Глава V: «Битва за Шаньси, начало»

Сопровождаемые голубыми сполохами, корабли сводной оперативной группы из трёх эскадр проходили через малый ретранслятор, на ходу выстраиваясь в боевой порядок. Впереди всех был грозный бронированный кулак — десять ударных крейсеров класса «Картуонис» (название хищников, часто встречающихся на планетах, основанных на декстро-аминокислотах, прим. автора). На флангах располагалось по артиллерийскому крейсеру, «Кабран» и «Вокерг», прикрывающие основную группу, а третий — «Гундаор» — с тыла. Сразу за ним степенно выстроились в ряд три корабля-носителя с закрытыми до поры ангарами. В тылу находились пять больших десантных кораблей, которые пришли вместе с третьей эскадрой. На них летел личный состав пятьдесят третьего отдельного корпуса мобильной пехоты вместе с тяжёлой техникой, необходимый для оккупации Шаньси. Замыкали построение пять лёгких крейсеров третьей эскадры класса «Накараг» (рептилии, обитающие на Инвиктусе, схожи с земными варанами, прим. автора), оберегая беззащитный десант.
— Поступают данные, — объявила Лонира и на трехмерной голограмме, висящей над ПКУ, начали вырисовываться схемы расположения сил противника. Наши сканеры и ЛАДАР-ы подтверждали данные, собранные зондами-шпионами.
Я наклонился в кресле, внимательно рассматривая схему. Как и говорил Десолас, все силы людей были сосредоточены на подступах к их колонии, Шаньси. В системе присутствовали и другие объекты, вроде заправочной станции на орбите газового гиганта, и небольшого поселения на поверхности крохотной ледяной планеты у края системы, но возле них не было никакого прикрытия. Либо поселения эвакуировали, либо людям действительно плевать на своих соотечественников.
К мелким объектам уже устремились по паре фрегатов для проверки и захвата, но основная масса наших сил, не меняя курса, направилась к Шаньси.
— Похоже, они решили дать нам один решающий бой возле планеты. Фронт на фронт, — сказал Сайкрус, указав на построение эскадр людей.
— Они уже поняли, что навалиться на нас всем числом — единственный выход, — уверенно заявил Фёрти по интеркому. — Их корабли уступают нашим по всем параметрам.
— Не расслабляться, — строго напомнил я. — Все помнят атаку их истребителей?
— Два раза один и тот же фокус у них не пройдёт, — уже менее уверенно возразил пилот.
После этого наступила тишина, нарушаемая лишь попискиванием аппаратуры и шумом двигателей, но это было ненадолго.
— «Кабран», вы возглавите атаку на орбитальные объекты и их прикрытие, — сообщил помощник Десоласа. — Курс «двадцать три»!
— Принято, выполняем, — оживился я, наблюдая, как на схеме зелёной линией прочерчивается траектория движения. Она огибала основной вектор атаки и вела прямо к ночной стороне планеты, где скрывался резерв людей, которые видимо, рассчитывали, что мы их не заметим. — Каноптус, ты слышал?
— Да, — более лаконичный ответ трудно придумать, но в этот раз напарник первого пилота воздержался от остроумных комментариев. Заработали маневровые двигатели правого борта, и крейсер встал на новый курс.
Вместе с нами от основной группы отделились три звена фрегатов, два «Картуониса» и несколько эскадрилий истребителей и перехватчиков.
— Построение свободное, — отдал я приказ и начал прикидывать цели для всех судов. — А это ещё что? — я неожиданно заметил четыре абордажных челнока, держащихся позади всех.
— Говорит виндир-офицер Шаркас, капитан Вакариан, нам приказано взять на абордаж орбитальную станцию, — быстро отрапортовали с челноков. Потом этот же голос добавил. — Личный приказ заргона Артериуса.
Странно... Десолас мог отправить туда абордажные команды с наших кораблей, а не посылать каких-то своих десантников. Что-то здесь не так. С одной стороны даже лучше — не пострадают мои турианцы. Но мотивы этого вряд ли благородны и мне это не нравится.
