Она находилась в медотсеке уже вторые сутки — осунувшаяся, побледневшая и молчаливо-сосредоточенная. Сейчас весь смысл жизни Шепард был здесь, рядом с так и не пришедшим в себя Тейном. Ко всему остальному она была абсолютно равнодушна: оглохла, ослепла, перестала ощущать запахи. Это случилось в тот самый момент, когда Лора узнала о «небольшом осложнении», происшедшем в самом конце операции.
Вторые сутки Тейн находился в коме, а Шепард сидела у его постели. Она не плакала, не причитала, а просто не замечала ничего и никого вокруг, весь ее мир находился сейчас здесь. Она слышала только его ровное дыхание, видела множество трубок и датчиков, прикрепленных к телу дрелла, и ведущих к различным, неизвестным ей приборам, показания которых систематически проверяли Чаквас, Мордин или Миранда. Их них троих Шепард реагировала только на Чаквас, саларианца и Лоусон просто не замечала. Умом Лора понимала, что в случившемся с Тейном не виноват никто, тем более, Солус заранее предупреждал ее о возможном риске. Понимал ее разум, но сердце отказывалось это принимать.
Она обвиняла Мордина и Миранду в том, что они затеяли эту трансплантацию, себя — в том, что не сумела отговорить дрелла от рискованной авантюры, Шепард обвиняла даже самого Тейна в том, что он согласился на операцию, зная, как велика вероятность не выжить. Обвиняло ее сердце, полностью взявшее разум под контроль, лишившее Шепард присущей ей силы и мужества. Умереть самой — это было не страшно, потерять его — невыносимо...
Стоило ей на секунду закрыть глаза, как снова перед Лорой возникала его последняя, адресованная ей улыбка, а в ушах звучал ободряющий шепот: «Я не прощаюсь, Сиха!»
«Не прощаешься? Тогда как все это называется? Ведь мы могли спокойно прожить еще долгие годы без этой трансплантации... Зачем? Зачем было искушать судьбу? Надеяться на милость богинь? Они... их вообще не существует». Лора, в который раз, брала его руку в свои, прижималась щекой к ладони и до крови прикусывала губу, чтобы не расплакаться. Ведь слезы были бы капитуляцией, полной и безоговорочной, а она не привыкла сдаваться. Кто может дать ей ответ на вопрос: где сейчас находилась его душа? Слышал ли он её? Знал ли, что Лора рядом? Или этот мир уже полностью утратил для Тейна своё значение? Этого она не знала. И никто не знал.
Чаквас пояснила, что причиной комы стала дополнительная доза анестетика, введенная потому, что возникли непредвиденные осложнения, и операция затянулась несколько дольше, чем рассчитывалось. Сыграло свою роль еще и то, что многие его органы были в той или иной степени повреждены метастазами. Самих метастаз сейчас уже не было, но и регенерация тоже была невозможна. Поэтому для Тейна и была так сложна эта операция и так велик риск.
Первые двенадцать часов Мордин и Миранда лихорадочно искали препараты, способные вывести Криоса из этого состояния. Во многом помогла Лиара, отыскавшая в архивах исследования ханарских врачей в этой области. Разрушительное действие анестетика было полностью блокировано и теперь оставалось только ждать, когда же Тейн придет в себя. Это могло случиться через минуту, час, день, месяц, год...
Состояние дрелла было стабильным, риска для жизни и признаков отторжения имплантата не наблюдалось, но его сознание находилось где-то далеко и не спешило возвращаться. Шепард внимательно выслушала все, что рассказала ей Чаквас, продолжая держать руку Тейна в своих и не отрывая взгляда от его лица.
— Тебе нужно пойти поесть, Лора, — укоризненно сказала Чаквас. — Ты сидишь здесь почти двадцать восемь часов, за все это время ты выпила только несколько чашек кофе. Если так пойдет и дальше — ты свалишься с ног.
— И что? — коммандер подняла на доктора совершенно больные глаза. — Кому будет хуже?
