Завтракали мы в капитанской каюте. Мы – это «монна Бьянка Хоук, клерк* арматора Мэриан Хоук и её кузина», «судовой лекарь» Андерс, «лучший арбалетчик Тедаса» Варрик, «ценная заложница» Варанья, капитан Изабелла и двое из четверых её пиратских помощников. Квартмейстер, он же боцман*, Донал о’Брайен по прозвищу Черный Донал – хмурый темноглазый брюнет со шрамом на правой щеке, и первый помощник и навигатор* Бьерн Ульвссон, прозванный Огром, и не зря – до настоящего огра этот молчаливый мускулистый блондин не дорос всего какой-то жалкий фут*.

Завтрак проходил в настороженном молчании – обе стороны приглядывались друг к другу, не спеша уверять сотрапезников в радости от знакомства. Пиратам наше пребывание на борту уж точно не доставляло радости – мало того, что по кораблю теперь будет шататься, дразня мужские взгляды, посторонняя женщина, так им из-за неё еще и в одну каюту пришлось вселяться. На «Сирене» всего четыре каюты, не считая капитанской, а у капитана Изабеллы – четыре помощника: квартмейстер, первый помощник, плотник и кок. Я, как представитель арматора, заняла одну из кают. Лекарь тоже должен иметь отдельное помещение для приема пациентов, а к Варрику мы позже подселим Фенриса, потому что, если мы сселим мага с эльфом, то «Сирена» затонет, не проплыв и четверти мили*. И если кок с плотником не возражали против того, чтобы на время перебраться в трюм к остальным пиратам, то и первый помощник и квартмейстер были явно недовольны своим уплотнением – я то и дело ловила на себе их недобрые изучающие взгляды.

После сочного рагу и восхитительно вкусного вишневого пирога, которые мне подали на стол дома, есть жесткое, кое-как поджаренное мясо и сыр с хлебом не хотелось совершенно, и я отставила тарелку в сторону, так и не коснувшись её содержимого. Покручивая меж ладонями кубок с кислым вином, я разглядывала каюту, получая представление о том, как живут настоящие «морские волки». Точнее, одна конкретная «морская волчица». Хотя её каюта была обставлена с претензией на роскошь и не напоминала ни о море, ни о волчьем логове: на кровати – вышитое золотой нитью красное бархатное покрывало, у стен – два огромных деревянных сундука, на столе – серебряные подсвечники и кубки, на стенах – пестрые гобелены, поверх которых висят кинжалы в дорогих ножнах, даже жаровня – и та тонкой ажурной ковки… Так вот как живут успешные пиратские капитаны – не хуже, чем высокородные в Верхнем городе! Те высокородные, которые не имеют вкуса и обставляют дома всем, на что глаз ляжет – лишь бы смотрелось побогаче. Так и здесь. Слепит взгляд, ошарашивает количеством и ценностью, но если приглядеться – не гармонирует друг с другом. Н-да… У Беллы явно нелады с чувством меры – взять хотя бы её страсть к золотым украшениям, обычно подбираемым по принципу «чем больше, тем лучше». Но, надо признать, ей идет все яркое и блестящее. И массивное золотое ожерелье, инкрустированное бирюзой, и чеканные круглые серьги, тоже золотые, естественно, и витой золотой браслет в виде змейки, который она носит под наручем на левой руке. Белла говорит, что в их среде это принято – надевать на себя много золота – чтобы те, с кем ты садишься за карточный стол, сразу видели, что тебе есть чем расплачиваться в случае проигрыша. «А если нападут в темной подворотне, чтоб ограбить?» – спросила я её. Белла лишь плечами пожала: «А ты не ходи по темным подворотням, Хоук!»

После завтрака я вышла на палубу и встала на носу корабля, любуясь морским простором и наслаждаясь упоительной свежестью ветра. Восходящее солнце согревает озябшие в прохладной каюте плечи, пронзительно и тоскливо кричат чайки, море вздыхает, приподнимая корабль, и он глухо поскрипывает, скользя по волнам… А где-то недалеко отсюда, в бухте Рваного берега, стоит другой пиратский корабль, в одной из кают которого сейчас находится Фенрис… Может, я увижу его уже сегодня. Пальцы сами потянулись погладить тонкое кольцо, сделанное из части его доспеха. Оно более не было прикрыто перстнем-печаткой Амеллов, который пришлось снять – монне Бьянке не пристало носить гербовое кольцо главы рода. И сейчас ничто не мешало мне касаться этой узкой металлической полоски, которую я иногда про себя называла «кольцом памяти»…

– Сегодня прекрасная погода, не правда ли, монна Бьянка? – я вздрогнула, оборачиваясь – плеск разбивающихся о корабль волн приглушал остальные звуки, и я не услышала его до тех пор, пока он не обратился ко мне. Опершись о борт, квартмейстер выжидающе смотрел на меня внимательными темными глазами. Ветер играл его черными кудрями, прихваченными красной налобной повязкой, пускал волны по красной рубахе пирата.

