Шепард

Цитадель славилась своим величием. Как только станция была открыта разумным существом, он стал настоящим центром вселенной. Там рождается политика и умирает справедливость, там кончается дружба и начинается соперничество.
На Цитадели был целый фонтан жизни. Выбирай, какую хочешь. В скудных пыльных кварталах бедняки могли найти себе дырявую крышу над головой, в Президиуме богатый мог найти занятие по вкусу. Дела тут делаются деньгами, политикой и влиянием. Под идеально чистыми и ровными белыми дорогами скрывается грязь, гниль, свежие трупы. Под зеленой травкой президиума зарыты мечты и начинания путников. Здесь начинаются пути и здесь же они заканчиваются. В столицах всегда так: ты едешь туда, чтобы добиться желаемой жизни, стать лучше, воплотить мечты в реальность, а оказываешься на дне, откуда больше выхода нет. Сильнейшие выживают в этой борьбе, сильнейшие вырываются из поставленных Советом расовых рамок.
На Цитадели людей было ровно столько же, как и представителей других рас. Люди в космосе уже стали не таким большим удивлением, как это могло быть двадцать, а то и тридцать лет назад. Люди рвутся к власти и прорывают себе дорогу к звездам, зубы у них, как оказалось настолько же крепкие, как и остальных.
Примитивы тоже находят себе применение. Волусы, ведущие торговлю, кораблестроители кварианцы, всюду важно шагают офицеры Службы Безопасности Цитадели – практически неразличимые турианцы, саларианцы, азари, кого здесь только не встретишь. И каждый второй – дипломат, политик, торговец душами, обещающий много денег за малый труд. Идиоты ведутся, идиоты уезжают с родных планет и выбирают висящую в туманности космическую станцию.
Кабинеты дипломатов были хаотично разбросаны, без всяких пометок, поди разбери кто сидит внутри. Многих и вовсе не было на месте. Конечно, дела они никогда не ждут, особенно, если дела касаются будущего твоей расы. Дипломаты, эмиссары, беженцы, все они чего-то просят у советников, а Совет заседает через каждые полтора-два часа. Впрочем, того, кто был нужен Шепарду и остальным находился в самом конце людского посольства. Кабинет Донелла Удины выходил на чистую реку Президиума. Искусственно созданная она огибала все внутреннее кольцо. Чистотой не отличалась, то и дело туда бросали банки, различный мусор, трупы, но голубизна блестела, зачаровывая и привлекая внимание. Только плывущие облака на голубом искусственном небе откидывали серые тени на реку. Говорят, там рыбы не водится.
На Цитадели все было искусственно. Политика, жизнь, растительность, еда, природа, даже некоторые люди и те были прозаичны и искусственны. Цитадель навязывает новости, диктует правила, выпускает трактаты, указывает галактике, как жить и в каком направлении двигаться. В руках советников была огромная власть, ту же власть они передавали своим агентам и шпионам. Цитадель была везде – на пресловутой Омеге, на грязной Земле, на тихих далеких колониях и закрытых батарианских планетах. Она была везде, у нее всегда была тысяча и один глаз.
Слишком тихо, слишком мирно. Этот мир, в котором существовали люди, тоже был создан специально. В президиуме всегда была масса народа. Дорогие магазины, роскошная жизнь, настоящий рай и ад. На нижних уровнях все было по-другому. Там разные культуры сталкивались, границы исчезали, законы, принимаемые советом, опровергались, и зарывались в кучу мусора, и там Цитадель обнажала свою настоящую натуру в людях, в их понятиях, в их жизни и разбитых начинаниях.
Нормандия осталась в доке, Джокер не захотел сходить с корабля. Говорит, что, мол, фюзеляж ему привычнее вычищенных белых дорожек. В самом деле, от обилия белого в Президиуме болели глаза. Даже в доках и открытых отсеках взгляд больше привыкал к естественно бледно-синему свету звезды местного скопления, чем к ярким светильникам, искусственному солнцу, белым стенам, потолкам, полам.
