Жизнь похожа на море: как яростный шторм сменяется безветрием, как прилив сменяется отливом – так и в жизни: после сражений наступает покой, после удач – невезение. Как отступающие морские волны обнажают прибрежное дно, где в ямах, наполненных водой, шевелит плавниками рыба, которую легко поймать – так и отлив жизни оставил нас барахтаться в яме-ловушке в ожидании «рыболова»... Укуси меня акула! Надо поменьше слушать брехню Варрика, а то уже на размышления о жизни потянуло. Этой таверне и одного баечника хватит: вон он, трепло рыжее – сидит напротив, Бьянку гладит. Ласково так, как женщину… или как я – борт своей «Сирены». Слева от гнома развалился в кресле Фенрис: голову лохматую на подголовник откинул, глазищи свои колдовские прикрыл, руки на подлокотники положил… дремлет, красавчик татуированный. Крепко ж нашего эльфика умаяли наемники его демоном в мозг отыметого хозяина.

…Я почти приручила этого вечно смурного молчуна: он привык уже к моим визитам – хоть и не радуется, но и не гонит. Иногда я проигрываю ему в «Ромб», а потом прихожу в его мрачный особняк с вином в качестве оплаты долга. Слово за слово, кружка за кружкой – и вот уже на столе, пятнистом от пролитого вина и свечных потеков, разыгрывается новая партия. Уютно потрескивает огонь в камине, рубиново отсвечивает вино в бутылке, мягко шлепают по столу карты… Я откидываюсь на спинку кресла, якобы раздумывая какую карту сдать, и специально надетое для такого случая платье «нечаянно» сползает с моего плеча, приобнажая грудь… Глядя из-под ресниц на эльфа, я замечаю его быстрый взгляд на мое декольте, слышу чуть участившееся дыхание… Скоро. Скоро придет тот день, когда карты полетят в сторону, и он бросится ко мне, опрокидывая на стол и задирая подол платья… Так будет. И уже очень скоро – Варрик говорил, что эльф спрашивал у него, почему я вот уже два месяца не прихожу в его особняк на карты. Рыбка уже заглотила приманку. Еще немного, и он будет мой. Я не отступлюсь – еще никогда мне не отказывали те, кого я хочу. Если бы не Хоук… Но с ней покончено – вот уже несколько лет они почти не общаются, лишь изредка она зовет его «прогуляться», и всегда в компании еще двух любителей свежего воздуха и золотых монеток, что они получают от устроителей этих «прогулок»… Что же она разглядела в нем, наша грозная Защитница, что не спустила с лестницы, как некоторых пристававших к ней аристократишек? Я изнываю от любопытства, но жду, когда он сделает первый шаг – по слухам, именно так у них с Хоук все и началось. Даже если он и сбежит после наших «танцев», не беда — любопытство мое будет удовлетворено, и это главное. А для чего еще жить на свете, как не для удовлетворения своих желаний? А потому – я жду. Я умею ждать. Скоро. Скоро этот недотрога, колючий, как еж морской, даже и думать забудет о Хоук. А в наших разговорах ее нет уже давно… А ЕЙ придется подождать – я первой возьму эльфа, её же очередь настанет потом. Если настанет вообще...

Деликатный стук в дверь вместо ожидаемого грохота заклинания привлек наше внимание. Далековато я уплыла в воспоминаниях и мечтах – совсем забыла о том, что у нас тут есть одна небольшая помеха тевинтерского происхождения:

– Монна Хоук, предлагаю вам обменять моего раба на вашего брата, – гнусаво проблеял из-за двери старый козел. Хм. Похоже, он решил сменить курс с нападения на угрозы.

Встрепенувшийся при звуках его голоса эльф треснул кулаком по столу и невнятно прошипел что-то по-тевинтерски, Варрик удивленно присвистнул, а Хоук аж со стула подкинуло – вскочила, вцепившись в посох, и куда только усталость делась:

– Врешь! Мой брат сейчас в Казематах!

