Обряд не прошел бесследно, так что в сожжении развалин крепости из магов участвовал один только Мелис. Впрочем, усилий его, друидов и дракона вполне хватило на то, чтобы уничтожить тела погибших, плоды работы некроманта и спалить все то, что могло гореть. Конечно, для очищения леса от скверны этого было недостаточно, но сожжение крепости и упокоение нежити должны были остановить угасание леса. Позже прибудут друиды и будут творить свои обряды Силанне, возрождая лес, а пока этого было достаточно.
К тому времени, как отряд вернулся в окрестности Тысячи Дубов, и Келлор, и Лита уже полностью пришли в себя. Больше всего, признаться, Мелис переживал за чародея. Вернее, даже не переживал, а опасался - в отличие от эльфов, он примерно понимал, что произошло в некромантской крепости, и сильно сомневался в том, что возвращение с того света могло обойтись без всяких последствий.
Благодаря тому, что некромантия была доступна каждому желающему, в истории Асхана в изобилии присутствовали рассказы о возвращении с того света. Не о некромантах, чей выбор был доброволен, а именно о тех, кто побывал по ту сторону жизни и был возвращен кем-то другим. Наиболее известным и удачным примером была юная Анастасия Грифон, возрожденная своей тетей Светланой. Анастасия смогла не только принять то, чем она стала, но и внести весьма весомый вклад в исторические события в посмертии. К сожалению, гораздо более часто случались истории вроде той, что произошла с сестрой Хафайяда и невестой Кумара, когда возвращенные буквально умоляли упокоить их, а то и вовсе проклинали тех, кто вырвал их с того света. Бывало, что удавалось вытащить лишь душу, и возвращенный был обречен на вечные скитания без плоти; или случалось, наоборот, вдохнуть жизнь в тело, но потерять человеческую суть, и воскрешенный был скорее големом из плоти, лишенным чувств и желаний... И даже если все было нормально на первый взгляд, рассказы все, как один, предупреждали - смерть не проходит бесследно. В общем, Мелису вовсе не улыбалось, чтобы однажды ночью объект воздыханий сестры перегрыз ему глотку или что-то вроде того.
Он бдительно следил за медленно, но верно восстанавливающимся магом, но ничего подозрительного не замечал. Да, сразу после обряда не было похоже, что Лите удалось задуманное - возвращенный ею чародей не говорил, не колдовал, не мог встать и пойти и только моргал глазами. Но постепенно он приходил в себя - стал шевелить пальцами, глотать еду и воду, говорить медленным шепотом (первым словом, к невероятному восторгу сестры, оказалось ее имя), садиться, медленно ходить... Да и поведение Литы, не отходившей от Келлора ни на шаг и не на секунду, было вполне искренне счастливым - едва ли она бы так лучилась от радости, если бы с ним было что-то не так.
Кроме того, Мелиса успокаивало поведение эльфов - чуткие поборники Гармонии мигом заметили бы, будь с возвращенным магом что-то не так. Но эльфы смотрели на него так же, как и прежде, разве что с толикой восхищения - столь могущественная магия завораживала любого. Самым удивительным было, что Келлор, вопреки опасениям, не стал нежитью. Он дышал, нуждался в пище и сне, кожа его была теплой, а слова - речью разумного человека. У Мелиса в голове не укладывалось, как Лите это удалось. Дождавшись, пока Келлор более-менее оклемается и Лита решится отойти от него хоть на чуть-чуть, маг клинка немедля утащил сестру подальше от эльфийских ушей - расспросить поподробнее. Задав сестре мучивший его вопрос, он услышал и вовсе невероятное:
- Я не знаю, что и как получилось, - призналась та.
- Не знаешь? - скептически поднял брови Мелис.
- Я была готова к тому, что он вернется немертвым...
- Была готова?! - зашипел тот. - С нежитью обниматься собиралась?!
Но Лита пропустила его недовольство мимо ушей:
- ... или не вернется вовсе. А если вернется живым, то я...
Она вздохнула, зябко кутаясь в плащ - вечерами холодало, с близлежащей реки тянуло сыростью и туманом. Мелису пауза очень не понравилась.
- Давай уж, говори теперь, - пробурчал он.
- Это очень странно, - покачала головой Лита. - Я предложила Асхе свой дар, а она... не захотела его взять, хотя и выполнила мою просьбу.