— Капитан, противник выслал несколько эскадрилий истребителей на перехват, — доложила Лонира.
Фёрти хмыкнул в интерком:
— И вот эти несколько эскадрилий надеются задержать нас?
— А что ты хотел? Выслать больше они просто не могут. Наши вот-вот пойдут в атаку.
— Всё равно глупо. С тем же успехом они могли приказать им взорвать свои ядра массы.
Фрегаты и наше собственное прикрытие из перехватчиков устремились вперёд, и всё было кончено за считанные минуты: большая часть истребителей попала под залп скорострельных твёрдотельных пушек фрегатов.
В этот же момент наша главная ударная группа атаковала силы людей. «Картуонисы» замедлили движение и начали обстрел из всех орудий. Артиллерийские крейсера напротив выдвинулись вперёд, уничтожая перекрёстным огнём фрегаты и эсминцы, чтобы не дать им повторить старую хитрость со сражением на линии огня.
Тем временем, словно рой потревоженных гардигул (маленькие ядовитые насекомые, обитающие преимущественно в экваториальных климатических зонах планет основанных на декстро-аминокислотах, прим. автора), наши истребители класса «Кинжал», торпедировали крейсера людей, выводя из строя двигательные системы.
Наши фрегаты, обойдя заслон из человеческих крейсеров, сбросили перед кораблями-носителями специальные контейнеры, которые моментально создали заслон из смертоносных самонаводящихся мин. Вражеские перехватчики, бросившиеся на подмогу крейсерам, нарвались прямо на это минное поле. А фрегаты в новом боевом заходе начали расстреливать ангары крупных человеческих носителей, лишая врага перезарядных баз и ещё не покинувшей нутро кораблей авиации. Запечатав больше двух третей всех ангарных ворот, корабли форз-офицера Пирле вступили в схватку с человеческими эсминцами, оттесняя тех к минному полю.
Носители людей, став почти бесполезными грудами дымящегося железа, начали натужно разворачиваться, чтобы отойти подальше от основного сражения, но наперерез им уже отправились три лёгких крейсера «Накараг», оставившие свои позиции вокруг десантных кораблей.
Между главными ударными силами обеих сторон всё продолжалась артиллерийская дуэль на значительном расстоянии. Но если наши «Картуонисы» всё время растягивали фронт, заключая врага в сферу, то люди напротив, сгрудились ближе, демонстрируя малый опыт в тактике космических боёв. Мешая друг другу, и не имея значительного пространства для манёвра, они вели огонь из всех орудий, чуть ли не задевая своих. Многие уже лишились кинетических барьеров и получали ужасающие, исходящие дымом рваные пробоины по всей поверхности корпуса.
Но, несмотря на все наши успехи, победа была далека, если не стояла под вопросом. Наша группа несла ощутимые потери: авиация проредила свои ряды не меньше чем на половину в схватке с вражескими перехватчиками у бортов человеческих кораблей; артиллерийский крейсер «Гундаор», теряя последние проценты мощности щита, героически пытался перекрыть фрегатам людей путь к нежным телам десантных судов и носителей; корабли Пирле всё ещё связаны боем с эсминцами; ударные «Картуонисы» были потрёпаны палубными истребителями крейсеров людей и их ответным огнём. У двух из наших ударных крейсеров кинетические барьеры практически отключились.
Между тем, резерв людей пришёл в движение, намереваясь ударить в самое слабое звено построения нашей группы. Теперь очередь моего соединения вступить в бой!
— Ударным крейсерам — на боевой заход, подавляющий огонь! — приказал я. — Виндир-офицер Урд, возглавишь атаку авиации на орбитальные объекты. Всем звеньям фрегатов — цель: крайний крейсер людей, на эсминцы не обращать внимания.
— Ну а мы, капитан? — поинтересовался Сайкрус.
Вместо ответа я, движением руки прочертил на голограмме курс.
— Да вы, должно быть, шутите! — скорее весело, чем удивлённо прокомментировал Фёрти, моментально получив данные в кабине пилотов. И было от чего: линия движения проходила аккурат между двумя крейсерами людей. — Хотите идти на таран? Так ситуация вроде бы не совсем безнадёжная...