Но по ее тревожно расширившимся глазам и чуть дрожащему голосу я поняла – верит. Зная пустоголового бахвала Карвера, я не сомневалась в том, что схватить его – не труднее, чем выловить рыбку из ухи. Достаточно лишь поманить юнца возможностью выдвинуться перед старшими храмовниками, сказав, например, что «во-о-он в том доме живет маг крови, который – вот прямо сейчас – собирается принести в жертву непорочную юную деву, и только вы, благородный господин, можете ей помочь…» Да он же вприпрыжку побежит!.. Уже прибежал. Есть здесь и маг крови, и «юная дева». Даже две. Хоть и не очень юных. И давно не страдающих непорочностью. Но готовых щедро отблагодарить его за свое «спасение» – судя по лицу Хоук, ее брата ждет долгая, мучительная смерть с применением всех известных в мире пыточных устройств… Ну, или, как минимум, несколько увесистых подзатыльников, приправленных нудными часовыми нотациями о вреде самоуверенности. Добрая она слишком. Будь он моим матросом – «девятихвосткой»* ласкала бы до тех пор, пока в голове его мозги вместо дерьма не появятся. А то сейчас его голова от задницы отличается только тем, что последняя своим глазом моргать не умеет.

Со стороны тевинтерцев послышался шум и приглушенные ругательства, затем что-то громко бухнуло о дверь – так, будто кого-то всем телом об неё приложили:

– Мэриан, я… я здесь – голос Малыша звучит сдавленно и глухо, но узнаваемо.

Да ты ж моя радость! Действительно, попалась рыбка на крючок. Ну, погоди, герой сопливый, вот выберусь отсюда… Глухо брякнул об пол посох, выпавший из разжавшихся рук Защитницы. А сама она, бледная, как утопленница, неотрывно смотрит на дверь пустым взглядом поднятого трупа. Кусает нервно губы. Молчит. И я молчу. Изабелла умеет молчать, когда сказать действительно нечего. Варрик молчит, потому что ему интересно услышать, что скажут другие. Эльф… понятно, почему молчит – понимает, что недолго ему на свободе ходить осталось. При его неприятии самоубийства весь его выбор сейчас – как скоро его обменяют: сразу, или еще немного поторгуются в попытке оттянуть неизбежное. Вот и затих, словно нет его здесь, взгляд опустил, завязку какую-то на доспехе теребит… Он что, ждет, что мы его сейчас всей компанией за дверь начнем выталкивать?.. Правильно ждет. Вот прямо сейчас и вытолкаем. И еще ручкой вслед им с хозяином помашем… А потом отважная капитан Изабелла примчится на белопарусной каравелле и спасет прекрасного эльфа от домогающегося его злобного малефикара… Прямо как в сказке получится. Варрик точно оценит.

– Хо-о-оук, не тяни, решай быстрее, а то наш тевинтерский друг уже извелся весь в ожидании, – обратилась я к то ли глубоко задумавшейся, то ли заснувшей с открытыми глазами Защитнице. – Или ты, действительно, Капитаншу ждешь? Ну, если святая Андрасте самолично явится к рыжему «тарану» и сообщит, куда той нужно вести стражников… Пфе. Такое только в байках Варрика случается. А в жизни же… сама знаешь. Так что, решай, что делать будем – помирать или…?

– Я… добровольно выйду к нему, – подал голос эльф, мрачно посмотрев на меня, – есть вещи похуже рабства – смерть друзей, например. Прощайте. – Эльф встал и, обойдя Варрика, быстро пошел к двери.

– Фенрис, вернись, – негромко, но твердо попросила его Хоук, – мы что-нибудь придумаем…

– Фенрис, не помирай раньше времени, – эхом отозвался Варрик, увидев, что эльф остановился и прислушался, – я могу попытаться подстрелить магистра, когда ты будешь выходить…

– А я – нож в него метнуть...– подхватила я, радуясь новому плану – рискованно, конечно, но вдруг сработает?