— Ему, тебе, всем нам, — Чаквас положила руку на плечо Лоры. — Ты должна быть сильной, в первую очередь — для Тейна. Думаешь, он обрадуется, узнав, что ты довела себя до нервного и физического истощения? Не думаю. Пока тебя не будет, я присмотрю за ним. К тому же, нужно сделать перевязку и кое-какие процедуры, а потому тебе в любом случае придется удалиться. Это я тебе, как его лечащий врач говорю.
— Ладно, — Лора осторожно положила его руку на постель, провела ладонью по щеке, легонько прикоснулась к губам и вышла из импровизированной палаты.
Она поднялась в каюту и связалась с Гарднером, попросив того принести ей что-нибудь поесть. Безразлично, что, главное — побольше кофе, крепкого, черного кофе. Лору преследовало ощущение нереальности происходящего, ей казалось, что все это — просто дурной сон, сейчас она откроет глаза и увидит лежащего рядом, улыбающегося ей Тейна...
Глаза Шепард открыла, но вместо Тейна увидела перед собой Самару... с подносом, на котором стояла какая-то вкусно пахнущая снедь.
— Я бы хотела, чтобы вы все это съели, коммандер, — азари сочувственно смотрела на измученное лицо Лоры.
— С каких это пор вы работаете официанткой? — Шепард попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Когда-то, очень давно, я вполне могла ею действительно стать, — Самара поставила поднос на стол. — Но об этом потом, а сейчас вы сядете к столу и поедите.
Спорить Лора не стала, потому что желудок сжал мучительный голодный спазм. Сколько она уже не спала? Не ела? Не покидала медотсека?
— Вы должны держаться, коммандер, — азари села рядом с ней. — Я знаю, что сейчас любые слова покажутся вам пустыми и банальными, но я просто очень хотела сказать, что сделаю все, от меня зависящее, чтобы помочь вам, как вы помогли мне.
Лора отодвинула от себя пустую тарелку и посмотрела в прозрачно-серые глаза юстициара:
— От меня и от вас сейчас ничего не зависит. Вообще ничего, понимаете? Я еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной...
— Шепард, почему-то мне кажется, что вскоре и вы, и Тейн будете вспоминать об этих днях, как о небольших временных трудностях. Я совершенно уверена, что он скоро придет в себя. Вы, как никто другой, заслужили право быть счастливой, — Самара улыбнулась, — но, чтобы это произошло, вы должны быть сильной: есть, спать, держать себя в руках. Это непросто, но вы справитесь, — азари погладила Лору по щеке, рука юстициара была твердой и прохладной, а прикосновение — дружеским и успокаивающим. — Вы поели, а теперь вам нужно поспать, возражения не принимаются. За Тейном есть кому присмотреть, если что-то произойдет — я дам знать.
— Я же не смогу сейчас уснуть, неужели вы не понимаете? — Лора попыталась встать, но голова внезапно закружилась, и Шепард покачнулась, а упасть ей не дали сильные руки юстициара.
— Вы уснете, Шепард. В суп я добавила снотворное. Потом вы скажете мне спасибо, капитан. И вы, и Тейн.
Самара уложила почти отключившуюся Лору на постель, и несколько секунд молча смотрела на ее осунувшееся лицо. Добавить транквилизатор в еду посоветовала Миранда, потому что отправить Шепард отдохнуть другим способом, было попросту невозможно. А как долго коммандер смогла бы еще находиться на ногах?
Первое чувство, которое Шепард испытала после своего пробуждения была злость на так обманувшую ее Самару. Азари воспользовалась доверием капитана и накормила снотворным. Но, через секунду, злость улетучилась. Несколько часов сна действительно пошли ей на пользу. В голове немного прояснилось, давящая боль отпустила, появились силы — а это было как раз то, что нужно.
Лора быстро спустилась к медотсеку, но там все оставалось без изменений. Тейн в себя не пришел, но и ухудшения не произошло. Состояние дрелла было стабильным, а полный отчет ей предоставила Чаквас. Шепард уже хотела занять свое место у его кровати, но тут запищал ее инструментрон, и Лора быстро вышла, словно боялась разбудить спящего ребенка, хотя именно этого она всей душой и желала — вырвать Тейна из самого глубокого сна в его жизни.
