Эльф так до конца и не понял, что собственно произошло. Еще вчера он был героем, его чествовали. С ним советовались.… А сегодня он сидит в темной холодной камере в ожидании чего? Смерти? Казни? Никто ему ничего не объяснил. Просто предъявили бумагу. В которой черным по белому за подписью Саскии было написано «арестовать на неопределенный срок до выяснения обстоятельств». Каких обстоятельств? Кем это будет выясняться и что из этого последует? Йорвет передернул плечами. Тело застыло и начало замерзать. Одежду с него наглым образом сняли, мотивируя это правилами содержания под стражей. Сняли даже повязку на глаз, да с таким рвением, как-будто он там телепорт хранил. Эльф не мог понять, чего ждать. Умирать крайне не хотелось, особенно в свете последних событий. Но ничего кроме смерти он в перспективе не видел.

Прошло уже три дня. Это он понял только по количеству приемов пищи. Темнота давила на эльфа не хуже каменных стен. Почему ему не дали хотя бы огарок свечи для освещения он не знал, но чувствительное эльфийское зрение привыкло к темноте, и страшно было подумать, что с последним глазом станет на свету. На четвертый день дверь в камеру отворилась, впуская кузнеца, палача и двух стражников. Палач и стража довольно быстро скрутили пытавшегося сопротивляться эльфа, и кузнец заковал его руки и ноги в кандалы.

Мир перед Йорветом и так был сильно смазан от яркого света свечи, которую стража принесла с собой, а после того как его протащили по каменным ступеням наверх, к выходу, он полностью утратил ориентацию в пространстве.

Дверь тюрьмы распахнулась. Яркий солнечный свет ударил эльфа в лицо, окончательно ослепляя единственный глаз. Толчок в плечо повалил мужчину на брусчатку двора. После нескольких попыток Йорвет смог подняться на четвереньки, отчаянно моргая и пытаясь хоть что-то увидеть. Мышцы живота рефлекторно напряглись – именно в этой позе били ногами по ребрам и мягким органам. Но удара не последовало. Одноглазый постепенно сел, а потом и встал в полный рост. Никто ему не мешал. Но и не помогал. Он чувствовал, слышал, что вокруг полно народу. Все эти люди и нелюди перешептывались между собой, произнося его имя.

Голова наконец-то посветлела, разум очистился, а глаз прозрел. И в эту же секунду эльф горько пожалел об этом. Он ожидал, в принципе, всего. Даже публичного дознания, но стоящая на деревенской повозке клетка для особо крупных хищников, не приходила ему даже в самом страшном сне. Эльф замер как вкопанный, впившись единственным глазом в стальные прутья решетки и все еще пытаясь уверить себя в том, что это дурной сон. Очень дурной сон. Сон, ставший реальностью.

Один из солдат в форме Нильфгаарда, находившийся около повозки посмотрел на пленника. Спешился и спокойным шагом подошел к Йорвету. Обошел его со спины и, положив руку эльфу на плечо, легонько подтолкнул того к повозке. На негнущихся ватных ногах Лис шел к клетке. Рука в латной перчатке лежала на его голом плече, прожигая холодом до костей. У повозки еще пара солдат помогла эльфу подняться, и поместили его в клетку. Стальная дверь лязгнула как створка капкана. Замок вспыхнул красным, запечатывая дверь магией.

Солдаты были уже верхом. Свистнул хлыст и повозка тронулась. Солдат (а вернее всего командир), который отвел эльфа к клетке, чуть задержался, пропуская повозку вперед, развернулся к дворянам, которые явно что-то ждали. Йорвет четко почувствовал, что от этого человека сквозит презрение к этим людям. К ногам знати, в пыль брусчатки упал, звякнувший монетами, кошель и небольшой свиток с тяжелой печатью Нильфгааарда на нем.
Из происходящего Старый Лис понял, что данный спектакль показывают ему специально. Причем сделано это нарочито пафосным и грязным. И самое главное он уяснил:
Его продали. Продали за горсть монет и какой-то договор с нильфами.

Голова отказывалась выдавать хоть какие-то идеи на счет того, какого такого лешего он понадобился Нильфгаарду и чего ждать уже от этой напасти.

Процессия выехала за пределы города и пошла легкой рысью. Равномерное покачивание повозки, нервное истощение и неизвестность сморили эльфа. Он свернулся калачиком на соломе и спал как сурок. Эта способность, благоприобретенная в отрядах скоя'таэлей, помогала спать где угодно, на чем угодно и когда придется.

Темнело. Время было к поздней осени и смеркалось рано. Командир нильфов скомандовал ночлег.

Как только вялое покачивание телеги прекратилось, Йорвет проснулся. Холодало.
Чтобы хоть как-то согреться эльф сел, подтянул колени к подбородку, обхватил их руками и уперся в них лбом. Помогало откровенно хреново.

К клетке подошел командир отряда. Осветил ее факелом и пригляделся к пленнику.
Эльфа уже била мелкая дрожь, грозя перерасти в крупную.
Поглядев на это, нильфгаардец пошел к костру, но вскоре вернулся.
- На.
Йорвет повернул голову ровно настолько, чтобы увидеть человека. Тот протягивал ему скатанное солдатское одеяло. Эльф отвернулся.