- Это произвол! – Голос Удины был слышен за милю до его кабинета. – Совет вмешался бы, если бы напали на турианскую колонию!
У турианцев колоний не так много. Палавен – большая планета, но если турианцы и колонизировали миры, то защищали их куда лучше, чем люди. Люди новички, которые учатся на своих же кровавых ошибках. Но Удина был прав.
- Турианцы не колонизируют планет на границе систем Термина, посол – отвечал ему саларианский советник.
Саларианцы никогда не нравились Шепарду. Слишком торопливые, слишком умные и еще множество «слишком». Саларианский советник был стройным, как копье и длинным. Его большие глаза моргали снизу вверх, а буроватая чешуя блестела даже в голограмме.
- Землян предупреждали об опасности, - подала голос советница-азари.
Некрасивых азари не бывает и советница ничем не отличалась от представительниц своей расы. Разве что сдержанностью в одежде. Голос у нее был сладкий, как мед, текучий, мягкий, как перина. Узор на лице в голограмме светился, как и ее большие глаза.
- А Сарен? – Выплюнул Удина, не замечая незаметно пришедших к нему гостей. – Мы простим предательство Спектра? Я требую вмешательства!
Удина всегда чего-то требовал и не только от совета.
- Вы не можете ничего требовать, посол – кратко отрезал советник-турианец, переминаясь с ноги на ногу. Его голос казался Шепарду камнем и сталью.
- Служба Безопасности изучает доказательства вины Сарена. Мы все обсудим на заседании и не раньше – подытожила азари.
Это было все, что хотел сказать совет и отключил свою голограмму. Три фигуры советников погасли с характерным писком, а Удина тяжело вздохнул, повесив голову. Никто не говорил, что работа в посольстве – работа легкая, но Удина прекрасно с ней справляется. У него стальные нервы, большая усидчивость и он всегда добивался того, чего хотел. В этот раз у него ничего не вышло и даже Шепарда это расстраивало. Если совет не захочет их слушать, руки у них будут завязаны крепким узлом.
- Капитан Андерсон, - он повернулся к Андерсону, приветствуя всех остальных. Удина всегда был человеком неприятным как внешне, так и при общении. Обвисшие скулы и веки, быстро стареющее лицо, жидкие седые побритые волосы на голове – я вижу, Вы привели с собой всю команду.
- Это группа, совершившая высадку на Иден Прайм, – пояснил Андерсон и пригласил всех сесть. Сесть приглашают лишь тогда, когда придется вскакивать, поэтому Шепард воздержался – на случай, если у Вас появятся дополнительные вопросы.
Эшли и Кайден странно переглянулись. Да, товарищи, мне тоже здесь находиться не хочется, промелькнуло в голове Шепарда.
- У меня есть отчеты – Удина тыкал в лицо капитану Андерсону своими бумагами. – Данные верны?
Многие вопросы, конечно, Андерсон попросил оставить нетронутыми, но в основном все верно. Пусть секреты остаются секретами, нам же на руку, сказал тогда Андерсон.
- Абсолютно. Вы убедили Совет выслушать нас? – Спросил Андерсон, забирая бумаги из рук Удины, от греха подальше.
- Их это не обрадовало, - резко ответил Удина – Сарен – их лучший агент. Им не нравится, что их лучших агентов в чем-то обвиняют!
Справедливо, подумал Шепард, но промолчал. Совету вообще не нравится, когда кого-то в чем-то обвиняют. Конечно, за исключением людей. Дай им повод – они сбросят все грехи на проявление человеческой активности.
- Сарен представляет опасность для всех колоний землян, - выступил вперед Шепард, ловя на себе недовольный взгляд Удины – его нужно остановить. Совет обязан выслушать нас!
Совет ничего нам не обязан, шептал внутри внутренний голос.