Несмотря на праздную болтовню второго пилота, «Кабран» исправно лёг на новый курс.
— Беглый огонь по обоим крейсерам во время прохождения между ними, — решительно добавил я. — Бейте по двигателям, они не должны придти на помощь своим!
— Будет сделано, — ответили из пункта управления огнём. Подвижные орудия зашевелились, выбирая конкретные точки на корпусах человеческих кораблей.
— По команде — огонь из главного орудия по левому крейсеру, — я откинулся на спинку кресла, наблюдая за сближением меток на тактической схеме. Ударные «Картуонисы», тем временем, уже обогнали нас и на полном ходу открыли огонь с дальней дистанции, пробуя на прочность щиты людей. Едва различимые синие вспышки адскими бутонами начали расползаться по поверхностям кораблей обеих сторон, обозначая попадания, блокируемые барьером.
Как только «Кабран» оказался на дистанции точного огня, я отдал приказ стрелять из главного орудия. Через секунду по переборкам прокатился оглушительный «ДУУУМ», а пол под ногами завибрировал. Металлическая болванка, разогнанная до огромной скорости, попробовала на вкус щиты одного из человеческих крейсеров и, почти пробив их, была отклонена куда-то вниз, а в космосе остался только лёгкий инерционный след.
Корабль, не меняя скорости, продолжал нестись навстречу врагам, каждую секунду стреляя из главного орудия. Щиты людей уже были пробиты и полностью сметены нашими общими усилиями. Разумеется, по нам стреляли в ответ, но барьер держался, ослабев лишь на тридцать процентов.
Когда оба «Картуониса» разминулись с крейсерами людей, «Кабран» показал, что точная наводка орудий малого калибра стоит целого боевого захода.
За те десять секунд, что мы пролетали между крейсерами, артиллеристы не давали малым пушкам ни мгновения отдыха, отправляя десятки маленьких злобных кусочков смерти в самые уязвимые места человеческих судов. Их двигателям досталось больше всего — здесь сказалось хрупкое строение вражеских кораблей, чьи сопла располагались на боковых пилонах. От них буквально отваливались куски. Очень сильно досталась и бортам крейсеров: наш огонь вырывал элементы брони и обшивки, доходя до каких-то внутренних помещений и раздирая на куски само нутро. БИЦ одного из кораблей был пробит насквозь, и безжалостная декомпрессия вышвырнула в космос маленькие фигурки, которые ещё трепыхались в предсмертных судорогах. Но мы пронеслись мимо них слишком быстро, чтобы можно было рассмотреть, как выглядят люди. Я вздрогнул, когда вспомнил образы людей из своего сна. Каковы же они на самом деле?
Я абсолютно не испытывал жалости к тем, кто погиб ужасной смертью в БИЦ. Это была война, а смерть врагов нам только на пользу.
Каноптус и Фёрти оставили два искалеченных корабля за кормой, отдав их на растерзание «Картуонисам», которые как раз разворачивались для нового захода.
Я смог полностью сосредоточиться на остальных моих кораблях, которые передвигались на тактической голограмме в виде объёмных белых изображений. Корабли врага были обозначены красными стереометрическими фигурами.
Авиация успешно уничтожила большую часть вражеских спутников и автоматических орбитальных станций, потеряв лишь пять машин. А вот с третьим крупным кораблём людей было не всё гладко. Трёх звеньев наших фрегатов было явно недостаточно для одновременного противостояния большой группе эсминцев и несущему крейсеру. Фрегаты уже потеряли половину от своего числа, но продолжали бесстрашно маневрировать и успевать раздавать всем несогласным медлительные торпеды и молниеносные уколы лёгкими лазерами.
— Держитесь, группа четыре-один, — я связался с командирами звеньев. — «Кабран» уже на походе.
— Так точно, командир. Гарил-ток-крел! — почти одновременно отозвались двое из них. Третий, к сожалению, погиб минуту назад, когда его судно попало в прицел главного орудия крейсера.
— Курс на группу четыре-один, Каноптус. Распределить цели и приготовиться поддержать их.