- Ты предложила что, свой Талант? Способность творить магию? - Мелис просто не поверил своим ушам. Отказаться от всего того превосходства над простыми людьми, от долгой жизни, от всех возможностей и преимуществ, что дает магия... Такая идея точно могла прийти в голову только его ненормальной сестричке!
- Мне показалось, это будет подходящей и соизмеримой ценой, - объяснила та. - Асха же, магия - ее дар...
- Безмозглая, - сердито стукнул ее по плечу Мелис. - А если бы ты и впрямь сил лишилась?!
- Но я же не лишилась. И Келлор жив, снова с нами... И все бы хорошо, но непонятно, с чего такая благодать.
- А ты уверена, что это благодать? - спросил Мелис. Но ответить Лита ему не успела - зашуршала трава и ветви, и на пригорок, где вели беседу близнецы, поднялся Келлор.
- Вот вы где, - улыбнулся он. - А я вас повсюду ищу.
- Ты зачем из лагеря ушел? И как? - заволновалась Лита. - Я же просила Исиль присмотреть за тобой!
- Исиль и присматривает. За созерцающей травинки иллюзией, - усмехнулся тот. - И я же уже говорил: за мной больше не надо присматривать, я в полном порядке.
- Даже дар вернулся? - недоверчиво прищурился Мелис.
Вместо ответа чародей повел кистью, и над его ладонью замерцал маленький волшебный огонек.
- Невероятно! - восхищенно вздохнула Лита. Вскочила на ноги, обняла своего ненаглядного. Жив, здоров, такой же, как прежде, даже магию творить способен! Келлор стиснул ее в ответных объятьях, не меньше девушки довольный случившимся.
Мелис, правда, их восторга не разделял. Он помнил первое правило, которому учат в академии: чудес на свете не бывает, у всего есть объяснения, причины и... последствия.

Так как Лита возилась с Келлором, сторожить некроманта почти все время пришлось Мелису. Раз в день он обновлял на нем чары, когда приходило время есть, вытаскивал изо рта кляп, чтобы накормить или напоить пленника. На удивление, некромант вел себя очень смирно и сбежать не пытался. Мелису, правда, совершенно не нравилось, как пленник его рассматривал. Уж слишком пристально и внимательно. Эльфы такого внимания не удостаивались, и Келлор тоже. А вот на близнецов некромант пялился так, словно бы пытался в них что-то жизненно важное разглядеть. Что он силился увидеть в их закрытых лицах, Мелис не знал, да и знать, если честно, не желал.
Допросить пленника Гильраэн решил еще в пути, как только они ступили под сень леса, не тронутого проклятьями прошлого. Некромант на большинство вопросов отвечал хоть с явной неохотой, но на диво спокойно и вежливо. Вообще, он не очень-то был похож на некроманта. Он был живым, глаза не пылали ядовитой зеленью, и даже плоть не ссыхалась, как у тех, кто принимает яд Намтару. Он был уже немолод, черты лица его были приятны и благородны. В отличие от большинства последователей Асхи, он не казался фанатичным богопоклонником и держался со спокойным достоинством человека, что осознает свою силу и готов встретить все испытания с честью. Вообще, если бы Мелис лично не пленил его в крепости, полной нежити, да еще и перед обрядом поднятия немертвого, а встретил где-нибудь в таверне людского города, он бы в жизни не подумал, что перед ним некромант.
Из расспросов Гильраэна они узнали, что имя пленника Маркел, неживых наставников он не имел и в крепости был один. И что якобы он был в Хереше изгнанником и с другими некромантами не общался. В ответ на вопрос, за что его изгнали, он ответил, что они с жителями Хереша они не сошлись в вопросах отношения к демонам и почитания Асхи. А руины занял лишь потому, что не думал, что они, затерянные в болотах, так дороги эльфам. И что лес у них такой чувствительный, тоже не знал - прощения просим, что так получилось. Нежить поднимал от скуки и чтобы защитить себя в случае чего... И, поди ж ты, пригодилась!
Вообще, некромант был умен, хитер и мастерски отвечал на вопросы. В его ответах не было ни лжи, ни толковой информации. Среди мудреных слов и затейливых длинных фраз терялись редкие капли ценного смысла. Некромант не лгал, но и толку в его правде не было никакой. С этим эльфы поделать ничего не могли: они легко распознавали ложь, но заставить говорить кого-то правдиво и по существу они были не в силах.
