Металлическая переборка за спиной передавала вибрацию корпуса шаттла, заставляя нервничать. Тряска усиливалась с пугающей скоростью. Двигатель взвыл, словно заявляя, что работать его заставляют в ужасных условиях. Гул ветра, который бил в стену, блокировался внешней звукоизоляцией, но постоянные колебания шаттла из стороны в сторону позволяли предположить о его силе.

Неожиданно, на панели управления загорелось предупреждение, и мгновением позже в боковой громоотвод ударила молния. Мигнуло освещение, шаттл едва не завалился на бок. Пилот, привычный к этому безобразию, лишь поморщился, а пассажиры — три человека и саларианец разразились руганью и, чтобы не упасть со своих мест, ухватились кто за что.

— Проклятье! — один из людей, чей лоб перечёркивал кривой шрам, только что ударился этим лбом о подлокотник своего кресла. — ты можешь вести это корыто ровнее?

Пилот, турианец в сером бронекостюме, просто проигнорировал его слова, но когда человек со шрамом продолжил ругаться, огрызнулся:

— Давай ты сядешь за штурвал, а я посмотрю, как далеко улетишь. Кстати, надеюсь, ты не забыл, что ты здесь пока никто и запросто можешь быть уволен, вот только «уволить» тебя могут прямиком за борт.

Человек примолк. Вот уже неделю он терпел то, что у них отобрали всё оружие и снаряжение. Постоянные пересадки с корабля на корабль и полная изоляция от внешнего мира не способствовали хорошему настроению. Даже предположить где они теперь не представлялось возможным, а уж выбраться и подавно. Впрочем, те, кто предложил работу, лишь туманно намекали о том, что это охрана одного объекта, но вот находиться там придётся долго и без связи с окружающим миром. Однако размер зарплаты очень впечатлял, и отказаться было тяжело.

В соседнем кресле от человека со шрамом сидел другой, лет тридцати и задумчиво созерцал собственные ботинки. Этого человека звали Дерек Фроузе, выходец из молодых колоний систем Терминуса, он сбежал с родной планеты в девятнадцать лет и прибился к наёмникам, а уж после попал на элизиум, где осел и стал вести более-менее стабильный образ жизни. После пяти лет активной работы в службе охраны правопорядка в одном из крупных городов, он перешёл кому-то дорогу, поймав огромную партию красного песка в порту и его, не задумываясь, занесли в чёрный список. Однако таинственные наниматели вышли на него в это же время и пообещали за работу по охране большие деньги, а также то, что место работы очень далеко и для его врагов недосягаемо. После того как Дерек с трудом пережил первое покушение, едва не заработав разрывную пулю в живот, он сразу согласился и в итоге оказался здесь. Сопровождающий, который посадил его на грузовой корабль, обещал, что это будет последняя пересадка. И правда, — по манёврам вскоре стало понятно, что корабль входит в атмосферу какой-то планеты, однако когда в пассажирский отсек, где уже были собраны всё трое людей и саларианец, пришло сообщение о том, что корабль проходит грозовой фронт, появился ещё один курьер. Он назвал пароль и через стыковочный шлюз отправил четвёрку на шаттл и вот уже полтора часа они тряслись здесь, так и не выходя из грозового фронта.

Из размышлений Дерека вырвал низкий голос турианца:

— Готовьтесь, сейчас ваша долгая «туристическая» поездка завершится. Через три минуты стыковка, — боковые пластины на челюсти турианца шевельнулись, и он опять повернулся, за высокой спинкой пилотского кресла виднелся лишь головной гребень.

Движение замедлилось, гул двигателя почти стих. Шесть пальцев на руках пилота быстро касались панели управления. Как видно, настал самый ответственный этап полёта. Неожиданно шаттл выровнялся, исчезла вибрация, через мгновение в оба борта что-то ударило, движение прекратилось.

Человек со шрамом быстро встал, порываясь открыть двери, но пилот рявкнул на него, чтобы сидел на месте. Через некоторое время турианец, прослушав чьё-то сообщение, удовлётворённо кивнул и, нажал что-то на панели управления. Зашипел сжатый воздух, два поршня откинули створку вверх, и показалась часть ангара, в котором находился шаттл. Стены тёмно серого цвета, местами коричневые элементы конструкции, вот и всё, что было видно

— Ну, чего ждёте? Вы ведь так рвались наружу, — усмехнулся турианец и, отключив панель управления, он первым спрыгнул на пол ангара. Остальные последовали за ним, гадая, прибыли они, наконец, на место, или это очередной перевалочный пункт?