Пальцы операторов забегали по голографическим интерфейсам, пересылая в пункт управления огнём данные. Сервоприводы малых пушек тут же задвигались, наводя стволы на пока ещё слишком далёкие цели.
— Капитан, с поверхности планеты взлетают ещё два крейсера, — Лонира вывела на голограмму вновь прибывшие корабли. — Они направляются к станции.
Не успел я отдать новые приказы, как ситуация снова успела резко измениться. Абордажные челноки, которые навязал нам Десолас, покинули своё место в отдалении от сражения и на полном ходу устремились к орбитальной станции.
— Виндир-офицер Шаркас, немедленно развернитесь и ждите, пока зона не будет очищена! — крикнул я на общем канале.
— Это приказ самого заргона Артериуса, — пренебрежительно ответил мне командир десантников. — Мы должны немедленно взять на абордаж орбитальную станцию, несмотря ни на что.
— Что ж, хорошо, — улыбнулся я. — Приказ, так приказ, конец связи.
— Но капитан, станцию прикрывают те два крейсера людей, — напомнил мне Сайкрус. — Челноки погибнут!
— Это не наше дело, форз-офицер. Сам несравненный Десолас послал их туда, ему лучше видно с борта своего флагмана, — я не испытывал к доверенным лицам заргона никакого сочувствия. В конце концов, сейчас на наших фрегатах гибнут настоящие военнослужащие Иерархии, а не какие-то наглые выскочки. — Продолжайте держать курс на...
— Кирд-офицер Вакариан! — внезапно активировался шифрованный канал связи, и рычащая речь Десоласа ударила прямо мне в ухо через коммуникатор, заставив поморщиться. — Приказываю вашему крейсеру немедленно прикрыть абордажную группу виндир-офицера Шаркаса и сделать всё, чтобы они попали на борт станции.
Я застыл от неожиданности, стиснув зубы. Этот гадёныш словно прочитал мои мысли!
— Но заргон Артериус, группа четыре-один нуждается в поддержке моего...
— Это несущественно, Вакариан, — прервал меня Десолас. — Станция должна быть захвачена, не теряя ни секунды. Выполняйте!
— Чтоб тебя, — прошипел я, добавив пару крепких словечек, когда заргон отключился от линии. Закусив губную пластину, я пару секунд смотрел на голограмму, на которой как раз был уничтожен фрегат командира второго звена. — Поворот — сто десять градусов влево, цель: станция и её прикрытие, двигатели на полную мощность!
— Капитан? — недоумённо произнёс Фёрти. Присутствующие в БИЦ были удивлены не меньше. Они не слышали моего разговора с Десоласом, и для них я сейчас без причины опроверг все, что говорил о прикрытии абордажных челноков.
— Немедленно выполняйте поворот! — я повысил голос и потом уже тише добавил. — Заргон только что отдал приказ.
Заработали маневровые двигатели, и по полу пробежался мощный импульс ядра.
— Кирд-офицер Вакариан, как скоро вы сможете прикрыть нас? — кашляя от едкого дыма, вышел на связь командир первого звена. — Мощность барьера меньше пяти процентов, у нас повреждения!
— Немедленно отходите... — на той стороне линии прозвучал взрыв и крики. — Форз-офицер Нелион, вы слышите?! Отступайте к ударным крейсерам!
— Кирд-офицер Вакариан, вас не слышно! Помехи! — ничего не понимая, кричал командир первого звена. — Каковы приказы?
— Нелион немедленно отходите! — что было сил, рявкнул я, лихорадочно стараясь восстановить нормальную связь. — Исправьте это немедленно, — я повернулся к оператору, отвечающему за коммуникаторы.
— Невозможно, это неполадки у ведущего фрегата! У них сорвало все приёмные антенны!
— Вот Селмакс! — я ударил кулаком по подлокотнику кресла, и в этот момент на линию снова пробился голос форз-офицера Нелиона:
— Щита больше нет, двигатели отказали, броня не держит, — было слышно, как лихорадочно что-то кричат друг другу члены экипажа. — Радар вышел из строя, где вы коман...