– Да, господин о’Брайен, погода сегодня просто замечательная! Особенно после вчерашней ужасной грозы! Так тепло, и такой чистый воздух – в вашем Киркволле, знаете ли, все время чем-то пахнет: то ужасной гарью литейных, то тухлой рыбой… только воздух Верхнего города, где проживает моя кузина, еще более-менее терпим. Хотя ваши аристократы могли бы и побольше цветов в палисадниках высаживать!.. – я несла всякую чушь, надеясь, что ему надоест меня слушать, и он уйдет. Но лишь только я сделала паузу, набирая побольше воздуха в грудь, чтобы в подробностях поведать ему насколько мне понравилась лавка «Одеяний Жан-Люка», как, заскучавший от моих описаний красот Киркволла квартмейстер перешел к истинной цели своего разговора:

– Знаете, монна Бьянка, Вы очень похожи на свою знаменитую кузину… – задумчиво проговорил он, исследовательским взглядом шаря по моему лицу. «Слишком похожи… так, будто Вы – это она…» – услышала я недоговоренное. Заготовленная фраза о дивном ассортименте лавки Жан-Люка тут же вылетела у меня из головы.

…Дыхание Создателя! Нет, я, конечно, не рассчитывала на полную сохранность своей тайны, но и не думала, что буду раскрыта в первые же часы пребывания на борту изабеллиного корабля! Раньше он меня видел, что ли? И стоило тогда Белле наводить тень на плетень, пытаясь скрыть, что я – та-самая-Хоук, если первый же её пират, с которым я едва успела переброситься парой слов, открыто заявляет мне, что монна Бьянка и Защитница – один человек. …Или же это просто комплимент с целью завязать знакомство?

– Мне уже говорили об этом, господин о’Брайен, но от Вас слышать это особенно лестно. – Играя роль недалекой девицы, с которой флиртует привлекательный мужчина, я жеманно хихикнула и кокетливо (надеюсь, что это получилось именно кокетливо) захлопала ресницами. – В Киркволле мне о нашем сходстве спешат сказать все, кто знает монну Мэриан. А до того я жила с родителями в Вал Шевене и никогда не встречалась со своей знаменитой кузиной.

– А! Так вот почему Вы говорите с таким интересным акцентом – вы орлесианка! – воскликнул квартмейстер, недоверчиво и до неприличия пристально вглядываясь в мое лицо, будто пытаясь обнаружить на нем знак моей принадлежности к орлейской аристократии.

…А ведь и верно – на лице: орлейские дворяне используют косметику обильно и вне зависимости от пола и возраста. Я убедилась в этом сама, побывав в замке Эн*. Узнав об этом, Белла и решила сделать монну Бьянку орлесианкой. Со дня моего возвращения из владений ныне покойного герцога Проспера де Монфора прошло всего лишь два месяца, так что мне не составило труда изобразить характерный орлейский выговор. Но вот с косметикой вышла промашка – свои немногочисленные баночки с краской для губ и ресниц я оставила дома, а у Беллы их не было вообще – она ярка лицом от природы. Вот и смотрит на меня квартмейстер недоуменно – раз я орлесианка, так почему ж я не накрашена? Ведь все же знают, что орлесианцы красят лица, ферелденцы любят сыр, антиванцы – все сплошь распутники и убийцы, а тевинтерцы – маги крови… Нет ничего въедливей и живучей стереотипов.

– Да, господин о’Брайен, я родилась и выросла в Орлее. И с монной Мэриан мы познакомились лишь недавно. Кузина была столь любезна, что предложила мне занять должность клерка на зафрахтованном ею судне… А Вы, должно быть, тоже знакомы с ней, раз сразу же заметили наше фамильное сходство?

