Шепард

Кое-как он пытался разлепить многотонные веки. Голова трещала по швам, словно лошадь подкованная лягнула прямо в затылок. С минуту он просто мотал головой из стороны в сторону и хмурил брови, однако от этого сильная боль подступала в область лба и заставляла капитана Шепарда скалить зубы, пытаясь совладать с приступами неконтролируемой боли. Тело ломило, особенно левое плечо, в которое пришлась меткая пуля гетов. Холодная, довольно мягкая постель, которую он стал ощущать расслабленным, но ломящим телом была бальзамом на рану и когда Шепард смог приоткрыть щелочку глаз и совсем немного оглядеться, он видел только белые стены лазарета и яркий свет потолочных светильников, чувствовал разъедающий, немного противный лекарственный запах, а вдалеке слышал громко работающие двигатели Нормандии и приглушенные людские голоса.
Все было смято в одну единую картину, он еще не мог сообразить, что случилось, да и не особо пытался. В такие моменты не слишком хочется вдаваться в подробности. Он много раз лежал в лазаретах. При смерти, с серьезными ранениями, в лихорадках и припадках, Джон прекрасно знал, как стоит себя вести, что силы сами собой не появятся.
Однако Шепард был рад - он в безопасности.
Не было, наверное, ни единого места до сего момента, где Джон Шепард когда-нибудь мог бы чувствовать себя в безопасности, но тогда, находясь в лазарете корабля, уже далеко от Иден Прайм, он чувствовал, что ему некуда больше бежать, да и не нужно. Он просто лежал, облаченный в белую одежду, голова его располагалась на мягкой подушке, хоть и неистово болела. Боль ничто по сравнению с тем чувством полного комфорта в стенах, которые пусть еще и не стали ему родными, но странным образом защищали, успокаивали, заставляли расслабиться тело и нервы.
- Доктор? – Услышал он знакомый женский голос.
Справа от него сидела, словно сторожащий пес, Эшли, внимательно наблюдающая за его попытками прийти в себя и эта странная ее женская забота тронула за нужную струнку. У командиров почти не бывает друзей. Порой приходится делать вещи, которые навсегда подбивают твою репутацию, ты теряешь доверие окружающих, но такова доля любого командира, который когда-нибудь расставляет приоритеты. У Джона Шепарда были друзья, но теперь они либо слишком далеко, либо мертвы. Важно понимать, что ты не один в этой галактике, что среди холодных звезд и космического мрака, который давно уже перестал вызывать будоражащий трепет в груди, ты не одинокий человек и есть люди, которым есть дело до твоих царапин как на душе, так и на теле.
Не часто можно встретить такого бойца, как Уильямс; она хоть и не отличалась чем-то особенным, была, как и все солдаты Альянса, что-то в ней заставляло посмотреть на нее с другой стороны.
Но, возможно, это всего лишь ответная благодарность за ее спасение. Никто не знает, что бы случилось с ней, если бы Шепард во время не увидел, что произошло. Эшли бы погибла. Почему-то только это пришло ему в голову, только тогда он без раздумий бросился спасать своего товарища и рисковал своей жизнью.
- Доктор Чаквас, мне кажется, он пришел в себя. – Тихо выговорила Эшли, пытаясь скрыть в своих словах откровенную радость и какое-то облегчение.
Шепард даже сам заулыбался. Куда же он денется, если не придет в себя? Уже слишком много пережил, чтобы взять и умереть вот так бесславно. Нет уж, Джон Шепард так просто не сдается. Поэтому, собрав всю накопленную за пару минут силу, он приподнялся на кровати и встряхнул головой, оглядывая мутным взглядом лазарет.
Это было длинное помещение с большими окнами, выходящими на третью палубу. По всему периметру тянулись пустые кровати, в этот раз он был единственным пациентом доктора Чаквас.
- Мы волновались за Вас, Шепард. – Сразу же подошла доктор и попыталась снова уложить непослушного пациента на кровать, но Джон, как мог, сопротивлялся и отрицательно мотал головой. – Как самочувствие?
- Долго был в отключке? – Немного хрипло выговорил Джон, прочищая горло и полностью игнорируя вопрос доктора.
- Пятнадцать часов, примерно. – Снимая какие-то показатели со сканеров, отвечала доктор. – Полагаю, это маяк так на Вас повлиял. – Отчего-то улыбка доктора Чаквас не казалась Шепарду облегченной.
Однако Эшли не дала ей договорить и вскочила со своего места, обходя кушетку Джона, и внимательно смотря на своего капитана. Чего он видел в карих глазах девушки? Сожаление и вину.
