Я проснулся весь в поту. Один и тот же сон… Уже пять лет… Война с насекомыми выбила меня из колеи. Мне нужна реабилитация. Вернусь домой, на Утопию, поеду в свой домик на пляже, буду смотреть на океан и потягивать апельсиновый сок… Если сегодня встану с постели… 
С постели я встал. Принял душ. А потом вновь улёгся на кровать с твёрдым желанием «бросить здесь якорь». Не тут-то было! Трель звонка прогнала надвигающуюся дрёму. Меня срочно вызывали. В такую рань! Ах, да! В Ц-3 нет времени суток! Нехотя, я всё же кивнул монитору. Мозг станции понял меня правильно и включил плазмопанель. Оттуда на меня вытаращился наглый дабоут: 
– Доброе утро, Маршал! 
– Ах, сударь, вы осведомлены о времени! – я издевательски выпучил глаза. – В таком случае, вы должны быть в курсе, – следующие слова я проорал так, что затряслись переборки: – Я ЕЩЁ СПЛЮ!!! 
– Приношу свои извинения, Маршал, – паренёк всерьёз испугался, – но дело действительно срочное… 
– Не пугайся, лейтенант, – смягчился «злобный я». – Просто мне приснился плохой сон… Что произошло? 
– Пространственный коллапс, сэр… 
Паренёк произнёс это так, как будто это он слетал и устроил пространственный коллапс. Понимаю, это не шутки, но и относить это на свой счёт тоже не стоит. Я уже был полностью одет (хотя, чего там одеваться: униформа представляла из себя простой комбинезон, а плащ накинуть не проблема; оружие я по понятным причинам не взял). И, вылетая в коридор, произнёс: 
– Ждите! 
Кабинка турболифта услужливо открылась, когда я оказался рядом с ней. Как только я вошёл в кабинку, двери закрылись, и я почувствовал ускорение, огромным грузом лёгшее на плечи. Мозг Цитадели услужливо сообщил: 
– Доброе утро, Александр Викторович. Стандартное время 09:52. Ваш турболифт направляется в сектор пограничного физико-пространственного контроля. Объявлена чрезвычайная ситуация, Вашему турболифту назначен абсолютный приоритет. Температура воздуха внутри турболифта 22,12°С; ускорение 4,85G; Кислородно-азотистый состав атмосферы на выходе из регенератора в норме. Время прибытия 09:55. Приятного утра. 
Через минуту ускорение закончилось. А потом я почувствовал плавную перемену центра притяжения – лифт переехал центр станции. 
Когда лифт замедлился и выпустил меня в сектор пограничного контроля, я обратил внимание, что здесь собрались десятки учёных и весь маршалат, бедная комната еле вмещала такое количество народа. Когда я нацепил интерком, дежурный лейтенант, тот самый, который разбудил меня утром, начал: 
– Приношу свои извинения за то, что пришлось отвлекать вас от важных дел, господа, – явная издёвка в его голосе многими была пропущена мимо ушей, – но этого потребовала сложившаяся ситуация. Телескопы, расположенные на сторожевом корабле «Витязь», патрулирующем сектор Эльдорадо, засекли побочную картину пространственного коллапса. 
Пока остальные соображали, что же такое сказал лейтенант, маршал научного отдела, Дра-на-Казор, дабоут, удивлённо протянул: 
– Где? 
– А главное – когда? – добавил я. 
– И почему коллапс не затронул нас? – уважительно покосился в мою сторону Дра-на-Казор. 
– Это одна из неисследованных землеподобных планет. Там происходят хаотичные гипер-переходы из неизвестного места и обратно. Переходы настолько часты, что можно говорить об открытом туннеле, как минимум; и о разрыве пространства, как максимум, но состояние пространственно-временного потока стабильно. Данные пришли с расстояния в четыре плюс–минус два парсека. Точные координаты сейчас уточняются... Сэр... 
– Значит, – уточнил Дра-на-Казор, – материя стабилизируется из неизвестного источника? 
– Так точно, сэр. 