Пленник был в курсе, что ему грозил суд и, скорее всего, Окончательная смерть. Некромантов, что немертвых, что живых, всегда умерщвляли так - во избежание последствий. Чертили ограждающий круг, связывали чарами душу и плоть, чтобы в момент смерти сведущий дух не мог ускользнуть, и сжигали тело в святом огне. После правильно проведенного обряда приговоренный отправлялся прямиком к столь горячо любимой Асхе. Ни один немертвый не смог еще вернуться к не-жизни после Окончательной.
Перед отъездом из Тысячи Дубов маги, считавшиеся специалистами по части качественного изничтожения некромантов, неоднократно проверили, точно и верно ли эльфы знают детали обряда и умеют ли поддерживать необходимые для удержания заклинателя чары. Ждать, пока соберутся из окрестных городов друиды и состоится сперва суд, а потом казнь, они не стали. Чего уж там таить, они вдоволь хлебнули приключений, путешествиями были сыты по горло и мечтали поскорей вернуться домой. Задержка не то что в пару недель - в день казалась им очень долгой. Они даже провести ночь в городе отказались - отряды прибыли в Тысячу Дубов утром, и маги собирались, пополнив припасы и дождавшись проводника, продолжить путь уже после полудня.
Напоследок Мелис снизошел до того, чтобы попрощаться с пленником. Он и Лите предлагал зайти в темницу, но та и слышать об этом не хотела. Мелис пожал плечами, Келлора даже звать не стал, и пошел один.
- Ну пока, некромант, - помахал он рукой, не переступая порога. - Мы свое дело выполнили, тебя поймали, теперь домой... А ты сиди тут и жди, пока тебя друиды не спалят в святом огне. Надеюсь, солома не колется?
Некромант, чей рот до сих пор был заткнут кляпом, что-то многозначительно промычал, словно бы хотел поведать Мелису нечто крайне, просто жизненно важное. Но Мелис не проникся, помахал ему рукой и ушел.

Путь до Эривела был, пожалуй что, даже скучным — после всего случившегося-то. Так что главным развлечением Мелиса стало пристальное наблюдение за чародеем. В отличие от сестры, он не очень-то стремился общаться с Келлором, предпочитая созерцать издали - так искать подозрительное в поведении было проще. Да и тому явно компания Литы была более по душе, чем общество ее братца. Мелис, в принципе, не возражал - они с проводником быстро нашли общий язык. Каково же было его удивление, когда в один из вечеров, когда их спутница уже отправилась спать, Келлор выразил желание спросить его кое о чем, связанным с Литой.
- Нет уж, сперва я тебя кое о чем спрошу, - сложив руки на груди, недоверчиво сказал Мелис.
- Давай, спрашивай, - согласился маг, усаживаясь на землю рядом.
- Давно хотел узнать, да все повода не выпадало... Расскажи, как ты умер?
- Это, как ты понимаешь, не самый приятный момент, - поморщился тот.
- Ты уж постарайся, вспомни, - прищурился Мелис. - Иначе я не то что не буду говорить с тобой о Лите - близко не подпущу.
- Хотелось бы посмотреть, как ты это устроишь, - усмехнулся Келлор. - Но, если ты настаиваешь, мне не жалко. Правда, если ты надеешься на захватывающий рассказ, полный ужаса или чудес, вынужден тебя разочаровать.
Мелис, заметив, что тот вертит в руках трубку, но даже не достал кисет, усмехнулся:
- Кури уж, я не против. Не Лита, нос воротить не буду... Или у тебя наконец-то табак кончился?
Келлор, задумчиво посмотрев на трубку, покачал головой:
- Не кончился. Просто... не хочется.
- Тебе курить не хочется? - скептически выгнул левую бровь Мелис, раньше как-то не обращавший на такое поведение внимания. Его несложно было понять: Келлор прежде тянулся к трубке каждый раз, когда не знал, чем себя занять. После еды, после сна, перед сном, после боя, во время разговора... Лита ничего, конечно, не говорила, но морщила нос, а вот Мелису было совершенно все равно. Хочет дымом дышать - на здоровье. Он иногда и сам, после особо тяжелого боя или в таверне, за кружкой эля или чего покрепче, не против был выкурить трубку-другую… Но вообще, как и любой порядочный маг, предпочитал кальян.
Чародей в ответ усмехнулся:
- Видать, по ту сторону жизни пристрастие забыл, - и убрал трубку в сумку.
Мелис с подозрением на него посмотрел, но ничего говорить по этому поводу не стал, сказал только:
- Ты рассказывай, рассказывай.