Очередной взрыв заглушил окончание фразы, и зашипел воздух, уходящий в забортный вакуум.
— Обшивка проб... — успел срывающимся голосом закричать Нелион, перед тем как изображение его фрегата на голограмме мигнуло и исчезло.
— Они погибли, — подавленно произнёс младший штурман, как будто это и так не было ясно.
Я на мгновение зажмурил глаза и потом твёрдо произнёс на общем канале:
— Всем фрегатам группы четыре-один: немедленно отступайте к ударным крейсерам. Повторяю: отступайте!
Несколько голосов пробились сквозь помехи и подтвердили, что поняли приказ. Уцелевшие корабли развернулись и на полном ходу, дымя пробоинами, понеслись навстречу «Картуонисам», которые только что добили оба истерзанных крейсера людей.
— Мы готовы атаковать несущий крейсер и эсминцы, кирд-офицер Вакариан, — сообщил командир одного из них.
— Отлично. Порвите их на куски, дакурат! (не имеющее аналогов турианское звание, в приблизительной адаптации можно перевести как «младший майор», прим. автора)
— Они ещё пожалеют, что вообще вышли в космос, командир! — полным ненависти голосом пообещал капитан крейсера. Он, вместе со всеми остальными, слышал, как погибал на своём фрегате Нелион.
Помнится, перед тем как «Кабран» отправился на ремонт, после общего сбора на флагмане эскадры, все капитаны спустились в кают-компанию корабля-носителя на обед. Нелион тогда предвкушал, как через месяц отправится в отпуск... Вместе с женой и пятилетней дочерью. Надеюсь, когда-нибудь эта нетерпеливая сволочь Десолас поплатится за своё «не существенно»! Но краем сознания я понимал, что мог спасти больше фрегатов, нарушив прямой приказ командира и возможно сорвав важный тактический план.
— Ну, где там эти селмаксовы челноки?! — хрустнув поочерёдно всеми шестью пальцами, я начал искать глазами абордажные шаттлы.
— Мы уже минуту вынуждены ждать вашего прикрытия, Вакариан, — сам вышел на связь Шаркас. От его тона мне захотелось лично отдать приказ расстрелять челноки засранца.
— Ничего, подождёте! — стараясь сохранять спокойствие, холодно бросил я ему и отключил связь. — Пункт управления огнём, вы знаете что делать!
— Так точно, капитан, — ответил мне низкий бас виндир-офицера Неркуаса, старшего артиллериста. Через мгновение главное орудие начало обстрел крейсеров людей с дальней дистанции. Некоторые выстрелы проходили мимо и попадали в борта грибовидной станции, но меня мало беспокоило, что мы можем повредить нечто нужное Десоласу.
— Они открыли ответный огонь, — запоздало предупредил младший штурман, когда прямо перед обзорным «иллюминатором» БИЦ распустился синий цветок сработавшего кинетического барьера.
Снаряды продолжили пробовать на прочность нашу защиту. При этом корпус мелко сотрясался от каждого попадания по щиту.
— Мощность барьера — восемьдесят процентов, — доложил виндир-офицер Курлон, отвечающий за живучесть.
«Кабран» продолжал сближаться с кораблями людей. Каноптус хотел занять позицию прямо над станцией, позади обоих крейсеров, чтобы вынудить их тратить время на разворот, пока наши подвижные орудия будут продолжать огонь.
По мере сближения, точность вражеских тяжёлых орудий падала, но они не прекращали огня, а мощность нашего щита уже упала до шестидесяти восьми процентов.
Краем глаза я заметил на тактической голограмме, что несущий крейсер людей, виновный в почти полной гибели группы фрегатов, исчез в ослепительной вспышке взорвавшегося ядра массы, а эсминцы понесли тяжёлые потери от «Картуонисов» и подоспевшей малой авиации Урда.
Шаркас опять продемонстрировал полное пренебрежение моими приказам и теперь, держась в стороне от «Кабрана», пытался провести абордажные челноки к станции, пока крейсеры людей заняты. Я едва удержался от того чтобы наорать на кретина. Этот, Селмаксом двинутый идиот сейчас опять спутает мне все планы.
