За пологом шатра давно уже царствовала ночь, но внутри было уютно и тепло. Волшебный огонь, стелившийся по жаровне, разгонял холод и мрак, робко высвечивал очертания предметов. Неяркий свет пробежал по корешкам многочисленных книг, сверкнул отблесками на футлярах для свитков, отразился в гравировке на кувшине и чашах с недопитым темным вином, радостно блеснул на гранях украшений... и запутался в затейливом узоре золотого орнамента, который вился по краю черно-фиолетовых наручей.
Зехир, наблюдавший за тем, как Раилаг методично затягивал последние ремешки своих доспехов, раздумывал: спросить или не спросить? Пока он собирался, темный эльф закрепил ножны с кинжалами на поясе, накинул черный, с фиолетовым подбоем плащ на плечи и, защелкнув застежки, направился к выходу. Он уже было отвел в сторону плотную ткань, когда маг, наконец, спросил:
— Ты же говорил, что любишь Изабель?
— Люблю, — согласился темный эльф, не оглядываясь.
— А ночами приходишь ко мне. Это странно, ты не находишь?
— Она далеко, а ты гораздо ближе.
— Но в твоей армии полным-полно потрясающих эльфиек, одна Шадия чего стоит... Почему именно я?
Темный эльф задумчиво пропустил бахрому полога между пальцев. Зехир уже было подумал, что Раилаг не удостоит его ответом и просто уйдет, но чернокнижник, помедлив, чуть-чуть повернул голову назад — взгляд фиолетовых глаз равнодушно скользнул по лицу мага — и все-таки ответил:
— А ты сам не догадываешься, Зехир? Конечно же, я влюбился в тебя, как только увидел. Твой взгляд, твоя походка, твоя улыбка, твой голос очаровали меня и свели с ума. Ты просто покорил меня, маг. Я мечтал о тебе ночами, робел, сомневался и долго не решался подойти...
— Хватит, хватит, — Первый в Круге поднял руки — сдаюсь! — и рассмеялся. — Это звучит слишком волшебно, чтобы я поверил.
Раилаг пожал плечами — думай, как хочешь.
— И завтра придешь?
Уголки губ чернокнижника чуть-чуть заметно изогнулись в улыбке. Он неторопливо, плавно кивнул и вышел прочь. Тихо прошуршал полог шатра — и все стихло, словно бы ничего и не было. Зехир покачал головой, усмехнулся, запустил руку в волосы и откинул назад непокорные кудряшки. Это... сон какой-то. Холодный сон с глазами цвета аметистов. И, пожалуй, он лучше не будет спрашивать и думать о причинах и побуждениях — какая, по сути, разница? Не очень-то хочется просыпаться, когда видишь такие замечательно приятные сны.
Увидев Раилага в первый раз, он и подумать не мог, что до такого дойдет. Холодный, язвительный и надменный, предводитель темных эльфов не проявлял к нему никакого интереса... Пока однажды, под каким-то безобидным предлогом, — то ли манускрипт попросил, то ли сказал, что им нужно что-то обсудить — не заглянул ночью к Зехиру в шатер.
Сказать честно, по молодости лет правитель магов еще не успел обзавестись богатым опытом в области любовных утех. Но с чем сравнить ему все же было, и после того вечера он мог с уверенностью сказать: Раилаг действовал лучше самой опытной соблазнительницы и превзошел самых изысканных шлюх. Вообще, прежде Зехир не замечал, чтобы его тянуло на мальчиков. Не тянуло, в принципе, и сейчас. Но темный эльф вытворял такое, что Зехир и не думал о том, чтобы сказать: «Прости, я по женской части, не приходи больше». Отказаться от таких горячих и сладких ночей, выбрать бессонницу и мрачные мысли вместо приятной истомы? Нет уж...
Потянувшись и удовлетворённо вздохнув, Зехир поуютней закутался в одеяло и закрыл глаза.

Поздняя ночь была тиха. Ущербная луна лениво лила свет на землю, то прячась за облаками, а то вновь показываясь. Лагерь спал, только тихие шаги дозорных были слышны. Казалось, что Раилаг не идет — бесшумно скользит между ярких шатров магов неприметной черной тенью, внимательно прислушиваясь к ощущениям тела. Приятное тепло поднималось откуда-то изнутри, разгоняя мерзкую холодную пустоту, растекалось по незримым венам. Раилаг облизнул губы, чтобы еще раз ощутить солоноватый привкус, чуть заметно улыбнулся.
Это восхитительно — снова чувствовать себя полным.
Века служения Хаосу, века использования магии Ургаша, века подчинения Кха-Белеху... Архидемон желал привязать к себе темного эльфа, чтобы тот был его, только его. Служил ему, подчинялся ему, зависел от него. Чтобы чернокнижник принадлежал ему всем — душой, сердцем, разумом, помыслами, телом... И ему это удалось. Аграил служил и подчинялся, из ночи в ночь, из года в год, из века в век. Приходил, преклонял голову и опускался на колени, а сердце в груди стучало быстро-быстро от сладкого предвкушения... Так было, пока светлый лучик любви к Изабель не разогнал багровое марево огненного вожделения.