- Это моя вина. – Не без труда выговорила она, вцепляясь руками в края кушетки. – Я активировала какое-то защитное поле. Вам пришлось… выручать меня.
Безнадежно мотала она темноволосой головой. Так и хотелось убедить ее, что все не так, как она думает, однако доля правды в ее словах была, должен был признать Шепард. Они бы вывезли маяк в целости и сохранности и никто бы ни пострадал, однако… что случилось, того не воротишь.
Без брони она казалась той женщиной, которую он не замечал на Иден Прайм. Длинные ее каштановые волосы были аккуратно забраны в пучок за затылке и ни одна лишняя прядь не вырывалась из общей композиции, под уставшими ее шоколадными глазами виднелись синие круги, а губы выглядели потрескавшимися. Через темную корабельную одежду он заметил, как тянутся свежие бинты на ее теле – через шею, куда-то в область спины, а сама Уильямс казалась особенно уставшей после всего пережитого.
- Вы не могли знать, что произойдет. – На удивление для самого себя, со скрытой жалостью выговорил Шепард, смотря на Эшли краем глаз.
На что Уильямс улыбнулась краешком губ, и отвела глаза на доктора Чаквас. Она не стала спорить с капитаном, но эти слова были глотком воды в изнуряющую жажду. Она видела смерть своих товарищей, думал Джон, но держится достойно. После всего, что произошло она винит себя, потому что ничего больше ей и не остается. Она единственный выживший солдат, боец, который через всю жизнь будет нести скорбь по тем, кого ни какими силами не вернешь. Она будет писать письма своей рукой родным погибших, она будет стоять у их могил, когда их гробы спустят в бесконечный космос. Джон много раз проходил это, и каждый раз что-то дрожало в нем. Он был сильным человеком, Эшли была сильной женщиной, но они все равно оставались людьми. Так или иначе.
- Собственно, мы и не знаем в чем была причина. – Оборвала паузу Чаквас. – И, к сожалению, ничего уже не выясним.
- Маяк взорвался. – Подошла ближе Эшли и снова рухнула на свое место. – Может быть, перегрузка системы. От взрыва Вы потеряли сознание, а мы с Аленко донесли Вас до корабля.
- Насколько я пострадал, доктор? – В согласие кивнул Шепард, однако благодарить не стал. Для лишнего «спасибо» было и другое время.
- Физически Вы в полном порядке. – Загадочно пожала плечами доктор и обратила светлые глаза на капитана, сделав продолжительную паузу. – Но я обнаружила необычную активность мозга – аномальные бета-волны. Так же отметила больше активных движений глаз – признак интенсивного сновидения. – Внимательно, словно требуя от капитана ответов, не сводила глаз доктор Чаквас.
- Я видел, - посмотрел он на Эшли, который тут же необычно напряглась. – Я не знаю, что я видел. Смерть. Разрушения. Все как-то нечетко.
Он постарался максимально вспомнить то, что случилось на платформе, но сознание ему не подчинялось. Нельзя заставить себя забыть что-то или же что-то вспомнить, всему свое время, а те секунды для Джона представлялись размытыми картинами, в которых ничего не разобрать. Особенно то, что хотел передать ему маяк. Это больше было похоже на странное сновидение, которое поистерлось при побуждении, но след, оставленный на его душе не замазать уже ничем. Словно нечто выжгло в нем странную пометку, оставило рваную рану, не берущую ни один панацелин. Маяк внушал ему не только странные образы, но и эмоции, рвущие душу на какие-то мелкие частички.
- Хм… - Протянула задумчиво Чаквас и смерила у капитана температуру, приложив ко лбу маленький сенсор. – Надо будет включить это в рапорт. Возможно…
- Как тут наш пациент? – Слова Чаквас перебил стремительно заходящий в лазарет Андерсон.
Он выглядел довольно спокойным, однако вид Шепарда его далеко не радовал. Да и Джон еще никому не был так рад, как Дэвиду Андерсону, вот уж воистину желанный гость в его скромной обители. У Джона была масса вопросов, которые он был готов сию же секунду обрушить на капитана, но сдерживался, видя, насколько усталым выглядел сам Андерсон. Никто, видимо, не спал с того момента, как Джона завезли в лазарет.
- О, капитан! – Поприветствовала его доктор и протянула небольшую сенсорную панель. – Все показатели в норме. Думаю, с капитаном все будет в порядке.
