…Солнечные лучи пронизывают зеленую толщу воды, бликуя на чешуе небольшой стайки макрели, испуганно прянувшей в сторону при моём приближении. Осторожно отвожу в сторону водоросли, набираю полные руки овальных жемчужниц, и в окружении воздушных пузырьков устремляюсь наверх, к теплому солнцу и желтому пляжу. Вывалив добычу на песок, любуюсь ею, пальцами оглаживая раковины одну за другой – мне нравится чувствовать шероховатость их выпуклых боков. Не меньше, чем внутреннюю перламутровую гладкость. Разбиваю раковину – пусто. Вторая, третья… пусто. Пятая… пусто. Наконец, в восьмой нахожу маленькую – с полногтя мизинца, круглую и золотистую, словно солнце, жемчужину. Сжимаю в ладони – она ещё и теплая, словно солнце… На песок упала тень, я подняла голову вверх – надо мной кружила чайка, с каждым витком спускаясь всё ниже и ниже. Она раскрыла клюв, но вместо привычного пронзительного вопля вдруг закричала по-человечьи:

– Изабелла!.. Изабелла!.. – голос был смутно знаком. Я слышала его обладателя сегодня не один раз…– от этой мысли я окончательно проснулась. Лениво приоткрыла один глаз – надо мной нависал Карвер. Вот же …! Такой сон испоганил! – Я до сих пор ощущала в сомкнутой ладони твердую горошину золотистой жемчужины… Кстати, а что он, клюнь его чайка в корму, делает в моей каюте? От возмущения я распахнула оба глаза, собираясь задать трёпку и храмовнику, и пропустившим его охранникам… но вовремя заметила камин, которого уж точно не было и не могло быть в моей каюте. Камин, полки с книгами, лестница наверх, стол и два кресла, в одном из которых я и сижу… Похоже, это не моя каюта, а библиотека в доме Хоук. Действительно, я же после разговора с Андерсом пришла сюда, решив подождать немного, и заснула. Навряд ли я проспала долго – голова гудит, как пустой медный котёл, в который кок сдуру уронил поварешку.

– М-м-м… Малыш, напомни мне попозже, чтобы я тебя научила правильно будить женщин… – зевнув и протерев глаза, я лишь теперь заметила умиротворение на лице храмовника и догадалась, что с Хоук все в порядке и неизвестный способ Андерса по возвращению заблудшей души из Тени сработал.

– Судя по тому, что ты не поешь и не танцуешь на радостях от того, что стал лордом Карвером, твоя сестра все-таки проснулась.

– Она спит, – неверяще прошептал храмовник, – просто спит. Андерс перестал ее лечить – а сердце ее бьется само по себе… И она дышит самостоятельно! – у Малыша в глазах стояли слезы. Святая Андрасте! – если я расскажу это Хоук, она мне не поверит! Да что там Хоук, если я сейчас скажу это самому Карверу – даже он мне не поверит!

– Ну, всё-всё… – попыталась я утешить храмовника, чуть приобнимая его и похлопывая по плечу – плачущие мужчины всегда вызывают у меня чувство неловкости, – с нею Андерс – лучший целитель всего Тедаса, а значит, с твоей сестрой все будет в порядке. Иди, сам лучше отдохни.

– Да, конечно… Спасибо, Изабелла. – Шмыгая носом, он повернулся, и тяжело загребая ногами, вышел из комнаты.

Ну и я не стала задерживаться. Поднявшись наверх, я полюбовалась спящей Защитницей – мирной и безопасной, в кои-то веки – и вполголоса полюбопытствовала у Андерса, сгорбившегося в кресле у ее кровати:

– И как ей это удалось? Она сама вернулась, или сработал тот способ, о котором ты упомянул? И кстати, что это был за способ?

– Справедливость её вывел. – Так же вполголоса отозвался целитель. – Он сказал мне, что кто-то зовет его из Тени, посмотрел – и увидел Мэриан. Ей как-то пришло на ум позвать его.

– Ну надо же!.. Умная она девчонка, наша Хоук! Кстати, может, стоит пустить это дело на поток? – Блондинчик недоуменно посмотрел на меня, и я поспешила объясниться: – Знаешь, это может оказаться весьма прибыльным – выводить заблудшие души из Тени. Ты сразу-то не отказывайся, подумай сначала, с духом посоветуйся. С меня – клиенты, с тебя – результат, а деньги – пополам. Пополам – потому что, навряд ли духу нужны наши низменные материальные ценности, он же идеалист.

– Изабелла! – повысил голос Блондинчик – похоже, ему пришлось не по нраву моё предложение: рыжие брови в линию свёл и смотрит так, будто я на его глазах его любимый посох об колено сломала, а на обломках костерок развела.