Фроузе первым спрыгнул на пол и, освободив место остальным, огляделся. Шаттл стоял в углу и по-прежнему загораживал большую часть ангара. Сама машины была закреплена на двух мощных направляющих.

Как только все пассажиры «сошли на землю», с обеих сторон от корпуса шаттла показалась охрана. Пятеро пехотинцев, сжимавшие в руках штурмовые винтовки м-8, направили на прибывших своё оружие и велели оставаться на месте. Они были облачены в такие же бронекостюмы, как и пилот, головы закрывали глухие шлемы. По телосложению было очевидно, что это люди. Фроузе, как и приказали, замер, положив руки на затылок, а вот человек со шрамом отказался, но получил тычок под рёбра и нехотя повиновался. Ещё один саларианец в снаряжении инженера залез в шаттл и начал водить инструментроном во всех углах, видимо обыскивая.

Пилот тем временем за руку здоровался с другим турианцем, который держался как командир.

— Всё в порядке, — из люка шаттла высунулся инженер.

Командир удовлётворённо кивнул и приказал прибывшим:

— Все живо на досмотр и идентификацию личности.

Краем глаза Дерек заметил, что из грузового отсека их шаттла, который был в четыре раза крупнее пассажирского, две лапы-погрузчика вынимали и ставили на транспортную платформу большие контейнеры.

Под конвоем их провели через ангар, в котором находилось ещё не менее дюжины летательных аппаратов самых разных типов. Здесь были даже три саларианских перехватчика. Возле некоторых аппаратов трудились механики. Точнее сказать, парочка механиков надзирала над роботами и автоматическими механизмами.

После процедуры идентификации личности, которая чем-то напоминала дезинфекцию на боевых кораблях, командир, наконец, приказал своим подчинённым убрать оружие и изобразил что-то похожее на дружелюбную улыбку. Получилось у него неважно, вышла скорее гримаса, словно у турианца заболели зубы.

— Меня зовут Кроунс, — представился он, — я начальник службы безопасности и с сегодняшнего дня вы поступаете в моё распоряжение. Все дополнительные инструкции получите от руководителей своих секций, — Кроунс раздал каждому планшет с личными данными и местом приписки, — проводите их, — поручил он своим подчинённым.

Шагая вслед за пехотинцем, Фроузе с интересом оглядывался, но ничего интересного кроме длинных коридоров со стенами преимущественно тёмных цветов и контрольно-пропускных постов охраны вблизи ангара не было. Видимо, каждому из прибывших досталась своя секция, потому что остальных повели по другим коридорам.

...

Динамик, закреплённый где-то на потолке, начал издавать однообразный, протяжный, омерзительный звук, который заставлял внутренне сжиматься и прогонял сонливость начисто.

Нехотя оторвав голову от подушки, Дерек прошипел что-то злобное сквозь зубы, сел на постели и, дождавшись, когда звук стихнет, в два шага преодолев пространство каюты, вдавил пальцем кнопку на стене, и дверь в санузел скользнула в сторону. Совершив утренний моцион, он, заметно посвежевший, вышел обратно в каюту и начал одеваться. Натянув последний элемент серой униформы, Дерек окинул взглядом убранство своего жилища. Все место здесь занимали кровать и стол с терминалом. В стенной нише хранился скудный набор одежды и некоторые необходимые вещи. Фроузе помотал головой, окончательно прогоняя остатки сна, и вышел в коридор. Дверь он запирать не стал, сопровождающий два дня назад сказал, что всё равно каждый день будет обыск, а воровство тут у них не принято — наказание за это одно — за борт. А ведь это ясно указывает на то, что они не на твёрдой земле, а на какой-то станции. Но ведь шаттл так и не покинул грозового фронта, каким же образом они оказались на крупной станции или корабле? Да и о том, что происходит снаружи он так и не узнал, никаких иллюминаторов здесь не было, также как и обзорных площадок. Свобода передвижения была ограничена блоком его секции и местом дежурства.

По обе стороны коридора тянулись каюты тех, кто работал с ним в одной секции. То и дело двери-диафрагмы открывались и из них появлялись сослуживцы. Люди, саларианцы, турианцы, азари даже несколько батарианцев. Начальство явно не страдало ксенофобией.

