Я спала и видела сон. Видела, как перепрыгивает через какую-то преграду Шепард с дробовиком наперевес. Рядом с нею, такой же, как и всегда, Тейн — стремительный и гибкий. На мгновение мелькнул сапфировый треугольник на тонкой цепочке, и Криос, попутно разнеся голову какому-то хаску, запихнул вывалившийся кулон обратно за пазуху.
Тяжелая винтовка в руках Гарруса казалось пела гимн разрушения. Эрсариэ был предельно собран и насторожен, перебегая от одного укрытия к другому, чуть поотстав от командора и дрелла. Рядом была Тали в неизменном скафандре. «Привычка — вторая натура...» — подумалось мне. Она прекрасно справлялась, отвлекая хасков от Анны и Тейна.
Самара, во всем великолепии биотической мощи, швыряла, давила и разрывала врага. Сожаление кольнуло где-то глубоко внутри. Жаль, что её не оказалось здесь, на Земле. Кодекс юстициаров был чем-то похож на кодекс древнего общества охотников на драконов. У них даже клятва весьма пафосная — «До последнего вздоха!». А то, что Верховный Магистр данного общества — патриарх Полуденных драконов, так это вообще мало кому известно. Как и то, что охотники создавались для уничтожения зверь-драконов, утративших душу.
Но командор, как всегда, в своем репертуаре, лезет в самое пекло. Иначе она не была бы символом человечества. И это — прекрасно. А спустя какое-то время хасков и прочих прислужников Жнецов не осталось. Группка героев (когда эрсариэ вернется — расцелую, а потом отругаю) устремилась к заблокированной двери. За дверью оказались дети. Разных рас, разного возраста. Около двух десятков подростков и малышни. И две молоденьких девушек азари, держащих на руках младенцев, укутанных в одеяльца. На вид семнадцати-восемнадцати лет. Я видела, как лицо Шепард на мгновение исказилось, словно от боли, и она что-то заговорила, указав в ту сторону, откуда они пришли. Самара кивнула и повела за собой детей. Гаррус что-то добавил и отправился вместе с юстициаром. Жаль, что по губам я читать не умею! Насколько было бы проще понять о чем они говорят. Звука во сне не было вообще.
Анна, сняв шлем, утерла лоб тыльной стороной руки, облаченной в бронеперчатку, оставив на нем темную полосу. И посмотрела в небо, что-то шепнув. Тейн положил руку ей на плечо и улыбнулся, что-то добавив от себя. Командор тоже улыбнулась и надела шлем.
В этот момент я проснулась от деликатного покашливания над ухом. И подскочила, моментально нарастив броню с когтями. В кресле, довольно ухмыляясь и сверкая золотисто-карими глазами, сидел Улис.
— Далеко законопатилась, сестренка! — муркнул он.
Быстро сменив облик на человеческий, я забралась на колени к брату. И обняла того за шею. Он тоже обнял меня и потрепал за волосы.
— Как ты меня нашел? — спросила, наобнимавшись. Брат был старше меня на шесть лет. И всегда появлялся именно тогда, когда я наиболее нуждалась в помощи.
— Потряс хорошенько твоего приятеля, Карста, — брат с нежностью смотрел на меня. — Ма шери, ты во что опять вляпалась?
Я смущенно пожала плечами.
— Ма шери, — Улис очень любил обращаться к близким на французский манер, — мне кажется, что инопланетянин, да ещё из техно-мира не слишком тебе подходит...
Соскочила с колен и немного зло ощерилась:
— У тебя не спросилась, Улис! — почувствовала, как волосы на затылке встали слегка дыбом. — Где ты был, когда со мной случился этот оборот? Где ходил, когда я пыталась с тобой связаться?
Золотой смущенно потупился. Что он, что я прекрасно знали ответ. Улис тоже ведь живой. И был влюблен в одну очень строптивую особу из параллельного мира. Полностью магического. Очень своеобразного. И очень красивого. Под стать своим уроженцам, Сиуле.
Сиуле — раса, разделенная на две составляющие. Мужчины — сплошь маги Света. Белокрылые, голубоглазые, среброволосые. Спокойные и рассудительные. Женщины — магессы Тьмы. Жгучие зеленоглазые брюнетки. Чернокрылые. Воплощающие страсть и стремительность. Но бывает, очень редко, среди Сиуле рождаются женщины — Светлые маги, или мужчины — маги Тьмы. С волосами, крыльями цвета меди и огня. Каждому из таких детей пророчат необыкновенные свершения. И моего брата угораздило полюбить именно Сиуле-светлую. Не спорю, отчаянно-рыжая, зеленоглазая Милле, взбалмошная и веселая, строптиво-нахальная как нельзя лучше подходила моему брату. И что-то мне подсказывало, что Улис таки уговорит её перебраться в наш мир и стать мадам Берк. Но вряд ли раньше, чем через пару лет. А до тех пор будет мотаться туда-сюда между мирами.
— Прости, сестричка... — покаянно молвил. — Я немного застрял в мире Ар-Сиул.