Только доктор Чаквас умела так искренне улыбаться. Только она по-настоящему радовалась чьему-то выздоровлению. Врач из нее прекрасный. Она чуть ли не с того света может вытащить и пусть она не держит в руках оружие, пусть она не сражается с врагами, каждый раз в этом лазарете у нее своя личная битва, своя личная война.
- Рад это слышать. – С улыбкой закивал Андерсон, небрежно кидая сенсорную панель в ноги капитану. – Мне нужно с Вами поговорить, Шепард. Наедине.
Он медленно сменил всех выжидательным взглядом, требуя оставить их одних.
- Слушаюсь, капитан. – Без замешательства отдала честь Эшли. – Если понадоблюсь, буду в кают-компании.
Поторапливаясь покинуть лазарет, Эшли еще пару раз обернулась, с какой-то скрытой тревогой, но не без радости, кидая взгляд на Шепарда. Она жива благодаря ему, а что она для него теперь может сделать? Эшли хороший солдат, хороший стрелок, но, главное, хороший человек. А за ней поторопилась доктор Чаквас, на ходу собирая некоторые бумаги со своего стола, и только когда все покинули лазарет, Андерсон грузно выдохнул и присел на соседнюю койку.
- Похоже, капитан, Вам порядком досталось при взрыве. – С сожалением улыбнулся Андерсон. – Вы нормально себя чувствуете?
Как Джон себя чувствовал? Конечно, бывало и лучше, однако бывало и намного хуже. Нормально, вполне, чтобы собраться и снова высадиться на какой-нибудь опасной планете и сразиться с гетами.
- Не люблю, когда мои солдаты погибают.
Единственное, из-за чего он переживал в тот момент – Дженкинс. Неизвестно, что стало с его телом, память о нем как-то сильно отдавалась в груди. Да, они не особо были знакомы, однако если он помнит его живым, то горечь от утраты все равно имеет место быть.
- Смерть Дженкинса – не ваша вина. – Однако чего бы Андерсон ни говорил, именно он дал приказ ему идти вперед. – Вы сделали все правильно, Шепард.
У Андерсона большой опыт за плечами, он не говорит пустых слов, однако это все равно не успокаивало Джона. Чего тут говорить и рассуждать, человека-то уже нет.
- А сержант Уильямс, что с ней будет? – Перевел тему Шепард с надеждой смотря на капитана.
Но Андерсон загадочно заулыбался.
- Я подумал, что такой солдат, как она может нам пригодится. Она переведена на Нормандию.
Как гора с плеч упала. Эшли и правда хороший солдат, тем более она прикрывала ему спину, было бы не хорошо оставлять ее там, все ее товарищи погибли. Андерсон сделал все верно.
Он всегда удивлялся этому человеку. Андерсон был большой загадкой. У него было множество товарищей, он сделал из Шепарда тем, кем ему будет суждено стать. Андерсон в какой-то мере стал для Джона своим родом отцом, на которого он всегда был готов положиться, отцом, который всегда укажет ему верную дорогу. Сколько горя и радости повидали эти уставшие от войны глаза темнокожего капитана? Сложно представить, чего он видел и чего хотел бы забыть. Война оставляет отпечаток на их лицах и на Андерсоне этот рубец был особенно заметен.
- Уильямс хороший солдат. – С улыбкой кивал Шепард. – Она это заслужила.
- Лейтенант Аленко с Вами согласен. – Встал со своего места Андерсон, скрепив руки в замок за спиной. – Поэтому я и включил ее в нашу команду.
- Но, что Вы мне хотели сказать, капитан? – Спустив босые ноги с кровати, спросил Шепард, чувствуя, как Андерсон начинает напрягаться.
- Не буду юлить, Шепард. – Тяжко вздохнул капитан, стоя к Шепарду спиной. Настоящий англичанин, с характерным английским акцентом, он говорил немного торопливо, но не сбивчиво. – Положение у нас не из лучших. Найлус погиб, маяк уничтожен, геты начали вторжение. Совет хочет задать Вам ряд вопросов.
- Я не сделал ничего дурного, капитан. – Резко выразился Шепард.
Да, его это злило и Андерсон должен понимать почему. Он потерял и своих людей, он много чего увидел на Иден Прайм и пережил, попытался сделать все, что смог, но ведь Совет словами не убедишь? Вообще, Джон очень не любит политические игры, отчеты перед Советом Цитадели, советники ведь всегда чем-то недовольны и их не особо волнуют обстоятельства и оправдания. Совет – последняя инстанция, перед которой он вообще хотел бы стоять с рапортом. Альянс со всеми его минусами и плюсами был ему, как отчий дом.