- Успокойтесь, капитан! – Отмахнулся Удина – Вы уже предостаточно сделали, чтобы опровергнуть все наши ожидания и целесообразность принятия Вас в Спектры.
Шепард, скрепя зубами, замолчал. Если бы все можно было вернуть назад, что бы он сделал? Пошел бы с Найлусом – не меньше. Словам никто не поверит, особенно, сказанным из человеческого рта, человеческим языком. Нужны доказательства, свидетели, что угодно, чтобы убедить советников. Заставить проникнуться симпатией тех, кто заведомо тебе не доверяет – сложная задача, под частую просто невыполнимая.
- Миссия на Иден Прайм должна была доказать Ваши профессиональные способности. Вместо этого, каким-то чудным образом, Найлус был убит, а маяк уничтожен.
Удина все не унимался. Позвольте ему открыть рот, и он начнет вонять своими обвинениями, претензиями, ставиться. Политики все любят подобные фокусы. Вот только пока человечество шакал друг другу, к согласию и прогрессу они не придут. Ни в рамках своей расы, ни тем более, на галактическом уровне.
- В этом виноват Сарен, а не он – заступился на него Андерсон, призывая всех к спокойствию.
- Тогда нам лучше надеяться, что расследование СБЦ подтвердит наши обвинения – Удина важно сложил руки за спиной, выдавая грудь вперед. – В противном случае, это будет хороший предлог отклонить Вашу кандидатуру.
Такое чувство, что он только этого и ждет, подумал Джон. Кому, как ни людям нужен свой человек в высших рядах военных структур? Кому, как ни людскому посольству нужен человек, находящийся к Совету, как никто другой ближе?
- Пойдемте со мной, капитан Андерсон, - Удина повел капитана к выходу – обсудим кое-что перед слушанием.
Шепарду и остальным пришлось только проводить их взглядом. Вот и злость взяла Джона. Цитадель разрушает людей, их души, психику, их интересы. Удина был другой, когда прибыл на Цитадель и занял место в посольстве людей. Он был амбициозным человеком, хорошим оратором, красноречивым и многообещающим, но все, чего он добился – личного кабинета и редких слушаний. Цитадель ломает людей, ломает их планы.
- Шепард, - Удина остановился у выхода, поворачиваясь к капитану – Вас и остальных ждем в Башне Цитадели. Верхний уровень. Доступ я Вам обеспечу.
И на этом спасибо, посол. Эшли и Кайден недовольно поднялись со своих мест. Политика только началась, а голова у них уже трещала. Ничего не поделаешь, терпи, если хочешь добиться хоть чего-то. Цитадель начала ломать и тебя, и твои планы, Джон Шепард. Впрочем, он привык пробираться по извилистым тропкам, находить путь там, где его и в помине не было. И этого пути он не свернет, даже если совет даст красный свет.
- В такие моменты я ненавижу политику – проворчала Эшли, стукая ладонью по столу посла.
- Я ненавижу политику в любые моменты, Эш – ответил ему с тяжким вздохом Кайден.
- Ладно, пойдемте, развеемся хоть немного – позвал их Шепард, выходя из кабинета Удины, слишком сильно пахло грязной политикой.
Люди чаще играют в игры, правила которых не знают, в этом Шепард уже убедился. Правила этой игры ему были не ясны, он учился на ходу. Нужны были люди, которые умело обращались бы с игровой доской и давали ему советы. Он, конечно, уважал Андерсона, но тот был слишком помешан на чести и достоинстве, что его и погубило в конечном итоге.
Цитадель была громадиной. Даже кольцо президиума просто так не пройти, пришлось взять такси, заехать куда-то и перекусить перед дальнейшими испытаниями. Эшли все чего-то болтала, а Кайден старался все чаще выставить ее дурой. Их всех это смешило, было похоже на то время, когда Джон и сам был всего лишь рядовым, таскающимся за своими капитанами. То время прошло, а он остался. Капитаны погибли, а он жив. Теперь рядовые таскаются за ним, пытаясь найти к нему подход. А Джон никогда закрытым человеком не был, но в этот раз ему больше хотелось молчать и просто доедать заказанную еду. Шутить над советом и Цитаделью, конечно, весело, но разговор он поддерживал редко, улыбаясь под ту или иную реплику.