- Да нечего там толком рассказывать. Я успел использовать лишь один свиток Святого Слова, прежде чем нежить до меня добралась. Их было слишком много, а я, как водится в подобных случаях, всего один. Увы, я не Маахир, чтобы в одиночку противостоять тьме врагов. Последнее, что я помню - смердящие тленом зомби повалили меня на землю, всадили сперва один ржавый клинок, а потом второй. А после стало... темно. И я решил, что сплю.
- Что ты спишь? - не удержался от комментария Мелис.
- Да, - кивнул маг, - Видишь ли, не знаю, что тебе снится ночами, а я вижу сны очень редко, и они всегда полны опасности... Война, преследования, смертоносная магия. А в конце я умираю.
- Мило, - передернулся тот. Келлор пожал плечами:
- Всю жизнь так. Я привык.
- Ну ладно, ты решил, что спишь. И что дальше?
- Я увидел... - он нахмурил лоб, подыскивая подходящие слова. - Стену. Или даже, скорее, тонкую, почти непрозрачную пленку. А за ней стояла Лита, звала меня и тянулась рукой. Хотя нет... Сперва я услышал ее голос и только потом увидел, да. Я потянулся к ней, и пленка порвалась.
- И все? - недоверчиво спросил юноша.
Келлор пожал плечами:
- Да. Посыпалась вниз осколками, словно была стеклянной. Все вокруг странно закружилось... И я очутился лежащим где-то в полутьме, изрядно продрогшим, да еще и не в силах даже пальцем пошевелись. Почти сразу же прибежал ты. Я, кстати, сперва ничего не слышал... Только и мог, что глазами хлопать. Дальнейшее, полагаю, тебе известно.
- То есть все вот так просто? Оп, - он хлопнул в ладоши, - и с того света можно возвращаться без каких-либо последствий?
- Мелис, - вздохнул чародей, - если бы я, как ты предполагаешь, был злобной потусторонней тварью, вселившейся в тело, и затаил недоброе, что бы я тебе ответил на этот глупый вопрос?
- А откуда ты знаешь, что я предполагаю? - прищурился тот.
Келлор вздохнул снова:
- Кроме того, что это разумно и естественно, у тебя все твои подозрения на лице написаны. На твоем недоверчиво хмурящемся лбу и в прищуренных глазах... Успокойся. Мне тоже неведомо, как и почему так случилось... Да и не хочу я знать, если честно. Для меня важно только одно. Что твоя сестра позвала меня, а я смог отозваться и услышать, даже по ту сторону смерти. И это именно то, о чем я хотел поговорить с тобой.
- Ну, говори, - недоверчиво кивнул Мелис.
- Пока я валялся, как бревно, и учился шевелить пальцами, у меня было достаточно времени поразмыслить о важных вещах. И я понял... Помнишь, ты спрашивал, люблю ли я Литу? Так вот, теперь я точно знаю ответ - да. И дело даже не в том, что она для меня сделала. Хотя и это немаловажно - пески пустынь, я ей жизнью обязан, в полном смысле этого слова, кто еще бы сделал ради меня что-то подобное? Раньше я что-то себе придумывал, пытался все усложнять, но ведь суть вещей проста - у меня никого близкого нет в этой жизни. Друзья, ученики, прочие магистры, случайные быстрые связи, кровные родичи где-то далеко - это все не то... А Лита... Она рядом, близко. Я настолько привык к ее присутствию, что воспринимал его как должное. Только когда ее утащили демоны, я понял, как мне ее не хватает. Того, как она на меня смотрит... Как слушает внимательно... Звука ее голоса, тепла объятий, присутствия в моей жизни. А после всего случившегося у некроманта в замке, пока я приходил в себя, а она всегда была рядом, я словно бы увидел ее... другими глазами. Она же... особенная. Может, не для всех, но для меня - точно. И я понял, что если и существует на Асхане женщина, с которой я хочу быть рядом все отведенное мне время, то это Лита. И раз уж ты ее брат, защитник и поборник чести, то я из чистой вежливости уведомляю тебя о том, что надумал и решил.
Мелис, слушая его, не мог отделаться от мысли, что Келлор говорит... как он там выразился раньше? Что-то из серии мечтаний наивных юных адепток. Хотя, с другой стороны, его слова звучали разумно. Но как-то уж очень... влюбленно.
- Как ты говорил, домой еще нужно вернуться, всем и живыми, - осторожно ответил он. - Давай сперва вернемся в Аль-Сафир, а потом поговорим об этом, ладно?
- Ты, конечно, можешь думать хоть до Аль-Сафира, хоть до пришествия Мессии, а я для себя уже все решил... Да и Лита, я полагаю, тоже.