- Надеюсь, что Совет это поймет. – В поисках своей брони Шепард озирал лазарет. Если на то пошло, то лежать на ровном месте он уже не может.
- Я поддержу Вас и Ваш рапорт. – Кивнул Андерсон, не желая поворачиваться к капитану лицом. – С моей точки зрения Вы, черт возьми, герой. Дело в том другом турианце - Сарене.
Сколько эмоций было вложено в имя «Сарен». Злость, разочарование, безысходность. Андерсон тоже прекрасно знает, кто это такой и понимает всю ситуацию, в которой они оказались. Не их лучших, как он выразился, но на самом деле ситуация куда намного хуже.
- Сарен – Спектр и один из лучших. – Сжал руки в кулаки Андерсон. – Живая легенда, все дела. – Резко развернувшись к Джону, он сильно хмурил брови. – Но, если он связался с гетами, значит, он решил пойти своим путем. – Джон молчал, слушая резкий и громкий монолог Андерсона. – Спектр, отказавшийся подчиняться Совету – это проблема. Сарен опасен. И он ненавидит людей.
Спектр, да еще и турианец, который ненавидит людей проблема? Нет, черт возьми, Андерсон, это прямо бревно в колесо, а не палка. Сарен убил своего товарища, значит, его ненависть не ограничится только расой людей. У него в планах что-то иное и наверняка он воспользовался маяком. Джон это точно знал.
- За что? – Безнадежно прошептал Джон, опускаясь босыми ногами на холодный пол.
- Он считает, что мы слишком быстро растем и занимаем Галактику. Многие так считают. Но большинство по этому поводу ничего не делают. А Сарен… - Каждый раз, когда Андерсон называет это имя, она начинает злиться. Все в нем говорит об этом – взгляд, нахмуренный лоб, опущенные глаза. – Он связался с гетами. Я не знаю, как. Я не знаю, почему. Я только знаю, что это имеет какое-то отношение к маяку. Вы были там, перед тем, как маяк уничтожился. – Он поднял вопросительный взгляд на Шепарда, а Джон не делал попыток посмотреть на капитана. То, что он там видел похоже больше на выдумку. – Видели что-нибудь? Любой намек на то, что там искал Сарен…
- Я потерял сознание. – Найдя ящик, Джон быстро направился к нему, где, конечно, благополучно нашел новую, довольно подштопанную броню. – Но до этого у меня было видение.
- Видение? – Заходил из стороны в сторону Дэвид. – Какое?
- Я видел синтетиков. – Руки его опустились вниз.
Сколько раз он уже переосмысливал все, что видел, все, что внушал маяк? Информацию просто закачивали в его голову, только протеане могли придумать подобную технологию, но рассчитывалась эта информация далеко не для мозга и сознания людей.
– Возможно, гетов. Они убивали. Жестоко, как мясники.
- Об этом нужно доложить Совету, Шепард. – Это было похоже, скорее, на приказ, чем на совет.
- И что мы им скажем? – Усмехнулся Шепард. – Что мне приснился страшный сон?
- Неизвестно, что за информация хранилась в маяке. Протеанские технологии, а может быть, чертежи какого-нибудь оружия массового поражения? Что бы там ни было, теперь оно у Сарена. Но я знаю Сарена. – И снова эта едкая злость, которую Андерсон не пытался спрятать. – Я знаю его методы и репутацию. Он считает, что люди – паразиты космоса. Это нападение было актом войны. Он знает секрет маяка и у него целая армия гетов. – Помотал головой Дэвид. – И он не остановится, пока не истребит все человечество.
- Я найду способ помешать ему. – Сжимая в руках свою броню N7, твердо отвечал Шепард.
С одной стороны все это выглядело абсурдно. До смешного глупо. Один турианец, Спектр, ненавидящий людей, как и подавляющая часть галактики, хочет уничтожить целую расу? Если сказать это кому-то другому, над этим бы посмеялись. Люди слишком разрослись, у них тоже есть армия и корабли. Конечно, турианцам не составит труда в нынешней ситуации разгромить все человечество ударом пальцев об стол, но между этими расами стабильный мир. Война осталась в прошлом, первый контакт привел ко множеству жертв и теперь обе расы пытаются жить в мире и доверии. Один турианец, пусть и Спектр, ничего не может сделать. Нацизм и расовая дискриминация все еще презирается адекватными членами Совета.