– Не знаком. Пока не имел чести быть представленным. – Отрывисто и нервно проговорил он, отведя взгляд. – Видел несколько раз и слышал кое-что…

– Монна Бьянка, надеюсь, Вы остались довольны оказанным Вам приемом? – Изабелла подошла как нельзя вовремя – я как раз подумывала о том, чтобы под каким-нибудь благовидным предлогом улизнуть от дальнейшего общения со слишком уж любопытным собеседником. Чую, следующим его вопросом будет «Не могли бы Вы по возвращении в Киркволл представить меня своей двоюродной сестре, монне Мэриан?» А что, какая ему разница – монна Бьянка я или же сама монна Мэриан, если и так и этак он оказывается в выигрыше?

– Да, капитан, благодарю Вас, всё просто замечательно. Монна Защитница будет рада узнать, что ее кузине оказали должное уважение на Вашем корабле.

– Я гляжу, Вы решили немного подышать свежим воздухом, монна Бьянка? И правильно – погода сегодня замечательная!

– Да, капитан, действительно – погода сегодня просто изумительная! – сердито отозвалась я, взглядом указывая на собеседника. …Вот только попробуй уйти и оставить меня наедине с этим чурбаном, Белла!

Понимающе улыбнувшись, Изабелла перевела внимание на квартмейстера:

– Донал, тебя там Лысый Хью ищет, хочет что-то узнать. Разберись с ним.

– Да, капитан, – учтиво склонил голову квартмейстер. – Монна Бьянка, прошу меня извинить – неотложные дела требуют моего участия. Был рад нашему знакомству. – Внимательно взглянув на меня, он протянул мне руку ладонью вверх, и я привычным жестом подала свою. Помедлив, он поцеловал её, кольнув подстриженными усами. И лишь тогда я вспомнила об этой орлейской традиции – целовать дамам руки при встрече и прощании. В Киркволле эта привычка как-то не прижилась. Но пребывание в замке Эн, где дворяне прикладывались к моей руке десятки раз на дню, не прошло даром – уверенная естественность, с которой я вложила свою руку в его, похоже, окончательно убедила пирата в том, что я – орлейская кузина киркволльской Защитницы, а не она сама. По-видимому, затевая эту маленькую проверку, он ожидал, что я удивлюсь или проигнорирую его руку, как сделали бы все киркволльские аристократки, но я невольно подыграла ему, так что уходил он разочарованный и задумчивый.

– Никогда не замечала за ним подобной галантности, – пробормотала Белла, задумчиво глядя вслед уходящему мужчине. – Ведь может же… И где только набрался? Определенно, пребывание на корабле такого количества аристократов дурно сказывается на моей команде. Как бы мои пираты к концу плавания не начали требовать подавать к столу салфетку… Кстати, он твой преданный поклонник, монна Бьянка, – заявила она мне, усмехаясь уголком рта. Заметив мой удивленный взгляд, поправилась: – Эээ… я имела в виду – поклонник Защитницы. Собирает все слухи и сплетни о ней… о тебе, то есть. Как узнал, что мы с тобой знакомы и частенько сражаемся бок о бок, сразу же всё бросил и перешел в мою команду. Впечатлила ты его, Хоук, своим подвигом раз и навсегда. Он у меня все мелочи того дня повыпытал – как ты пришла, да когда, да что сказала Аришоку, да какими заклинаниями его убила… В общем, ты теперь его кумир. Он даже своему кинжалу дал прозвище Клюв Ястреба. Хорошо, что ты затворницей живешь в последние годы, и он тебя давненько уже не видел, а не то не поверил бы в «монну Бьянку» и ходил бы сейчас за тобой по пятам, ловя каждое твое слово… А что, может, приглядишься к нему – он довольно симпатичен и из хорошей семьи – младший сын какого-то мелкопоместного дворянина...

– Слишком уж мелкопоместного, судя по тому, что его младшего сына занесло в пираты. – Машинально парировала я её словесный укол, неприятно пораженная тем, что на корабле все же оказался человек, знающий меня в лицо.

– Да нет, деньжата у него в семье водятся, и немалые, а в пираты его занес юношеский романтизм: море, свобода, большие деньги, любовь прекрасных женщин…

– Дыхание Создателя! Он еще и дурак! Как можно в таком возрасте верить в романтику пиратской жизни?!