Дар Асхи и дар Ургаша — противоположные начала. Порядок — спокойный лунный свет, дарит, наполняет мягко и ласково, незаметно журчит по незримым венам. Мана Асхи — нежная и покорная любовница, отзывающаяся на каждое твое движение. Ургаш — ослепительное сияние, безжалостный огонь; он не наполняет — захватывает силой, вторгается, берет заклинателя в свою власть. Мана Ургаша не восполняется сама, у нее иной принцип, иные истоки. Сила лунной богини разлита по всему Асхану и принадлежит всем. Прародитель демонов дарует свою силу лишь избранным, а те делятся с остальными служителями по своему усмотрению. Магия Хаоса кружит голову и пьянит лучше самого крепкого вина... И вызывает зависимость более прочную, чем самый сильный из наркотиков.
Холодный ночной ветер налетел, закружил, забрался под плащ, растрепал длинные черные пряди. Но не по его вине по спине темного эльфа пробежала дрожь. Так бывало каждый раз, когда он вспоминал о годах, когда его называли Аграил, и он был на все готов, чтобы урвать очередной глоток, чтобы боль унялась, ноющая пустота внутри заполнилась, а кровь перестала жечь огнем вены.
Мана подземного мира не приходит сама. Она впивается в тело когтями высшего демона, которому ты служишь, врывается вместе с болью, переполняет, выплескивается стонами, срывающимися с искусанных губ. Сила Ургаша — это вожделение, надрыв, истязающая и вместе с тем сладкая боль. Наркотик, отрава, куда худшая, чем яд матери Намтару. Раз вкусив, ее нельзя не желать, невозможно забыть.
Обычно бывших служителей Ургаша не бывает. Если бы не ритуал Тиеру, очистивший и освободивший его, Раилаг бы никогда не стал свободно действующим и свободно мыслящим. Решив стать свободным от своего господина, он выжимал Биару и всех подчинённых инкубов почти до дна... Но не получал столько, сколько ему было нужно. Да и зависеть от низших демонов было отвратительно. Нужно было что-то с этим делать.
Так он решился на ритуал Истинной Природы.
Но оказалось, все не так просто. Даже пройдя обряд Тиеру и перестав зависеть от демонических сил, Раилаг столкнулся с определенными трудностями. Огненная сила Повелителя Демонов давным-давно выжгла в его теле все привычные каналы восполнения энергии. Да, он снова мог пользоваться силами Асхи, но живительная мана не наполняла его, как всех остальных. Можно было питаться лишь от колодцев, стоящих на энергетических точках — но поди, найди их в нужный момент среди безжизненных пустошей или темных подземелий. В любом случае, силу приходилось рассчитывать и расходовать крайне экономно. Раилаг, поняв это, чуть было не впал в уныние — воином он был, несомненно, хорошим, но без привычной помощницы-магии ощущал себя почти ущербным.
Решение пришло к нему неожиданно. А что, если силы Асхи брать так же, как силы Ургаша? Разумеется, он не мог не попробовать... Увы, эльфов-чернокнижников в его маленькой армии не было, а от жриц ему доставались лишь жалкие крохи сил: женщины плохо приспособлены, чтобы отдавать.
Когда Раилаг уже совсем отчаялся, ему на пути попались войска триумвирата. И, в их составе, волшебники. И, среди них, сильнейший — Зехир.
Молодой маг никогда не считал ману, выплескивал в бой столько, сколько вздумается. Зехир был похож на волшебную чашу, всегда до краев полную прохладной ключевой воды, а Раилаг — на заплутавшего среди барханов, который нашел спасительный артефакт. Неиссякаемый колодец с маной, всегда находящийся под боком — несколько минут ходьбы от шатра до шатра.
Соблазнить мальчика было делом десяти минут, как Раилаг и предполагал. К счастью, его потенциальный источник маны не был воспитан на суровых догмах эльрастианской церкви, иначе бы могли возникнуть некоторые... затруднения. Нет, Зехир был магом из Серебряной Лиги, а о свободных нравах жителей Серебряной Лиги ходило достаточно слухов — впрочем, все же меньше, чем о нравах жителей подземелий.
Раилаг за века своей жизни отлично изучил повадки, привычки и нравы живущих. Желание обладать — главный порок смертных детей Асхи; хочешь пленить их — просто отдай им себя. Не надо ничего объяснять, ни в чем убеждать, не надо просить — ты легко получишь все, что хотел. Позволь смертному обладать собой, и он никогда не задумается над мотивами твоих поступков. А если и задумается, то сам придумает объяснение себе по душе. Люди боятся спрашивать, а если и спрашивают, то бояться слышать ответы...
Зехир — славный парень. Вернее, славная бесценная чаша, полная нужной ему маны. Милый мальчик... Хорошо, что их пути пока совпадают.
Раилаг в очередной раз облизнул губы, усмехнулся — и растворился в ночных тенях.