Глава IV: «Тягостное ожидание»

«И к чему, спрашивается, было так спешить, если всё равно придёться ждать полдня?», — мысленно негодовал я, спускаясь в кают-компанию.
Разведка неверно оценила численность вражеских сил. Оказывается, они превосходили наши раза в два. Люди просто задавят обе эскадры количеством. Пусть это Пиррова победа, но нам уже будет всё равно. К счастью, Десолас не был самодуром, поэтому он приказал рассредоточиться вокруг ретранслятора 314 и ожидать прибытия ещё одной эскадры. С таким количеством кораблей у нас уже есть все шансы на победу.
Вторая смена только что встала на место уставшей первой, и я решил, что мне тоже не помешает отдохнуть. Я ничего не ел уже сутки...
Оказавшись на пороге кают-компании, я задержал взгляд на очередном изображении с наружных камер, демонстрировавшее ретранслятор, находившийся по правому борту «Кабрана». Смотрелся псевдо иллюминатор диковато, если учитывать, что за этой стеной расположен медотсек, но всё-таки это было лучше, чем просто серая панель.
— Капитан, а что у нас со снабжением? — спросил повар Даскар, пока один из его помощников, ставил на мой поднос тарелки. — Со всей это спешкой, пропади она пропадом, мы не успели загрузить на борт новую партию припасов, а того что было хватит максимум ещё на один день.
— Вроде бы вместе с третьей эскадрой прибудет грузовой транспорт, — успокоил я его и улыбнулся. — В любом случае, не даст же нам командование погибнуть голодной смертью...
— От них всякого можно ждать. Помнится, когда я служил на навигационной станции, нам всем пришлось два дня питаться одними сухими галетами. Транспорт с припасами вышел из строя на полпути.
Неопределённо хмыкнув, я подхватил поднос и отошёл в сторону, не желая продолжать разговор. Через двенадцать часов корабль может погибнуть в сражении, и вопрос поставок еды меня беспокоил меньше всего.
Заняв место за офицерским столом, аккурат напротив «окна», я взялся за черпак, которым полагалось есть суп. Густая бурая жидкость, вперемешку с кусочками мяса нуткада (птица, в изобилии водящаяся на Инвиктусе, крупной колонии турианцев, прим. автора), растеклась по пищеводу приятным холодом. Когда я был маленький, мама всегда готовила этот суп холодным, и я откровенно не понимал, как сидящий рядом Сайкрус мог есть горячую, исходящую паром жидкость. Ведь весь вкус и острота просто теряются!
Неторопливо покончив с супом, я уже принялся было за пюре из клубней портуса, когда в кают-компанию ввалились два парня в ремонтных комбинезонах, с ног до гребня залепленные вязкой ярко-зелёной жижей, смердящей как неисправный гальюн. Все взгляды тут же обратились на них.
— Да это же охладитель для сервоприводов, — опознал жижу Сайкрус.
— Вам что, жарко стало, ребята? — засмеялся один из операторов БИЦ, а за ним и все остальные. Даже я не удержался от улыбки, представив себе, как механики спасались от зноя.
— Катись к Селмаксу, Паскер! — выкрикнул один из механиков. Оба готовы были провалиться сквозь пол. — Я бы посмотрел, как ТЫ работал в отсеке Р-7, из-за взрыва там всё в этом вонючем охладителе!
Все засмеялись ещё сильнее, а оператор Паскер даже запечатлел механиков на камеру, встроенную в инструментрон.
— Ах ты, гад! — взорвался один из них. — Знаешь, куда я сейчас засуну тебе этот снимок?!
Механик двинулся было к Паскеру, когда, опередив меня, вмешался повар:
— Так, вы мне сейчас всю кают-компанию провоняете, а ну валите мыться! Кулаками потом махать будете.
— Вообще не будут, ни сейчас, ни после, — строго сказал я в спины механикам. Потом я повернулся к оператору, сделавшему снимок. — Быстро удаляй.