– Хоук, – засмеялась Белла, – не всё так плохо! Это было шесть лет назад, с тех пор он поумнел и дорос до квартмейстера – дерется он знатно, и в черепушке у него не пусто.

– Так он что, еще и младше Карвера?!

– Ну… сейчас ему примерно двадцать два должно быть.

– Мальчишка совсем! Скинуть пару лет – и он за моего сына сошел бы!

– Так ведь не за внука же!

– Всё, Белла, шутки в сторону. Он мне не нравится, и вообще – официально мы с ним не знакомы, вот пусть так и остается – мне не нужен еще один назойливый поклонник. Их итак слишком много вокруг моего дома околачивается! – на последней фразе я невольно повысила голос, и была услышана подошедшим к нам Андерсом.

– Кто-кто вокруг твоего дома околачивается, Хоук? Храмовники? – маг заметно встревожился, отвердев лицом и в волнении сжав кулаки. – Что они хотели от тебя? Ты запомнила их имена?.. – Андерс выглядел не на шутку взволнованным – обычно после подобного выражения его лица наружу вылезал Справедливость и устраивал «справедливое возмездие всем, кто тиранит магов». Ну, и посторонним тоже доставалось.

…Однажды Андерс пообещал мне залить весь Киркволл кровью ради того, чтобы я была жива и на свободе. И я не думаю, что он сказал это лишь с целью покрасоваться – он не испытывает угрызений совести, убивая людей, носящих доспех с выгравированным на нем пламенеющим мечом. А уж Справедливость тем более не сомневается в том, что все те, кто угнетает магов, должны быть мертвы. А ведь когда-то их целью было освободить магов, а не убить их поработителей…

– Ты ослышался, Блондинчик – не храмовники, а поклонники, – просветила его Белла. – У любой знатной девушки на выданье обязательно должен быть десяток-другой воздыхателей – чтоб было из кого выбирать мужа. И не так уж много их бродит у дома Хоук – не больше девяти даже в лучшие дни. Явный недобор. А эта странная женщина говорит, что ей не нужен новый поклонник! Молодой, красивый, богатый, знатный… И чего ей еще надо, а? Привереда ты, Хоук… – притворно вздохнула она. И я не выдержала…

– Тебе б столько поклонников, сколько их появилось у меня после того, как меня осчастливили званием Защитницы Киркволла! – прошипела я срывающимся от злости голосом. – Да я камин теперь одними лишь письмами топлю! И каждое утро новая гора бумаги на столе оказывается! Приглашения на бал, признания в «пробужденных моей дивной красотой нежных чувствах», предложения «посетить их новую замечательную лавку» или «опробовать их чудесный эликсир»… И ладно бы только письма! Я по улице без надвинутого на глаза капюшона пройти не могу – незнакомцы так и лезут с приветствиями и расспросами, так и норовят тайком оторвать от моей одежды кусочек «на удачу», или украсть что-нибудь «на память»! А вы слышали, какие истории обо мне до сих пор ходят, а?! Защитница перелетела через Недремлющее море верхом на драконе! Защитница повесила голову Аришока над камином в спальне! В подвале её особняка находится вход в древнюю гномью сокровищницу! Защитница – сводная сестра рыцаря-командора Мередит, и лишь поэтому её еще не забрали в Круг! А уж кого только эти сплетники мне в постель не подкладывают! По их версиям, у меня в любовниках побывали и наместник Думар, и сенешаль Бран, и сэр Каллен, и ныне покойный Аришок, ну, и Варрик, конечно же – а зачем еще Защитнице может понадобиться посетить его номер в «Висельнике»? А рядом с моим особняком этими «поклонниками» вообще будто круглосуточный пост учрежден! Всё ходят, всё выжидают – а вдруг да ранним утром из моего дома выйдет крадучись и прикрывая лицо шляпой какой-нибудь высокопоставленный аристократ, или вдруг да я покажусь в окне голой?..

– А ты что, ходишь по дому голой? – восхитилась Белла подобной пикантной новости, и прежде чем я успела её опровергнуть, вмешался Андерс:

– Тогда я, пожалуй, тоже подежурю под твоими окнами. Даже невзирая на то, что половина «дежурных» там наверняка является соглядатаями этой бешеной бабы из Казематов.

– Андерс! Ну хоть ты не подкалывай, а?! Мне итак тошно от этой всенародной известности! Надоело уже из собственного дома через подвал выбираться да клоачную шваль прореживать! Ты же их потом и лечишь, между прочим!