– Отлично, юноша, каким образом получены данные о коллапсе? – продолжал я допытываться, попутно соображая, что не разобравшись, сюда притащили почти всех, кто имел какую-либо ответственность. 
– Переданы с телескопа крейсера «Витязь», сэр. 
– Насколько далеко зашёл бы коллапс, если не было бы источника стабилизации? – спросил кто-то в зале. 
– Возможно, мы можем говорить о потери нескольких галактик... – было видно, лейтенант не шутил. Кто-то, по-моему безопасник, поднялся и вышел. Вслед за ним пружинисто вскочил Маршал пятого отдела, так называемых войсковых подразделений. 
– Вы совершенно зря игнорируете эти сведения, – вспылил учёный, – это, по крайней мере, прорыв в... 
– Са ло далето, Торгоно, – раздражённо и громко проворчал Дра-на-Казор. 
– Торгоно далло рето, далло кростеро, – гораздо тише заметил я. 
– Тагороноро, – потупился лейтенант. – Я продолжу, сэр? – добавил он мягко, в теоссийском стиле*. 
– Конечно, сынок, – протянул Дра-на-Казор. – Итак, юноша, я не понял. Сведения получены путём оптических наблюдений? 
– Да, сэр. Другие данные недоступны, так как мы не можем пока достигнуть этой планеты, нет свободных научных кораблей, сэр... 
– Я выделю пару, – Дра-на-Казор повернулся в мою сторону: – Что-то хочешь сказать, брат? 
– Я думаю, надо сформировать научную экспедицию. Седьмой отдел выделяет самый быстрый корабль в галактике. Ты лично займёшься подбором людей, они все должны иметь за плечами спецкурс. Кроме того они должны быть готовы ко всему. Есть что-то, к чему можем быть не готовы? Лейтенант, дайте краткую характеристику ситуации. 
Лейтенант кивнул и набрал в лёгкие побольше воздуха: 
– Итак, мы анализируем полученные данные, и вот что удалось узнать: 
Первое: гипер-переходы происходят спонтанно и без какой-либо системы. Похоже на хаос. 
Второе: несмотря на нестабильность, пространство не сильно изменяется, если вообще изменяется. 
И, наконец, третье: возникающие псевдо-червоточины не выходят вновь на поверхность пространства. Они либо связываются с другим пространством, либо вовсе с Гиперпространством, тем самым, нарушая теорию гипер-прыжков. 
– Вы сторонник теории инвариантов? Она не доказана, я прошу Вас найти другое объяснение. 
– Она не доказана, но и не опровергнута, Дра-на-Казор, не время и не место для ваших споров. Продолжайте, Лейтенант. 
– Это пока всё, что нам известно, сэр! – виновато развёл руками юноша. – Данные стали поступать буквально двадцать стандартных минут назад… 
– Что ж, сынок, это тоже неплохо за такой короткий промежуток времени, – я подмигнул юноше и обратился к потолку: – Интеллект!.. Разум, ты меня слышишь? 
В воздухе расцвела голограмма, изображающая мозг Цитадели – лицо, расовую принадлежность которого трудно определить. Лицо «посмотрело» на меня. 
– Да, маршал? 
– Доложи о готовности к вылету суперкрейсера «Гелион». 
– Стопроцентная готовность, сэр. Можно вылетать через пять минут, сэр. 
– Прекрасно, Мозг! Лейтенант, передай капитану «Гелиона» примерные координаты планеты, пусть прокладывают курс. Скажите, что я буду на корабле через… – я посмотрел на «аватару» Мозга. Та услужливо ответила: 
– Четыре минуты двадцать семь секунд. 
– Са Торгоно дал–со?* – пробормотал Дра-на-Казор. 
– Осмотреть планету, убедиться, что наше вмешательство не требуется, и взять планету под опеку. Я бы хотел, чтобы твои люди были уже там. 
– Ларо*, а как же!? 
Я коснулся висящего на ухе интеркома: 
– Связной, отряд «Кинжал». – Интерком пиликнул, сообщая о соединении: – Лейтенант Галицин? 
