтистые руки.

Эм отреагировала моментально: побежала ему навстречу, в последний момент развернулась корпусом, проскользнула под лапой и с размахом опустила меч твари на поясницу. Что-то, кажется, хрустнуло, монстр упал вперед, в процессе разделяясь почти напополам. Эм подошла с безопасного угла, избегая хаотичные движения его лап, и с трех ударов отрубила ему голову. Вышло очень грязно, неловко и долго.

- Ну, это просто, - заключила она, борясь с тошнотой и омерзением, и заметила краем глаза прямо возле себя белую фигуру. Встретившись взглядом с зелеными мелкими глазками, прикрытыми безбровыми мясистыми дугами, она шарахнулась назад, споткнувшись об обезглавленный труп. Эта белая тварь была больше, плотнее, уродливее, с выростами на руках, и неимоверно злее. Она напала на девушку не задумываясь. Эм рефлекторно оттолкнула тушу ногами, вне себя от страха, который, наверное, и придал ей таких сил. Лишь доля секунды, использованная девушкой для поднятия, понадобилась монстру, чтобы оставить глубокие порезы на спине противника. Взвыв, она все же принудила себя не терять рассудка и не убегать. С неимоверным трудом увернувшись от следующей атаки, она полоснула тварь по боковине. Рана была глубокой, не было сомнений, но тварь этого даже не заметила.

Эм вспомнила об огне: выпустила на него такой поток, какой только могла. Хоть монстр и не загорелся, это его ослепило и отвлекло на достаточное время для того, чтобы она, не мешкая, лишила его ног, одной руки, а после и головы.

Тяжело дыша, она доползла до своей сумки, оставленной неподалеку. Внутри была приготовленная заранее мазь, которую она дрожащими руками нанесла на раны на спине, придерживая другой рукой свой локоть. При пальпации выяснилось, что края ран сильно разошлись. Видимо, потребуются швы. Эм вспомнила чудака, живущего поблизости, которого специально искала для таких вот последствий. Он совсем не внушал доверия, но выхода не было.

Жжение стало беспокоить меньше, хотя боль разливалась по всей спине, мешала дышать.

- Тяжела и нелегка жизнь простого ведьмака, - прошептала обессиленная Эми, укладываясь на бок. Где сейчас Геральт?.. Шары погасли. Если сейчас что-то выползет из тьмы, то это будет ее последняя ночь. Эм напомнила себе про лес, в котором она совсем скоро испустит дух, изувеченная, одинокая, и этот образ ее некоторым образом успокоил. Местность здесь была совсем иной. Потом она подумала о том, что ей еще ползти почти километр до домика сумасшедшего шарлатана, да еще и с двумя отрубленными уродливыми головами в руках, и тихо ругнулась. Надо было взять мешок.
 

Геральт не спеша вышагивал по большой зале в форме «Т», пытаясь отыскать что-нибудь съестное. На банкете чародеев, на который он попал с легкой руки Йеннифэр, он находился уже несколько часов. Этого времени хватило для того, чтобы он окончательно убедился в своих прежних выводах относительно подобных сборищ. Утомленный наглыми взглядами женщин, прелести которых мог лицезреть каждый, утомленный своим идиотским тесным нарядом и скукой, он так и не обнаружил то, зачем сюда пришел. Чародей, который был заинтересован в Цири, никак себя не проявил, не выдал.

Ведьмак уже справился с фресками на высоком своде, поначалу трудно различимыми, потерял надежду утолить голод, перестал пить разбавленное вино, а от всех чародеек, кто хотел с ним пообщаться, дабы заполучить к себе этой ночью, быстро и эффективно избавлялся. Последняя, с совершенно неприличным декольте, которое при поворотах туловища раскрывало то, что хранилось за тканью, никак не хотела понимать очевидное и поворачивалась во время разговора слишком часто. Подоспела Йеннифэр: положив на ведьмака руку собственническим движением, она твердо попросила чародейку «заняться чем-нибудь перспективным». Это помогло, хотя Геральт с трудом сдерживал раздражение.

- Мы же договорились, Йен, - сказал он тихо, но твердо.

- Конечно, - ласково отозвалась она, недобро сверкая фиалковыми глазами, - я просто выручаю друга.

Она взяла «друга» за руку и провела его по зале, таким образом представив ему Сабрину Глевиссиг, Филиппу Эйльхарт и некоторых других чародеев. Геральт пересекся со своими давними знакомыми: Трисс Меригольд, с которой его связывала, помимо всего прочего, короткая интимная история, и шефа тайных служб Редании Дийкстру, весьма сложного персонажа. Также ему посчастливилось лично лицезреть пятерых членов Капитула и Высшего Совета, которые присоединились к обществу.