— Да знаю я, — проворчала, — только не начинай осуждать мой выбор эрсариэ.
— А ты, смотрю, времени не теряешь, — расхохотался он. — Не думал, что кто-то покорит тебя настолько, ма шери.
— Я тоже не думала, — ответила, вновь забираясь на колени к брату. С ним было уютно. По-другому, чем с эрсариэ, но уютно. Все же родственник, это слегка иное, чем любимый.
— Конечно, ма шери! — усмехнулся золотой. — Ты чаще следуешь инстинктам.
— А разве это плохо? — прикрыла глаза, подставляя шею. Брат, усмехнувшись, нарастил когти на руке и стал почесывать самыми кончиками подставленное место. Заурчала.
— Конечно же нет, шери, — ответил, не прекращая круговых движений кистью. — Это очень хорошо. Для дракона. А для целителя — незаменимо. Поэтому я хотел бы познакомить тебя с Лаэ-Вердой.
Я радостно взвизгнула. Лаэ-Верда, в миру сейчас больше известная как Елена Оршинина, талантливейшая целительница Ночного рода. И входит в совет Старейших, ведь ей почти семь тысяч лет. Учиться у нее — честь для любого дракона.
— Ну-ну, — довольно улыбнулся брат, продолжая чесать, — не пищи так. Она даже согласилась прилететь в твою долину. Сказала, что хочет отдохнуть от навязчивых посетителей.
Мысль была столь внезапна, что я передернула плечами, отстраняясь от чесалки.
— А ты как пробрался в мою долину? — подозрительно прищурилась.
— Ма шер, ты оставила мне замечательный пропуск, — хитро прищурился Улис и извлек откуда-то перо. Синенькое такое, с серебряным кончиком. Знако-омое! — А вот гостью тебе придется встречать. Приблизительные координаты я дал. Но твой полог — действительно сильная штука. Не было бы у меня пера — проскочил бы мимо.
Я зарделась. Похвала брата — очень даже неплохого мага, была приятна.
— Я не думаю, что такой мастерице, как Лаэ-Верда помешает мой полог, — задумчиво промолвила. Золотой покачал головой.
— Шери, где твои манеры? — притворно тяжко вздохнул. — Или ты не помнишь правила этикета родичей?
Стыдливо потупившись, вспомнила, что гостей драконы всегда встречают и провожают до логова. Правила доброго тона. Считалось, что таким образом хозяин дома показывает свое гостеприимство.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно кивнул дракон. — Она прибудет завтра, в полдень. А теперь расскажи-ка мне сестричка, в какую фигню ты снова вляпалась?
Вздохнула и принялась рассказывать.



Гаррус спал. И снился ему очень странный сон.
Полдень вызолотил макушки гор, что брали в кольцо потаенную долину в Тибетских горах, которую он покинул. Над одной из гор парили два дракона. Золотой, сверкающий под лучами солнца, словно раскаленный, и полуночно-синий, отливающий серебром с оперенными крыльями. Рэй он узнал сразу, но кто этот золотой, что почти в пять раз крупнее, чем она? Золотой повернул узкую морду к Рэй, словно желая что-то спросить, и стала видна тонкая полоска алых чешуек на щеке, под глазом. Турианец сразу же успокоился, ведь любимая рассказывала ему о своем брате по духу. Улис, так его, кажется, звали. Стало любопытно, но уже другое. Чего они ожидают?
Впрочем, загадка решилась сама собой. С северо-запада к ним приближалась какая-то точка, вскоре переросшая в дракона. Черный, с голубыми узорами на крыльях и поджаром теле, всего в два раза крупнее Рэйвэн. Каждое движение этого дракона было наполнено силой и изяществом. Все трое исполнили в воздухе какой-то сложный пируэт и вместе полетели к дому. Долина с высоты птичьего полета выглядела совершенно иначе. Как-то более сказочно, что ли...
Но вот, драконы опустились на землю, превращаясь на ходу. Золотой и вправду оказался тем самым, прям как на фотографии, которую Рэй показывала ему. А вот вторая, как оказалось, драконица была незнакомой. Высокая брюнетка, с несколькими голубыми прядями в коротко остриженных волосах. Все трое были одеты, хотя первый раз Вакариан помнил, что Рэй снимала одежду, опасаясь порвать. Видимо, этого можно было не бояться.
Брюнетка хлопнула по плечу Улиса и обняла засмущавшуюся Рэй. И все трое вошли в дом.
На этом моменте турианец проснулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Чаквас.
— Просыпайся соня, — усмехнулась доктор, — тебе пора.
Гаррус осторожно встал, стараясь поменьше нагружать левую ногу, которую повредил, когда вчера вместе с Тали продирался к шаттлу «Нормандии», защищая детей. Если бы тут была одна нахальная чешуйчатая девчонка — он бы ещё вчера был здоров. А так — пришлось провести ночь в медотсеке, обмазанным медигелем и панацелином.
Мордин, Чаквас и Миранда лихорадочно работали над тем, что им досталось. Но все ещё не решались испытывать свои разработки, считали, что пока слишком мало наработок.