– Да, сэр? – даже через гарнитуру было слышно, как улетучиваются остатки сна. 
– Взвод должен быть на «Гелионе» к моменту вылета. Это реально? 
– Это уже выполнено, сэр! – прежде чем лейтенант отключил модуль связи, я услышал его грозное «подъём, недоноски, есть работёнка» 
*** 
Цветкова потянулась и соскочила с нар, одновременно натягивая брюки. 
– Подъём, подъём, подъём!!! Хватит валятся!!! 
– Что там происходит, сэр? 
– Нам же обещали отпуск. 
– Тишина, – заревел Галицин, – мы работаем на Коалицию! Шевелись, гамадрилы! 
*** 
На дальней орбите планеты земного типа, которая была чуть меньше прародины человечества, пространство словно задрожало. Неслышимый, но ощутимый всем телом звон заставил реальность биться в конвульсиях, отчаянно сопротивляясь грубому и вероломному вмешательству человеческой техники. 
Через доли секунды природа сдалась, яркая сфера вытеснила материю, быстро расширяясь и тяжелея, она заполняла пространство содержимым других измерений. 
Экспедиционный суперкрейсер дальнего автономного действия Коалиции Трёх Расс «Гелион» произвёл успешный выход из гиперпространства. 

Когда поле смятия вокруг корабля погасло, капитан Кузнецов повернулся к стоящему возле его кресла человеку в кожаном плаще и непрозрачных очках: 
– Мы на месте, Маршал. 
– Отлично, – едва заметно улыбнулся тот. – Начинайте цикл первого планетарного контакта. Кузнецов кивнул и повернулся к сидящему слева молодому лейтенанту: 
– Инженер, выпускайте зонды. 
– Есть, сэр, – бортинженер пробежался пальцами по монитоу. Повинуясь его приказам, из чрева корабля, словно пчёлы из улья, к планете устремились десятки автоматических спутников, окутанных плазменным маскировочным полем. Часть из них заняла геостационарную позицию и стала ориентиром и средством связи для других, одновременно прослушивая весь радиочастотный эфир планеты; часть понеслась по спирали на низкой орбите, составляя геологическую карту поверхности; часть нырнула в атмосферу, собирая пробы воздуха, почвы и воды; шесть спутников развернулись в беспилотные летательные аппараты, барражирующие на восходящих потоках воздуха в ожидании дальнейших приказов корабля. Данные собирались и сортировались кибермозгом Гелиона, пакеты информации доставлялись на терминалы в каютах учёных, колоссальное количество информации прогонялось через двигатель, гипер-резонатор которого сейчас обеспечивал сверхсветовую связь с находящейся в сотнях парсек отсюда Цитаделью. 
Корабль ожил, по сравнению с сонными месяцами гиперпрыжка. 
*** 
Я вернулся в свою каюту и сел на край кровати. На экране моего терминала мерцала иконка внутренней связи, мозг корабля исправно выполнял свою работу, но мне сейчас было не до него. Я помассировал виски и достал из плечевой кобуры армейский ЭМП, прижимаясь лбом к стали. Смертоносный металл вернул мне спокойствие, тревога последних месяцев ушла куда-то вглубь сознания, я, наконец, смог нормально рассуждать. 
В тихом жужжании климат-контроля думать, конечно, не хотелось. 
Но, тем не менее, мне пришлось встать и подойти к терминалу. И совсем уж неохотным движением я открыл свежую сводку. 
*** 
Прошла неделя. Она была интересной, плодотворной, но однотонной. Да, о планете мы узнали много нового. Да, получили огромное количество интересных данных. Но мы всё ещё сидели в закрытой консервной банке. И до схода на планету нужно было ещё думать и думать. 