Однако если бы Шепард не видел, того, что выдел. Если бы его не было на Иден Прайм. Но он был и от этого слова Андерсона звучали для него особенно серьезно.
- Не так-то это просто. Он – Спектр. Летает куда хочет, делает, что пожелает. Вот почему нам нужен Совет на нашей стороне.
- Мы докажем, что Сарен вышел из-под контроля и Совет лишит его статуса Спектра.
- Я свяжусь с послом. – Согласно кивнул Андерсон. – Постараемся добиться аудиенции с Советом. Мы уже летим на Цитадель. Поднимайтесь на мостик, и пусть Джокер заводит корабль в док.
Джон ничего не ответил, большим пальцем приглаживая приятную ткань своей нижней брони. Сколько раз она спасала его жизнь? Его воспитывали по программе N7, его учили искусно убивать и выживать тем, где другие умирают. Никто, кроме него не видел того, что было в маяке, но почему-то Джону Шепарду казалось, что Совет не станет их слушать. Человека, которому что-то приснилось, вот что они подумают о нем и даже не станут продолжать пустые разговоры.
Уходя, Андерсон остановился рядом с Джоном и постучал ему по плечу. Дальше будет сложнее, Шепард, вот что он хотел бы ему сказать, но ничего не добавил и направился к выходу, оставляя Джона наедине со своими размышлениями и выводами.
Однако во всем этом все же есть один плюс – капитан Андерсон верит ему и поддерживает его. Лучшей поддержки, он и представить себе не может…

- Капитан, рад, что Вы целы… - Кайдена Шепард встретил, как только одетый вышел из лазарета. Если бы он не подал голос, он бы его и не заметил, смотря только себе в пол и быстро направляясь на мостик, однако все равно остановился.
Аленко переживал за него, помог выбраться с Иден Прайм, хоть и наделал много глупостей там, но, ведь у кого не случается ошибок?
- Смерть Дженкинса стала большим ударом для команды. – С горечью выговорил Кайден, догоняя стремительного капитана и говоря на ходу. – Рад, что мы Вас не потеряли.
- Да, мне жаль, что я ничего не смог сделать.
- Я был там. – Резко остановился Аленко и вместе с тем, сделав еще пару шагов, остановился и Шепард, немного удивленно глядя на своего лейтенанта. – Я все видел. Вы все сделали правильно. Просто… не повезло.
Джон горько улыбнулся уголком губ, но, уже заходил в лифт, Кайден остановил его рассуждениями вслух:
- Ничерта себе прогулочка. Наша первая миссия кончилась тем, что один Спектр убил другого. Совет Цитадели будет не в восторге. Возможно, использует это, чтобы добиться от Альянса новых уступок.
- А Вы хорошо схватываете ситуацию. – Лукаво усмехнулся Джон. – Кадровый военный?
- Да, как и многие биотики. Нас ни чем не ограничивают, но все равно постоянно следят. Так, что, можно хотя бы за это получать свое жалование. – Усмехнулся Аленко. – Да, и отец у меня служил. Очень мной гордился, когда я пошел на службу. Наконец. Вы же тоже, так сказать, продолжаете семейные традиции?
- Да, мои родители служили у Альянса. Да и родился я на военном корабле, бежать из космоса, когда тебя окружают дяди и тети в форме некуда, да и я не особо хотел. Это… наверное, генетическое.
- Наверное, гордились Вами после блица? После этого Вы могли бы получить любую должность в ВКС. – Но Шепард ничего не ответил.
Мама и отец… он часто связывается с мамой, она тоже служит в войсках, Джон уверен, что мама гордится им, как никем другим, все-таки, он достиг намного большего, чем родители вместе взятые, а вот об отце он такого сказать не мог. В конце концов, на службе ты должен забыть о семье, о любви, о дружбе. Как бы там ни было, а Шепард заставлял себя это сделать, будьте уверены, но, видимо, он другой человек.
- Говорят, мы летим до Цитадели, сэр. – Быстро запрыгнул в кабину лифта Аленко. – Не скажете, зачем?
- Андерсон надеется, что посол устроит для нас аудиенцию с Советом. – Не оборачиваясь к Кайдену, ответил Шепард. – Там мы и расскажем, что задумал Сарен.
- Это правильно. – Усмехнулся Аленко. – Им будет интересно узнать, что он больше не на них работает. Да, и что бы там ни случилось, мы будем наготове, капитан.