— Но капитан, что в этом такого? — начал спорить тот.
— Я сказал: удаляй, пирагит! — повторил я. — Они, в отличие от тебя, не ерундой сейчас страдали, а латали отсек.
Огорчённо вздохнув, Паскер подчинился, и вскоре все вернулись к обеду, забыв о происшествии, и мрачно обсуждая начало войны. Никто особо не беспокоился насчёт опасности, после первого боя стало очевидно, что люди нам не противники, но всё равно приятного было мало.
Я, уже безо всякого аппетита принялся доедать пюре. Может быть, всё дело в общем напряжении, а может быть, я действительно даю команде чересчур много воли? Вот что это сейчас было? Ничего смешного, а все ржали как какие-нибудь батарианцы. Даже я не удержался...
Залпом выпив стакан курбага (напиток из вьющегося растения с Палавена, по своим свойствам близок к человеческому чаю, но употребляется холодным, прим. автора), я отнёс посуду к распределительному столу и вышел в коридор.
Тут же из-за угла появился Калам Сакариан. Едва завидев меня, он торжествующе улыбнулся и быстро подошёл ближе.
— А я как раз тебя искал.
— Слушай, я вообще-то хотел немного поспасть, — я попытался отвертеться от разговора. В голове всё ещё, хоть и слабее, мелькали картины виденного в трущобах, и очень не хотелось, чтобы кто-то ещё и расспрашивал меня об этом. На самом деле, сна почему-то не было ни в одном глазу.
— Я хотел сказать, что у нас там спарринг намечается, может, хочешь размяться? — ответил Калам.
Хитрец! Знает ведь, что я никогда не смогу отказать себе в удовольствии опрокинуть нескольких десантников. Должность капитана корабля была что называется «сидячей», и я испытывал недостаток движения. Так и в Тируса к пятидесяти годам можно превратиться. Да и спарринг — это лучший способ сбросить напряжение, как раз то, что мне сейчас нужно.
— Ну ладно, пойду, — я сдался безо всякой борьбы и первым направился к лестнице. Я ожидал, что по пути Калам продолжит разговор, начатый в космопорту, но он молчал. Только когда мы спустились на четвёртую палубу, Сакариан сказал:
— Да расслабься ты, не собираюсь я ничего выпытывать. Гирт мне рассказал, где вы побывали. Не понимаю, чего ты так разволновался. Помнишь, как мы летали на Омегу? Там раз в пять хуже было.
— Так это Омега, а здесь — наши миры. Стоп! — Калам уже открыл рот, собираясь начать читать мне лекцию о бедности и богатстве, но я прервал его. — Я и сам прекрасно всё понимаю, но несмотря на это — неспокойно мне...
— Пффф, — фыркнул он. — Ладно, закрыли тему. Ты мне лучше скажи, что ты думаешь об этих «людях».
— Ну а что я думаю? Я точно также слушал Десоласа, как и ты. И пока что его слова подтверждаются. В развитии они сильно отстают от нас, но могут ощутимо укусить. А в остальном... Хоть Десолас ещё тот мерзавец, но какой ему смысл врать сейчас?
— Да, в общем — никакого.... Интересно, а как они вообще выглядят, эти люди?
— Чего не знаю, того не знаю. С виду в их кораблях ничего особенного нет.
— При чём тут корабли? Вот сбросят мою команду на эту «Шаньси», тогда и увидим. Может быть, они склизкие, зелёные и левитируют в любую погоду... — ухмыльнулся Калам. — А если серьёзно — мне кажется, что люди гуманоиды.
— Почему это?
— Не знаю, наверное, так психологически проще. Я вот не представляю себе ханара или элкора управляющего боевым кораблём или стреляющего из автомата...
— А как же рахни? — напомнил я.
— Рахни... Да я про них вообще ничего не знаю, кроме того что это жуки, с которым азари и саларианцы воевали две тысячи лет назад.