В открытом кафе их нашел офицер СБЦ. Турианец с синими племенными метками, маленькими птичьими серыми глазками и примечательным визором на левом глазу. Оружия при нем не было, да и держался офицер неуверенно. Впрочем, куда не плюнь – попадешь в турианского офицера.
- Капитан Шепард? – Он подошел со стороны, не зная, как начать.
Этот турианец все-таки отличался от других. Отростки на его лице были короче, чем у обычного турианца, сам он был не так высок, как все и для офицера говорил слишком мягко и уступчиво.
- Офицер? Мы чем-то помешали? – Спросил Кайден, предлагая их незваному гостю место рядом.
- Нет, боюсь, я Вам помешаю. Капитан Шепард, - еще раз отозвал капитана турианец и вежливо кивнул – Гаррус Вакариан.
Джон пожал его когтистую тяжелую руку. Теперь каждый офицер СБЦ взял в привычку узнавать Шепарда? Ну, конечно же, это же на задании Шепарда убили их соплеменника, это же их товарища Шепард обвиняет в измене. Дай людям подобный повод, на всех колониях и по всей Земле слух расползется.
- Извините за вмешательство, я отслеживал Ваше передвижение по Цитадели – Ну, теперь все ясно. СБЦ не упустит возможности проследить, когда и в какой сортир сходил капитан Шепард, известный своей скандальностью – Я был ответственным расследование дела Сарена.
Шепард оставил свою трапезу и поднял глаза на турианца.
- Раскапывали на него компромат или наоборот, закапывали? – Спросил Джон и Гаррус странно замолчал.
Никогда не знает, чего ожидать от турианцев.
- Капитан, я ему не верю, - наконец-то признался Гаррус, склоняясь над столом чуть ближе – и хочу доказать, что на уме у него не добрые намерения.
Каждый второй хочет защищать Сарена, а каждый десятый обвиняет его в измене. В самом деле, личность, против которой не попрешь с ломом, но, тем лучше, если этот Гаррус их не обманывает.
- Но он Спектр – добавил Гаррус, не давая Шепарду вставить свою реплику – Все его дела были запечатаны, я не могу собрать доказательства.
Какой толк от офицера, который настолько же слеп, как и все они? Джон откинулся на стул и сложил руки на груди.
- Капитан, Совет нас уже готов принять – осведомил их Кайден, заглядывая в омни-тул.
А жаль, разговор между ними только начался и Гаррус поднялся вместе с ними, направляясь к выходу из кафе. Вокруг шумели фонтаны, разговаривали люди, а во множестве магазинов играла реклама, музыка, интервью. Бесплатные газеты раздавали тут и там, люди в красивой и богатой одежде небрежно обступали их, боясь запачкать свои чистые одежки кровью на броне. Как и должно быть в президиуме. Гаррус проводил их до лифта.
- Удачи, Шепард, – Гаррус отдал капитану честь – надеюсь, у них хватит ума прислушаться к Вам.
Джон, кратко кивнув, так ничего ему и не ответив.
- Не нравится он мне – выговорила Эшли, когда двери лифта закрылись. – Появился внезапно, так ничего и не сказав.
- Не уверен, что он вообще хотел что-то сказать – ответил ей капитан, направляясь по верхним уровням к башне Цитадели – самому высокому зданию на всей станции, не заметит его только слепой.
- В смысле? – Отозвался Кайден.
Лестницы к Башне были слишком высокие даже для мужской ноги, а количество их зашкаливало. Только в середине пути они заметили лифт. Ничего, убеждал себя Джон, этот восход на башню обязательно покорит сердца советников. Символическое поднятие к Совету. На вершину горы легче подняться в полной комплектации, чем по этим ступеням.