Все они направлялись туда же, куда и Дерек — к пищеблоку. С распорядком тут было строго — не успел на завтрак, значит, остаёшься голодный. В первый день это место походило на тюрьму. Строгий режим, ограниченное пространство, каюты, словно камеры, лимит использования воды.... Но это только поначалу.

Миновав несколько коридоров и один КПП, Фроузе оказался на пороге пищеблока. Хоть и обставлен он был достаточно скупо и максимально эргономично, но питание было отличное. В начале своей работы на элизиуме он едва ли мог себе позволить так питаться, не говоря уже про колонию, где провёл всё детство.

Подойдя к стойке, за которой работала на обслуживании молоденькая, улыбчивая азари, Дерек взял поднос с завтраком и сел за один из свободных столов. Сняв крышку с тарелки, он обнаружил под пеленой повалившего пара яичницу с беконом, гренками и какой-то зеленью. В придачу были пакетики с растворимым кофе и чаем, небольшой тюбик с соусом и нормальные металлические вилка с ножом. На элизиуме в столовой полицейского отделения давали овсяную кашу, стакан молока и пластиковую ложку.

Дерек начал бодро орудовать вилкой, но через несколько минут за его стол сели два что-то быстро тараторящих саларианца, совершенно не обращая на него внимания и не спрашивая разрешения. Впрочем, здесь это было в порядке вещей, однако Фроузе всё же не преминул узнать, чем питаются инопланетяне. У них в тарелках была какая-то зелено-красная смесь. Представителей других рас, конечно, кормили не яичницами, а тем, к чему они привыкли. Последнее же, четвёртое, место занял человек. Это был Виктор Таранов. Его Фроузе знал, Виктор эти два дня дежурил вместе с ним на КПП№ 16, но в этом месте он жил уже три года. Вместе с ними на посту были турианец и азари, и закономерно, что дерек, всю жизнь почти не сталкивавшийся с инопланетянами, общался пока только с Тарановым. Он много рассказал ему про окружение и порядках, но на вопрос: «что же это за место?», — отвечал уклончиво. «сам увидишь», — и всё тут.

— Здравствуй, — Фроузе пожал Виктору руку.

— Ага, привет, — собеседник начал быстро поглощать еду, прихлёбывая кофе, — чего копаешься? Чем быстрее сегодня начнём, тем быстрее отдых.

Наткнувшись на непонимающий взгляд Дерека, Виктор вспомнил, что говорит с новичком:

— Тебе что, командир секции не сказал? Режим дежурства у нас: два дня на КПП, а каждый третий день — внешний обход.

— Какой ещё внешний обход? — Фроузе был сбит с толку.

— Сам увидишь, — загадочно улыбнувшись, также как и на всё вопросы об этом месте, таранов продолжил поглощать яичницу. Пожав плечами, Дерек последовал его примеру.

...

Застегнув последнее крепление на бронекостюме и, закрепив за спиной штурмовую винтовку и пистолет на поясе, держа в руках шлем, Фроузе вышел из раздевалки в общую комнату. Здесь те два дня начальник секции отправлял всех на посты и принимал отчёты. Сейчас уже все отправились по местам, остались лишь таранов, и ещё трое (саларианец, ещё один человек и азари), не считая командира секции. Он наказал всем беречь новичка, то есть Дерека, и ушёл. Как видно свою задачу знали все присутствующие.

Группа, игнорируя просьбы Фроузе, наконец, объяснить, в чём дело, миновала длинную череду коридоров и оказалась в шлюзовой камере.

— Надеть шлемы, — велела командир группы, азари по имени Диара.

Опустив шлем на голову, Фроузе загерметизировал сочленения, тем самым превратив бронекостюм в скафандр. Зашипел воздух, перед глазами появилась закрытая крепчайшим стеклом щель забрала, оснащённого также и визором. Теперь Дерек видел всё, что происходит снаружи.

— Приготовиться, — произнёс один из саларианцев, стоя перед пультом на стене. В этих шлемах саларианцы очень смахивают на тех самых инопланетян из древних фантастических фильмов времён второй половины двадцатого века. Диара кивнула ему, и один из трёх пальцев коснулся голографической панели, набирая код, запрашивая подтверждение.