Планета оказалась крайне интересной. Данные с Цитадели полностью подтвердились. Вся природа планеты претерпела значительные изменения, во многих местах привычная нашей вселенной фауна, развивавшаяся по всем законам эволюции, соседствовала с поистине эндемичными видами. Чего только стоили «языки», прикрепляющиеся к веткам и прочим горизонтальным поверхностям и спускающие вниз хваткую и быструю мышцу. Стоило чему-нибудь коснуться этой мышцы, как через секунду оно оказывалось втянутым в пасть этого животного. Большинство ксенобиологов и на корабле и в Цитадели Коалиции были уверенны, что такая инволюция просто не была возможна на планете с таким уровнем животной жизни. Хотя в вопросе того, была ли это инволюция, или такая эволюция, мнения сильно расходились. 
Последним аргументом, подтвердившим интеграцию миров стало даже не то, что некоторые виды эндемиков имели кровь, сильно отличающуюся от крови местных жителей. И не то, что флора и фауна сильно оскудела, что было очень заметно. И даже не осушение моря. Всё это можно было объяснить. 
Нет, тут было нечто другое. Дело в том, что на планете существовала цивилизация. Довольно продвинутая в техническом плане, по классификации Коалиции она находилась на уровне «докосмического прогресса». И эта цивилизация была порабощена другой, более могущественной, хотя и менее многочисленной, цивилизацией. Цивилизацией, классифицирующейся как «космической», но не имевшей выхода в космос. Некоторые их технологии частично превосходили наши, хотя и не на много, некоторые убегали далеко вперёд. Но вот перемещение они реализовывали довольно примитивно. Шагоходы и махолёты никак не укладывались в их уровень развития, несмотря на их искусство сочетания живой и неживой материи. Многие учёные были недовольны тем, что мы до сих пор не имеем ни одного образца для изучения в лабораториях, но все понимали: ещё рано. 
*** 
Меня застали в коридоре. Юный инженер, явно возвращающийся со смены. Увидев меня, он по-уставному вытянулся, щёлкнул каблуками и отдал честь. 
– Сэр, разрешите обратиться! 
– Вольно, разрешаю, – я кивнул головой. «К пустой голове руку не прикладывают, » любил говаривать Змей. 
– Сэр, Вас ждут в кают-компании. Срочные данные, сэр! Разрешите идти, сэр!? 
– Идите, – я вновь кивнул. И не спеша отправился в кают-компанию. Что-то новенькое… Но как это надоедает в закрытой консервной банке корабля, вы бы знали… 
*** 
Я зашёл и тут же сел, чтобы находящиеся тут офицеры не успели повскакивать со своих мест. Многие, впрочем, давно привыкли к такому моему поведению, и даже не пытались. Ну да ладно. Я кивнул: 
– Я здесь, господа, и весь обратился в слух. 
К моему удивлению, начал говорить не учёный и не инженер. Поднялся один из моих контактеров. Похожий на меня и так же одетый юноша, в таких же солнцезащитных очках. Впрочем, начав говорить, он очки убрал. 
– Насколько Вы знаете, сэр, у многих учёных зудит в одном месте, настолько хочется пощупать зверьё на планете, – поднявшийся недовольный гомон мы оба пропустили мимо ушей. – Теперь, я уверен, мы готовы для второго цикла планетарного контакта. Место для КОСП найдено, оно находится не так далеко и не слишком близко от одного из городов. Сити-14, так его называют местные. Это законсервированная военная база, идеально подходящая по всем пунктам протокола контакта для планет с уровнем опеки класса шесть. 
Повисла тишина, в которой отчетливо был слышен щелчок раскрытого интеркома. 
– Мозг, мне нужна срочная связь с адьютантской службой. Срочная, ты понял? 
*** 
Я вернулся в свою каюту и кибермозг корабля высветил на настенном экране свою аватару*: 
– Шифрованный канал гиперпространственной связи порогового значения преломления установлен. Соединить Вас, сэр? 
– Да, пожалуй, – с усмешкой ответил я. Картинка на дисплее сменилась лицом моего адъютанта, сильно удивлённого, но готового ко всему: 
– Ожидаю приказа, сэр! – отчеканил он. Я улыбнулся. 
– Позаботься о том, чтобы все данные о планете, к которой отправилась «Галактика», за пределами серверов ЦОП* и СПФПК*, были уничтожены. Оставшиеся данные строго засекретить. Планета переходит под опеку седьмого класса. Как понял? 
