Лорд Вольдеморт был неприятно удивлен, увидев свой драгоценный хоркрукс в руках у своих ближайших соратников и постыдной копии себя самого. Но у него в руках была палочка, а значит, на его стороне была сила. Небрежным движением руки Темный Лорд левитировал свое сокровище к себе.

Дамблдор, конечно, думал, что найти деревню Большой Бобёртон не составляет труда, потому что он всегда туда аппарировал, а о потенциальных трудностях малолетних волшебников, магглов и прочих неполноценных ему думать было недосуг. Несчастный Джон Риддл добрался до Бобёртона только в сумерках, грязный и искусанный комарами. Что-то подсказывало ему, что Великий и Ужасный Темный Лорд не будет таскаться в таком виде по волшебным деревням, но сил на то, чтобы привести себя в порядок, у Джона Риддла уже не оставалось. Он остановился перед домом Горация Слагхорна и постучал в дверь.

жон Риддл, будучи магглом, не совсем уяснил себе разницу между авроратом и маггловской полицией, а потому сразу после побега позвонил в полицию за дальнейшими указаниями.
- Здравствуйте, вас Джон Риддл беспокоит, - вежливым и немного робким голосом начал мнимый Темный Лорд.
- Сержант Хартман слушает, - рявкнула в ответ трубка.

Над ужасной азкабанской тюрьмой сгущалась ночь. Дементоры ушли в караулку играть в домино, напоследок подвергнув узников изощренным издевательствам: всех их лишили конституционного права попялиться в зомбоящик, потому что в волшебном мире телевидения не было.
- Слышь, Каркоров, - прошипел Джон Риддл, толкнув локтем лежащего рядом на нарах Игоря Каркарова, - ты куда шлем дел, зайка моя?

Аврор Поттер всегда был юношей строгих понятий и не отбивал девушек у боевых товарищей, даже если боевые товарищи погибли во цвете лет. Поэтому всю войну Гарри настолько рьяно боролся со своими симпатиями к одной брюнеточке из Армии Дамблдора, что даже Йода, глядя на него, прослезился бы. Мудрый учитель Кеноби только качал головой, на примере своего бывшего ученика зная, чем грозит всем окружающим долгое воздержание падавана. Гарри не изменил своим принципам, даже когда до него дошли слухи об омеле и неуставном поступке, намекающие на то, что его зазноба совсем не в трауре. Только когда война кончилась, а со смерти Седрика минул год, Гарри послал Чоу Ченг корзину роз и сломанную палочку Петтигрю. Посылать вместе с палочкой набитую Дамблдором голову врага Оби-Ван его отговорил.

Оби-Ван Кеноби валялся на диване в гостиной и листал волшебный Плейбой. Судя по довольному выражению его бородатой морды, никаких мучительных и несбыточных желаний двигающиеся и подмигивающие фотографии в нем не будили. Энакин недаром до него два дня не мог дозвониться, а в Силу с самого начала решил тактично не лезть.
- Как педагогу тебе должно быть совестно, - сказал Энакин с порога.
- А я тут, знаешь, мемуарами балуюсь, - сообщил Кеноби, откладывая журнал.

Долорес Амбрегалло все-таки выпустили из сумасшедшего дома и даже снова сделали заместителем министра магии, чему циничный Энакин совсем не удивился. После знакомства с джедаями и медикаментозного лечения у Амбрегалло развилась мания преследования, и она перестала появляться на улице. Впрочем, паранойя не значит, что за вами не следят – на шее у Амбрегалло висел медальон, за которым охотилась хогвартсовская четверка.
- Гоп-стоп, - сказал Энакин, вырастая перед Амбрегалло в коридоре Министерства магии, - мы подошли из-за угла…
Гермиона приобняла Амбрегалло сзади и приставила ей палочку к горлу.

В шесть часов утра на еще безлюдную Диагон-аллею в облаке кирпичной крошки ворвался огромный трейлер. За рулем был беглый каторжник Сириус Блэк. Рядом с ним, словно на семейной фотографии из другого мира, сидела его кузина Беллатрикс Лестранж.
- Маскировочка удалась, - признала Гермиона, смотря на себя в зеркальце заднего вида. – В Гринготтс направо.
Как верно заметил Энакин, танковые клинья, ковровые бомбардировки и тяжелые трейлеры были сильнее любой магии.

Оби-Ван Кеноби всегда гордился своими нестандартными педагогическими находками, от половины которых Совет Ордена лишался дара речи. Но теперь Оби-Ван ни в каких Орденах не состоял, и мог спокойно преподавать Армии Дамблдора окклуменцию и майндтрик на примере игры в очко. Несмотря то, что играть приходилось колодой Таро, а ставки были по нуту, в первые дни любой, кто садился играть с Оби-Ваном, проигрывал по меньшей мере пол-галлеона.
Однако, как и предсказывал Энакин, у студентов Хогвартса на каждую хитрую контргайку всегда находился болт с левой нарезкой. Спустя всего полторы недели Армия Дамблдора выучилась окклуменции и легилименции так, что Снейп мог бы убиться об стену. Когда ученики начали нагло трансфигурировать карты без использования палочки, Оби-Ван выдал всем канделябрами и объявил эту часть обучения оконченной.