— Говорили же тебе — учи историю, двоечник, — сказал я с превосходством.
— Ты смотри, сейчас же спарринг будет. Придёться тебе ответить за «двоечника», пай-мальчик, — скорчил Калам деланно коварное лицо. — И биотика тебе не поможет!
— Ну-ну, посмотрим, — протянул я. Мы уже были на четвёртой палубе, и Калам, не теряя времени, прошёл в тренировочный зал, а меня задержал начальник арсенала:
— Капитан Вакариан, разрешите обратиться? — отдал честь виндир-офицер.
— В чём дело?
— Я сейчас начал проверять новые амортизаторы для снайперских винтовок, которые нам загрузили на верфях — так они все до единого бракованные!
— Напишите рапорт, потом я отправлю. А сейчас поставьте старые детали.
— В том то и дело, капитан, что старые мы оставили на верфях за ненадобностью!
— Что?! — нахмурился я. — То есть, десант фактически лишился снайперских винтовок?
— Да, капитан, — почти в отчаянии подтвердил виндир-офицер. — Без компенсаторов отдача будет ломать плечи солдатам...
Что ж такое-то сегодня? Сначала с продуктовым довольствием промашка, теперь это... Прямо интендантский заговор!
— Вот что, виндир-офицер... Как только с третьей эскадрой прибудет транспорт снабжения — сразу же отправляйте запрос, а лучше сделайте это сейчас, если бракована целая партия компенсаторов, на остальных кораблях может быть такая же проблема.
— Так точно, капитан, извините за беспокойство, — немного успокоился начальник арсенала и удалился к себе.
Дверь тренировочного зала открылась, и оттуда выглянул Калам:
— Давай быстрее, мы уже начали. Раздевалка там, — указал он рукой и снова скрылся за дверью.
Через две минуты я, переодевшись в один из запасных комплектов лёгкой униформы, вошёл в зал. Все тренажёры и боевые симуляторы были сдвинуты к дальней стене просторного помещения, а двадцать туриацев сидели на низких длинных скамейках.
Десантники уже давно привыкли, что их спарринги посещает капитан корабля, и никто не удивился, все только отдали честь. Я присел на край ближней к двери скамьи и стал с интересом наблюдать за ходом первой схватки.
Двое рядовых двигались по кругу, временами совершая короткие выпады. Пока что не преуспел ни один. Оба осторожничали, выжидали момент. Лица десантников были сосредоточены, но умело скрывали эмоции. Это уже скорее психологическая борьба.
И вот — один не выдержал и пошёл ва-банк. Неудачная подсечка завершилась падением на бок самого атакующего, и победитель спокойно сумел обездвижить его, уперев колено в позвоночник и придавив руки.
Подобным образом повторились ещё несколько схваток, пока не настал черед побеждавшего все эти разы рядового, выйти против пирагита Найлуса Крайка. Его назначили на «Кабран» совсем недавно и до этого я видел Найлуса максимум один-два раза.
Его лицо, почти полностью покрытое белыми узорами, выдавало уроженца Палавена. Зелёные, холодные глаза вызывали какой-то внутренний трепет. Крайку было всего двадцать лет, но я каким-то шестым чувством ощущал, что пирагит далеко пойдёт.
Он сразу же не позволил навязать себе тактику противника и безо всякого выжидания совершил бросок, перешедший в перекат. Оппонент потерял равновесие и едва не упал, а Найлус, легко проскользнув под кулаками, ухватил его за гребень и швырнул на пол. Ощутимо приложившись головой, рядовой едва не потерял сознание и сдался.
В каждом последующем сражении Найлус Крайк выбирал новую тактику и неизменно побеждал. Но, в конце концов, когда пирагит уложил на лопатки добрую половину присутствующих, он попросил передышку и предоставил ринг новым соперникам.