Активировав прибор, Лора оказалась лицом к лицу с голографическим изображением Кольята. В глазах молодого дрелла были тревога и страх, и те же чувства она услышала в его голосе.
— Шепард, слава Арашу! Инструментрон отца не отвечает. Что случилось? Операцию уже сделали?
— Сделали, Кольят, — Лора заставила себя смотреть прямо в полные опасения глаза. — Еще двое суток назад. Отец не мог тебе позвонить. Он и сейчас не может этого сделать, — последняя фраза далась ей непросто, но солгать Кольяту Шепард не могла. Они только-только начали понимать друг друга, и обман мгновенно разрушил бы тоненький мостик между ними, да и разве можно ТАКОЕ скрывать?
— Шепард, скажите мне правду — отец... умер? — голос дрелла дрогнул, а на глазах показались слезы.
— Нет, он жив, просто... в коме. Состояние стабильно, но...
— Лора, — он впервые назвал Шепард по имени. — Завтра я буду на «Нормандии» и вы мне все расскажете подробно. Сегодня я должен уладить кое-какие дела и попросить отпуск у Бейли, думаю, капитан мне не откажет.
— Я буду ждать тебя, вот только, — Лора хотела пояснить ему, что ничьей вины в происшедшем нет, но Кольят перебил ее:
— Давайте поговорим обо всем завтра, — повторил дрелл и прервал связь. Шепард прислонилась к стене и закрыла глаза — страшно даже подумать, что ей скажет Кольят при встрече. В последний раз, когда они виделись, сын Тейна пытался её убить, желая таким образом избавиться от соперницы в борьбе за отцовское сердце.
«Лучше бы он это сделал, — пронеслось в голове Шепард, — если бы не я, Тейн не стал бы делать эту операцию, и все было бы хорошо...» Возможно, завтра Кольят так и поступит — отмстит ей за то, что случилось с его отцом по ее вине. Но все это будет завтра. А сегодня она снова проведет день рядом с самым дорогим для нее во Вселенной существом, будет слушать его дыхание, держать дрелла за руку, смотреть на его такое спокойное и любимое лицо.
Лора села на стул около постели Тейна, взяла его руку в свою, снова прижалась щекой к чешуйчатой ладони:
— Ты ведь не поступишь со мной так, правда? Не сможешь быть таким жестоким? Уйти, это значит убить меня, Тейн... Ты так мало времени провел со мной, и постоянно мы куда-то спешили, на кого-то охотились, с кем-то сражались... Как же мало мы просто любили друг друга... Я не позволю тебе вот так уйти, слышишь? Это просто несправедливо, в конце концов...
— Думаю, он слышит вас, коммандер, — Чаквас подошла неслышно и сейчас внимательно всматривалась в показания приборов. — Во всяком случае, так считается. Эта гипотеза справедлива в отношении людей, но это вполне может быть верным и для дреллов.
— Вы считаете? — Лора подняла на доктора полный тоски взгляд. — Хорошо, если бы это оказалось правдой. Я ведь так много не успела ему сказать — постоянно что-то мешало, да и не привыкла я слова любви говорить, это сложнее, чем отдавать приказы.
— Вот и скажете Тейну все это, когда он проснется. Могу вас заверить, что никакого ухудшения в его состоянии нет. Более того, потихоньку организм справляется, препараты, введенные профессором Солусом, работают отлично. Так что у господина Криоса очень большие шансы услышать ваши слова.
— Завтра здесь будет его сын, — Шепард невесело усмехнулась. — Я не смогла солгать ему и сказать, что с Тейном все в порядке. Так нельзя.
— Вы правы, коммандер, думаю, Кольят сумеет вас поддержать, — Чаквас улыбнулась. — Да и Тейн будет рад услышать голос сына.
— Конечно, — Лора не стала посвящать доктора в подробности ее непростых отношений с Кольятом.