На мостике было довольно шумно. Здесь собралась практически вся команда Нормандии, можно сказать, яблоку некуда упасть. Снова все носятся по своим делам, запрыгивая в соседние лифты, пробегаясь по лестницам и запасным шлюзам. Андерсона было не трудно найти среди всей это толпы. Он стоял прямо на мостике, перед галактической картой, рукой перелистывал возможные системы, рассматривал какие-то крупные планеты, о чем-то совещался с Прессли. Джокер докладывал, что они почти прилетели к Цитадели, отчего в толпе воцарилась атмосфера предвкушения – почти никто из работающих на Нормандии никогда раньше не был на Цитадели и этот полет у них первый в «столицу» Галактики Млечный Путь.
Кайден быстро растворился в толпе, а вот доктор Чаквас, которую оккупировали жалующиеся на какие-то боли в суставах люди, по большей части, инженеры, была благодарна за то, что Шепард за руку ее вытащила из толпы. Когда народу много, Джон чувствует себя намного лучше. Поддержка старших по званию - вот, что нужно экипажу корабля, который прямо зависит от своих лидеров.
- Доктор, можно задать Вам пару вопросов? – С улыбкой отводил ее из толпы «больных» Шепард. – Вы с лейтенантом давно знакомы?
Уж кто-кто, а Чаквас и Аленко ладили и, кажется, давно были знакомы. По крайней мере, у него сложилось такое впечатление, и это был хороший способ спасти доктора от навалившейся на нее работы.
- Ну, - растерянно отвечала Чаквас, не понимая, что происходит – я до этого с ним не работала, но у него впечатляющий послужной список. Больше дюжины особых благодарностей. Хотя, он довольно замкнут. Возможно, из-за головных болей. Нелегко живется с L2.
Шепард резко остановился и отпустил руку доктора, заинтересованно смотря на нее. Вот уж кто расскажет обо всей команде – так это доктор, который каждую неделю со всеми ими общается наедине безо всяких секретов.
- И как это связано?
- В наше время биотики в основном используют имплантаты L3. Лейтенанту Аленко вживили старую конфигурацию – L2. Иногда с ней бывает осложнения. – Пожала плечами доктор, словно все это элементарные вещи.
- В смысле? – Оборачиваясь на Аленко, который оживленно о чем-то разговаривал с товарищами, Джон не может сказать, что с ним что-то не в порядке. Держится он молодцом, всегда улыбается и довольно открыто разговаривает, он ни разу не заметил за ним каких-то особенностей, выглядит вполне себе здоровым жизнерадостным преуспевающим солдатом.
- Тяжелые умственные нарушения, безумие, острая физическая боль. Длинный список побочных эффектов. Но Кайдену повезло. Он лишь страдает от мигрени.
Шепард как-то разочарованно и немного напугано нахмурил брови, опуская нижнюю часть челюсти. В таких ситуациях чаще говорят подобрать зубы. Если при всем этом Кайдену повезло, то… это же каким везунчиком надо быть, чтобы просто страдать мигренью, от которых сегодня есть тысяча и один способ избавиться. В мире, в котором они жили не было практически ни одной неизлечимой болезни.
Чаквас засмеялась, завидев реакцию капитана и ободряюще постучала ему по плечу:
- Не волнуйтесь, Шепард. Кайден у меня завсегдатай в лазарете, я тщательно слежу за его состоянием.
Не успокаивало, должен был заметить Шепард, но улыбнулся уголком губ. Какую же все-таки разностороннюю команду подобрал для себя Андерсон. Один кадр не ровня другому. Слишком разношерстные, чтобы сравнивать, но все это вместе делало команду Нормандии изюминкой среди всех прочих команд кораблей Альянса.

Эшли

Это место немного пугало ее. Она редко когда служила на кораблях, полевой солдат, космопех. Она служила туда, куда пошлют и никогда не смела жаловаться. Всю жизнь Эшли стремилась к чему-то большему, всю жизнь она пыталась добиться успехов, которых не добился ее отец. Она пошла служить, чтобы защищать человечество, но многие разочаровались в том будущем, которое им обещали. Сплошные бои, батарианцы, террористы, беспрерывная пальба по живым мишеням, но результата ты не видишь. Ты не можешь сказать, сколько ты спас, убив, сколько придется убить завтра и кому от этого станет легче, кроме, как тебе. Поэтому сержант привыкла жить по приказам. Так легче переносится.