- Я думаю, он всего лишь хотел предложить свою помощь – ответил наконец-то Шепард, когда лестница оказалась позади. Где же овации, дорогие послы?
Коэффициент политики в этом месте зашкаливал. Всюду стояли послы, дипломаты, эмиссары, кого только не было, и каждый имел честь взглянуть на кучу людей, продвигающихся вглубь башни.
Здесь было тихо и мирно, прямо, как в Эдемском саду. В центре работал огромный фонтан, всюду заполненные кем-то скамьи. Кто-то перешептывался, кто-то читал, кто-то работал. Музыкой здесь служила фонтанная вода, успокаивающая перед дальнейшей нервотрепкой. Приглушенный свет больше не резал глаза, настоящий храм, а не башня, где заседает Совет. Красивые деревня с розовато-красными листьями тянулись к самому потолку, свет проникал через них оранжевой искрой – сад, погруженный в осеннюю пору.
- Слушание началось, идем! – Андерсон стоял у самых последних ступень и места себе не находил.
Шепард и остальные быстро преодолели последний рубеж, ступая на длинный мостик. Он тянулся через всю пропасть, под которой виднелась зеленеющая трава и растительность. Советники стояли на специальном мостике, у тянущегося к потолку окна, их фигуры обнимало синее свечение звезды, люди вокруг на мостиках над их головами выстроились стройной линией, припав к периллам. Что ж, представление начинается.
В жизни советники казалась менее идеальными, чем на голограмме. Впрочем, советница-азари была столь же красива, но глаза ее больше не светились, а чешуя саларианца отдавала скорее маслянистой пленкой, чем блеском. Турианец выглядел грубым, как необтесанная деревяшка.
Между мостиком, на котором стоял Джон и его товарищи, и советниками появилась голограмма Сарена. Он о чем-то шептался с советом, а когда все остальные вошли, утих, открыто усмехаясь Джону в глаза. Если бы Сарен был здесь, он бы пристрелил его на месте.
- Атака гетов – серьезный вопрос – начала азари. Ее голос был все таким же мягким, как тонкий бархат, сладким, как цветочный мед и текучим. – Нет прямых доказательств того, что в этом деле замешан Сарен.
Конечно же их нет! Сарен хорошо заметает следы – взрывает колонии, например. Шепард предательски молчал, пока синие, как морское дно, глаза советницы были направлены на него.
- Расследование, проведение СБЦ, не обнаружило подтверждения измены Сарена – добавил турианский посол.
Шепард тяжело вздохнул. На нет и суда нет.
- Свидетель видел, как Сарен убил Найлуса. Своего товарища – А голос Удины был похож на укол толстой иглы.
- Мы прочитали доклад об Иден Прайм – отмахнулся от всех саларианец, как и бывает всегда. В капюшоне практически не было видно его лица. – Доказательство одного испуганного рабочего - едва ли серьезное доказательство вины.
Вот она – вся гуманность Совета. Они заявляют о равных правах всех, в то время ущемляя их странными доводами, находят созданные ими же лазейки.
- Я отвергаю эти обвинения! – Усмехнулся Сарен, оглядывая медленным взглядом Совет.
«Естественно, ты отвергаешь», по-другому и быть не может. Только, как говорится, дайте время подкопать и Сарен сбежит, поджав хвост, уж Шепард постарается.
- Найлус был моим коллегой. И другом – добавил Сарен. Перед ликом судей все невинно чисты.
- Поэтому и застали его врасплох! – Подал голос Андерсон за спиной Удины.
- Капитан Андерсон… - Задумчиво и провокационно протянул Сарен, медленно поворачиваясь к Андерсону – когда люди выдвигают против меня обвинения, почему-то всякий раз в этом замешаны Вы…
Сарен перевел глаза на Шепарда. Даже в голограмме они святились белым. Стойкий метал, настоящий лед. Резкий стальной голос, светлая серая кожа и большая стать. Сарен и без представления себя внушал уважение и необъяснимый страх. Он приглядывался к Шепарду, щуря взгляд.