– Тихо-тихо, не шуми – Хоук разбудишь. Дай этому миру хоть несколько часов отдохнуть от Защитницы. – Подтащив к кровати еще одно кресло, я села рядом с Блондинчиком – надоело склоняться к нему и чуть ли не на ухо шептать – и продолжила убеждать его: – Зато представь, сколько полезного вы с духом сможете сделать для магов на эти деньги! – Блондинчик задумался. Ненадолго, впрочем.

– Это невыполнимо, – вздохнул целитель, устало потирая переносицу, – для того, чтобы Справедливость вывел душу из Тени, нужно сначала, чтобы эта душа его позвала по имени. Лишь так он сможет очутиться там.

– Эх… Такой план загубили… О! Можно разбросать везде листовки, где будет подробно расписано, что нужно сделать для того, чтобы…

– Изабелла! – зашипел на меня маг. – Хватит глупости молоть! Этот способ действителен лишь для магов – только они полностью осознают себя в Тени. Я, разумеется, донесу эту информацию до всех магов, которых знаю, но тебе советую забыть об этом – Справедливость не будет спасать незнакомцев, как бы громко они ни кричали!

– Пфе, очень надо! – передернула я плечами, в глубине души все же чувствуя досаду от упущенной возможности обогатиться. Жалко ему, что ли? Не он же сам будет трудиться, ноги сбивать, выводя души из Тени. Зато сколько можно было бы запросить с подверженных такой опасности магов, имея на руках такие козыри! А делать это забесплатно, просто из-за какой-то идеи, для каждого знакомого мага… Мелко плаваешь, Блондинчик! Ну ладно еще, для друзей… – я перевела взгляд на Хоук. Спит, красавица наша. Личико белое, волосы черные, губы красные… – ну чисто расписная фарфоровая куколка, а не живая женщина. Так и хочется на каминную полочку поставить и любоваться. Впрочем – я покосилась на целителя – кое-кому, похоже, больше нравится любоваться ею в кровати, представляя себя рядом…

– Послушай, Андерс, бледная она какая-то, выдержит ли предстоящие сражения после таких-то переживаний? Ей бы отдохнуть сутки – двое. Ты, как целитель, мог бы отговорить ее плыть, сказав, что ее здоровье еще не восстановилось. Будешь ухаживать за ней, проникновенно глядя ей в глаза говорить, как она тебе дорога…

– Как будто ты не знаешь Хоук, – невесело усмехнулся Блондинчик, – она как проснется, тут же вскочит и побежит кого-нибудь спасать – вон, стол в холле аж ломится от писем с просьбами. А уж этого остроухого убийцу – тем более.

– А что тебе мешает сделать так, чтобы она проснулась не завтра утром, а послезавтра, например? Мы к тому времени уже далеко будем, и на другом корабле вы нас не нагоните… «Сон» на нее наложи, или сонное зелье дай, если Силы не осталось. Подумай, Андерс. Хорошенько подумай. – Похлопав его по плечу, я оставила особняк Амеллов. …Жаль, что приворотных зелий на самом деле не существует – уж это-то мне моя знахарка-мать разъяснила еще когда мне было четырнадцать лет. А не то я бы не поскупилась на флакончик-другой для них. А приворотная магия Блондинчику не по зубам – он ведь не маг крови.

…Андерс не внял гласу здравого смысла. Когда я шла по утреннему пирсу, окутанному редким туманом, в поисках своих новых «пиратов», то почти и не удивилась, увидев Блондинчика, беседующего с Защитницей. Надеюсь лишь, он не рассказал ей о моём предложении…

– Эй, голубки! Хватит ворковать! Пора расправлять крылышки и лететь! – я помахала рукой, привлекая внимание Блондинчика. Хоук обернулась на мой голос, и внимательно оглядела меня снизу доверху – в плавание я надела длинный камзол и штаны.

– Здравствуй, Андерс. Привет, Хоук, рада, что ты снова с нами. Кстати, советую тебе одеться так же, подружка. – Я провела рукой по камзолу. – Во-первых, в море ночью холоднее, чем на берегу, во-вторых, я не хочу, чтобы вся моя команда мечтала с тобой переспать – поднятые члены роняют работоспособность, а у тебя в мантии фигура уж больно… фигуристая – руки сами тянутся потрогать. – С этими словами я ущипнула ее за бедро.

– Ай! Белла! – возмущенно взвизгнула Хоук, потирая бедро. Андерс фыркнул, давя смешок.

