С наступлением ночи лес притих. За деревьями, будто окутанными полупрозрачной тёмной вуалью, бесшумно мелькали чьи-то тени, хищно пыхая круглыми золотистыми глазами на сжавшегося в комок Дайлена. Кто-то с плотоядным хохотом пронёсся над его головой, обдав холодным ветром и запахом крови, и Дайлен тут же распластался по земле, вспоминая все молитвы, которые знал. И то ли Создатель, наконец-то устыдившись собственного многовекового бездействия, внял его мольбе и шугнул демонову тварь, а то ли этот неведомый ночной хохотун просто был сыт и, пугнув для острастки возможный ужин, давно уже заснул в своей норе — но время шло, а никто не спешил вонзать в Дайлена когти и клыки.

Дайлен с подозрением покосился на звёздное небо в росчерках голых чёрных веток, но увидел лишь половинку жёлтой луны, похожую на краюху сыра. В ответ на невольное сравнение желудок сжался и заурчал, напоминая, что сейчас самое время поужинать. И не жалкой краюхой, а, по меньшей мере, целой сырной головой. Стиснув зубы, Дайлен попытался уговорить сварливо бурчащий живот немножко потерпеть — ну где, где он возьмёт сыр посреди безлюдного ночного леса? Тем более что он сейчас оборотень, попавшийся в капкан. Желудок нехотя признал последние два довода серьёзными и примолк.

Как он стал оборотнем, Дайлен, поразмыслив, понял — виноват укус Бешеного клыка, проклятого Затрианом. А вот того, что случилось после превращения, он не помнил. Как, впрочем, и самого превращения. Сидел он, ещё человек, на бревне у костра, наблюдая за тем, как Лелиана готовила обед, а очнулся вечером неизвестно какого дня, в лесу, уже мохнатый и клыкастый, пойманный в капкан за заднюю ногу. А капкан тот накрепко привязан толстой железной цепью к здоровенному дубу. На огра его поставили, что ли? Или же и вовсе на дракона?

Дайлен, ещё в Круге имевший дело с мышеловками, а после не раз наблюдавший за работой Лелианы и Зеврана, счёл себя достаточно поднаторевшим в нехитром деле вскрытия капканов и попытался было освободиться, но этот капкан оказался оборотню не по силам и даже не по зубам. Пришлось запастись терпением и ждать утра — может, при дневном свете получится понять, как открывается эта демонова штука? Или, может, высокоответственный Алистер организует поиски внезапно озверевшего командира, и Дайлена освободят более опытные в этом деле люди? Потому что отгрызть себе полноги, чтобы освободиться сразу и быстро, Дайлен был морально не готов.

А всё Йован виноват, герой-любовник недоделанный, чтоб его демоны покусали! Если бы не его матримониально-эскапистские авантюры, сидел бы сейчас Дайлен в Башне, в тепле и покое собственной комнаты, поглощая сборник заклинаний вприкуску с припасённой с ужина булочкой... Алистер — парень не промах, он и без Дайлена бы с Мором справился... Наверное.

Дайлен задумчиво почесался да так и замер с поднятой в воздух задней лапой. Он что, блох успел где-то нахвататься? У-у-у! Мало того, что лохматый и зубастый, так теперь ещё и блохастый! Хорош Серый Страж, нечего сказать! И не останутся ли эти блохи на нём после того, как он опять станет человеком? Если станет — лекарство Затриана, на которое Дайлен очень рассчитывал, было изготовлено для эльфов, не для людей. Вдруг не подействует?..

Где-то хрустнул сучок, и Дайлен, вздрогнув, испуганно поджал уши. Теоретически, он был сейчас самым грозным зверем во всей округе. Хозяином леса, так сказать. Но это лишь теоретически. Потому что в теории даже дракона можно убить одним кинжалом, а попробуй это сделать на практике. И потому если бы сейчас из леса вдруг вышел медведь, то Дайлен безропотно отдал бы ему свой новообретённый титул Самого Страшного Зверя Этого Леса, вместо того, чтобы подтвердить его в честном поединке. Он магией привык сражаться, а не врукопашную. Но колдовать он сейчас не мог, Тень наотрез отказывалась признавать когтистого и клыкастого зверя магом и снабжать его требуемой силой. Зато скверна, как и положено всякой пакости, никуда не делась: пела, убаюкивая. Но как бы потом не проснуться уже где-нибудь в другом месте, без ноги и по уши в крови невинных жертв...