Нет, как он двигался! Ни одного лишнего движения, всё рассчитано заранее, по чётко определённому плану. Был быстр как молния и одновременно сохранял ледяное спокойствие. На лице Найлуса не дрогнула ни единая пластина, я сразу обратил на это внимание. Прирождённый рукопашник. Надо будет намекнуть Каламу, чтобы тот присмотрелся, как будет действовать Крайк в настоящем бою. Если отличиться, то не за горами новое звание...
Решим, что пора и мне вступить в схватку, я встал против здоровенного солдата, который был шире меня в плечах и выше на целую голову. Сначала он немного смутился, что ему придёться драться против капитана, но быстро совладал с собой, приняв боевую стойку.
По правилам подобных боёв использование биотики не запрещено, но я всё же старался не применять её. Только если ситуация станет совсем безнадёжной. В конце концов, эти парни прошли специальное обучение рукопашному бою, они были куда подготовленней меня. Сражаться на равных помогала только биотика. И я ведь не какая-нибудь десантница-азари, знаком только с основными приёмами, такими как бросок, подъём, деформация и, если очень постараться, стазис.
Мой противник сделал обманное движение рукой, и неожиданно ударил коленом с разворота, но я успел отпрыгнуть назад. Он рванул за мной, попытавшись произвести захват. Присев, я резко подсёк громиле ноги, но пирагит устоял, причём успев засветить мне в нос. Этот удар, нанесённый из всех сил, буквально выбил из меня дух, опрокинув на спину. Чувствуя, как на лице разгорается нестерпимое жжение, я увидел над собой массивный силуэт противника. Он уже хотел придавить меня к полу, закрепив свою победу, но я успел собрать достаточно сил.
Выбросив правую руку вверх, я буквально каждым нервным окончанием ощутил, как из тела струится синее сияние, окутывающее меня словно туман. С удивлённым криком, мой противник воспарил над полом, медленно поднимаясь к потолку. Конечности перестали его слушаться, но он успел крепко ухватить меня за одежду одной рукой и теперь не отпускал. Я начал взлетать вместе с ним. Но мои руки были свободны. Больно вывернув его кисть, я сумел вырваться и встать на ноги, в тот момент, когда пирагит рухнул животом вниз. Мне оставалось только не дать ему подняться. Прижатый к полу, в неудобной позе, громила долго сопротивлялся и сдался только тогда, когда у меня уже были на исходе все силы.
— Ну, вы даёте, капитан, — проворчал он, поднимаясь. — Чуть пальцы мне не сломали, — пирагит потряс рукой и уступил место следующему. Это был Калам.
Краем уха я услышал, как десантники вполголоса спорят, кто же выиграет. Один из них даже начал принимать ставки. И судя по всему, несмотря на эффектную победу, ставки были далеко не в мою пользу. Неудивительно, за всё время службы я сумел одолеть Калама ровно два раза, в то время как он меня — десятки. Такие опытные специалисты как Калам Сакариан хорошо знали, как не дать биотику использовать свои способности. Я слышал, что в его «учебке» был особый курс, где их тренировала десантница-азари.
— Значит — двоечник? — ухмыляясь, едва слышно произнёс Калам и слегка присел, выставив вперёд одну руку, а вторую заведя за голову. Ширмалок! Да скольким же приёмам он обучен? Этот я вижу впервые в жизни.
— Не будешь же ты отрицать очевидное, — пожал я плечами и убрал одну руку за спину. Я не собирался таким примитивным способом пытаться незаметно набрать силы для биотики, это был обман.
— Только по «Истории Галактики», — всё также тихо возразил Калам и, едва перебирая ногами, в полу присяди двинулся на меня. Похоже, что он клюнул на уловку.