Они вернулись на «Нормандию» за шесть часов до того злополучного задания, когда на них напал Жнец. Как это получилось — неизвестно. Просто появились там, заменив себя, с тем, с чем уходили от Рэй. Странно. Непонятно. Одно слово — магия.
Но благодаря этому — им удалось избежать задержек и уйти раньше, чем Жнец рухнул на лабораторию. Взрыв был знатный! Но их не задело. К счастью.
Прошли две недели после их возвращения. Никому неизвестного, но каждый помнил, где побывал. Несколько раз Гаррус слышал, как Тали и Касуми обсуждают прошедшее. Сам же он молчал. Воспоминания заставляли сердце сжиматься. Как он мог дать ей себя уговорить! Как он мог оставить её там одну! Хотелось разбить тот пузырек и вернуться, но турианец ведь дал слово Шепард. Они выиграют эту войну! Уничтожат Жнецов. Обезопасят Галактику. Он обязательно доживет до того момента. Это он уже обещал ей. Рэйвэн.
А сон... такой яркий. Такой реальный! Жаль, он не мог слышать о чем разговаривают драконы. Может, он сошел с ума? Никогда раньше ему не снились такие сны. Казалось, что он там, рядом с нею. Гаррус зло мотнул головой. Нет. Не нужно об этом задумываться. Иначе — точно сойдет с ума, разрываясь между долгом дружбы и велением сердца.
Медленно брел до пульта главных орудий. Калибровка наверняка снова сбилась, надо бы подправить. Они так много в последнее время сражаются в космосе, что сбитые даже самую малость настройки главных орудий «Нормандии» могут стоить им жизни. А этого допустить никак нельзя. Он обещал вернуться.
Возле двери к главным батареям стояла Шепард. Вакариан поморщился. Он уже две недели увиливал от разговора с Анной о том, что произошло. То калибровка, то вовремя подоспевшие боевые операции. Но в этот раз было понятно — командор не слезет с него, пока не вытряхнет душу наизнанку. Хотя, может и стоило бы поговорить с нею. Зачастую, Шепард дает очень даже неплохие советы.
— Шепард, — коротко поприветствовал турианец её. Анна лишь кивнула. Вместе зашли в орудийную.
— Гаррус, — не откладывая, приступила командор к действиям, — нужно поговорить.
— Это может подождать? — последняя попытка отпереться. Кого-то это все же напоминает. — Мне откалибровать нужно главные орудия.
— Черт побери, Вакариан! — а вот это уже злость. Командор очень редко звала турианца по фамилии. Он насторожился и подобрался. — Это ждать не может! Я же вижу, какой ты ходишь последние две недели!
Он, было, открыл рот, чтоб возразить, но не получилось.
— И не смей мне возражать! — рыкнула Анна. — Я все прекрасно вижу сама. И Рэйвэн мне спасибо не скажет, если узнает, что ты, сунув голову куда-то не туда, лишился оной.
Это было первое упоминание имени синей драконицы, которая их приютила, в его присутствии.
— Шепард, я не лезу на рожон, — возразил тот.
— Я знаю, — отмахнулась она. — Это неприятности сами прилетают на твою задницу. Но я не об этом.
Вакариан поморщился. Сбить и перевести тему не удалось. Как и обычно, впрочем.
— И не не надо морщиться, — заметила непроизвольное движение командор. — Ты вздрагиваешь каждый раз, когда слышишь напоминание о ней. Не мучься. Рэй хорошая девочка, она обязательно тебя дождется. А я постараюсь, чтоб по завершению этой войны ты отправился к ней в целости и сохранности.
— Анна, — турианец редко обращался к командору по имени, — я не менее твоего хочу дожить до окончания этой войны. Тем более, когда есть причина.
Задумчиво помолчал, словно подбирая нужные слова. И продолжил:
— Просто она там, так далеко, что даже Жнецы себе представить не могут. И с одной стороны я рад, ведь её минует горькая чаша войны и смертей, — снова ненадолго замолчал. — А с другой стороны... мне тяжело.
Шепард усмехнулась.
— Мне тоже тяжело каждый раз видеть, как Тейн идет рядом со мной. Идет до конца, — потерла подбородок, оперевшись на поручень. — И больше всего мне хочется оставить каждый раз его на «Нормандии», в безопасности. Но именно этого я сделать и не могу...
— Понимаю, — склонил голову Гаррус. — Но ты каждый день просыпаешься и он рядом...
Шепард подошла и тряхнула турианца за плечо.
— Вот увидишь, — сказала уверенно, — скоро и ты сможешь просыпаться рядом с нею.
— Спасибо, Шепард, — слегка облегченно проговорил он. Нервы, натянутые в последнее время до предела, потихоньку отпустило.
— Не дрейфь, — подмигнула Анна на выходе, — прорвемся!
Вакариан рассмеялся и принялся налаживать орудия. Где-то в душе появилась твердая уверенность, что все будет так, как сказала Шепард.