Со спины повеяло запахом горящего дерева, донёсся шорох шагов. Люди! Дайлен обернулся. Две смутные тени вышли на поляну, озаряя её светом факелов, и Дайлен замер, вжавшись в землю. Может, примут за кочку и пройдут мимо? Он же всё равно не собирается кидаться на них ни с криком «Спасите!», ни без оного... Тени остановились.

— Усыпляй его скорее, хватит ему уже мучиться, — нетерпеливо скомандовал знакомый мужской голос, — и так, бедолага, весь день в капкане просидел.

— Не спеши. Мне надо кое-что проверить... — отозвался бархатистый женский голос, от которого у Дайлена сладко защемило сердце. — Дайлен, если это ты, то помаши нам правой верхней лапой.

— Чего ты над ним издеваешься? — заворчал мужчина. — Он тебе что, дрессированный пёс?

— Так сделай проще — подойди к нему, и я узнаю всё, что мне надо.

— Зачем тебе это? Просто усыпи его, и всё.

— Я же тебя не спрашиваю, зачем ты машешь мечом, когда сражаешься...

Дайлен невольно улыбнулся — есть вещи, которые никогда не меняются: мир может падать в бездну, командир отряда может превратиться в оборотня и умчаться в неизвестном направлении, но Морриган и Алистер не прекратят ругаться. Подобное постоянство посреди изменчивого мира неожиданно успокаивало и обнадёживало.

— Если вы не прекратите лаяться, я вас покусаю! — рыкнул ободрённый Дайлен, приятно поражаясь своему новому раскатистому — истинно командирскому! — голосу. — Или мне попозже подойти, когда вы придёте к согласию? Только к тому времени, боюсь, даже архидемон умрёт от старости!

Спорщики тут же заткнулись.

— Хвала Андрасте, Дайлен, это ты! — обрадовался Алистер, первым подходя к нему.

От него едко пахло потом, железом и кожей доспеха. Дайлен фыркнул, прочищая нос. От Морриган пахло лучше. Гораздо лучше. Сладкий запах её полуобнажённого тела щекотал чуткие ноздри, дурманил рассудок... М-м-м... Еда... Тьфу ты! Дайлен затряс головой, будто пытаясь вытрясти из неё мысли о неподобающей еде, навеянные инстинктами голодного оборотня. Конечно, он облизывался на стройное смуглое тело Морриган с самой первой их встречи, но вовсе не в расчёте закусить им!

— Какая милая собачка получилась, — Морриган склонила голову набок, любуясь им. — Может, оставим так?

— Как бы эта собачка тебе наутро нос не откусила по самые пятки! — оскалился Дайлен. — Ты так вкусно пахнешь, что я уже сейчас готов тебя сожрать вместе со шпильками в волосах, а уж если засну и снова утрачу рассудок... — и он выразительно облизнулся.

— Отравишься и сдохнешь, — ласково сказала Морриган. — У моих шпилек наконечники смазаны ядом.

— Зачем тебе ядовитые шпильки, раз плюнешь — и готово, — пробормотал себе под нос Алистер, склоняясь над капканом. Провозился он дольше, чем Лелиана и Зевран вместе взятые, но уговорить непокорную железку отпустить свою добычу всё-таки сумел.

Стиснув зубы, Дайлен ждал, пока Алистер снимет его ногу с зубьев капкана и бережно опустит на землю. А после мрачно засопел, подсчитывая, сколько сеансов исцеления придётся провести, чтобы полностью зарастить эту кровоточащую дыру.

Морриган тут же плеснула на рану каким-то зельем и у Дайлена в голове будто огненный шар взорвался. Взвыв, он подскочил и запрыгал по поляне на здоровой ноге, поджимая раненую.

— Кажется, я склянки в темноте перепутала, — смущённо призналась Морриган, роясь в подсумке.

— Я тебя сейчас с ветчиной перепутаю и съем! — клацнул на ведьму зубами Дайлен, нависая над ней. — Расколдуй меня уже, а дальше я сам ногу вылечу!

— Вы сейчас точно Красная шапочка и Серый волк из орлесианской сказки, которую нам Лелиана недавно рассказывала, — нервно хохотнул Алистер.

Морриган быстро сдёрнула с головы красный капюшон, но было поздно — Дайлена тоже одолел нервный смех.