И Джон едва заметно улыбнулся ему. Взгляд, наполненный презрением, мог только рассмешить. Они оба понимают, настолько заклятыми врагами стали.
- А это протеже Андерсона? Некто Джон Шепард… Человек, приложивший все усилия, чтобы уничтожить маяк.
Кулак Джона машинально сжался. А вот это было уже прямое обвинение в его адрес. Он осторожно обошел впереди стоящих Удину и Андерсона и обратился прямо к Сарену:
- Миссия была строго засекречена. Узнали о маяке прямо на месте?
Это скорее был вызов, нежели вопрос.
- После смерти Найлуса его дела перешли ко мне, - ответила Сарен легко и непринужденно, сложив руки на груди. – Я читал его доклад об Иден Прайм. Честно сказать… не впечатлило – он повернулся к Совету, расправляя руки в стороны. – Что еще можно ожидать от человека?
От людей можно много чего ожидать, раздражение брало верх над самообладанием. Шепард ненавидел политику, ненавидел эти политически игры. Его, черт возьми, учили стрелять из пистолета, а не языком язвительные колкости и замечания.
- А чего можно ожидать от турианца, презирающего человечество? – Подался Джон вперед.
- Ваша раса должна знать свое место! – Рыкнул Сарен на весь зал и люди, наблюдающие за ними наверху, начали усиленно шептаться – Вы не готовы войти в Совет, Вы даже в Спектры не годитесь!
По шепоту было понятно одно – с ним согласны. Люди, может быть, и вспыльчивы, но раса намного сильнее и выносливее, чем все они вместе взятые. И если для мести нужно время, он его найдет.
- У него нет права так говорить! – Завопил позади Удина – Это не в его компетенции!
Политику Джон не любил не только за лазейки, своенравность, игры, но и за скандалы, а Удина любитель добиваться своего ором.
Азари сжала пухлые синие губы в едва заметной улыбке и кивнула.
- Вопрос о принятии Джона Шепарда в Спектры не является целью данного заседания – обратилась она к Сарену, заставляя турианца замолчать.
Хоть какая-то польза от азари.
- Тогда какой вопрос решается сейчас? – Сарен выглядел раздраженным, что не могло Джона не радовать.
Ты играешь с огнем, Сарен.
- Люди зря тратят Ваше время советник, и мое.
- Ты не сможешь вечно прятаться за спиной Совета – выдавил Джон Сарену в спину.
- Есть еще кое-что, - Андерсон встал рядом с Джоном и почему-то Шепарда посетили очень неприятные мысли – видения капитана.
Будь Джон Сареном, его бы это рассмешило. Никто не видел того, что видел он и никто его глазам и взгляду не поверит. Протеане умели залезать в мозг, но ни люди, ни азари, ни турианцы и даже умнейшие саларианцы не умеют того же. Тогда доказательств было бы предостаточно, да и доказывать уже было нечего.
- Мы, что, теперь и сны теперь в доказательства запишем? – Засмеялся во весь голос Сарен. – Как прикажете защищаться от таких обвинений?
- Согласен, – ответил турианец из совета, обращая на себя все прочие взгляды. – Наше суждение основывается на фактах, а не на том, что кому-то привиделось или показалось.
Дело пропало, подумал Шепард, опуская голову. Сейчас Сарен победит, но нужен способ, нужны методы, чтобы подкопать под него. Хорошая прочная стальная лопата и не одна пара сильных рук.
- Вам есть, что еще сказать, капитан? – Спросил саларианец и его огромные пугающие глаза странно сверкнули.
- Вы решение приняли, - если бы Шепард мог, он бы еще рукой на них махнул – не буду тратить Ваше драгоценное время.