Это собрание было зрелищем жалким и нелицеприятным. Все лгали, делали вид, что испытывают взаимную симпатию, а диалоги сводились к мастерски завуалированным оскорблениям. Геральт, слушая и наблюдая за своей возлюбленной, не переставал удивляться, каким образом раньше он мог терпеть ее замечания, выходки и капризы. Чародейка с тугими черными локонами больше напоминала старую озлобленную каргу с нездоровым стремлением все контролировать, нежели прекрасную молодую женщину, которой она казалась.

Йеннифэр наконец ослабила свою мертвую хватку, отделилась от него, намереваясь пообщаться с Франческой Финдабаир или Энид ан Геанной, и Тиссаей де Врие – членами Капитула. Ведьмак вздохнул с облегчением, но ненадолго: вскоре его одолела Филиппа Эйльхарт, которая, откровенно флиртуя, пыталась заручиться его «поддержкой» в «важном деле». Геральт не стал выяснять подробностей, избавился от нее назойливого общества и тут же оказался в компании Дийкстры, который преследовал те же цели. Этот вечер уже начинал ведьмака донимать, когда на смену Дийкстре пришел Вильгефорц из Роггевеена, «подающий большие надежды» пятый член Капитула. Он желал увести Геральта из залы, и последний сразу воспользовался этой возможностью.

Прогуливаясь по Аллее Славы, галерее, полной качественных картин с изображениями исторических событий, Геральт узнал немного о Вильгефорце, - ровно столько, сколько он захотел рассказать, - а затем разговор в третий раз зашел о той же пресловутой поддержке и «выборе стороны». Это уже по-настоящему наводило Геральта на нехорошие мысли, однако он воздержался от комментариев, и уж тем более от обещаний эту поддержку оказать. По всей вероятности, чародей был несколько разочарован, но отпустил собеседника восвояси.

Когда Геральту удалось добраться до своих скромных покоев, ночь уже, вероятно, близилась к концу. Он тяжело приземлился на край кровати, обхватил голову руками, и только собрался порадоваться своему одиночеству, как дверь отворилась. В комнату вошла Йеннифэр и молча направилась к нему.

- Не надо, Йен.

Присев с ним рядом, она стала нежно гладить его по спине.

- Это ни к чему не обязывает, - прошептала она ему на ухо, обдавая горячим дыханием, - мы ведь взрослые люди… - Йеннифэр прекрасно знала, что любой мужчина может быть завоеван при должной выдержке, терпении и хитрости. А свое упускать она никогда себе не позволяла.

Геральту очень хотелось тепла. Хотелось забыть последние события, хотелось вернуть обратно свою жизнь, которая незаметно и быстро утекла между пальцами. Фарс, бред. Он повернулся и сознательным движением ответил на ее поцелуй, пытаясь не обращать внимание на донимающий запах сирени и крыжовника.
 

Дальнейшие события разворачивались стремительно. Геральт, поутру блуждавший в бесконечных коридорах, услышал звуки борьбы. Как выяснилось, чародеи разбились на несколько лагерей: часть поддерживала Капитул и старый порядок, часть же стремилась завоевать благосклонность Нильфгаардской Империи, располагающейся на юге, мощь которой стала общепризнанной. Заподозрив восстание, последователи старого порядка принялись жестоко и быстро отлавливать «предателей». Будучи невольным свидетелем, Геральту пришлось несладко. Его вручили шефу тайных служб, который незамедлительно повел ведьмака в сторону пристани для насильственного перемещения на корабле. Пришлось Дийкстре нанести серьезные увечья…

Ведьмак выяснил, что Цири и Йеннифэр находились во время погрома во дворце Гарштанг, стоявшем неподалеку, и поспешил туда. Цири он нашел далеко не сразу, нагнал ее, когда она была зажата в тупике. Он расправился с ее преследователями - скоя'таэлями, но молодого синеглазого нильфгаардца, тяжело раненого натренированной рукой Цири, убить не решился. Человек, именовавший себя Кагыром, признался, что именно он спас Цириллу во время пожара и разгрома Цинтры.