Калам бросился влево, а затем сразу же вправо, не давая мне нацелить биотический удар, после чего резко сократил расстояние между нами и одной рукой потянулся к моему заведённому за спину запястью, а кулаком второй метя в лицо. Когда же я ударил по колену, пропуская его мимо себя и уворачиваясь, Сакариан был ошеломлён — его провели. Он попытался взять меня на прогиб и перекинуть через себя, но забыл, что у меня длинные руки. Удар в живот испортил его планы, а когда я оттолкнул его, намереваясь уже по-настоящему использовать биотику, Калам всё-таки применил свой коронный прыжок в развороте. Его нога впечаталась мне в грудь, а «бросок» отправил Сакариана в полёт к ближайшей стене.
Со всех сторон раздались возгласы удивления — это десантники, ждавшие победы командира, не могли поверить своим глазам: рикт-офицер Калам Сакариан пребывал в глубоком нокауте, а я, потирая грудь, спокойно поднимался с пола, с глазами, горящими радостным огнём победителя.
Когда я привёл Сакариана в чувство, тот несколько раз помянул Селмакса, пытаясь подняться. Потом вымученно улыбнувшись, произнёс:
— Двоечник, так двоечник...
Я уже думал, что спарринг окончен и все сейчас будут расходиться, когда неожиданно вперёд вышёл Найлус Крайк. Даже Калам удивлённо посмотрел на него, ведь по уровню подготовки пирагит не мог сравниться с ним самим, только что поверженным. Но Найлус продолжал, как ни в чем не бывало, ждать моего согласия. А мне ничего не оставалось, кроме как принять вызов.
Встав на середине помещения, мы несколько секунд внимательно смотрели в глаза друг другу, каждый выбирая тактику. За это время десантники успели снова сделать ставки. На этот раз они были в мою пользу, вот только это не придавало никакой уверенности. Взгляд Найлуса Крайка пробирал до костей, и я поймал себя на мысли, что вовсе не хочу вступать с ним в бой.
Прозвучала команда к началу и Крайк в это же мгновение сделал свой ход. Изогнувшись каким-то немыслимым образом, Найлус прыгнул, одновременно ударяя меня коленом в живот, и хватая за плечи. Не успел я опомниться, как он оказался у меня за спиной и, вывернув обе руки, попытался повалить на пол. Но не тут-то было: я успел ударить головой. Точнее, гребнем, который, чиркнув по скуле пирагита, заставил его отвлечься.
Вывернувшись из захвата, я начал наносить боковые удары один за другим, но Крайку удавалось блокировать их. Я продолжал наступать, потихоньку готовя силы для биотического удара, и так увлёкся, что позволил Найлусу перехватить мою руку и потянуть на себя.
Получив по носу уже второй раз за полчаса, я почувствовал, как по лицу струится кровь. Вязкие синие капли срывались с подбородка, падая на униформу и пол. По правилам, как только дело доходит до крови, бой тут же останавливают, никому не нужны травмы перед настоящим сражением. Но я, да и Найлус, тоже, решили идти до конца и, опередив Калама, который уже хотел крикнуть «Стоп!», я снова применил «бросок»... И тут же пожалел об этом — Найлус успел отвести мою руку вниз. Весь заряд биотической энергии пришёлся в пол, подбросив пирагита вверх. Но он не растерялся. Острое колено Найлуса, летевшее прямо в мой лоб было последним, что я видел, перед тем как отправиться в нокаут.
Я пребывал без сознания всего пару секунд и, открыв глаза, увидел, что надо мной столпились все десантники, собравшиеся в тренировочном зале. Здесь же был и Найлус, выражение лица, которого выражало опаску. Ну, разумеется, никому из них не хотелось лишиться капитана перед важным боем. А уже стать причиной этого и подавно...
— Всё в порядке, — держась за челюсть, я без посторонней помощи поднялся на ноги. — Отличный удар, пирагит, — настал мой черёд признавать поражение.
Подумать только, откуда этот двадцатилетний юнец набрался такой выдержки и мастерства? Словно угадав мой вопрос, Найлус сам ответил:
— В училище я был в группе, которую тренировал рикт-офицер Жораваст.