- Не дури. Ночь холодная. Не самое лучшее зрелище будет, если тебя понесут на эшафот. Или гордый сын Aen Seidhe все-таки хочет стоять на своих двоих при оглашении приговора? Возьми!

Такой расклад Лису как-то не приходил в голову, но человек был прав. Смотреть в глаза смерти он будет с гордо поднятой головой. И если для этого надо взять одеяло – он возьмет одеяло. Завернувшись в шерстяную ткань с головой, эльф начал согреваться. Но вместе с теплом к сердцу стала подступать горечь отчаяния. «Все - таки эшафот. Богатый же, однако, этот Нильфгаард, если он купил «белку» только для того чтобы его повесить. Какое расточительство» Эльф горько усмехнулся. «Еще и охрану приставили. Это для того чтобы я не сбежал, или чтобы меня люди по пути не убили? Вдруг я до эшафота в добром здравии не дойду?» Подавив вырвавшийся истеричный смешок, эльф, подышал на ладони, согревая их, и стал растирать уже одеревеневшие от сидения ступни.

Неожиданно со стороны чуть левее костра раздался женский вскрик, перешедший в приглушенный писк. Йорвет никогда не отличался любопытством, и занятия своего не прекратил. Какое ему дело до человеческой женщины, да еще так опрометчиво подошедшей близко к солдатам.

- Глядите, какие крупные «белки» живут в этих лесах!
С этими словами один из солдат втащил в круг света отчаянно упирающуюся девушку.
Приняв во внимание то, что девушка была эльфкой, да еще «белкой» Йорвет прикинул палец к носу и стал вспоминать, есть ли в этой части леса эльфийские отряды? Затеплившаяся было надежда, погасла. Ближайшие отряды, как назло, были минимум в двух днях пути отсюда. Девушка, видать, просто заблудилась. Но тогда она не «белка», а кто-то из оседлых эльфов. «Белка» бы в лесу точно не заблудилась!
Девушка еще раз пискнула, когда ее посадили на землю и отобрали котомку.
-Ага! – солдат, приволокший эльфку, вытащил из сумки беличий хвост. Он помахал им перед лицом эльфки.- Говоришь не «белка»? А это что?

- Да не «белка» я, - буркнула та.– Это был мой ужин. Вон кость еще не обсохла. А ночью в лесу я травы собираю. Травница я. Некоторые травы только ночью и надобно собирать,- девушка шмыгнула носом. – Не «белка» я. Я из селения.

-Эй! Одноглазый! – окликнул Йорвета солдат. – Есть тут остроухие в селениях?
- Есть, – буркнул эльф в ответ и вернулся к своему занятию.

- Так что делать будем, капитан? – спросил солдат. – Отпустим? Мож и вправду не виноватая она?

Старший покачал головой. «Привяжите ее к повозке. В городе разберемся, кто есть кто»
Эльфка протестующее пискнула, но солдаты уже связали ей руки и потащили к повозке.

-Ну вот, одноглазый, тебе компания, - осклабился один из солдат, привязывая девушку к телеге.
Эльф даже ухом не повел.

- Ну хоть сумку отдайте, - заныла травница. – Там все сборы. Мне торговать нечем будет.

После пристального досмотра котомка была возвращена владелице, которая вцепилась в нее словно в святыню.
Эльф посмотрел на девушку. «Ну точно. Из оседлых. Глупая девчонка».
Эльфка подняла на него глаза.
- Йорвет…- выдохнула она. – Тебя все-таки поймали. Может теперь у нас погромов будет меньше. А то и армия, и охотники за наградой, да и просто разбойники по три раза на наделе заглядывают. Тебя ищут.
Сказано это было не со злобой, а, скорее с какой-то внутренней тоской. Будто девушка извинялась за свои слова.
Эльф прекрасно знал, что обвинить в его укрывательстве можно было любого эльфа. Были бы уши острыми. Этими поисками регулярно прикрывались грабеж, насилие и вымогательство. Таким образом «свои» его ненавидели и боялись даже больше чем люди. Йорвет не особо волновался по этому поводу, считая оседлых эльфов недостойными носить звание АС и глубоко презирал их. Но слова эльфки задели его.
Девушка сидела на земле спиной к нему и смотрела во тьму.
- Beanna, как тебя зовут? – окликнул он травницу.
- Рила, - не поворачиваясь, ответила та. – Тебе то что?
- Ты знаешь, как зовут меня – я должен знать, как зовут тебя. Или тебя родители не учили вежливости? – эльф вопросительно поднял бровь над здоровым глазом.
- Учили, - вздохнула девушка, - только не эльфийской, а человеческой. А это, как ты знаешь, абсолютно разные вещи. Она повернулась к Йорвету:
«Скажи мне, как Старый Лис попал в капкан? Неужели нашелся кто-то похитрее?»
«Если бы» печально усмехнулся эльф и демонстративно отвернулся от собеседницы давая понять, что разговор окончен.
Девушка довольно точно скопировала его горделивую позу, но тут, же поджала обе руки к подбородку, опустила кисти на манер лап и несколько раз мелко клацнула челюстями, изображая белку. Дежуривший рядом солдат прыснул со смеху, но тут, же осекся и навел на себя строгий вид. Нечаянной пленнице выделили немного соломы с телеги и солдатское одеяло. Девушка мгновенно улеглась на солому, укрылась одеялом, положила свою котомку под голову и засопела.
«Какое поразительное спокойствие» подумал эльф. «Вот что значит «совесть чиста»
И с этой мыслью так же спокойно погрузился в сон.