Мечтательница, не смотря на свою резкость и беспринципность, Эшли Уильямс всегда оставалась женщиной. Она целый день искала себе убежище в этом взбудораженном рое. Люди почти не обращали на нее внимания, да и она никакого интереса к ним не проявляла. Себе она устроила место на нижней палубе, там, где свет не слишком режет глаза и можно спокойно заниматься своим вооружением. Там было по большей части тихо, никаких шумных голосов и раздражающей беготни. Только в этот раз она была вынуждена подняться на верхнюю палубу и поговорить с Андерсоном.
Ей показалось странным, но этот человек словно не отдавал ей приказов. Он говорил с ней практически на равных, оставлял ей выбор. Она могла бы отправиться на любую другую планету и служить под началом других капитанов, но ей предложили место на этом корабле, и Эшли не могла не признать, что это была очень заманчивая идея. Она никогда не служила на кораблях, она не знает, каково это, но Андерсон уверил ее, что работа не слишком сложная, если ты умеешь метко стрелять и быстро бегать.
Ты потеряла своих товарищей, Уильямс, говорил он ей, у тебя есть шанс обрести новых. Андерсон был удивительным человеком, должна была заметить она, и Эшли согласилась недолго думая. Все, что произошло на Иден Прайм еще нужно пережить. В тишине, без шумихи и суеты, подумать и разобраться в самой себе, смириться, проститься и двигаться дальше, как она часто это делает. Суровые испытания, которым подвергала ее жизнь сделали из Эшли воистину сильного человека, который почти никогда не покажет своей слабости.
- Эшли, сержант!
Прямо через всю толпу к ней прорывался бодрый Шепард. Она была рада видеть капитана в добром здравии, да, кажется, каждый на корабле был этому рад. Это был второй человек, который внушал ей доверие и уважение. Молчаливый и по большей части угрюмый капитан не выбивался из компании удивительных по своей специфике людей.
- О, я рада, что с Вами все в порядке, капитан. – Совершенно без эмоций и особой радости заметила Уильямс.
Субординацию она выдерживает хорошо, в отличие от того же Кайдена, хотя Аленко это простительно, все в нем какое-то своеобразное. Она жутко устала, и ее тело ныло от изнеможения. Хотелось быстрее принять горячий душ и уединиться, побыть наедине со своими мыслями. Не самое лучшее время, чтобы заводить разговоры, но одно присутствие Шепарда придавало ей каплю сил.
– После смерти Дженкинса, экипажу нужны хорошие новости, поддержали бы их что ли добрым словом. - Она пожимала плечами, и устало осматривала шныряющих туда-сюда рабочих.
- Дженкинс был ценным членом экипажа. – Вздохнул Шепард.
Люди умирают, говорила про себя Уильямс, друзья умирают, но самое плохое – это отсутствие возможности проститься.
- Знаете, отчасти я себя виню в произошедшем. – Выпрямляя спину и расправляя плечи, опустила голову Эшли. – Если бы Дженкинс был жив, меня бы здесь не было.
- Вы тоже заслужили место на Нормандии, Эшли, не преувеличивайте. – Кивая проходящим мимо солдатам, отвечал Шепард.
Уильямс приятно улыбнулась уголком разбитых губ. Была она не в самой лучшей форме, но Эшли особо никогда не волновала ее внешность. Эдакий гадкий утенок, которому дали в руки винтовку и вбили в голову, что она ничем не хуже любого мужчины.
- Спасибо, капитан. От Вас подобное слышать – большая честь. Я впервые встречаю кавалера «Звездной Терры».
Джон Шепард и правда вырос в ее глазах, когда она узнала, какой наградой он был удостоен. Героев своих галактика должна знать в лицо, но не всем выпадает честь общаться с героем вот так. И кто бы мог подумать, что Джон Шепард оказался всего лишь человеком, который спасет однажды ее жизнь.
- Там, на Иден Прайм, было довольно сурово. Вы в порядке? – Медленно Джон начал прохаживаться по фюзеляжу, а к нему присоединилась и Эшли.
- Я не в первый раз вижу гибель других, капитан. – Довольно сухо ответила она. – Космопехи с этим сталкиваются постоянно. Но, когда на твоих глазах гибнет все подразделение… К смертям гражданских тоже трудно привыкнуть. – Мотала она безнадежно головой. – Но все могло быть намного хуже, если бы Вы не пришли на выручку.
- И без Вас бы мы не справились, Уильямс. – Постучал по плечу Эшли, Джон и выразил дружелюбную улыбку.