Четыре тяжёлых поршня ушли в пол и створки двери разъехались в стороны. Через фильтры шлема пробился оглушительный свист. Поток ветра ворвался в шлюзовую камеру, и от неожиданности Дерек отступил на пару шагов и прищурился, пытаясь разглядеть, что же там такое снаружи и.... Не увидел ничего кроме облаков грязного, тёмно-коричневого и серого цветов, проплывающих мимо с довольно приличной скоростью.

— Внимание, включить магнитные усилители! — прозвучал в шлеме голос Диары. Неплохая идея, учитывая силу ветра. Подняв руку и, отдав компьютеру приказ через инструментрон, Фроузе подключил те самые магнитные усилители, расположенные в покрытии подошв. Они усиливали сцепление с полом, но, увы, использовать такие устройства приходилось редко, ведь с любыми не металлическими поверхностями они, конечно, работать отказывались.

Команда начала выбираться на площадку перед дверьми шлюза, и, пропустив всех, Дерек вышел последним из относительно безопасного пространства камеры. От открывшегося вида перехватило дыхание... Группа находилась, видимо, на мостках, расположенных на борту этого грандиозного сооружения. Сзади виднелись два огромных щита, или отражателя, или крыла, Фроузе даже не знал как назвать два наклонённых по отношению друг к другу и стоящими к корпусу перпендикулярно массивные конструкции. Больше всего они напоминали огромные, изогнутые секции солнечных батарей. Впереди было только тёмное, полное туч небо. Ещё ниже, впереди, отчётливо виднелись два крыла, вот это точно ни с чём не спутаешь.

Когда команда не без труда поднялась по комплексу лестниц и скатов, Фроузе начал осознавать, что это не станция, а огромный корабль — внизу была пустота, бездна, пропасть, скрытая облаками. Основную часть составлял длинный корпус. Корму было еще видно, хотя и с трудом, а вот носовую часть, из-за большого расстояний и различных конструкций на поверхности, различить было невозможно. Размеры просто поражали.... Четыре комплекса исполинских «солнечных батарей» крепились на далёкой отсюда корме. Корма, похоже, была шире носа. По обе стороны под днищем корабля виднелись два крыла, по сравнению с этими похожими на солнечные батареи конструкциями, казавшиеся маленькими, короткими и незначительными. Но окружение поражало вдвойне. Сильнейший напор ветра норовил сбить с ног — прямо в бездну. Ураган нёс с собой редкие частички какого-то мусора, или льдинок, впрочем, их было мало и угрозы они не несли. Своим носом корабль разрезал тёмные облака, как бы удаляясь от солнца, светившего в корму, чётко очерчивая контуры «солнечных батарей» и заставляя облака с той стороны светиться, будто туда прилепили сотни диодных ламп. Корпус под ногами едва заметно подрагивал, а внешние конструкционные элементы трясло под напором ветра и вибрации двигателя, к слову самого двигателя было не видно, то ли он находился под днищем, то ли вообще за батареями. Небо то тут, то там расчерчивали молнии.

Неожиданно, одна такая направилась в сторону корабля, а именно туда где стояли патрульные. Мысленно попрощавшись с жизнью, Дерек уже хотел было падать, закрывая голову руками, но товарищи по команде даже не удостоили молнию своим вниманием, хотя явно заметили. И точно — никакой опасности не было. Ослепительный электрический разряд, способный зажарить до хрусткой корочки элкора, ударил в выходящую метров на шесть вверх антенну и прошёл по ней до основания, где ярко светился накопитель. «да это же громоотвод», — догадался бывший полицейский и заметил, что таких «антенн» повсюду установлено довольно много.

— Ну, как ощущения? — подал голос по рации таранов.

— Пошёл ты! — беззлобно ответил Фроузе. — мог ведь предупредить, что мы живём на таком чуде техники.

В ухо грянул смех всей команды и Диара добавила:

— А это у нас, тех, кто совершает внешний патруль, вроде боевого крещения. Кстати, ты ничего так держишься, — Дерек увидел через прозрачное забрало её шлема, что Диара одобрительно улыбается, — были те, кто отказывался выходить даже из шлюза, приходилось переводить их на внутренние дежурства.

— И часто такие походы у нас будут? — поинтересовался Дерек.