Оби-Ван Кеноби сидел на учительском столе в плащ-джедайке с надвинутым на голову капюшоном и вместо поедания поп-корна смиренно читал маленькую черненькую книжечку. По агентурным данным, приближался Валентинов день, и хотя Энакин клятвенно божился, что омела – это только рождественская фенечка, Оби-Ван решил не искушать судьбу, учеников и директора и временно стать почти образцовым джедаем.
При виде читающего Оби-Вана пришедшие на первый урок чистокровные волшебники удивились, а глазастые магглорожденные, заметившие на книжечке крест, начали хохотать самым богохульным образом.

Оби-Ван сидел у камина и читал волшебную прессу. Обычно он переворачивал газету и начинал со спортивной секции. Магистр Йода позеленел бы до изумрудного оттенка, если бы узнал, что магистр Кеноби использует Силу в том числе для того, чтобы выигрывать на тотализаторе. А уж от ответа «А что мне, жить на джедайскую зарплату?» магистр Йода вполне мог отчалить в Силу раньше времени. Но в этот раз Оби-Ван начал читать с передовицы.
- Энакин, - окликнул он бывшего ученика, - ты «Прорицательскую» сегодня читал?

Оби-Ван Кеноби иногда думал, что может в любой момент наладить хороший бизнес под вывеской «Пифия Оби-Ван Кеноби. Толкую сны Избранных, кормлю печеньем.»
- И все-таки, Гарри, - ласково спросил Оби-Ван, творя теплую печенку, - что конкретно тебе снится, кроме кладбища?
Печенки у Оби-Вана получались подозрительно лучше, чем груши у Энакина. Правда, Энакин на это всегда замечал, что Сила повелевает ему груши околачивать, а не творить, а против Силы не попрешь.

Энакин был любимым профессором хулиганов Уизлей. Он дважды спасал их от праведного гнева Гермионы за их опыты на первогодках. Он трижды объяснил Филчу, что ему не нужны их документы. Он пять раз прекращал их неудачные опыты универсальным движением брови, сопровождаемым ехидным комментарием «Используйте Силу, рыжие!» Иметь консультантом мага такой величины было просто мечтой, и наконец Фред и Джордж решились на подкуп.
Энакин денег не взял, но выдал несколько захватывающе смелых идей по постановке опытов, которые спустя несколько дней сполна оценили несколько записных гаденышей среди студентов Хогвартса. Энакин со своим универсальным движением брови остался весь в белом, братаны Уизли – в живых и непобитых. Энакина было за что обожать.

Оби-Ван и Энакин проснулись от негромкого хлопка и синхронно схватились за мечи. Посреди комнаты стоял магистр Йода и смотрел на них с укоризной, как бывало всякий раз, когда неразлучная парочка джедаев позволяла себе на задании немного лишнего. На Йоде была невообразимо грязная наволочка, а в руках он держал веник.
- Намусорят тут, накидают, - проворчал Йода, - а мне теперь убирать.

Аврор Грейнджер и зельевар Снейп были вне закона. Тридцать четыре трупа в маленьком магическом мире не спрячешь, да иногда трупы и сами всплывали – то в чьем-то пруду, то в Темзе. По официальным каналам во все европейские страны шли приказы арестовать убийц любой ценой и любыми средствами. По неофициальным каналам группа Поттера уведомляла своих коллег, что выполнение этих приказов означает негласную войну с английским авроратом. В европейских авроратах понимали, что война Поттера – это не бюрократические неприятности, и выполнять приказы министров не спешили.

Черным юмором аврора Грейнджер давно пугали стажеров. Выпустить в коридор собственноручно сделанный призрак заслуженного аврора Хмурого, явиться на заседание Визенгамота в маске Вольдеморта якобы для проведения очной ставки, спросить друга Гарри, не болит ли шрамик и услышать к общему ужасу в ответ: «сцуко покалывает! неужели с хоркруксами просчитались?» - вот это было по-нашему, по-грейнджерски. У нач. аврората Кингсли порой просыпался чисто исследовательский интерес, насколько хватит Гермиониных шуточек.

Наступивший вторник у профессора Снейпа был понедельником. Тело болело в самых неудобных местах. Пожалуй, даже его ныне покойный одноклассник Ремус в новолунье бывал немного половчей. Снейп с трудом дошел до мадам Помфри, помогая себе медицинскими заклятиями. Мадам Помфри никогда не задавала лишних вопросов, но в этот раз не удержалась от риторического «Кто ж вас так?» Снейп промолчал – не отвечать же «аврор в порыве страсти». Даже для бывшего беглого преступника и циника с его стажем такая шутка была бы чересчур. А правда всегда кажется невероятной.