– Чтобы они тут же убили Карвера? – зашипел на нас эльф, в два шага подскакивая к столу и ударяя по нему сжатыми кулаками. – И всех вас? С ума сошли? Думаете, магистр – дурак, и будет стоять и ждать, пока вы его убьете? Да он за наемников спрячется и всё! Нет у нас выбора! Или я – или Карвер! Всё, что мы могли сделать, мы уже сделали – осталось либо умереть, либо выполнить то, что хочет… – он замолчал, кривя губы. Имя хозяина застряло в его горле рыбьей косточкой – и просится наружу, и не выплюнуть никак. Отпрянув от стола, эльф решительно мотнул головой, и, глядя в пол, поплелся к двери…

Хоук опустила глаза, признавая правоту его слов, Варрик прикинулся подставкой под арбалет, а я в раздражении выхватила «Сердцееда», то покручивая кинжал между пальцами, то втыкая его в стол. …Согласен он, видите ли, добровольно идет, поцелуй меня кальмар! А вид такой, будто в могилу живьем сходит – сгорбился, руками себя за плечи обхватил, словно замерз. И не просит ведь ни о чем, но почему-то мне хочется выскочить за дверь с кинжалами наголо и, прорвавшись к Данариусу, самолично напластать его на дольки... Судя по тому, как вскинулась Хоук, сжимая в ярости кулаки – она думает о том же самом: броситься в бой, выжигая себя дотла, но убить, наконец, этого повелителя дохляков и любителя опытов над живыми, дери его демоны на том и этом свете! А Карвер пусть сам о себе позаботится, не ребенок уже!.. Хорошая идея, но ни Хоук, ни Фенрис ее не одобрят… И мы бездействуем, молча глядя, как Фенрис шаг за шагом уходит от нас… Вот он протянул руку к засову… Свист вспарываемого ножом воздуха заставил меня дернуть головой, но кинжал, конечно же, пролетел дальше и воткнулся рядом с рукой эльфа. Он отдернулся и, резко развернувшись, схватился за меч, выглядывая нападавшего… А «нападающая» стоит, деревянно выпрямившись, и молчит.

– Э-э-э, Хоук, я не понял – ты промахнулась, что ли? – «удивился» Варрик. – Чему тебя только Изабелла все эти годы учила?

– Ты что, лапушка, решила убить его, чтобы он никому не достался? – подыграла я гному. – Тогда дай-ка мне нож, и я еще раз покажу тебе, куда и как правильно его метать…

– Сядь, Фенрис, – приказала Хоук ледяным тоном, не обращая внимания на наши натужные попытки подбодрить их с эльфом. – У нас еще есть время для того, чтобы попробовать придумать новый план. Пока магистр…

…А вот, кстати, и он. Услышал, что мы тут «планы обсуждаем» и поспешил еще кое-что предложить, урод трухлявый:

– Если хотите, монна Хоук, я еще могу оставить вам свой особняк – Адриана мне сказала, что он вам нравится…

Эльф молнией метнулся к двери – я думала, он сейчас прямо сквозь нее ему сердце и вырвет – так резко он вбил кулак в деревянную преграду, отделяющую его от его хозяина. Дерево хрустнуло, щепки полетели в разные стороны, а эльф рычит, низко и хрипло – так, что у меня аж мороз по коже и дрожь в теле:

– Я убил эту суку своими руками! Она не могла ничего тебе сказать!

Старый хрыч струхнул – когда эльф треснул по двери, он, видимо, отскочил подальше, так что его последующие слова прозвучали тише, заглушенные лязгом наемничьих доспехов:

– Она сама – нет, но ее призрак рассказал мне много интересного. В том числе и о шутке, которую она над вами устроила* – когда вы, на второй день после ее убийства, э-э-э… целовались в особняке Защитницы. Если не верите, могу вам даже цвет окантовки балдахина над вашей кроватью описать, монна Хоук.

…Так вот где и когда они в первый раз «танцевали»! А у остроухого губа не дура – мягкая кровать, вино и закуска в постель, принесенные Защитницей… которую потом тоже в эту постель…– это вам не полуразрушенный сырой особняк, где из всей еды – лишь крысы. Я бы тоже не отказалась понежиться на пуховой перинке её ложа…
– О чем это он, Фенрис? – вполголоса спросила удивленная Хоук у оцепеневшего эльфа.

Она торопливо вышла из-за стола, намереваясь подойти к нему, но остановилась на полпути – эльф повернулся и медленно подошел к ней сам. Стал напротив, поднял на нее растерянно-потрясенный взгляд – так и впился им в ее лицо – а руками пояс тискает, словно боится, что не выдержит, и схватится за Хоук, как утопающий за протянутую руку.