Вопрос галактической безопасности и бедности все еще пылятся на Ваших столах, советники. Лучше бы они занимались делом, а не тем, чем занимаются обычно. Всего лишь три советника, всего лишь три мнения: один не согласится – не согласятся все остальные.
- Совет не нашел никакой связи между Сареном и гетами. Посол, Ваше прошение об исключении Сарена из ряда Спектров отклонено – подвела итог азари, и Совет поторопился удалиться с мостика.
- Рад, что справедливость победила… - сладко и ядовито высказался в спину Шепарда Сарен, но прежде, чем капитан повернулся к нему, его голограмма исчезла. Уж это лицо теперь Джон не забудет.
Удина все еще стоял на мостике с опущенными руками, когда все остальные уходили. Стоял, побежденный и разочарованный. Джон был уверен, что скоро эти эмоции чудесным образом превратятся в злость и решительность. Люди – мстящие существа, а месть терпелива. Время у них есть, главное – добиться своего.
Удина догнал их у самого выхода. Джон и сам чувствовал себя побежденным, но, что самое важное – раненным. Как будто бы кто-то продырявил в нем большую дырку, и от боли злость туманила глаза. Эшли осторожно положила руку на его плечо, но тут же быстро убрала, чувствуя, как капитан напряжен. Дайте ему минуту, и он придумает новый план. У солдат нет права на поражение.
- Мы совершили ошибку! – Услышал Шепард за своей спиной Удину. Все молчали, а вот ему не терпелось выплеснуть все, что накипело. – Пригласили Вас, капитан, на свою голову на заседание! – Это обвинение целиком и полностью было в адрес Андерсона.
Шепард разозлился, но Андерсон остался глух к этому ворчанию. Они всегда грызутся, как кошка с собакой, однако огонь Удины встречается с холодным безразличием Андерсона и гаснет, снова побежденное и разочарованное.
- Вас слишком многое связывало с Сареном! – Продолжал Удина, пока не нагнал их. – Совет выразил свою обеспокоенность.
- Я знаю Сарена, как облупленного, - Андерсон обращался к Шепарду, махнув на посла – цель у него одна: уничтожить людей, как расу.
Амбициозно, мечтательно, жестоко. Все хотят уничтожать людей, но только у Сарена хватило духу сделать хоть что-то для этого. Неужели такая большая ненависть?
- А теперь опасность грозит каждой нашей колонии – добавил Дэвид. – Каждая, контролируемая нами планета стоит под ударом. Не побоюсь сказать, что даже Земля.
Уж что-что, а родную планету люди оберегают очень хорошо. Станции работают денно и нощно, большая армия и флот не покидают Солнечную систему даже по важным вопросам. Да и адмирал Хакет не позволит просто так кому-то вторгнуться к людям, даже гетам.
- А что у Вас общего с Сареном? – Спросил Джон, спускаясь с лестниц.
- Было у нас как-то одно заданице, - Андерсон начинал мять вспотевшие руки. Да и у Джона тоже ладони испариной покрылись, если честно. – Дело тогда пошло плохо. Очень плохо. Неохота сейчас рассказывать. Долгая и мутная история. Но я знаю, что он за фрукт. Его нужно остановить.
- Тогда нам нужно самим с ним разобраться, - ответила за Джона Эшли, вызывая лифт. Хватит с них героического подъема.
- Он Спектр! – Выплюнул яд Удина – Политически неприкосновенен. Сначала найдите почву под ним.
Кровавую почву или зарытый труп. Скелеты в шкафе есть у каждого, но прежде, чем открыть этот шкаф, необходимо найти замок, а лучше сам шкаф.
- А как насчет Гарруса? – Кайден подал отличную идею. Если Бог есть, он за ними явно наблюдает. – Он занимался расследованием.
- Верно! Он не поленился найти нас. Может быть, и накопал чего-то – согласилась Эшли.
Андерсон и Удина остались в башне и с ними в лифт заходить не захотели.