Мелис не нашелся, что ему возразить... Но его неясные подозрения не развеялись, а, наоборот, только крепли. Он долго наблюдал, подмечал мелочи, собирал аргументы и подыскивал нужные слова. Подобные занятия давались ему с трудом, но он знал, что иначе Литу не убедить. Она или ничего не замечала... или попросту не желала замечать.
Сказать по правде, Мелис сомневался, стоит ли вообще затевать разговор. Почти наверняка он закончился бы ссорой с сестрой... Обычно рассудительная, в вопросах, касающихся ее драгоценного Келлора, Лита вела себя глупее некуда, словно бы ее голова переставала работать вовсе. Один обряд чего стоил!
Когда до Эривела оставалась всего ничего, Мелис наконец решился. Он разбудил сестру ночью, во время своего дежурства - иного способа поговорить с ней не в присутствии чародея он не придумал, — оправдываясь тем, что должен сказать ей нечто важное. Лита, конечно, была не особо довольна, но выслушать его согласилась. Они немного отошли от лагеря в лес, чтобы не разбудить остальных, сели на старое поваленное дерево, поросшее мхом.
- Тебе не понравится то, что я скажу, - начал Мелис, - но, как брат, я считаю себя просто обязанным тебя предупредить.
- В чем дело? - сонно зевая, спросила Лита. - Не ходи вокруг оазиса, говори уже.
- Держись от Келлора подальше, - заявил Мелис. - Сейчас, конечно, от него никуда не деться, но как только мы вернемся домой, расстанься с ним, прошу тебя.
Как он и ожидал, сестра тут же рассердилась:
- А больше мне ничего не надо сделать?!
- Это для твоего же блага! С ним явно что-то неладно, - попытался объяснить тот. - Если бы ты хоть на миг перестала прыгать перед ним на задник лапках, тут же все сама увидела...
Лита поднялась на ноги:
- Я не желаю слушать твои глупые выдумки, - но Мелис, тоже встав, преградил ей путь:
- Ты не понимаешь или не хочешь понять? Это же не он, не Келлор!
- Не Келлор, да ладно? - она скептически скривилась. - Хорошо, предположим. А кто тогда?
- Не знаю я, кто это или что это, но это не он! Оно, может, и выглядит похоже, но ведет себя совсем иначе, чем Келлор прежний...
- Ну еще бы... Ты всегда его ненавидел, - с горечью и грустью сказала Лита. - Кому, как не тебе, знать.
- Я с ним вместе чуть ли не больше времени провел, чем ты! Целых два месяца на демонов охотился, тебя выручая! Он был другим до... твоего обряда, пойми же ты! А теперь - просто тень... Да, он выглядит так же, но иначе ведет себя, иначе говорит... Почему ты не желаешь этого видеть, Лита?
- Потому что видеть мне нечего, Келлор такой же, как и прежде... С чего ты взял, что знаешь его лучше? Что до некоторых перемен... Мы все меняемся, Мелис, так или иначе. Скажешь, тебя наш поход совсем не изменил? А он прошел через смерть и вернулся. Ко мне вернулся, понимаешь?
- В этом-то все и дело! - в сердцах пнул замшелый ствол Мелис, не зная, как объяснить сестре то, что он видит. - У него все слова, все мысли про тебя и о тебе. Как будто в его жизни больше ничего, кроме тебя, нет!
- Не говори глупостей, - фыркнула Лита.
- Он тебя за руку берет, обнимает постоянно!
- К твоему сведению, Мелис, - Лита всерьез начинала злиться, - все нормальные люди, которые любят, так себя ведут. За руки берутся, друг друга обнимают и, представь себе, целуются даже! Друг о друге думают и говорят. Что до прочего - он просто мне благодарен! В отличие от тебя, он нормальный, ему это чувство не чуждо! Вытащи тебя кто-то с того света, ты что, просто кивнул бы - спасибо! - и все?
- Он даже курить перестал, а тебе это всегда не нравилось! - попытался было Мелис, но сестра перебила его:
- Нет, хватит. Даже слышать больше не хочу ни о чем подобном. В своей больной и подозрительной голове можешь сочинять, что угодно, а я твои бредни слушать не намерена. В ущерб сну, так тем более.
Она, сердитым и резким движением отряхнув плащ от налипших листиков и мха, зашагала обратно, к лагерю. А Мелис, закусив губу от досады и обиды, остался в ночной темноте один-одинешенек.