– Эй, Ривейни! Подожди минутку, мы уже почти тут! – слышу я голос Варрика. Запыхавшийся гном подбежал к нам, волоча за руку какое-то рыжеголовое эльфийское чучело в простеньком платьишке… да это ж Рыжая, дери ее каракатица!

– Скажите мне, что она с нами не плывет.

– Боишься конкуренции, Ривейни? – игриво подмигнул мне гном. Всё веселье с меня словно ветром сдуло. Надо объяснить им, кто у них главный на время плавания…

– На судне я – «капитан Изабелла». Обращаться ко мне только так и никак иначе. Никаких «Ривейни», «Белла» и «подружка». И это касается всех. Это было – во-первых. Во-вторых – раз уж мы гонимся за магом, то и нам нужен боевой маг. Хоук, Андерс – кто из вас сильнее в стихийной магии?

– Пожалуй, Мэриан, – неохотно признал Блондинчик, – я больше целитель, чем… Хотя тоже могу, при случае, и «огненную бурю» сотворить, и «ледяное копье», и «каменный кулак».

– Ага, значит, наш арматор будет у нас дополнительно зачислен в команду «корабельным боевым магом». И в-третьих – лучше бы тебе, Хоук, взять другое имя на время плавания – если потом не хочешь, чтобы по всему Тедасу трепали имя Защитницы, как пиратской пособницы. То, что ты мой арматор – ничего не значит, цель у нас якобы исследовательская – ты наняла корабль для того, чтобы он привез тебе… ну, неважно что, потом придумаем. И то, что во время этого плавания мы захватим другой пиратский корабль – в этом тоже ничего страшного нет – на то у меня и каперский патент, чтоб прикрывать такие вот финты. Но твое участие в битве и абордаже будет восприниматься твоими верхнегородскими друзьями не совсем правильно. Даже совсем неправильно. Да и командорша потом вопросами замучает… Поэтому я предлагаю вот что – назовись другим именем, оставив фамилию Хоук, и говори всем, что ты дальняя родственница Защитницы и ее доверенное лицо на корабле.

– Всегда мечтала на время поменять имя! – усмехнулась Хоук.

…Что-то она сегодня больно весёлая с утра. Словно не в себе. Глаза блестят, щеки разрумянились… похорошела на диво. Андерс, вон, глаз с нее не сводит. Чем он ее таким напоил, интересно?.. Лучше бы снотворное дал… или сам выпил, а то выглядит, как поднятый малефикаром труп. Он что, всю ночь так и просидел в кресле перед её кроватью?

– А назовусь я…– Хоук задумалась было, блуждая по нам рассеянным взглядом, но тут ее взгляд упал на арбалет Варрика, и лицо её просветлело: – Бьянка. Бьянка Хоук. Все равно вы меня в основном, по фамилии зовете, так что имя может быть любым. А имя варрикова арбалета все мы помним.

По лицу гнома расплылась довольная улыбка.

– Хоук! – он прижал руку к сердцу. – Ты мне чрезвычайно польстила.

– Знаешь, Бьянка – красивое имя. И короткое. Вот если бы твой арбалет звали Клементина или Генриетта – то я бы еще десять раз подумала, стоит ли так называться даже на короткий срок…

– Да ладно, Хоук, не оправдывайся, – подмигнула я ей, – кто же не хочет стать ближе нашему гному с золотым сердцем и роскошной растительностью на груди. Если бы я была уверена в том, что, когда я назовусь Бьянкой, он будет меня оглаживать так же ласково, как и свой арбалет, то не медлила бы ни секунды! – наш громкий смех спугнул чаек, ходящих по причалу, а Варрик смеялся громче всех.

– Та-ак, пираты мои сухопутные, продолжаем распределение должностей. Ты, Андерс, будешь судовым лекарем, Варрик, естественно, при атаке будет стоять с лучниками. А что делать с нею, – киваю я на Рыжую, – кем ее зачислять будем? Должности «корабельная шлюха» у меня не предусмотрено.

– Белла! – укоризненно воскликнула Хоук. – Ну нельзя же так!

– Вот что, Хоук. Если тебе нравится заниматься благотворительностью, возьми и её себе в служанки, как эту… белобрысую такую… – я пощелкала пальцами, но имени эльфийки так и не вспомнила, – что у тебя в холле все время торчит, гостей встречая. А мне она на борту не нужна.

– Она знает дорогу до их убежища на Рваном Берегу. – Вступился за Рыжую гном. – Придется взять ее с собой, потому что мой разведчик так и не вернулся.