- Есть идеи, где его найти? – Спросил Шепард у всей их разношёрстной компании.
- У меня есть знакомый в СБЦ, - ответил Удина.
«Никак сам директор?», промелькнула у Джона мысль и он невольно без причины заулыбался.
- Харкин. Он наведет Вас на Гарруса, если таковой еще имеется в СБЦ.
Андерсон внезапно для всех рассмеялся, прикрывая рот рукой:
- Хорошие у Вас знакомые! Вашего Харкина еще месяц назад из СБЦ выперли за пьянство. Не тратьте время на этот алкаша, Шепард.
Ну, это лучше, чем ничего все-таки. К каждому алкашу найдется своя бутылка. Если он знает, где Гаррус, Шепард ему целый бар подарит.
- А Шепард станет – уверенно выговорил Удина. – Тем более, Совет опять примет ваши терки с Сареном, как повод…
И не поймешь, оскорбление это, шутка или какой-то своеобразный комплимент.
- Нельзя отстранять Андерсона – отрицательно помотал головой Джон.
- Да, нет, - вздохнул мирно Дэвид, - он прав, Джон. Мне лучше не соваться.
Удина почти сразу же удалился, завидев на горизонте своего знакомого. Удивительная картина – хоть кто-то рад Удине, да и Удина обнимает какого-то посла. Так, Донелл умеет быть приятным и дружелюбным? Джон никогда бы не сказал, но вид отрадный.
- Харкин, наверное, опять надирается в «Логове Коры», - наблюдая за уходящим Удиной, подал голос Андерсон, тихо, чтобы никто кроме них не услышал. – Бар в нижних районах.
- Вы же сказали, что он жалкий пьяница? – Удивленно покосился на него Джон.
- Все равно сходите, хуже не станет – пожал плечами Андерсон. Удивительный все-таки человек. – Но он скользкий тип.
Андерсон шагнул к ним в лифт и когда двери закрылись, и заиграла неприятная музыка, а Кайден от бессилия съехал по стенке на пол, Джон спросил у молчаливого и напряженного Андерсона:
- Так, что случилось с Сареном?
Капитан долго не отвечал. Кажется, и не собирался, но, в конце концов, даже не взглянув на Джона тихо ответил:
- Двадцать лет назад дело было в Скиллианском пределе – кажется, что капитан смотрел лишь в глаза собственному отражению. – Мы с Сареном искали там одного террориста. В результате Сарен уничтожил цель, но при этом погибло очень много людей. В официальных записях ничего об этом не написали. Но я видел его методы. Точнее, их полное отсутствие. Он убивает без раздумья.
- Убийство мирных людей войну не прекратит, - с пола отозвался Кайден, сложив руки на коленях. Да, от этой Цитадели устать намного проще, чем казалось, да и расстроены были абсолютно все. Этажи летели все вниз, и, кажется, лифт давно уже опустился ниже президиума, начиная тормозить.
- Я много повидал, лейтенант, - ответил ему Андерсон – иногда мы вынуждены делать тяжелый выбор, решать трудные задачи, приносить жертвы. Но только если других вариантов нет. Сарен даже не пытается их искать. Он идет по дороге, которая проще.
Лифт плавно остановился, и солнечный свет президиума сменился на тусклый синий. Они были в нижних районах, люди здесь ходили толпами, совершенно не обращая ни на кого внимания. Грязный асфальт под ногами, множество бросающихся в глаза цветных реклам на дисплеях, шум, гам, кто-то продает, кто-то покупает, кто-то просит помощи и денег. Вот она – настоящая Цитадель, так напоминающая их родную Землю.
- Удачи, капитан, - сказал Андерсон, хлопая Шепарда по плечу. – Если что-то будет нужно, буду в кабинете посла.
Он удалился в толпу и практически слился с ней. Люди, азари, саларианцы, десятки других рас стали одной живой массой – движущей силой Цитадели и всей галактики.