– То-то я смотрю, что в некоторые дни ко мне люди сплошь с магическими травмами приходят! – просветлел лицом целитель, внезапно получивший ответ на один из мучивших его вопросов. – То с обморожениями – это летом-то! То с ожогами или внезапным заиканием…

– Ну… бывает, я заранее накладываю «ужас» на некоторые подозрительные закоулки. Иногда попадаю на бандитскую засаду.

– А почему не «сон», жестокосердная ты наша? – судя по подрагивающим губам, Белла едва сдерживала смех.

– А потому, что непонятно будет, подействовало заклинание, или нет, да и вообще – вдруг, там пусто было? А испугавшись, они убегают с такими воплями, что сразу все ясно становится…

– Весело же тебе живется, Хоук! – не сдержавшись, засмеялась капитан пиратов, тряся черными кудрями.

– Да уж не менее весело, чем тебе, Белла! Особенно если судить по твоим рассказам о пиратской жизни.

– Я тоже всегда думал – забавно, наверное, быть пиратом! – улыбнулся повеселевший после моих признаний Андерс.

– Забавнее, чем устроить революцию? – ехидно изогнула тонкую бровь Белла, и маг пошел на попятный:

– Н-да, действительно – не сказал бы, что слово «забавно» сюда подходит. А вообще-то, когда я торчал в Башне Бдения, то мечтал украсть корабль и уплыть в чужие страны. Когда ушёл от Стражей, то постарался пустить слух, будто так и случилось. Даже тебя, капитан, упоминал...

– Значит, ты должен сейчас быть счастлив, что сбылось хоть что-то из того, о чем ты мечтал.

– Я ошибался, когда думал, что можно стать счастливым, сбежав на край света. – Вновь посерьезнев, Андерс обхватил себя за плечи, словно ему стало холодно.

– Ну… Киркволл вовсе не край света, и даже не середина его – так, маленький портовый городок. Так что ты немножко ошибся адресом. Но благодаря ошибкам мы становимся теми, кто мы есть. – Подмигнув магу, Изабелла отправилась по своим капитанским делам. Её тут же сменил вынырнувший откуда-то из-за мачты Варрик.

– Монна Бьянка, не уделите ли Вы мне минуту своего драгоценного времени? – гном серьезно отнесся к поддержанию моей легенды, иногда называя меня так даже наедине, когда, казалось, никого постороннего рядом не было. И я подыгрывала ему, сознавая, что уж кто-кто, а глава собственной шпионской сети знает толк в подслушивании, да и его чутье на опасность не стоит сбрасывать со счета. И если он называет меня «монна Бьянка» – значит, кто-то из пиратов стоит к нам слишком близко и может услышать наш разговор.

– Да, господин Тетрас, о чем Вы хотели со мной поговорить? – мы отошли подальше, гном замер, словно прислушиваясь к чему-то, потом расслабился и сообщил нам нечто интересное:

– Хоук, я тут поговорил с парнями, так вот, они мне поведали одну очень занятную новость – их капитан в последнее время предпочитает сырую рыбу любой другой пище. Их кок что уже только ни готовил, так ведь нет – подавай ей живую свежевыловленную рыбу, и все тут!

– А ведь верно, Варрик! Я давно уже не видела, чтобы Белла что-нибудь ела! Пиво она пьет, вино тоже… причем даже больше, чем раньше, но ничем его не закусывает. Вот и сегодня за завтраком она ничего даже не попробовала! Ни мяса, ни хлеба с сыром… Только вино пила.

– Иногда женщинам хочется странной еды во время беременности, – заметил Андерс, внимательно слушавший наш разговор. – Но если она беременна, то ни пива, ни вина ей нельзя, а не то может уродец родиться.

– Так может, и все перемены в её характере и поведении связаны с тем, что она ждет ребенка? Я слышала, что иногда женщины очень сильно меняются в это время.

– Будем заключать пари на личность счастливого отца? – оживился было Варрик, но я не поддержала его шутку:

– Сначала неплохо было бы узнать, что это действительно беременность. Андерс, не мог бы ты, как целитель, спросить у неё это?

– Как ты себе это представляешь, Хоук? – вознегодовал маг. – Я подойду к ней и начну ни с того, ни с сего выспрашивать о ребенке в её чреве? Спроси сама, раз вы подруги.

