Рыбкин очнулся и обнаружил, что лежит на операционном столе. Боли в ногах он не чувствовал и понял, что все предыдущее время находился под общим наркозом. Глаза его смотрели на знакомый серо-голубоватый потолок бункера. Рыбкин покрутил головой и увидел слева от себя Катю, которая сразу же встала, подошла к нему и поцеловала.

– Все будет хорошо. Мы с Харрисоном заштопали тебе ногу. Ходить полноценно ты пока не сможешь, но через недельку-другую будешь как новенький.  Взрывом тебя существенно потрепало, сломало три берцовые кости из четырех, но здешние медицинские средства просто удивительны. Нам удалось не только извлечь осколки из ног, но и срастить кости. Но пока тебе лучше не опираться на ноги, тут мы нашли костыли, придется ходить на них. Сядь, – предложила Катя. Она была в своей стихии и вела себя, как настоящий медик с пациентом.

– А где остальные? – спросил Рыбкин, оглянувшись.

– Они в кабинете Миронова, копаются в базе данных местного компьютера, – ответила Катя.

– А как вы с отцом хотя бы перемолвились словами? – говоря эти слова, Рыбкин медленно перемещался по койке и смотрел на свои загипсованные и перебинтованные голени.

– Да. Если честно, он не в том состоянии, чтобы бросаться в объятия, отец какой-то задумчиво-усталый. К тому же, все это время я присматривала за тобой.

– Сколько времени прошло с момента похищения Михона? – на последней фразе Рыбкин запнулся, осознавая, что совсем недавно потерял лучшего друга и чуть об этом не забыл…

– Три часа, – ответила Катя, понимая, как мужу нелегко. Они все пребывали в шоке – даже американцы, успевшие подружиться с русскими разведчиками. – Пошли со мной, все ждут, когда же ты встанешь на ноги.

Кабинет Миронова находился в двух блоках ходьбы от медицинского кабинета. По прибытию туда Рыбкина поприветствовали все, кто были внутри. Настроение у них было неважным – после того, как Михона забрали, а Рыбкина серьезно ранили. Американцы успели привязаться к русским разведчикам, и не только потому, что обязаны были их защищать.

– Как самочувствие, Алекс? – спросил Маркус, подходя к Рыбкину. – Мы и не надеялись, что сможем оказать своевременную медицинскую помощь.

– Если бы не их чудо-препараты, заживляющие раны буквально на глазах, то по возвращению домой, вам бы ампутировали обе ноги, – сообщил Харрисон. – Уж поверьте, за свою практику военврача во время службы в Афганистане, я столько ног отрезал, что…

– Джон, не начинай, – прервала его Сара. – Алекс  достаточно провалялся на койке, чтобы проголодаться и захотеть пить, а ты такие гадости рассказываешь.

Харрисон заработал себе в отряде репутацию зануды, но медиком он был превосходным, так что им приходилось его терпеть.

– Я принесу еды и воды, а ты пока присаживайся. Мы тут много интересного нашли, – с этими словами Маркус удалился из кабинета.

– На самом деле не так уж и много, – сказал Миронов. – Перед тем, как подорвать туннель, они успели запустить какую-то программу очистки, в итоге нам остались лишь крупицы информации. До этого мейнфрейм знал намного больше. Но и эти крупицы впечатляют. Судя по данным, по тому туннелю отсюда регулярно вывозили новые и новые партии подопытных – до ста человек в полгода. Это намного больше, чем мы могли представить – верхний этаж как раз рассчитан на сто человек.

– Вот это размах, – проговорила Катя.

– Да, размах был велик, – вторил ей Федор. – Насколько мы знаем, они похитили свыше десяти тысяч человек.

– Черт возьми, это же армия целая! А кто они такие? – спросил Рыбкин.

– Об этом нет данных. Но тут есть информация, что туннели, подобные взорванному, расположены по всей литосфере Земли, на глубине от 200 метров до 100 километров.

– Как такое возможно?

– Все очень просто: они не люди, – ответил Федор.

– Ты хочешь сказать, они… – начал Женя.

– Да. Либо неизвестная нам форма жизни на Земле, либо… инопланетяне, – немного замешкавшись, прервал его Миронов.

– Значит, этот цирк на их совести? – спросил Рыбкин, недоумевая.

– Бункеру больше трех столетий, местные технологии превосходят все современные земные. У нас нет других вариантов… – аргументировал Миронов.