– Засекретить данные, седьмой класс, сэр. 
– Молодец, лейтенант… – я задумался. Кто-то всё-таки должен обеспечить мне нормальный контроль над планетой. Я давно обдумывал, как бы вернуть его к делам, а тут такой подходящий случай представил. Бедняга совсем скоро по наклонной покатится... Решено. – Ещё кое-что. 
– Да сэр? 
– Подними архивные данные на человека с номером 712. Доставь его сюда, по-тихому. Пожалуй, теперь – всё. Я пойду, проинструктирую десант. Пришлите всё необходимое для КОСП’а, лейтенант. Конец связи. 
– Приятного дня, сэр! 
Я немного подумал и достал личный коммуникатор. Тот сообщил, что подключен к ретранслятору корабля и связь ограниченна голосовой. Я набрал номер и, подождав некоторое время, услышал сонное «Алло?» 
– Стилет, ты на Эльдорадо? 
– Да, маршал. 
– До меня надо будет доставить одного паренька. Сможешь проконтролировать? 
– Имя. 
– Змей. 
В трубке повисла пауза, затем погрустневший голос произнёс: 
– Не люблю мимические имплантанты, потом кожа чешется. 
Мне оставалось лишь улыбаться, слушая короткие гудки 
*** 
Взвод орбитального десанта*, базирующийся на суперкрейсере «Гелион», маялся от жары (даже на таком передовом корабле иногда отказывает система воздухоснабжения) по этому приказ «готовиться к высадке» был принят «на ура». В отличие от двух пилотов БР*, которые очень хотели ещё поспать. Предстояла «горячая высадка»* для зачистки и разведки территории будущего КОСП. 
– Торгоно, скорó высáдка? – спросил Дса-ла-Кессер, дабоут, который всем оружиям предпочитал двуствольную ракетницу*. 
– Через полчаса, пожалуй, – пробормотал фон Штирлиц, любовно поглаживая снайперскую винтовку. – Думаю, обойдёмся без контакта* сегодня… 
– Смирно! Маршал в расположении части! – рявкнул лейтенант. 
Маршал, человек голыми руками уничтоживший штурмовой отряд жуков*, стоял посреди ангара в своём неизменном чёрном плаще. Даже через непрозрачные очки, которые маршал практически не снимал, солдаты чувствовали на себе его тяжёлый взгляд. Пилоты, в отличие от десантников не привыкшие к этому*, поёживалась, будто от холода (да и не все десантники чувствовали себя комфортно). 
– Ставлю задачу, – начал маршал, – разведать и зачистить местность, на которой будет построен КОСП. Уничтожить всё агрессивное. 
Мобильная пехота получает дополнительное задание: захватить живыми по две разнополые особи с каждой стороны вероятного противника. В случае подтверждения наличия второй расы, захватить её представителей. 
Во время выполнения пехотой дополнительного задания шагающие танки будут удерживать местность на время высадки основных сил, если таковое понадобиться. 
Действовать настолько скрытно, насколько это позволит обстановка. Высадка будет проходить по восьмой схеме. Даю двадцать минут на подготовку. Выполнять. 
– Сэр, есть выполнять, сэр! – по-уставному прокричал ангар. 
– Значит, это правда… – протянула шёпотом сержант Цветкова. 
– Ты о чём? – удивлённо покосился на неё Дса-ла-Кессер. 
– О том, что маршал Гнитецкий жив, – шёпотом ответил за Карину рядовой Кряков. 
Дса-ла-Кессер недоумённо переводил взгляд с одного землянина на другого. 
– Это быть Гнитецкий? – наконец спросил он. Ответа не последовало. 
*** 
Бывший лейтенант Алмазного клана Змей поёжился под взглядом директора. Задерживая преступника, он умудрился отбить очередью из импульсного пистолета руку мраморной статуе. 
– …Эта статуя, – краснел от напряжения Шеф, – стоит кучу бабла!!! Ты за мгновенье раздолбал то, что берегли два поколения. Короче, ты уволен. Сгинь отсюдова! Не лезь в зрачок! 