– Что ж, это действительно веская причина взять её на борт. Слушай и запоминай, красавица, – наставила я палец на эльфийку, – сидишь в каюте, не высовываешься, молчишь, что бы о тебе ни сказали – и, возможно, остаешься жива и здорова. Это тебе не торговый корабль, пираты посторонних женщин на своем судне ой как не любят.

Рыжая покорно кивает, опустив глаза. Думаю, с ней проблем не будет: она, кажется, бывшая рабыня – значит, к повиновению приучена. Лишь бы характером не в братца строптивого пошла.

– Все! Провиант и ваши вещи уже на судне, команда моя в сборе – вперед!

Позолоченная первыми солнечными лучами, моя красавица «Сирена» выступает из тумана, словно знатная девица из ванной, полной душистой мыльной пены. Кастильон был не дурак, выбрав для своих грязных делишек каравеллу: ловкая, быстрая, маневренная – нет такого судна, которое мы бы не догнали. Она настолько же лучше «Зова сирены»,* насколько Зевран лучше Льюиса.*

– Красивая… – ласкает мой слух восхищенный вздох идущего позади Блондинчика.

– Что бы ты понимал в кораблях, Блондинчик. Она не просто красива – она великолепна и несравненна!

– Как и ее капитан! – ввернул комплимент Варрик.

Мы подошли к моей красавице настолько, что уже стало можно подробно рассмотреть деревянную носовую фигуру с ее золотистыми волосами, обнаженной грудью и рыбьим хвостом.

– Ну и кто это? – вопросил Блондинчик.

– Сирена, – в два голоса просветили его Хоук с Варриком. А гном пояснил: – Морская дева с чарующим голосом, которым она заманивает мужчин… и дальше по обстоятельствам – либо кушает, либо, кхм… не кушает.

– Пфе, а кого еще вы собирались здесь увидеть? Было бы странно, если бы я приказала поместить фигуру огра на нос судна, называемого «Сиреной».

Хоук подошла к краю пирса, любуясь восходом солнца, мы с Рыжей остановились, поджидая ее, а Блондинчик и гном подошли ближе к кораблю, продолжив обсуждать фигуру сирены – негромко, но я все равно услышала:

– …если, вырезая её грудь, за образец взяли нашего капитана, то еще и поскромничали…

Шутники, люби их кальмар.

– Всё, скажите городу последнее «прощай!» и поднимайтесь на борт. На судно заступайте правой ногой – примета такая. Кто шагнет левой – будет сброшен в море, в качестве жертвы морскому демону. Жертвы символической, но пока достанут – вымокнешь по-настоящему.

…Под пристальными взглядами недогулявших свое пиратов Рыжая еще больше втянула голову в плечи и почти прижалась к гному. Ловлю недовольные взгляды, слышу ворчание…

– Это ценный заложник, – объявляю я своей команде, – за нее много дадут. Все – ропот тут же стих. Деньги – чуть ли не единственный веский довод, затыкающий рты любым баламутам.

Спотыкаясь и зевая, мои новоприобретенные «пираты» следуют за мной в кормовую часть каравеллы – располагаться на отдых. Для каждого из троих уже приготовлена отдельная каюта, а Рыжая будет жить в моей – мне будет спокойнее, если она будет под моим присмотром - чую, неладно что-то с ней.

Позавтракав и перезнакомив первого помощника* и квартмейстера* с Хоук и остальными, я занялась делами, требующими моего участия. Но время от времени замечала синию мантию Хоук (так ведь и не переоделась, зараза!), мелькавшую то тут, то там по всему кораблю. Она даже в трюм слазила. Острый приступ любопытства? Андерс ходил за ней второй тенью. То канат отведет, помогая пройти, то дверь придержит… Молодец, Блондинчик. А после вчерашнего так и вообще – герой! Надеюсь, Хоук это оценила… Хоук? Монна Бьянка, где вы? Куда опять подевалась эта неугомонная магичка? Ах, она спать ушла… Ну, ладно, надеюсь, она проспит весь абордаж и проснется лишь когда мы в Киркволл вернемся.

Примечание:

«Зов сирены» – название первого корабля Изабеллы, перешедшего к ней после смерти ее мужа, Льюиса.

Льюис – муж Изабеллы, убитый Зевраном.

Первый помощник – исполнял капитанские обязанности во время его отсутствия на борту. Был также необходим, чтобы возглавить команду при захвате вражеского судна вместе с квартмейстером.

Квартмейстер – на старинных пиратских кораблях квартмейстером (квартирмейстером) назывался командир абордажной команды - квартердека. Также он занимался распределением полученной добычи, определял наказание для провинившихся пиратов; в определенных случаях мог отменять приказы капитана, а в случае гибели или смещения последнего был первым кандидатом на занятие освободившейся должности.