Сегодня она покидала медотсек несколько раз — ела, пила кофе и снова возвращалась к постели Тейна. Чаквас показала ей, как нужно ухаживать за коматозными пациентами, чтобы избежать неизбежно возникающих при длительной неподвижности пролежней и прочих неприятностей.
Покидать медотсек даже ночью Лора отказалась, попросила поставить ей кушетку рядом с кроватью Тейна. Возражать капитану не решился никто и она так и уснула, слушая его дыхание и тихое попискивание приборов. Проснулась Шепард от того, что на ее плечо легла чья-то рука и достаточно бесцеремонно потрясла.
— Что-то слу... — рука, лежащая на ее плече, была зеленой и покрытой мельчайшими чешуйками — рядом с ее кушеткой стоял Кольят, на этот раз — без пистолета.
— Здравствуйте, Лора, я хочу знать, почему это случилось и как долго отец будет в таком состоянии? Думаю, я имею на это право, — дрелл смотрел на нее пристально, но не враждебно.
— Здравствуй, присаживайся, — она села на кушетке, давая возможность присесть и ему. — Я не знаю, сколько твой отец будет в коме, Кольят, и никто не знает. Это случилось из-за анестезии, операция затянулась, и пришлось увеличить дозу препарата. Операция была экспериментальной, до этого подобного не делали никогда, так же уникален и сам имплантат, которым заменили разрушенное легкое твоего отца...
— Все это я знаю, — нетерпеливо перебил ее дрелл. — Отец связывался со мной накануне операции. Он сказал, что есть очень большой риск, и шансы на успех операции весьма невелики. А еще, он просил меня не обвинять в этом вас, сказал, что это было полностью его решение, а вы его отговаривали. Отец просил, чтобы я поддержал вас, был рядом, вот я и здесь, Лора.
— Ты меня не винишь? — Шепард недоверчиво посмотрела в его темные глаза.
— Нет, теперь нет. А когда только услышал о коме — жутко разозлился... на вас, на него, на этих ваших врачей. В какой-то момент даже хотел всех вас тут перестрелять. Ну, кого успею, пока меня самого не... — он запнулся. — Но, пока летел, я несколько раз прослушал его последнее сообщение и вдруг понял, что кроме вас, Шепард, у меня не останется вообще никого во всей этой галактике, Калахира ее подери... Родственникам я не нужен, у них своих проблем хватает, так что, если отец...
— Нет, — она почти выкрикнула это, инстинктивно прижав ладонь к губам дрелла, не давая ему выговорить последнее, короткое и страшное слов. — Никаких «если». Кольят! Теперь лекарства подобраны идеально, отторжения нет, а нам с тобой остается только ждать.
— Сколько? — совсем по-детски спросил он, даже не пытаясь скрывать от нее струящиеся по щекам слезы.
— Я не знаю, и никто не знает. Но думаю — недолго. Тейн ведь знает, что нужен нам: тебе и мне. Видит, что нам очень плохо без него, и потому не сможет долго отсутствовать. Я уверена в этом, — в эту минуту Лора забыла о своих собственных опасениях, потому что сын Тейна нуждался в утешении и поддержке куда больше, чем она сама. И снова, как тогда на Цитадели, она погладила Кольята по голове, а он, так же, как и тогда, уткнулся в ее грудь, отчаянно цепляясь за уверенность Шепард в обязательном, скором возвращении Тейна.
— Успокойся, он обязательно вернется, а пока мы будем находиться рядом с ним и ждать — это все, что мы сейчас сможем сделать для твоего отца.
— Угу, — Кольят шмыгнул носом и серьезно посмотрел на Шепард, — если ты говоришь, что отец вернется, значит, так оно и будет. А я могу пока здесь остаться?
— Можешь, присмотри за ним, а я на минутку, — Лора вышла из медотсека, давая дреллу возможность побыть наедине с отцом.
Пока Тейн находится в медотсеке, Кольят вполне может занять его каюту. Шепард поднялась на лифте к себе, чтобы быстренько принять душ и проверить личный терминал. Видеть Келли ей сейчас не хотелось, еще меньшим было желание слышать ее, да и вообще чьи-либо, утешения.