— О, тогда ясно... — протянул я. О Жоравасте на флоте ходили легенды. Поговаривали, что он однажды смог без оружия завалить десятерых кроганов. А если отбросить всю шелуху и слухи, то Жораваст был просто непревзойдённым рукопашником. Да и стрелком тоже. Из дробовика рикт-офицер на спор перебивал ствол дерева одним выстрелом. Ему даже прочили назначение в СПЕКТР, но Жораваст по каким-то причинам подался в учебный центр на Палавене, где работал и по сей день. Счастливчики, попавшие в его группу, как правило, отличались уровнем подготовки, на порядок превышающим всех остальных выпускников.
— Спарринг окончен, всем разойтись, — прервал затянувшееся молчание Калам.
Десантники потянулись в раздевалку, бурно обсуждая сегодняшние схватки. В тренировочном зале остались только мы с Сакарианом.
— Крепко он тебя, — задумчиво сказал Калам. — Кстати, похоже, что мне повезло: весь отряд совершил неплохое пожертвование в мой скромный бюджет, — он помахал пачкой орасатов (турианская валюта, выпускающаяся в бумажном виде, прим. автора).
— Ты что, ставил на Найлуса? — догадался я. И, кажется, только он один, учитывая толщину пачки с деньгами. Интересно, это Калам из вредности, или действительно заметил в Крайке то же что и я?
— Ну не мог же я ставить на турианца, который только что чуть не размазал меня об стену, — продолжал разглагольствовать Калам, даже не подозревая, что ответил на ещё не заданный вопрос.
Многозначительно усмехнувшись, я присел на скамью.
— А чего это ты так улыбаешься? — подозрительно спросил Сакариан. — Думаешь, что если победил меня в этот раз, так я теперь признаю в тебе непобедимого Духа? Жди следующего спарринга! — он пригрозил мне пальцем.
— Если, он вообще когда-нибудь будет, — потёр я ладонью челюстную пластину. — Война всё-таки...
— Так, отставить, господин писсемист, — Калам хлопнул меня по плечу. — Пошли лучше переодеваться, вроде этот табун уже схлынул.

...

Войдя в БИЦ, я тут же заметил штурмана Сайкруса в лёгкой униформе, задумчиво стоящего у одного из обзорных «окон». Странно, сейчас же не его смена... Сам я зашёл сюда перед тем как лечь наконец спать, только для того чтобы проверить всё ли в порядке, а форз-офицер здесь уже явно давно.
Сначала я выслушал доклад о том, что всё в порядке от штурмана второй смены, который нёс вахту у ПКУ, а потом подошёл к Сайкрусу.
Когда тот обернулся на звук шагов и увидел меня, отдав честь, я сразу заметил, что штурман тоже давно не спал и теперь отчаянно борется со сном. Пластины на лбу, повинуясь мышцам, почти наполовину прикрыли глаза, прерывая две красные линии рисунка на лице, а челюстные пластины были крепко прижаты к скулам.
— Капитан? — уставшим голосом поприветствовал меня Сайкрус.
— Что вы здесь делаете, форз-офицер? — поинтересовался я, становясь рядом и разглядывая яркие созвездия через обзорный экран. Нет, никогда не понять тем, кто не бывал в космосе, насколько прекрасны эти звёздные россыпи... — Шли бы лучше отдыхать.
— Неспокойно мне, — ответил штурман. — Всё кажется, что люди сейчас нанесут ответный удар, как раз когда я буду спать. И мысли всякие в голову лезут, — потёр лоб Сайкрус. — Знаете, капитан, о разгерметизации, перепаде давления, удушье...
— Бросьте, Сайкрус. Вы ведь уже много раз бывали в бою.
— В бою-то оно отступает на задний план и забывается, — мрачно сказал форз-офицер. — Не до этого. А когда есть время на размышления, просто как приступ накатывает, не могу спокойно спать.