Сердито глянув на хохочущих мужчин, Морриган молча швырнула в Дайлена сумку и зло и бодро зашагала прямо в ночную чащу.

— Эй, эй, Морриган, подожди! Мы же не имели в виду ничего такого!.. — крикнул Дайлен, на трёх ногах пытаясь нагнать обиженную ведьму. Но ударившая ему чуть ли не под нос молния быстро охладила его пыл.

— Ох... А где наша Красная шапочка? — спросил Алистер, отсмеявшись и заметив, что Морриган рядом нет.

— Прогуляться пошла, нервы подлечить. И не завидую я тому волку, который на неё наткнётся. Но сумка её здесь. Зелье в ней?

Алистер кивнул.

— Тогда давай уже попробуем превратить меня обратно в человека. Наверное, мне лучше лечь. Одеяло у тебя есть?

— Есть. — Воткнув факелы в землю, Алистер достал из-за спины походную скатку и расправил её на земле. — Ложись.

Дайлен лёг на спину, поёрзал, устраиваясь поудобней.

— Если не получится, ты знаешь, что делать.

Алистер мрачно кивнул и положил ладонь на рукоять меча.

— Эй, ты о чём сейчас подумал? — подозрительно покосился на него Дайлен. — Я вообще-то не имел в виду убийство меня. Если я вдруг опять озверею, просто садани меня хорошенько щитом по голове и свяжи.

Алистер отдёрнул руку от меча и смущённо кашлянул:

— Я... это... ну, по привычке. Рука сама на меч ложится, когда зверя вижу. — И предложил: — Может, лучше тебя сразу связать? Руки хотя бы?

— Ну... Да, пожалуй, лучше свяжи. А то я за себя, когда я не в себе, не ручаюсь.

Дайлен лёг на бок, и Алистер крепко связал его верхние лапы за спиной. Достав нужную фляжку, Алистер принялся лить зелье тонкой струйкой в разверстую клыкастую пасть.

— Тьфу, тухлятина какая, будто болотная тина! — булькая и давясь, возмущался Дайлен. — Ты, случаем, фляжки не перепутал? А то как бы я вместо человека не стал лягушкой!

Ответа Алистера он уже не услышал — в ушах внезапно зашумело, будто где-то рядом возник водопад, свет перед глазами померк, а под кожу словно холодные змеи влезли и принялись там извиваться. Содрогнувшись от омерзения, Дайлен впал в беспамятство.

 

***

 

Очнулся он на той же поляне. Над головой шелестел остатками листьев всё тот же неохватный дуб, справа, у костра, сидел Алистер. Выпростав из-под одеяла, заботливо наброшенного на его нагое тело, руки, Дайлен уставился на них. Видеть их, опять ставшие человеческими, его собственными, с обгрызенными ногтями и шрамом на подушечке большого пальца левой руки, было невыразимо приятно. Дайлен скосил глаза на расплывчато белеющий нос, попытался облизнуть его, что с лёгкостью проделывал, когда был оборотнем — и не смог.

— Эй, Алистер, какой сейчас день... то есть, ночь? — тут же поправил себя Дайлен, глянув на чёрное небо в россыпи звёзд.

— Это та же самая ночь. Ты недолго превращался. Даже Морриган ещё не вернулась.

Счастливо вздохнув, Дайлен сел и надел протянутую Алистером мантию, радуясь ещё и тому, что Морриган не видела его голым и бьющимся в судорогах изменения — ни к чему шокировать девушку подобным неаппетитным зрелищем. Она, конечно, и не такое видела, но всё равно.

— Есть будешь? — поинтересовался Алистер, протягивая ему жареную курицу.

— Спрашиваешь! Я голоден, как... как отряд Серых Стражей! — И Дайлен вгрызся в нежное сочное мясо, за которым последовали лепёшки, сыр, ветчина и разбавленное вино.

Насытившись, он приступил к лечению, ощущая лёгкий холодок страха при мысли о том, что магия может и не отозваться — как совсем недавно, пока он был оборотнем. Но искристо-голубое облачко исцеления мягко окутало его руки и рану, унимая кровь. Плоть срасталась, противно подёргиваясь, и вскоре от сквозной дыры остались лишь две глубоких ямки, полностью зарастить которые было делом ещё одного-двух сеансов исцеления.

Снова зверски захотелось есть, и Дайлен запустил руку в сумку с едой.

— Я там, в лагере, никого не загрыз? — поинтересовался он, хрустя яблоком.