Змей выполнил разворот кругом (сказывалась армейская выучка) и уставным шагом покинул кабинет. 
– Кончай тянуться! – услышал он вслед. 
Змей прошёл войну с жуками, но был уволен из милиции за разбитую статую! Это не укладывалось в голове ветерана. После смерти маршала* всё пошло кувырком: война закончилась через два дня (термоядерный взрыв новейшего оружия уничтожил родную планету жуков, и те, потеряв центральный разум, были уничтожены на каждой планете, теперь уже Коалиции, с минимальными потерями для последних) и большинство офицеров и солдат было уволено, и в их число попал Змей, личный адъютант маршала! Он был лишён права воевать «из-за психических отклонений»! Пришлось устраиваться в колониальную милицию на Эльдорадо, планете-деревне! 
Змей почесал правое плечо, где, под татуировкой, изображающей алмаз, эмблему Алмазной группировки, был имплантирован ИД–чип*, удостоверяющий, что перед вами человек, и толкнул дверь участка. Он поднял руку с джойстиком, намереваясь отключить сигнализацию своего вседорожника когда услышал: 
– Они конфисковали Ваш автомобиль и дом в счёт разбитой статуи, Ваши счета аннулированы. Вы теперь никто, Змей. 
– Никто на этой планете не знает моего кодового имени! – Змей развернулся на голос, доставая импульсный пистолет. 
Стоявший у чёрного лётмобиля* человек, назвавший Змея по забытому давным-давно имени, лишь усмехнулся в ответ: 
– К сожалению, Вас лишили права обладания оружием, лейтенант. Едем? – спросил он непринуждённо. 
– Я вас знаю? – на всякий случай спросил Змей. 
– Нет, лейтенант, мы не знакомы. Майор Сергей Митюхин, Седьмой Отдел, – юноша полез за удостоверением. Змей убрал пистолет, оценивая плащ Митюхина (наверняка вымышленное имя, – усмехнулся он про себя): 
– Не стоит, я Вам верю. Ехать далеко? 
– Десять километров, до космодрома. 
Юноша молниеносным движением открыл дверь. Это движение было специально рассчитано на то, чтобы произвести впечатление на ветерана, многократно он видел подобные психологические воздействия на задерживаемых... 
Змей с удивлением понял, что за ним прислали армированного человека*. Скорее всего, в случае отказа его бы привезли силой, или просто убили бы. 
Змей поспешил на заднее сиденье. Юноша уселся рядом с водителем. Лётмобиль легко поднялся в воздух и сделал плавный разворот. «Водитель тоже армирован», – догадался Змей. «И зачем я сел в эту машину? Загнал сам себя в ловушку. Похоже, меня будут устранять. И ведь не вырваться теперь. Проблема… Стоп! Куда это меня везут?» 
– Куда меня везут, товарищ майор? – обратился он к юноше. – Военный космодром севернее. Неужели меня собираются отправить с гражданского терминала? 
– В секторе Эльдорадо сейчас нет свободных кораблей, сэр, – не задумываясь, ответил майор. – Нам пришлось зафрахтовать гражданское судно. Капитан – бывший боевой пилот и согласился нам помочь. 
– А почему нет свободных кораблей? – удивился Змей. 
– Какой–то переполох в пустынной зоне*, недалеко от границ сектора. Все корабли перебрасывают ресурсы, – автоматически ответил Митюхин. Ветеран понял, что все ответы юноши были запрограммированы заранее, на случай расспросов. Вряд ли ему сейчас что-нибудь скажут. 
– Ладно, чёрт с ним, – сдался Змей. Он был готов поклясться, что малолетка сейчас улыбался про себя. Этот день нравился ветерану всё меньше и меньше. 
*** 
Зря я вылез лично инструктировать десант. По шушуканьям в строю, я понял, что меня узнали. Конечно, они будут молчать. Но для «мёртвого» человека вылезать перед взводом видевших его солдат крайне беспечно. Ладно, и на меня «снисходят глюки». 