Последовав за девочкой в Башню Чайки, знаменитую Tor Lara, обладательницу странного телепорта, он не смог увидеть ее снова: дорогу преградил Вильгефорц, влетевший в дыру в потолке.
Геральт встал у входа в башню, вытянул меч и вздохнул. Он искренне надеялся, что драматическая финальная битва разыграется между Вильгефорцем и Филиппой Эйльхарт. Участвовать в таком представлении у него не было ни малейшего желания.
Вильгефорц отряхнул камзол, поправил манжеты, взглянул на ведьмака, прочел его мысли и вздохнул:
– Идиотский трагифарс.
Геральт не отозвался.
– Она вошла в башню?
Ведьмак не ответил. Чародей покачал головой.
– Вот тебе и эпилог. Конец венчает дело. А может, Предназначение? Знаешь, куда ведет эта лестница? В Тор Лара. В Башню Чайки. Оттуда нет выхода. Все кончено.
Геральт отступил так, чтобы его фланги были защищены поддерживающими портал кариатидами.
– Разумеется, – процедил он сквозь зубы, наблюдая за руками чародея. – Все кончено. Половина твоих сообщников перебита. Трупы стянутых на Танедд эльфов валяются до самого Гарштанга. Остальные сбежали. Из Аретузы приближаются чародеи и люди Дийкстры. Нильфгаардец, который должен был схватить Цири, вероятно, уже истек кровью. А Цири там, в башне. Говоришь, оттуда нет выхода? Рад слышать. Значит, туда есть только один вход. Тот, который загораживаю я.
Вильгефорц засопел.
– Ты неисправим. По-прежнему не умеешь правильно оценить обстановку. Капитул и Совет больше не существуют; армии императора Эмгыра идут на север; лишившиеся советов и помощи чародеев короли беспомощны как дети. Под напором Нильфгаарда их королевства рухнут как песочные замки. Я предлагал тебе вчера и повторяю сегодня: присоединись к победителям. Наплюй на проигравших.
– Проиграл – ты. Для Эмгыра ты был всего лишь орудием. Ему нужна была Цири. Вот он и прислал этого юнца с крыльями на шлеме. Интересно б знать, как Эмгыр поступит с тобой, когда ему сообщат о провале твоей миссии.
– Стреляешь вслепую, ведьмак. И, естественно, мажешь. А если я тебе скажу, что не я Эмгырово орудие, а Эмгыр – мое?
– Не поверю.
– Будь рассудителен. Неужто ты действительно собираешься устроить театр, банальную сцену борьбы Добра и Зла? Повторяю вчерашнее предложение. Еще не поздно. Ты еще можешь выбирать, встать на соответствующую сторону…
– На ту, которую я сегодня немного… проредил?
– Не смейся, твои демонические ухмылки на меня не действуют. Несколько обезглавленных эльфов? Артауд Терранова? Мелочь, ничего не значащие фактики. Можно о них забыть.
– Конечно. Твой взгляд на мир мне известен. Смерть не имеет значения, верно? Тем более – чужая?
– Не будь банальным. Мне жаль Артауда, но что поделаешь? Назовем это… взаиморасчетами. В конце концов, я дважды пытался тебя прикончить. Эмгыр торопил, поэтому пришлось напустить на тебя убийц. Всякий раз я делал это с искренним нежеланием. Я, понимаешь ли, не теряю надежды, что когда-нибудь нас изобразят на одном полотне.
– Отбрось надежду, Вильгефорц.
– Убери меч. Войдем вместе в Тор Лара. Успокоим Дитя Старшей Крови, которая где-то там, наверно, умирает от страха. И уйдем отсюда. Вместе. Ты будешь рядом с ней. Увидишь, как исполняется ее Предназначение. А император? Ну что ж, император получит то, что хотел. Ведь я забыл тебе сказать, что хотя Кодрингер и Фэнн мертвы, но их дела и идеи по-прежнему живы и чувствуют себя неплохо.
– Врешь. Уходи. Пока я не наплевал тебе в рожу.
– Поверь, у меня действительно нет желания убивать тебя. Я вообще убиваю неохотно.
– Правда? А Лидия ван Бредевоорт? Твоя помощница, которая была этим утром жестоко убита?
– Не произноси этого имени, ведьмак, – поморщился чародей.
Геральт крепче сжал рукоять меча, насмешливо улыбнулся.
– Почему Лидия должна была умереть, Вильгефорц? Почему ты приказал ей умереть? Чтобы отвести внимание от себя, верно? Выгадать время, чтобы иммунизироваться на двимерит и послать телепатический сигнал Риенсу? Бедная художница Лидия с изуродованным лицом. Все знали, что она – ничего не значащая особа. Все. Кроме нее.
– Молчи.
– Ты убил Лидию, чародей. Воспользовался ею. А теперь хочешь воспользоваться Цириллой? С моей помощью? Нет. Ты не войдешь в Тор Лара.
Чародей отступил на шаг. Геральт напружинился, ожидая прыжка и удара. Но Вильгефорц не сделал ни того, ни другого. Он просто отвел руку немного в сторону, и Геральт тут же увидел, как в руке буквально из ничего материализовалась толстая шестифутовая палка.
– Знаю, – сказал магик, – что мешает тебе разумно оценить положение. Знаю, что усложняет и затрудняет тебе правильное видение будущего. Твое невежество, Геральт. Я отучу тебя от невежества. Отучу при помощи этой вот волшебной палочки.
Ведьмак прищурился, немного приподнял клинок.

