Амелл уже готовилась отойти ко сну, когда в её палатку вполз Вульф. В пасти пёс держал какой-то клочок бумаги, который он гордо положил к ногам хозяйки. Солона брезгливо подняла обслюнявленную бумажку за уголок, развернула…

«Любовь моя! Мечтаю танцевать с тобою под луной, чтобы наши сердца бились, словно крылья голубя…»

Дальнейший текст послания был безвозвратно утрачен по вине слюнявой пасти, в которой оно было принесено, но и прочитанного было достаточно, чтобы пробудить в Солоне романтический настрой.

Танцевать под луной… а потом страстно целоваться… Амелл мечтательно вздохнула. В этом кровавом и долгом походе ей остро не хватало романтики, чтобы сердце билось («словно крылья голубя») не от страха, а от сладостного предвкушения.

Но кто же он, этот томимый неразделённой (пока) страстью неведомый влюблённый?

Огрен и Стэн отпадают сразу – романтики в них не больше, чем в пивном бочонке или двуручном мече, и написать подобное послание они просто не догадались бы.

Кандидатура Алистера тоже была безжалостно забракована: подаренная им роза – это, конечно, романтично, но к танцам под луной храмовник склонен был не больше, чем его меч – к рубке деревьев.

Может, Зевран? Сердце магессы восторженно подпрыгнуло от подобного предположения. Да и словом «танцы» антиванец нередко называл как раз то, что можно проделывать под луной после долгих страстных поцелуев...

Но в итоге Амелл нехотя признала, что способ, которым было доставлено любовное послание, указывал, скорее, на Лелиану – у Зеврана застенчивости нет ни на медяшку, он бы не постеснялся подобное в лицо сказать. Да и «танцы» могут оказаться обычными танцами – Лелиана любит и умеет танцевать, а уж фраза «бьющиеся, как крылья голубя, сердца», несомненно, взята из репертуара бардов. Солона огорчённо шмыгнула носом. Жаль разочаровывать Лелиану, но в смысле любовной романтики женщины её не привлекают совершенно.

И пока магесса раздумывала, как бы потактичней отказать барду, не обидев её, рядом с её палаткой раздалось нарочитое покашливание. Выглянув, Амелл обнаружила там смущённого Зеврана. Неужели, она ошиблась, и это послание написал ей он? Воспрянув духом, Солона пригласила Аранная внутрь, предвкушая страстное объяснение в любви, но сказанное антиванцем охладило её пыл не хуже ледяного заклинания.

– Э-э-э… Солона, прости, я не уследил, и твой пёс сунул нос в сумку с «особыми заданиями» от того толстого денеримского трактирщика… В общем, Вульф вытянул и растрепал ту кипу любовных писем, которые мы собирали по всему Ферелдену, и я видел, как он что-то уволок в твою палатку...

Разочарованно вздохнув, Солона передала антиванцу огрызок письма. Никакой романтики с этими разгильдяями!