Порой, очень даже интересные. Вот сейчас, мне пришло в голову лично полететь с десантом. Я ведь полечу. Стоп! Пора учиться контролировать мысли и действия. Не ребёнок уже.… Давно… Чай девятый десяток грядёт… Я вышел в коридор и нос к носу столкнулся с тем самым лейтенантом, который бегал искать капитана. Парень стучался (через звуконепроницаемые переборки) в мою дверь. Я пару секунд наблюдал за этим, затем кашлянул: 
– У Вас всё в порядке, офицер? 
Юноша выполнил разворот кругом и вытянулся по стойке смирно: 
– Сэр, никак нет, сэр! 
– Вольно, лейтенант, вольно, – поморщился я. – Что там такое? 
– Сэр, разрешите доложить, сэр! 
– Я же сказал, докладывайте, – эта муштровка офицерского состава иногда может привести к опасной задержке. 
– Сэр, вам пришло шифросообщение, сэр! И вас искало двое учёных, сэр! 
– Что за сообщение? 
– Сэр, оно на терминале в Вашей каюте, сэр! Учёные сейчас на пути в арсенальную, или уже там, сэр! У меня всё, сэр! 
– Молодец, лейтенант, хвалю. Можете идти, и не надо переспрашивать. 
– Сэр, есть идти, сэр! – офицер повернулся и строевым шагом удалился. Как же! Маршал на корабле! Все офицеры получат по неслабому подзатыльнику, если мне придёт в голову пожаловаться на дисциплину, или ещё на что-нибудь. Хотя, захоти я придраться – найду к чему. 
С щелчком раскрылся интерком и я нацепил аппарат на ухо. 
*** 
Сержант Цветкова хозяйским взглядом оглядела своё отделение. Десять человек с деловым видом снаряжали скафандры. Цветкова открыла свой шкафчик. Матовый корпус скафандра смотрел на неё, как живой человек. Цветкова ласково погладила титан-керамический вытянутый вверх шлем с вертикальными щелями сенсорных блоков. Карина сбросила форменный комбинезон и, с некоторым трудом, натянула на тело стабилизационный костюм*. Влезла в нижнюю часть брони, подгоняя ремнёвые крепления, надела поверх тридцатикилограммовую кирасу. Повела руками, проверяя свободу сочленений. Пристроила на лицо дыхательную маску. Затем взяла с полки шлем и пристегнула его на корпус. Цветкова последовательно замкнула все контакты, подсоединила все трубки и затянула все крепления. Если что-то сделать не так, то костюм, вместо того чтобы защищать, убьет владельца ещё в плотных слоях атмосферы. Затем сержант загнала в пазы боевого рюкзака* скафандра две пластины энергонакопителей (одну, большую, основную и одну, поменьше, резервную) и колбу регенератора, после чего позволила автоматике отсека пристегнуть рюкзак на крепления кирасы. Напоследок, Цветкова подсоединила трубки жизнеобеспечения рюкзака к контактам под броневоротником и вогнала в пазы в пазы дыхательной маски кислородные трубки. Карина посмотрела на свои руки и опустила забрало, чувствуя, как нити непрямых контактов холодком касаются головы. Наконец, она нажала кнопку на небольшой клавиатуре, приделанной с оборотной стороны запястья, запуская электронику костюма. 
– Добрый вечер, сержант Цветкова. Я – Ваш десантно-штурмовой скафандр Скорпион-7. Генератор включён. Сенсоры включены. Системы наведения включены. Импульсная рация включена. Антивирусная защита инициализирована. Сетевой порт DECT-4 включён. Загрузка обновлений… Завершено. Инициирована проверка правильности сборки, – секунду подумав, скафандр продолжил: – Сборка выполнена верно. Данные миссии получены. Карта местности загружена. Путевые точки загружены. Система кибер-доктора… Включена. Стабилизация температурного режима… Завершено. 