- Спасибо, капитан. – Остановилась она и с благодарностью посмотрела на Шепарда. – Признаюсь, я немного нервничала из-за назначения на Нормандию. Приятно, когда тебя так хорошо принимают…
Джон широко заулыбался, словно понял о чем она говорит, а вот ей мало в это верилось. Этот человек родился в космосе и всю жизнь свою провел на таких вот кораблях, а Эшли всегда с трудом привыкала к новым компаниям, хотя и была довольно общительной.
- Вы отлично впишитесь в команду!
Они подошли прямо к пилоту Нормандии, а тот встретил их дружелюбной улыбкой. И это был третий человек в списке удивительных людей Эшли Уильямс. Джефф Моро по прозвищу Джокер был типичным простаком, который непонятно как оказался на военном корабле, однако управляться в быстрым фрегатом у него получалось превосходно. Он мало когда нервничал и показывал полную уверенность и легкость в своих действиях, словно родился в кресле за штурвалом. У него всегда был полный порядок.
- Вы во время, капитан. Я как раз собираюсь заходить на Цитадель. Смотрите, на что идет деньги налогоплательщиков…
Прорываясь через туманность Нормандия стремительно приближалась к странному объекту, свободно висящему в космосе посреди удаленных звезд и планет. Но сам этот объект был не похож на ни одну форму звезды, которые Эшли когда-либо видела. Прямо через туманность был виден огромный обруч, от которого, словно раскрытые лепестки росли длинные основания Цитадели.
Все с мостика сбежались к носу корабля, высказывая свои восторги, тыкая на открывшийся перед ними невероятный вид пальцем. Цитадель и правда внушала собой нечто великолепное и Эшли зачарованно открывала рот, взирая на весь масштаб этой грандиозной космической станции. Никто из сегодняшних рас не мог бы построить такое внушительное и, без сомнения, прекрасное сооружение, как Цитадель – мега конструкцию в виде пятиконечной звезды. Не полностью закрытая Цитадель напоминала форму крупнокалиберной пули. Здесь жили миллиарды представителей других рас, но жизнь там была слишком дорогой, слишком роскошной, даже в самых захудалых ее районах. Эшли никогда не мечтала о жизни на космической станции, но когда твой дух захватывает хотя бы от одного этого вида, ты мечтаешь незамедлительно оказаться внутри станции и осмотреть каждый ее уголок.
- Посмотрите, какая огромная! – В восторге восклицала Эшли.
- «Путь предназначения», флагман флота Цитадели.
Аленко, кажется, не был удивлен. Он показывал на огромный корабль, висящий где-то в пространстве. В тысячи раз больше Нормандии, фрегат выглядел настоящей крошкой по сравнению с «Путем предназначения».
- Размер – это не главное! – Со смехом выговорил Джокер, словно на автомате выбивая что-то на пультах управления.
Внутри раскрытых «лепестков» службу несли корабли Цитадели. Крупные фрегаты и лайнеры.
- Чего так беситесь, Джокер? – Удивленно глянула на него Уильямс, ну да, чего ему беситься, если по сравнению, хотя бы с одним кораблем «пути предназначения» Нормандия, словно муха со слоном.
- Просто говорю, что огневая мощь – превыше всего…
- Так это же просто чудище! Его пушка пробьет щиты любого корабля Альянса. – Указывала Эшли на главный лайнер.
- Не повезет нам, если против них пойдем… - Добавил Кайден.
- Цитадель-главная, я - фрегат «Нормандия», запрашиваю посадку. – Деловито говорил Джокер, пролетая мимо посадочных доков.
- Ждите разрешения, Нормандия. – Отвечали на той стороне. – Посадка разрешена, можете начинать заход, переключаю Вас на оператора Альянса.
- Вас понял, конец связи. – Широко и довольно заулыбался Джокер.
Эшли охватило странное чувство трепета и не только в отношении Цитадели. Впереди их ждала встреча с Советом, лицом к лицу, с представителями ведущих рас в галактике, советниками, которые решают судьбоносные вопросы, которые касаются всех живых существ на каждой захудалой звезде. Она загадочно улыбалась, когда Нормандия заходила в док. Бледный свет местной звезды поначалу был очень непривычен глазу, но сама Цитадель светилась множеством различных огней. Наверное, невероятно красиво каждый день видеть Туманность у себя над головой, думала Эшли, то и дело, переводя глаза с небес на землю.
- Эшли, Кайден, вы пойдете со мной. – Проговорил капитан, быстро удаляясь с мостика к капитану Андерсону.
Эшли торжественно и с заметной радостью отдала честь капитану и грусть ее куда-то развеялась. У нее началась новая служба и новая жизнь. Вот бы товарищи это видели, промелькнула мысль в ее голове.