– Мы, конечно, подруги, но ты же знаешь Беллу! У неё на любой вопрос всегда готовы три ответа – «да», «нет» и «может быть», причем одновременно. А тебе, как целителю, она может признаться в том, что её беспокоят какие-нибудь проблемы со здоровьем, связанные с её состоянием. Ну, или если не хочешь тратить время на разговоры, то просто втихую кинь на неё диагностирующее заклинание.

– Не сработает, – покачал головой маг, – им я могу лишь болевые ощущения человека прочувствовать, а беременность – не болезнь. Тело меняется, но это естественный и постепенный процесс, и органы будут «молчать». А до того, как это скажется на её внешнем виде, может пройти еще несколько месяцев.

– Что же нам теперь – отложить плавание на несколько месяцев, что ли? Андерс, – умоляюще посмотрев в карие глаза целителя, я коснулась рукой его предплечья, – пожалуйста, попробуй с ней поговорить. Ни мне, ни Варрику она не признается.

Некоторое время маг не мигая смотрел в мои глаза. Затем медленно взял мою руку, так же медленно поднес её к губам... Что…? Ах да – снова орлейская традиция целовать дамам руки… Видел, значит, как Черный Донал подобное проделал. Улыбаясь краешком рта, маг быстро перевернул мою руку ладонью вверх и поцеловал в самую середку. Меня бросило в жар, а сердце забилось часто-часто. Не сдержавшись, я ахнула в голос от неожиданности, резко выдергивая поцелованную длань и пряча её за спину. Слишком уж вольно он интерпретировал эту орлейскую традицию! И я могла поклясться чем угодно, что он использовал заклинание – ладонь при этом явно ущипнуло электрическим разрядом. Уж не знаю, что отобразилось на моем лице, только Андерс улыбнулся.

– Ладно, Мэриан, раз это для тебя так важно, я поговорю с Изабеллой…– вполголоса произнес он, улыбаясь все шире.

– Так вот о чем говорила Белла, когда упоминала твои «штуки с электричеством»! – постаралась я отшутиться как можно более небрежным тоном.

– И об этом тоже. Только именно этот фокус используется чаще всего не на ладони, а… в других местах. – И маг ушел, довольный содеянным. Я несколько раз с силой провела ладонью по мантии, стирая память о прикосновении его губ.

Ставший свидетелем этой сцены Варрик повернулся ко мне с наисерьезнейшим видом:

– Итак, вы с Андерсом… Хоук, мне нужны подробности! Опускался ли он перед тобой на колено? Клялся ли в вечной любви? Или это просто физическое влечение?

– Варрик! – сложно ругаться шепотом, но я постаралась. – Во-первых, мы с ним каждый сам по себе, а во-вторых, это тебя не касается! И я не хочу, чтобы весь Киркволл потом смаковал подробности этого поцелуя! Ты что, забыл, что на «Сирене» плывет монна Бьянка?

– Так о ней-то я и буду рассказывать! А раз ты не признаешься, мне придется включить фантазию. Вот, послушай: два мага-отступника впервые встретились на корабле, меж ними вспыхнула любовь… Ночь, луна, романтичный шелест волн, их первый поцелуй…

– И что, этот бред будет кто-то читать?!

– Ещё как! От эльфинажа и до будуара виконтессы – всем женщинам будет интересно узнать, чем закончится «Встреча на «Сирене».

– Тогда заранее подготовь себе укромное местечко, где будешь отсиживаться всё то время, пока мой брат будет с мечом наголо бегать по Киркволлу в поисках сплетника, распускающего о его сестре непотребные слухи. Он же не дурак – сразу поймет, что это за «два мага-отступника», и кто о них написал.

– О, не беспокойся, Хоук! Уж что-что, а прятаться я умею не хуже, чем распускать слухи. Ты даже и не догадываешься, сколькими из тех сплетен, что ходят о тебе по Тедасу, ты обязана мне.

– Ну, почему же, догадываюсь – по меньшей мере, каждая вторая сплетня о похождениях Защитницы пошла гулять по свету именно из «Висельника»… где и была зачата, выношена и рождена тобой!

Варрик засмеялся, от избытка чувств хлопая себя по бедру.

– Хоук, я не могу зачать, выносить и родить! Даже сплетню, потому что хорошие истории не пишутся в прямом смысле этого слова. Они существуют изначально, и их остается лишь открыть.