— Нет. Хотя старался изо всех сил. Мы едва от тебя отмахались горящими палками, пока не прибежала Морриган. Ты за ней погнался, вы с ней в лес забежали, и больше мы тебя не видели.

— Не знал, что Морриган так хорошо умеет бегать.

— Так она в собачьем обличии была. Верный чуть не рехнулся, я его едва удержал, чтобы он за ней не кинулся.

— Ого! Не знал, что она и в собаку превращаться умеет... А ведь точно! Когда я был оборотнем, я чуял запах псицы недалеко от капкана... — Дайлен неосознанно коснулся пальцем кончика носа. И тут его прорвало: — Ты просто не представляешь, какой у меня был нюх! Я чуял мышь за тридцать шагов! Я учуял даже запах того, кто ставил этот капкан! А вот зрение стало так себе. Всё было каким-то тусклым и серым, прямо как в Тени. А языком я мог аж до носа достать!

— Ну, это и человек может, — усмехнулся Алистер. — Знавал я одного парня, у которого нос нависал чуть ли над подбородком...

— Подожди, — Дайлен замер с надкушенным яблоком в руке. — А как вы успели так быстро добраться до Затриана и взять зелье? Эльфийская стоянка же в дне пути отсюда?!

— Кхм... Видишь ли... Это не зелье Затриана, — промямлил Алистер, виновато отводя взгляд. — Это зелье из колдовской книжки Морриган. Ведьма сказала, что медлить нельзя, потому что чем дольше ты останешься в шкуре оборотня, тем больше вероятность того, что ты навсегда утратишь человеческий разум. Ведь та оборотниха... Ну, Хозяйка леса... Она ведь мертва, а ведь только её магия удерживала в оборотнях человеческий разум. Поэтому Морриган тебя и завела к капкану, чтобы ты тут посидел чуток — это она так сказала, — пока она там колдует над лекарством...

— То есть, Морриган знала о том, что есть лекарство, исцеляющее оборотня? Тогда почему она не помогла долийцам?

— О том меня никто не попросил, — ответила вышедшая из-за деревьев Морриган. — А мне всё равно, что сталось бы с долийцами.

— Зато тогда нам не пришлось бы сражаться с оборотнями, и меня не покусал бы этот проклятый Бешеный клык! — сочное яблоко треснуло в сдавивших его пальцах, и Дайлен брезгливо стряхнул влажные ошмётки в траву и вытер липкие пальцы о мантию.

— Здоров отныне ты, чего ещё ты хочешь? — равнодушно пожала плечами ведьма, садясь у костра и принимаясь умиротворённо перебирать собранные во время прогулки травы.

— Хочу, чтобы ты научила меня принимать облик зверя, — уже спокойным тоном заявил Дайлен.

Морриган подняла голову от трав и заинтересованно посмотрела на него.

— Да ты с ума сошёл! — ахнул Алистер. — Не успел стать человеком, как снова?!

— А что такого? — пожал плечами Дайлен. — Может, если я когда-нибудь снова превращусь в человековолка, то смогу сам вернуться обратно в человеческий облик? — О том, что обучение сближает ученика с учителем, Дайлен благоразумно умолчал. А чтобы завоевать расположение красавицы Морриган, он готов был учиться у неё чему угодно — хоть ловить мух в обличии паука, хоть ловить свой собственный хвост в обличии собаки.

— Это было проклятие, — качнула головой Морриган, — и оно преодолено. Так что человековолком ты станешь, только если тебя кто-нибудь проклянет.

— Да? Жалко, а я уже мечтал, как зимой превращусь в волка с мохнатой густой шкурой и не буду мёрзнуть. Да и на разведку волком бегать удобней... А ещё я немного помню то, как я был зверем. Потрясающее чувство! Яркие запахи и ощущение бескрайнего счастья от быстрого бега, когда кровь будто вскипает от азарта погони и каждая жилка радуется... Я хотел бы испытать это снова, в паучьем ли виде, в собачьем ли — всё равно. Да и когда я очнулся в капкане, я больше не терял человеческий рассудок.

— Неплохо для начала, — кивнула Морриган.

— Так ты научишь меня? — требовательно повторил Дайлен.

— Теперь — научу.

— Все маги — чокнутые, — пробурчал себе под нос Алистер, но неотрывно глядящие друг другу в глаза маги не обратили внимания на его слова.