Пока Рыбкин ел принесенную Маркусом еду, которую тот нашел в столовой, Федор с Мироновым рассказывали свою историю, стараясь быть честными. Катя переглянулась с братом: она явно не ожидала услышать такое об отце. Он все время в чем-то раскаивался и считал себя виноватым в том, что пожертвовал своей жизнью и жизнями друзей, толкнув их на это сомнительное мероприятие. В итоге одни погибли, другие до сих пор находятся за пределами бункера. И он не имел понятия, где их искать. Вопросов явно было больше, чем ответов. Но одно Федор знал точно: ответственность придется нести ему. Он виновник, а не потерпевший.

***

Миронов сообщил гостям, что в одном из кабинетов есть два работающих «человеческих» компьютера с исправными носителями информации.

– Вы сможете передать вашему начальству эти данные. Запишите на жесткий диск все, что на него поместится. Но будьте осторожны с этой информацией, – предупредил Миронов. – Согласно переписке хозяев бункера, во многих странах мира, в том числе в России и США, у них есть свои преданные люди. Если эта информация попадет не в те руки, то при расследовании вы рискуете стать жертвами, а не охотниками.

– Еще здесь я заметил, что их главными врагами была некая организация под названием «Путь Земли», – сказал Федор.

– Никогда о такой не слышал. Скорее всего, это какое-то тайное общество, – задумчиво ответил Рыбкин.

Маркус промолчал, краем глаза «зацепив» лицо Сары. Они снова встретились глазами, и в них на сей раз отражалось удивление. Кем бы ни были их враги, у них имелись информаторы среди собратьев Маркуса. О местонахождении их штаб-квартиры и лидера не было известно даже ему, никогда не было прецедентов сдачи агентов в плен и утечки информации. Конечно, Маркус знал не все, и теперь он понимал, что они уязвимы.

– Присоедините диски к вот этому разъему, – Миронов показал на небольшое гнездо под столом. – Управление вы освоите сами, тут не сложно. А я пока отойду. – Миронов, скользнув взглядом по лицу Федора, удалился через боковую дверь.

Прошло примерно полминуты. Сара ушла в соседний кабинет за компьютером, а на одном из экранов появилось изображение Миронова, стоящего около какой-то панели в темном помещении. Потом он повернулся к камере и сказал:

– Теперь слушайте мои условия. Я планирую взорвать это место к черту – вот почему я предложил вам всего лишь скопировать данные. Я все равно погибну здесь, но от вашего выбора зависит ваша жизнь, – по Миронову было видно, что он давно готовил эту речь. – Сдаваться на милость властей я не собираюсь. Я же вижу, как вы на меня посматриваете, майор! Вы видите во мне преступника, утащившего в подземелье тысячи человек и угробившего ту чертову экспедицию! – выпалил Миронов. – Я не хочу доказывать, что это не так. Одна попытка войти вслед за мной, взломать эту дверь – и через минуту это место полетит в тартарары. Здесь – панель ручного управления ядерным реактором. Я могу прямо сейчас вынуть стержни-ингибиторы, и реактор пойдет в разнос. Либо я сделаю это только тогда, когда вы будете уже далеко от этого места.

Такого поворота событий никто не ожидал. У Рыбкина побагровело лицо, когда Миронов говорил о нем, как о «тупом солдафоне», посланном в бункер, чтобы арестовать ученого.

– Да плевал я на тебя! Если хочешь тут сдохнуть – скатертью дорога в ад! – выпалил Рыбкин громко и по-русски, так что смысл не сразу дошел до американцев. Он не понимал, что Миронов не в себе.

– Позвольте объяснить, Александр. Это место влияет на людей по-разному. Он снова сходит с ума. Но не он виноват во всем, а я, и только я! – сказал Федор.

– Это неправда, отец! Тут нет вины кого-либо из людей! Вам обоим нужна помощь, а не геройская смерть, – сказал Женя.

– Нет, – Федор отступил к двери, видя, что сын пытается его остановить.

– Отец! Не делай этого!

 Панель около двери загорелась зеленым, створки раздвинулись и Федор шмыгнул внутрь, Женя не успел его догнать и лишь ударился лбом о дверь, которая захлопнулась прямо перед ним.

Всех потрясло происшедшее: двое с виду нормальных мужчин решили покончить жизнь самоубийством и не дать остальным им помешать.

– Что за чертовщина тут происходит, в конце концов? – спросил Рыбкин, выходя из себя.

– Вы ничего не сможете изменить, – послышался голос Федора, и на экране появилось его лицо. – Собирайте данные и уходите, нам вы уже ничего не сделаете.

– Папа, но… – по лицу Кати текли слезы. – Подумай, что будет с мамой, когда она узнает, что случилось. Она не переживет твоей смерти!

– Переживет. Скажи, что я погиб с честью. Копируйте данные! – его призыв прозвучал еще настойчивее.