Надо же, какие куциклы у него в голове водятся. Отличный, исполнительный офицер, а в перерыве между сражениями нервничает как новичок. И это вполне нормально, обычно операции заканчиваются быстро, ещё ни разу за всё время моей службы не было такого, чтобы эскадра воевала дольше суток. Мне и самому не спокойно, но не до такой степени. Впрочем, ничего, скоро Сайкрус привыкнет.
— Выкиньте всё это из головы, форз-офицер, — решительно произнёс я. — Завтра вы нужны мне выспавшимся и полным сил, люди просто так не сдадутся. А сейчас ничего не бойтесь, разведка ведь не дремлет. Идите лучше спать, — Сайкрус в нерешительности нахмурился и я добавил. — Это приказ.
— Есть, капитан, — более спокойным голосом отозвался штурман и, в последний раз оглядев помещение БИЦ, отправился восвояси.
Я тоже не заставил себя долго ждать и, проведав вторую смену пилотов, спустился в свою каюту.

...

Проснулся я от странных звуков, доносящихся из коридора. Как-будто, гигантский журкан ползет мимо двери. Встав с постели, я понял, что корабль движется. Ядро периодически посылало плавные импульсы, а двигатели мягко вибрировали, это чувствовалось даже здесь.
Ничего не понимая, я включил свой капитанский инструментрон и попытался связаться с БИЦ. В ответ — только тишина и какое-то странное шуршание. Молчало и машинное отделение. Даже ВИ не отзывался на сигналы.
Да что же это?! Если судить по времени, до отлёта группы ещё четыре часа. Что могло случиться? И почему меня не известили?
Сразу вспомнился Сайкрус с его опасениями насчёт контратаки людей. Но это не похоже на нападение...
Я быстро натянул форму и выглянул в коридор. Там царил полумрак — работало аварийное освещение, хотя с виду всё было как обычно. Лишь пройдя несколько шагов, я понял, что здесь не так: не было слышно голосов из кают-компании, не было извечной суеты на камбузе, царила полнейшая тишина, нарушаемая только тем самым звуком — склизким ползанием где-то вдалеке огромного моллюска-журкана. Я, ведомый нехорошим предчувствием, заглянул в один из кубриков.
Ширмалок! В кубрике никого не было, только расстеленные кровати, да свет дежурной лампы...
Я проверил ещё несколько комнат и везде было одно и тоже. Как-будто, все встали и в одно мгновение ушли. Но куда? Неужели, люди напали, и свободный персонал бросили на замену погибшим? Нет, бред. Меня бы сразу выдернули из постели, орали бы сирены, не было бы так, Селмакс побери, тихо!
На всякий случай, вытащив из кобуры свой табельный пистолет, я снял его с предохранителя и двинулся дальше по галерее.
Спустившись по лестнице в кают-компанию, я обнаружил, что и она пуста, а на столах стоит брошенная посуда, а из кухни доносится запах пережаренного мяса. Тишина и пустота начинали давить со всех сторон. Я нервно сглотнул и сжал покрепче рукоять пистолета.
Решив не пользоваться лифтом, я двинулся к межпалубной лестнице, почему-то опасаясь нарушать тишину. На лестничной площадке поскользнулся и едва не упал.
— Что за дерьмо? — прошептал я, присев на корточки и потрогав пол. Он был вымазан в какой-то слизи.
Поднявшись на верхнюю, орудийную палубу, я понял, что здорово ошибся с направлением. Чтобы попасть в БИЦ, находившийся на той же палубе, что и жилой отсек, не нужно было подниматься по лестнице.
«Почему я пошёл так?» — недоумевая, я вернулся обратно и открыл дверь в коридор, огибающий первое Ядро Массы, и по нему быстро добрался до холла перед БИЦ.
Слизи здесь было в несколько раз больше, и мне пришлось ступать очень аккуратно, чтобы не упасть. «Откуда здесь слизь?! И откуда она на той лестнице?», — я на знал что и думать.