— Ты, что ещё не понял? — два дня дежурства внутри, один день внешний обход — утром и вечером, — утро и вечер здесь конечно были условными, по общегалактическому времени. Как Фроузе уже понял, корабль, двигаясь вместе со штормовым фронтом, не покидал зону бури, и выглядело всё вокруг одинаково, что ночью, что днём. А иначе как объяснить, что за эти три дня буря не утихла или не осталась в стороне?

— Ладно, хватит болтать, — сказал один из людей, его фамилия была то ли Гайдер, то ли Гандер. — чем быстрее закончим осмотр, тем больше будем отдыхать до самого вечера.

Диара была явно не в восторге от того, что подчинённый подгоняет её, но он был прав. Сделав жест рукой, понятный всем как «за мной», она повела группу дальше. Фроузе заметил, что во время движения, один из саларианцев, техник, всё время направляет инструментрон по сторонам и записывает показания. Исправность внешнего оборудования, что ли, проверяет?

— И что, мы должны до вечера обойти всю эту махину? — ужаснулся на ходу Дерек.

— Нет, конечно, с нами одновременно работают ещё десять групп из других секций.

...

Направляясь в раздевалку вечером, когда опять настала пора идти на обход, Дерек размышлял о том, что служба здесь не так уж и плоха. Почти всё время между двумя обходами, он провёл в комнате отдыха, как и вся остальная команда. Комната была довольно большая и удобная. Там были даже растения (искусственные, конечно, но всё-таки!), Удобная мягкая мебель и различные развлечения, вроде большого экрана, на который транслировалось, правда, с опозданием в сутки, два интрогалактических канала. Были и иные «развлекалки», вроде вирт-кресла, мини бара с напитками, содержащими очень малый, но всё же процент алкоголя. Общение не запрещалось, разумеется, и, насколько понял Дерек, не возбранялись даже интимные связи. К слову он во время отдыха поближе познакомился с их командиром и сразу понял, почему те, кто рассказывал об азари на элизиуме (самих инопланетянок в крупнейшей земной колонии было крайне мало) так положительно отзывались об их красоте, грации и интеллекте. Дария оказалось довольно милой девушкой, и уже к вечеру Фроузе понял, что одна человеческая телевизионная программа, популярная у некоторой части населения Элизиума несла чудовищную чушь, а её руководители были шизанутыми ксенофобами.

Но Дерек не мог не оценить тонкое знание психологии их работодателей. Дефицит индивидуального пространства и комфорта в каютах, а также ограниченность свободы и тотальная слежка с полной отрезанностью от внешнего мира (любая связь запрещалась, да и доступа ни у кого кроме, наверное, босса — никто не знал кто это, его называли просто «босс» — не было) компенсировались хорошим питанием и отдыхом, а также более-менее свободным общением. Обеспечить всем и вся сотрудников на таком корабле было не возможно, а ограничить во всём — опасно, ведь и бунт может вспыхнуть. Удачный компромисс был найден и все довольны, да и жалование, которое будет копиться долгие годы работы здесь (к слову, никто ничего не знал о возможностях добровольного ухода с этой работы) сможет дать целое состояние. Но всё-таки подозрительно как-то.... Какой бы «золотой» бы ни была клетка, замкнутое пространство есть замкнутое пространство. Долго так выдержать невозможно, но факт — он видел работников, которые были тут уже по двенадцать-четырнадцать лет и выглядели вполне довольными жизнью. Да и самого Дерека с того момента как он поселился на этом корабле, плохое настроение посещало крайне редко. Было в этом что-то странное. Впору задуматься, а не используют ли их работодатели некие иные методы. Может быть гипноз? Или какие-то препараты в еде? Или нечто в химическом составе воздуха? Всякое возможно...

Главное не лезть на рожон. Таранов рассказал, что год назад один саларианец воспылал любопытством (а может кто-то неким невообразимым образом нанял его?) И решил узнать, что же собой представляет наш босс. Он пытался кого-то подкупить, кажется, из личной охраны руководства, но через неделю, во время сна, саларианца заперли в его каюте и просто пустили ядовитый газ. Вот так-то. Порой, конечно, возникают сомнения, — а отпустят ли тебя вообще с этой работы, или будешь вечно тут жить, охраняя «босса» пока не одряхлеешь, и тебя не отправят за борт. Таранов, правда, говорил, что тех, у кого закончился контракт (длиной в 15 лет, кстати) отправляли назад таким же способом, как и привозили. Хотелось верить.