Когда эльф проснулся, процессия уже двигалась по дороге. Эльфка послушно шагала за телегой и совершенно спокойно уминала кусок хлеба. Она улыбнулась Йорвету и кивнула на пол его клетки. Там лежал кусок хлеба с мясом и мех с водой.
Эльф сжал зубы от злости: «Он не примет подачки от проклятых Dh’oine! Да он лучше сдохнет от голода в этой самой клетке!»

- Опять ты за свое? – усмехнулся командир их маленькой процессии. – Пойми ты, глупая ты «белка» - никто тебя заставлять или уговаривать не будет. У нас и так на один рот больше чем предполагалось.
Эльфка исподтишка потянула руку к мясу на повозке. Капитан ловко щелкнул ей хлыстом по кисти и показал сжатый кулак в латной перчатке. Девушка опустила глаза и насупилась: «Он же не хочет»
- Захочет. Только попробуй взять – высеку.
Девушка надулась как мышь на крупу, но от еды отошла.

Командир уже во второй раз оказался прав. Крепко подумав и не найдя ни одной причины объявлять голодовку, эльф таки поел. Напомнив себе, куда и зачем его везут, Йорвет решительно отказался идти на эшафот голодным.
В этот раз процессия двигалась быстрее, и травнице разрешили сесть на край повозки, чем та незамедлительно воспользовалась. Девушка болтала ногами в воздухе и напевала всем известную детскую песенку так немилосердно фальшивя, что эльф засомневался в ее принадлежности к эльфийскому роду, но определенно острые уши говорили об обратном.

- Beanna!, – взвыл эльф, когда девушка повторила мотив четырежды. – Перестань издеваться над моими ушами!
Эльфка в недоумении замолкла и обернулась к нему: «Тебе не нравиться?»
При этом она поджала губы, вылупила по-коровьи глаза (в общем, заранее заняла позицию, из которой легче всего было удариться в слезы) и шмыгнула носом. Солдаты заворчали на эльфа, чтобы тот не обежал «певунью». Под натиском большинства Йорвет сдался. Девушка затянула что-то такое же известное и простое, также продолжая фальшивить. Солдаты ей нестройно подпевали, чем окончательно ввели эльфа в уныние.

Внезапно, сквозь всю эту какофонию, его ушей коснулся высокий и тихий свист. Сердце пленника оборвалось и тут же учащенно забилось.
«Свои! Неужели все-таки решились? Отправили Саскию ко всем чертям и приехали за ним?!»
К несчастью этот условный знак услышал не только Йорвет.
Процессия мгновенно остановилась, всадники плотно прижались к телеге, подняли щиты и обнажили мечи. Эльфка, по своему обыкновению пискнув, стрелой забралась под повозку.

- «Белки». Готовься, – голос командира прозвучал у самого уха эльфа. И тут же мир дернулся и немного повернулся. Йорвет зашипел от боли. Железная рука в латной перчатке крепко держала его за волосы, заставляя сильно запрокинуть голову назад. На линии зрения единственного глаза сверкнул тонкий нож, направленный строго в здоровую глазницу.
- Пикнешь или дернешься – вырежу второй глаз. А из кожи на морде ремней на перчатки накрою, - доверительно прошептал эльфу нильфгаардец.
Йорвет замер. Ему на мгновение показалось, что он разучился дышать, двигаться и вообще жить. Он просто оцепенел от этой угрозы, произнесенной так, будто ему предлагали купить кролика по-дешовке. Мысль подать ответный сигнал умерла не родившись.

Мгновение сменялось мгновением.
Стало тихо.
Очень.
Неестественно тихо.
Не переступали копытами кони, бряцая амуницией…
Не ерзали всадники в седлах, скрипя сталью по коже…
Не дышал человек, державший эльфа за волосы…
Время остановилось.

В этой звенящей тишине одноглазый эльф медленно вздохнул и закрыл живой глаз.

Когда он снова начал видеть, Йорвету показалось, что его мягко потянуло в сторону.
Небо над головой вместе с верхними прутьями клетки залила непроглядная тьма и все пропало. Тьма окутала его, утаскивая в бессознательное.

Человек выпустил волосы эльфа, повалившегося в обморок, и выпрямился на телеге. Перемещение удалось. Нильфгаардец довольно улыбнулся. Маги сработали отлично. Да и разведка не зря хлеб ела. Все прошло как по часам и именно там где предполагалось. За соседним холмом уже виделась столица Империи.