Почти не удивившись, что у дверей в БИЦ нет часового, я с опаской приблизился к ним. Чмокающие звуки ползущего моллюска доносились прямо из-за металлической плиты.
Несколько минут борясь с нежеланием заходить туда, я, наконец, решился. Подняв перед собой пистолет, я нажал на голографическую панель перед створками. Они разъехались в стороны, и я онемел, когда увидел отвратительное зрелище, открывшееся передо мной.
Весь БИЦ был завален телами турианцев. Более того, все они увязли в той самой слизи, которая оплетала их и... похоже пробиралась внутрь. Приглядевшись, я увидел, что все турианцы знакомы мне: Штурман Сайкрус, пилоты Гарл Каноптус и Фёрти Шартис, Лонира Истрис, Калам Сакариан, повар Даскар, пирагит Гирт, Найлус Крайк, оператор Паскер и все остальные члены экипажа. Здесь была даже старшие офицеры других судов, в том числе гондир Тирус, форз-офицер Пирле, кирд-офицер Карстус и даже заргон Десолас. Все они были здесь, убитые и оплетённые слизью.
Ужас разрывал мой разум на куски, я уже практически ничего не соображал, а в голове вертелся один вопрос: «КАК?!!».
Хлюпанье раздалось снова. Я перевёл взгляд на центр помещения и увидел, что вокруг командирской платформы расположились какие-то существа. Больше всего они напоминали помесь огромных слизней с ханарами. Множество маленьких красных глаз было устремлено на меня, коготки по всей поверхности их тел непрестанно шевелились, а щупальца сжимали оружие неизвестной системы.
Я начал было отступать обратно в коридор, но один из них указал на меня щупальцем, издав неприятный рокочущий звук, и только тогда я заметил, знакомый силуэт на капитанской платформе. Турианец...
Он повернулся, и я узнал Воруса. Он тоже был оплетён слизью, но мог свободно двигаться, а глаза были такие же, как у непонятных существ.
— Это — люди, — произнёс он рокочущим басом, глядя не меня немигающим взором. — Пока вы все беспечно спали и отдыхали, они нанесли удар. Теперь, Иерархии придёться узнать, что не они самые сильные в Галактике, — Ворус издал кашляющий звук. — Я помог им, встал на их сторону и теперь выживу. И всем остальным расам стоит поступить также, если они не хотят умереть.
Когда Ворус произнёс последние слова, люди, оставляя позади себя дорожки слизи, двинулись на меня, поднимая оружие и размахивая рудиментами.
— Нет, нет, нет, нет, нет, НЕЕЕЕТ!!! — вне себя закричал я и начал стрелять по отвратительным тварям. — Подохните! — в коне концов, оружие, не нанеся людям видимого ущерба, перегрелось, и я отбросил его, не в силах больше шевелиться. И вот один из ужасающих силуэтов навис надо мной и, издав тот же неприятный звук, схватил щупальцами и разорвал на куски...

...

Резко открыв глаза, я сел на постели, пытаясь вдохнуть воздух. Нет, я не мог этого допустить! Невозможно!
Я выскочил в коридор, схватив пистолет. Прошла целая минута, прежде чем я облегчённо вздохнул, осознав, что это был всего лишь сон. Кошмар...
В кают-компании сидели несколько турианцев и, как ни в чём не бывало, беседовали, на камбузе гремели посудой, а освещение работало в полную силу. Двигатели явно заглушены.
Я постоял так ещё немного, слушая все эти привычные звуки, сейчас подобные лучшей музыке во вселенной и вернулся в каюту.
Нет, как это было реалистично и... ужасно. Я вздрогнул, припоминая увиденное во сне.
Неужели чудовищное напряжение последних суток выплеснулось таким образом? Ну вот, а ещё что-то там думал о Сайкрусе... Хотя кто знает что ему сейчас снится.
Я натянул мундир и спустился кают-компанию, не в силах больше заснуть, тем более что до времени прибытия третьей эскадры оставалось всего полтора часа.