– Дрожу от нетерпения.

Чародей был скор, палка так и вертелась в его руках. Тем большим было изумление Геральта, когда во время защиты меч и палка, столкнувшись, звякнули металлом. Но на долгое удивление времени не было. Вильгефорц напал, ведьмаку приходилось извиваться в вольтах и пируэтах. Он боялся парировать мечом. Чертова палка была железной, к тому же магической.
Четырежды он оказывался в позиции, пригодной для контрнападения и удара. Четырежды ударял. В висок, в шею, под мышку, в пах. Каждый удар мог быть смертельным. И каждый был парирован.
Ни один человек не сумел бы парировать такие выпады. Геральт понемногу начал понимать. Но было уже поздно.
Удара, которым чародей его достал, он не видел. Удар бросил его на стену. Он оттолкнулся спиной, но отскочить не успел, не успел сделать ложный выпад: удар лишил его дыхания. Он получил второй раз, в плечо, снова отлетел назад, сильно стукнулся затылком о выступающие груди кариатиды. Вильгефорц ловко подскочил, размахнулся и саданул его палкой в живот, под ребра. Колени мгновенно стали ватными, он упал. И это был конец боя. В принципе.
Стоя на коленях, он неловко пытался заслониться мечом. Клинок, застрявший между стеной и пилястром, переломился под ударом со стеклянным вибрирующим стоном. Он заслонил голову левой рукой, палка с размаха сломала ему кость предплечья. Боль ослепила.

– Я мог бы выдавить тебе мозг через уши, – очень издалека проговорил Вильгефорц. – Но ведь это был всего лишь урок. Ты ошибся, ведьмак, перепутал небо со звездами, отраженными ночью в поверхности пруда. Ага, тебя рвет? Прекрасно. Сотрясение мозга. Кровь из носа? Отлично. Ну, стало быть, до свидания. Когда-нибудь увидимся. Возможно.

Он уже не видел ничего и ничего не слышал. Тонул, погружался во что-то теплое. Думал, что Вильгефорц ушел, и поэтому удивился, когда по его ноге с размаха ударил железный стержень, круша основание бедренной кости.

Следующих ударов, даже если они и были, он уже не помнил.

– Держись, Геральт, не поддавайся, – услышал он рядом голос Трисс Меригольд. – Держись. Не умирай… Прошу тебя, не умирай…

Она волокла его по полу, устланному трупами. Он видел свою грудь и живот, все в крови. Кровь текла из носа. Видел ногу. Она была вывернута под странным углом и казалась гораздо короче здоровой. Боли он не чувствовал. Ощущал лишь холод, все тело было холодным, одеревенелым и чужим. Его тошнило.

Трисс дотащила его Тиссаи де Врие, великой чародейки, члена Капитула, которая остервенело отбивалась от вторженцев.

– Беги отсюда, Трисс Меригольд, – услышал он слова чародейки, доносящиеся издалека, как из-за стены. – Филиппа Эйльхарт уже сбежала, убралась на своих птичьих крыльях. Ты была ее сообщницей в этом гнусном заговоре, я должна тебя покарать. Но уже достаточно крови, смерти, несчастий! Вон отсюда! Отправляйся в Аретузу, к своим сообщникам! Телепортируйся. Портал Башни Чайки больше не существует. Он рухнул вместе с башней. Можешь телепортироваться не страшась. Куда захочешь. Хоть к своему королю Фольтесту, ради которого ты предала Братство!

– Я не брошу Геральта… – прошептала Трисс. – Он не должен попасть в руки реданцев… Он тяжело ранен… У него внутреннее кровоизлияние… Но у меня больше нет сил! Нет сил, чтобы раскрыть телепорт! Тиссая! Помоги мне, прошу тебя!

Тьма. Пронизывающий холод. Издалека, из-за каменной стены голос Тиссаи де Врие:

– Я помогу тебе.