— Дистанция до станции — пять километров, — начала отсчёт Лонира.
— Продолжать сближение, начать торможение, — сказал я.
— Мощность щитов меньше тридцати пяти процентов, — в голосе Курлона начали проступать опасливые нотки.
— Продолжать огонь, несмотря ни на что!
Когда дистанция сократилась до километра, барьеры людей были выведены из строя, но наши тоже пребывали не в лучшем состоянии. В районе правого борта уже было одно попадание по броне.
И в этот момент, вражеские корабли продемонстрировали хорошее владение передними маневровыми двигателями. На дистанции в пять сотен метров они успели повернуться в нашу сторону и накрыть шквальным перекрёстным огнём, не жалея орудий, которые уже раскалились докрасна.
— Щита больше нет! — крикнул Курлон, барабаня пальцами по голографической клавиатуре. — Пытаюсь перебросить энергию с второстепенных систем...
— Задействовать резервные блоки охлаждения обшивки, — не теряясь, приказал я.
Мы уже вышли из сектора обстрела, почти проскочили в мёртвую зону, но последние снаряды людей ударили прямо в корму, задев правый вспомогательный двигатель и своей кинетической энергией слегка сместив наш курс. Произошло то, чего никто не мог предвидеть: из-за скачка напряжения, поля эффекта массы обоих ядер на несколько секунд изменили полярность, и корабль провалился в гравитационную яму. Нас швырнуло вниз и развернуло правым бортом перпендикулярно станции.
— Опасность столкновения, — равнодушно сообщил ВИ, в тот момент, когда все присутствующие в БИЦ с ужасом уставились на обзорный экран, демонстрирующий как борт станции приближается к нам с огромной скоростью. С отключенными щитами нечего и думать, что мы сможем протаранить не уступающую крейсеру размерами груду металла. Времени на манёвр уклонения уже не осталось.
— Отвести челноки назад! — истошно завопил на общем канале виндир-офицер Шаркас, увидев, что крейсер вот-вот столкнётся со станцией, а взрыв уничтожит всё находящееся поблизости. Несмотря на приближающегося к нам Паракала (в турианской мифологии — дух смерти, прим. автора), я злорадно отметил в голосе Шаркаса истерические нотки паники.
Время словно замедлилось, как в дешёвом батарианском боевике. Я, с силой стиснув зубы и сжав пальцы в кулаки, резко встал, готовясь умереть, как подобает капитану корабля. Все остальные вели себя не менее достойно. Офицеры, стоящие за ПКУ, подняли головы и сложили руки на груди, демонстрируя готовность встретить Паракала, а операторы, не имеющие возможности подняться, изобразили этот жест сидя. Только трое из них, закрыв глаза, выпрыгнули из кресел на пол, прикрыв головы руками. Но я не винил их за это. Крепкие нервы не могут быть у всех поголовно. По интеркому раздался бесстрашный и почти веселый голос Фёрти Шартиса: «Надеюсь, людям надерут задницы и без нас!».
Лонира в эту минуту выглядела особенно красивой. Возможно, это близость смерти обострила мои чувства, но когда наши взгляды встретились, я жгуче, почти до судороги во всём теле, почувствовал что хочу жить. Это смягчило мою готовность к смерти, и я едва не зажмурил глаза. Но, к счастью, мне хватило решимости для того чтобы подавить этот порыв.
До столкновения осталось не больше десяти секунд, и станция уже заняла весь обзорный экран, заслонив своей громадой остальной космос. Мне оставалось только произнести «Гарил-ток-крел» на общей частоте, но когда я уже открыл рот, чтобы сделать это, Фёрти неожиданно спросил у Каноптуса, почему-то включив интерком: «Эй, что это ты там делаешь?!». Ответ потонул в неожиданно раздавшемся рёве двигателей и раздирающем уши многообразии предупреждающих и запрещающих сигналов, но мне показалось, что я успел расслышать: «Реверс!».