– Значит, история любви двух магов-отступников останется неоткрытой, потому что её вовсе нет.

– Ну, Хоук, за столько-то лет ты уж могла бы заметить, что я великий лгун, и могу домыслить любую мелочь. А то, что здесь только что меж вами было, можно домыслить в нечто грандиозное, я бы даже сказал эпичное…

– Варрик, – вздохнула я, устав дурачиться, – можешь даже не начинать домысливать, потому что в сплетню обо мне с Андерсом никто не поверит. Ведь именно сейчас по городу уже ходят слухи обо мне и Фенрисе. И запустил их тевинтерский магистр.

– У меня появился конкурент! – гном приложил руку к сердцу и вытаращил глаза, изображая изумленное негодование. – Всё, теперь я просто обязан собственноручно устранить его, чтобы он не перетянул к себе моих слушателей и читателей!

– Вставай в очередь, – мрачно отозвалась я. – Я бы не советовала тебе лезть вперед Фенриса. Это его золотая мечта – собственноручно убить бывшего хозяина, и даже я бы не рискнула сделать это раньше него. Зато потом можешь попинать труп магистра ногами и как-нибудь еще поглумиться над ним до того, как я его сожгу.

– Ну, это уже будет не интересно – над противником надо глумиться, пока он ещё жив. И лучше всего это делать при помощи слухов. Пожалуй, я скажу, что он…

Услышав торопливые шаги, я с замиранием сердца обернулась, опасаясь, что это опять может быть назойливый квартмейстер. Хвала Андрасте! – это был всего лишь недовольный Андерс.

– Я все разузнал, – сухо проинформировал он нас. – Она не беременна. И долго смеялась, когда я её спросил об этом.

– Спасибо, Андерс. Значит, остается лишь один вариант – магическое влияние какого-нибудь артефакта или заклинания. Не составишь мне компанию в поисках? Вдруг я что-нибудь не увижу или пропущу? Один маг – хорошо, а два – лучше.

– Ты это Мередит не брякни случайно, Хоук! – усмехнулся Варрик. – То-то она обрадуется «двум магам»! Ладно, пойду я, пожалуй, поразмышляю над «Встречей на «Сирене»... Удачных поисков, монна Бьянка. – Откланявшись, Варрик ушел.

Подхватив Андерса под локоть – чтобы, не приведи, Создатель, ко мне опять не привязался Черный Донал, чья красная рубаха постоянно мелькала поблизости, я повела мага по кораблю. Мы изучали всё, что казалось подходящим под определение магического артефакта, который, как мы решили, вредил Изабелле. Обошли все каюты, спустились в трюм, поднялись на капитанский мостик… Я даже фигуру сирены осмотрела, высунувшись до предела за борт. Дотянувшись, колупнула пальцем краску, та отвалилась, открывая светлую древесину со следами небрежной обработки. Новая совсем, и ничего магического: крашеная деревяшка – она и есть крашеная деревяшка. Ладно, посмотрю еще на палубе. Снова взяв целителя под руку, я неспешно повела его от носа к корме, делая вид, что мы прогуливаемся.

– Андерс, не молчи, – процедила я целителю сквозь зубы, сияя фальшивой улыбкой в ответ на приветственные жесты пиратов, – давай о чем-нибудь поговорим, а то меня раздражает то, как они так на нас таращатся.

…Уж лучше б он молчал!..

– Как хорошо подышать свежим воздухом! – начал маг. – В Киркволле пованивает, не правда ли, монна Бьянка?..

Мысленно застонав – сегодня я особенно сильно ненавижу разговоры о погоде! – я подхватила предложенную им тему… До конца плавания было еще далеко, а играть роль «монны Бьянки» уже становилось утомительно. Сказав еще пару-тройку фраз, я малодушно укрылась в каюте, и сама не заметила, как заснула под мерные покачивания «Сирены» и убаюкивающий шелест волн.

Примечание:

Клерк является представителем арматора на корабле, занимаясь подсчетом полученной при абордаже добычи.

Боцман отвечает за техническое состояния корабля и управление командой.

Навигатор занимается прокладкой курса и определением местонахождения корабля (по картам и астронавигационным приборам).

Фут примерно равен 30 см.

Морская миля равна 1852 м.

«…побывав в замке Эн» – события DLC «Клеймо убийцы»