Сара вернулась с дисками и поразилась случившемуся. Не задавая лишние вопросы, она подключила устройства к компьютеру бункера. Остальные стояли или сидели молча, ожидая окончания процесса, каждый думал о своем…

Рыбкин посмотрел на Катю и понял, как сильно она волновалась. Не зная с детства родного отца, она, наконец, его нашла, а он почти с ней не разговаривал.

– Миронов! Я обещаю вам, что вы будете реабилитированы, мы найдем вам врачей! Прошу, не делайте того, о чем пожалеют все! – попробовал Рыбкин исправить ситуацию.

– Мы должны взорвать это место любой ценой! – настаивал Миронов.

– Но это же экологический терроризм! Не вешайте на себя ответственность за жизни наших потомков, если вы устроите тут второй Чернобыль!

Миронов, конечно, не мог знать о величайшей техногенной катастрофе в истории человечества, хотя прекрасно знал, чем опасна радиация. И он ответил:

– Здесь в основном плотные породы из тяжелых металлов. Радиация не распространится дальше этого места. К тому же, лучшая расплата за то, что мы натворили – это наша смерть, – продолжил он совсем упавшим голосом.

– Большинство наших друзей погибло. Мы не имеем права жить, – заключил Федор, – их смерти на нашей совести.

Шансов уговорить обезумевшего от чувства вины Федора было невозможно. Миронов сказал последние слова, после чего выключил камеру:

– Жить среди нормальных людей с нашими психическими нарушениями будет невозможно. У вас пять часов, чтобы покинуть зону поражения в пять километров радиусом. Простите, у нас нет другого выхода…

Прошел час. Гости бункера оставили бесплодные попытки докричаться до разума обезумевших ученых и покинули кабинет Миронова, держа в руках диски с данными.

– Мы должны идти в разных направлениях, Алекс, – сказал Маркус на одной из развилок в бункере. – У нас разные точки эвакуации. Удачи.

Обе группы людей пожали друг другу руки. Во время этой сумасшедшей операции все они что-то потеряли, а что-то приобрели. Расходясь по разным дверям, они не знали, встретятся ли снова.

***

Через два часа Рыбкин, его жена и ее брат шли по одному из перевалов. Слева шел Женя, неся рюкзак с вещами, справа – Катя, поддерживающая мужа.

Было уже довольно поздно и темно – на горы надвигалась холодная ночь. Остановившись, Рыбкин оперся о Женю и достал из кармана радиостанцию. Настроив ее на нужную волну, он сообщил:

– «Валькирия», ответьте. «Валькирия», прием, это «Сапсан».

Через несколько секунд последовал ответ:

– «Сапсан», мы слышим вас. Вы в порядке?

– Все расскажу на месте. Где искать вертолет эвакуации?

– Секунду, сейчас мы определим ваше местонахождение. Есть. «Сапсан», мы в километре к северу от вас, сейчас поверните налево, а потом направо.

– Отбой…

Через час они увидели вдалеке вертолет, на котором, едва заметив их, завели двигатель. Вышедший из него штурман обратился к Рыбкину, когда тот дошел до вертолета и, отдав честь, спросил:

– Кто это? Нам сказали подобрать вас и капитана.

Штурман, видя, что майор ранен, помог Жене усадить его в кресло вертолета.

– Капитана не будет. Эти люди со мной, – ответил Рыбкин, посмотрев на часы. До взрыва, обещанного Мироновым, оставалось десять минут. – Взлетаем.

– Но у нас приказ подобрать вас двоих. Мы не будем взлетать с неизвестными людьми на борту.

– А тебя я спрашивать не буду! – Рыбкин уже выходил из себя. – Я вам докладывать детали не собираюсь, а отчитываюсь лично Громову.

– Но, товарищ майор…

Рыбкин, повернувшись в сторону пилота прокричал, потеряв терпение:

– Взлетай, мать твою!!! – и вертолет взлетел, быстро набрав высоту.

Через десять минут, как и было обещано, прозвучал сильно приглушенный рокот, с ближайшей к бункеру горы сошла лавина. Катя невольно закрыла глаза, стараясь не думать о том, что случилось с ее отцом. Когда рокот прекратился, штурман позволил себе снова заговорить, пытаясь сгладить первое впечатление:

– Кстати, у нас есть важная находка. На дне одного из ущелий мы нашли обломки Ми-8. Выживших нет.

Рыбкин не ответил. Он не имел понятия, чем все это закончится. Что стало с Михоном и есть ли шанс его спасти? Александр чувствовал, что бессилен против неведомой стихии, способной сделать такое с этим миром…