Потух свет, отключилась искусственная гравитация, и по ногам ударил ощутимый импульс, отправленный сразу двумя ядрами массы. Я лишь успел заметить на обзорном экране, перед тем как он отключился, что нос кораблся резко задрался вверх, и станция перестала заслонять космос. На мгновение я поверил, что Каноптусу каким-то невообразимым образом удалось изменить курс, но удар всё-таки последовал. Меня выбросило с командирской платформы, и в этот момент совершенно не вовремя вернулась гравитация. Я попытался сгруппироваться, но всё равно неудачно приземлился боком на одну из операторских кабинок и свалился на пол, едва не сломав ногу.
Корабль по инерции куда-то двигался, беспорядочно вращаясь, словно это была не многотонная груда металла размером с высотное здание, а аэротакси которое занесло на повороте. Не понимая, почему отсек БИЦ ещё не раздавило про столкновении, и как мы остались живы, я, ориентируясь по вспышкам и искрам, которые извергало перегруженное оборудование, добрался до ПКУ и, оттолкнув кого-то локтём, попытался запустить экстренный режим диагностики.
Неожиданно, освещение снова включилось, а вместе с ним и аппаратура. Обзорный экран пару секунд пребывал в «нокауте», показывая какую-то кашу из старых изображений, но потом мигнул и пришёл в норму.
— Экстренная перезагрузка системы, подготовка отчёта, — монотонно пробубнил ВИ, но я не обратил на него внимания, уставившись на экран.
Если устройство не глючило, то крейсер находился в нескольких километрах от станции, причём со стороны, противоположной той, откуда мы прилетели. А на шляпке «гриба» станции теперь красовалась глубокая длинная борозда с оплавленным краями и торчащими во все стороны трубами системы охлаждения и проводкой.
— Какого Селмакса?! — воскликнул поднимающийся на ноги Сайкрус. Он, не отрываясь, смотрел на экран.
— Это невозможно, — покачала головой Лонира, становясь рядом со мной.
— Ты в порядке? — шепнул я. Она кивнула в ответ. Но было видно, что она сильно ударилась головой — между двумя пластинами на лбу просачивалась кровь. Ладно, с этим можно будет разобраться позже.
Я, подтянувшись, взобрался на капитанскую платформу и начал один за другим бегло просматривать отчёты ВИ о состоянии систем, но, не зная, что произошло, это было почти бесполезно.
— Кто-нибудь объяснит мне, почему мы ещё живы?! — наконец не выдержал я.
Все присутствующие в БИЦ лишь недоумённо переглядывались и растерянно смотрели на меня.
— Капитан, вы не поверите... — включился интерком и по помещению разнёсся голос Фёрти. — Это Каноптус сделал! Я даже не могу понять как, но это он, клянусь Палавеном, спас нас!
— Гарл, — начал я, не находя нужных слов. — Но... КАК?!
— Капитан, мне пришло это в голову в последний момент, — обычно монотонный и мрачный голос Каноптуса сейчас буквально распирало от гордости и радостного недоумения. — Я сделал то же самое, что случилось с кораблём после скачка напряжения. Перегрузил все системы и совершил реверс. Мы опять провалились в гравитационный колодец, только теперь в обратную сторону и успели отвернуть. Но не полностью. Похоже, что мы проехались правым бортом по поверхности станции, — так много слов подряд от угрюмого первого пилота я слышал в первый раз.
— Да ты просто гений! — наконец радостно вскричал я. — Готовь грудь мундира под медаль, а предплечья для новых офицерских звёзд! Пусть мне придёться год обивать пороги военного департамента, но ты получишь всё это, будь уверен!
— Спасибо, капитан, — немного смущённо ответил Каноптус. К его голосу уже начали потихоньку возвращаться старые интонации, и шок от пережитого проходил.
— Виндир-офицер Курлон, проверьте системы корабля и доложите, — я сел в кресло, почувствовав острую боль в боку. Похоже, что я сломал ребро, когда упал на кабину оператора. Прошипев сквозь зубы ругательство, я вернулся к раздаче приказов и активировал общекорабельную громкую связь. — Говорит капитан Вакариан! Медицинскому персоналу осмотреть весь экипаж и доложить. Инженерам срочно приступить к устранению повреждений. Всем поголовно доложить в БИЦ о своём состоянии и статусе систем, за которые вы ответственны. Выполнять!