По телу девушки побежал приятный, после духоты жилого отсека, холодок Скафандр замолчал, только по правой стороне забрала побежал поток названий компонентов, после каждого значилось "Запущено”. «В принципе», – подумала Цветкова, следя, чтобы не появилось надписи "Сбой компонента”, – «эти данные никому не нужны… Разве что Док их читает…» 
– Все системы запущены. Инициализация нейросенсорных контактов… 
В пространстве перед девушкой показалась донельзя реалистичная трёхмерная схема скафандра. Голос электронного мозга зазвучал вновь, на этот раз внутри черепной коробки: «Проверка функциональности нейросенсорных контактов». По коже Карины пробежали мурашки, кожу обжёг огонь, который тут же сменился жгучим морозом. В нос ударил запах чеснока, тело сдавило огромное давление. В висках отдалась боль, заглушая все остальные ощущения, плавно перетекающая в мнемоголос скафандра: «Проверка завершена. Вы почувствовали весь стандартный спектр?» 
– Да, – ответила девушка. «Какой запах Вы ощущали?» 
– Чеснок. 
– Проверка завершена. Все системы функционируют нормально. Повторный тест… 
Скафандр думал пару секунд: 
– Все системы в норме. 
Цветкова обернулась и осмотрела своё отделение, одетое в одинаковые, матовые скафандры без опознавательных знаков: 
– Мы готовы, Рейн, – произнёс Кряк. Как-то привычно стало, что он выполняет роль правой руки Цветковой. Сержант улыбнулась: 
– Нас ждут в ангаре, мальчики. Не будем заставлять их ждать. 
– Мэм, есть сэр! 
*** 
Дальсон открыл дверь и тревожным взглядом осмотрел пляж: 
– Нормально. Идите! 
Гретхам легонько подтолкнул Литицию и сам побежал по деревянным мосткам на камни. Сзади раздался крик Дальсона: 
– Не наступайте на песок! Это сезон муравьиных львов! 
– Я помню! – крикнул в ответ Гретхам. Дальсон едва заметно улыбнулся: 
– Удачи вам! 
Гретхам кивнул и в два прыжка оказался на валуне, затем помог поднятся Литиции. Дальсон с Маком тут же втащили доски обратно и захлопнули калитку. Дальсон огляделся вокруг и, пригибаясь, побежал в тени скалы. Литиция еле поспевала за ним. 
*** 
Лётмобиль плавно приземлился. Два человека в чёрных плащах выбрались из машины, один из них гибким движением открыл заднюю дверцу. Оттуда выбрался, жмурясь на солнце, человек в кожаном пиджаке. Он осмотрел взлётное поле и задал вопрос: 
– Ладно. Я не вижу кораблей. Может, ваш фрахтовщик решил, что это будет сложно, и улетел? 
– Он здесь, ангар три, – мягким голосом, будто говорит с ребёнком, произнёс Митюхин. Словно услышав его, двери ангара открылись, и оттуда выкатился корабль. Это был, больше похожий на разбитое корыто, старый «Паук»* дотараканьих времён. 
Змей повернулся к майору: 
– И ЭТО летает? 
– Это неплохое судно, сэр. Во времена тишины они перевозили большую часть грузов. Доброе утро, Дмитрий. 
К ним бодрой походкой направлялся человек в потрепанной пилотской куртке и кожаных штанах. Помощник Митюхина сел в лётмобиль и подогнал его под брюхо корабля. Пилот подошёл и отдал честь: 
– Доброе утро, майор! Посудина готова к полёту. Ваш транспорт, наверное, тоже грузить? 
– Конечно, мы ведь не хотим, чтобы транспорт элиты был продан на запчасти. 
Оба рассмеялись. Змей чувствовал себя не в своей тарелке. Ещё никогда до войны он ни от кого не зависел. Наоборот, от него зависело многое… Смерть маршала Гнитецкого изменила многое. Тараканы загрызли всех кроме него. Штурмовой отряд стёр укреплённый гражданский бункер, но маршал перебил их в одиночку. Он убил в рукопашном бою Тараканьего Офицера*, первый кто смог уничтожить хотя бы одного… 
– Полетели? – Беззаботно спросил пилот. 
– Вперёд, – протянул Змей. По крайней мере, там он был нужен 
***