– Это была она… – шепчет он сбивчиво, глядя с отчаянием на магичку, – она, а не ты… Ты – это ты. А я, дурак, купился на иллюзию. Вместо тебя я тогда увидел ее. Ее голубые глаза, ее черные длинные волосы, ее тонкогубый рот… а оказалось, что это и вправду был ее призрак. Столько лет зря…

Ничего не понимаю. Какие призраки, какие иллюзии? Я ж помру от любопытства прямо сейчас – мне ведь никто из них не докладывался о том, почему они разбежались после одной-единственной ночи. Варрику, похоже, тоже – он аж дыхание затаил, чтоб не пропустить ни слова из пикантной сцены. Зато Защитница, похоже, прониклась новостью до самых печенок – прерывисто всхлипнув, она часто-часто задышала и потянулась к горлу – словно задыхалась от нехватки воздуха. Затем попятилась назад, натолкнулась на стол, оперлась о него, заякорившись правой рукой за край, а левой продолжая дергать воротник мантии так, словно он ее душил. Всхлипывания участились. Похоже, сейчас пойдет соленый дождь… а потом будет магическая гроза с лириумной молнией… и град в виде арбалетных болтов и тевинтерских ножей и мечей… и четыре наших трупа… и настанет этой таверне полный абордаж... Так, Варрик, ты мне будешь должен за спасение своего дома: я насильно всунула в руку Хоук свою фляжку с ромом, и она бездумно глотнула из нее. Тотчас же закашлялась, сгибаясь пополам и утирая невольно выступившие слезы.

– Иза… белла… что… это?.. – давясь слезами, прохрипела она, обернувшись ко мне и обличительно потрясая фляжкой.

– Обычный горлодер, – пожала я плечами, глядя в ее перекошенное, покрасневшее лицо, – как раз для таких случаев. А то я решила, что ты тут сыграть в ящик собралась. Нет-нет, подружка, можешь не благодарить! Ты ж знаешь, что я люблю помогать…– Я забрала у нее фляжку и, тщательно заткнув крышку, привесила ее обратно на пояс.

Нахмурившаяся Хоук молчала, прожигая меня злым взглядом. Пфе… Пугай им гарлоков, подружка. Потом ты мне еще «спасибо» скажешь за то, что я тебе не дала разнюниться прилюдно. Я же знаю, что ты не любишь выглядеть слабой, несгибаемая ты наша. Да и вообще – смешно получилось…

– Монна Хоук, что вы решили? – опять подал голос наскучивший ожиданием магистр. – Если вы вернете раба и дадите мне беспрепятственно уйти, я вас не трону. Ах, да – Ваш брат пока пойдет со мною, я отпущу его за городом.

– Фенрис, – обратилась к эльфу вновь пришедшая в деловое состояние духа Хоук, – я не могу и не буду тебя отговаривать. Но знай, что я тебе благодарна за твое решение, спасшее моего брата. И запомни – мы тебя выручим. Обязательно. А потому, прошу тебя – не делай глупостей, не умирай раньше, чем мы придем за тобой… – говорит она быстрым шепотом, чтобы тевинтерцы не услышали ее «грандиозный план». А то они не понимают, что она может это учудить. Наверняка у них есть свой план на такой случай.

– Мэриан… – печально вздохнул эльф, качая головой, – не все в жизни зависит от нас, не все происходит так, как нам хочется. Но я хочу, чтобы вы знали, – сказал он, медленно обводя нас взглядом, – что годы, которые я провел среди вас, были лучшими в моей жизни. Прощай, Мэриан. И ты, Варрик, прощай. И ты, Изабелла… – прощается-то с нами, а смотрит на Хоук. Так смотрит, как будто с собою унести хочет. Аж завидно становится, Андрасте свидетель. Да поцелуй же ты ее на прощание, дубина стоеросовая в лириумных прожилках!.. Нет?.. Ну что ж, мне больше достанется…

Примечание:

«Девятихвостка» ( «кошка-девятихвостка») – плеть с девятью и более хвостами, обычно с твёрдыми наконечниками, либо крючьями на концах, наносящая рваные раны. Применялась на флоте при наказании провинившихся.

«Шутка, которую устроила Адриана» описана в фанфике «Здравствуй и прощай».