Пока офицеры собирали доклады и отчёты, я активировал тактическую голограмму, чтобы изучить обстановку. К моему облегчению, ударные крейсеры без ощутимых повреждений расправились с остатками эсминцев и теперь двигались в нашу сторону. Абордажные челноки Шаркаса тоже уцелели и уже присосались к бортам станции, готовясь впустить туда более сорока коммандос. Не сказать, что я сильно обрадовался тому, что люди не расправились с ними, когда десантники остались без прикрытия...
Сканеры дальнего радиуса действия пока барахлили, и понять, что происходит на месте основного сражения, не представлялось возможным. Но это потом, а сейчас надо восстановить боеспособность моего корабля.
— Я готов докладывать, капитан, — сказал Курлон.
— Давайте.
— Серьёзные повреждения по правому борту: вся абляционная броня практически расплавлена, целостность обшивки нарушена, но изолирующие поля исправны; все три подвижных орудия правого борта уничтожены, их сорвало при столкновении. Несущие конструкционные элементы, к счастью, не пострадали. Двигатели перегружены, работают только маневровые, а маршевый и вспомогательные нуждаются в двухчасовом охлаждении, проверке и перезапуске. Сканеры и датчики частично... — виндир-офицера прервал мощный удар, сотрясший корабль. За первым тут же последовал ещё один, а потом ещё и ещё.
— Это что?! — удары были похожи на попадания из ускорителя массы, но сканеры не фиксировали поблизости врага.
— Капитан это же те два крейсера людей! — закричал Фёрти.
— ЧТО?! О нет, — как я мог забыть о них? Идиот! Но почему их не фиксировал сканер? Хм, он, наверное, неисправен и не отображает вражеские суда, поэтому я и решил, что крейсеры решили отступить.
— Они движутся сверху, — подсказал Сайкрус, чувствуя, откуда приходят удары по корпусу.
Каноптус тут же задействовал маневровые двигатели и развернул «Кабран» носом в сторону врага. На обзорном экране два силуэта были вполне отчётливо видны, а ещё лучше — их снаряды, которые, оставляя за собой инверсионные следы, вгрызались в нашу броню. У артиллерийских крейсеров она куда крепче, чем у обычных кораблей. Пожалуй, только дредноут может похвастаться более прочной защитой.
— Мы не сможем передвигаться, маневровые двигатели, без поддержки основных, способны лишь на повороты вокруг своей оси! Ударные крейсера не успеют нам помочь, они слишком далеко, — Фёрти начал оценивать ситуацию вслух, а в то время как артиллеристы уже открыли беглый огонь по обоим кораблям врага. Техники из инженерного отсека пытались восстановить хоть слабенький кинетический барьер, перераспределяя энергию поля массы с второстепенных систем. Снова отключилась искусственная гравитация, но на этот раз все были готовы. Операторы и я пристегнулись к креслам, а офицеры у ПКУ активировали магнитную подошву ботинок.
— В общем, — завершил свою оценку Фёрти унылым голосом. — Дело плохо, мы рано радовались и Каноптусу видно так и придёться умереть не награждённым.
— Даже не надейся, — с превосходством ответил первый пилот и начал пытаться уйти с линии огня, используя маневровые двигатели, но получалось крайне плохо.
— Так, заткнитесь оба! — крикнул я, напряжённо думая. — Наши орудия во много раз мощнее, а у них барьеры тоже отключены.
— Они заберут нас с собой, — возразил Фёрти. — Ну, или мы их. Это уже как кому нравиться.
— Молчи, я сказал, не до тебя сейчас, — раздражённо отмахнулся я. Какая-то идея было рядом, я чувствовал, что она близко, но никак не мог ухватиться за связующую нить...
А между тем, оба крейсера людей, висящие над нами, совершенно определённо собирались умереть, но отомстить за всех тех, кто погиб сегодня. Удары становились всё ощутимее и многие из них уже сопровождались звонкими щелчками пробиваемой брони и грохотом рушащихся переборок...