Ева нервно мерила шагами комнату. Лиан отсутствовал уже достаточно долго, слишком долго, как показалось ей. Тысячи тревог терзали чародейку, впиваясь раскаленными иглами в мозг, заставляя почти до крови прикусывать губу: почему Лиана так долго нет? Что могло случиться еще и с ним? Неужели эльф угодил в ту же ловушку, что и Летос?

Теперь магесса уже не сомневалась, что с сыном приключилась беда, ведь продать амулет он никак не мог! Еще тогда, шесть лет назад, одевая только что изготовленный оберег на шею Летоса, она сказала, что этот амулет защищает от порчи и проклятия, и не позволит причинить владельцу вред. Если же кто-то попытается снять талисман с шеи сына против его воли — будет проклят.

Конечно, такими свойствами амулет не обладал, он всего лишь скрывал Летоса от Архитектора и помогал магессе отыскивать сына, но зачем ему об этом знать? Да и зная привычку Летоса прихвастнуть, Ева была уверена, что скоро всё ближайшее окружение будет знать о магической защите Аранная-младшего и побоится лишний раз искушать судьбу. А потому вероятность того, что Летос сам продал или подарил амулет, ничтожно мала. Но строить догадки она может до бесконечности, об истинном положении вещей чародейке сможет рассказать только Лиан, чей голос сейчас послышался из-за двери.

— Madonna, откройте!

— Иду, — крикнула она в ответ, поспешно направляясь к двери, и поворачивая ключ в замке.

Эльф молча прошел мимо чародейки к столику, стоящему около камина, и, так же не говоря ни слова, положил на столик два кинжала. Эти клинки Ева узнала бы из тысяч других — она сама зачаровывала их сразу после того, как оружие доставили из Орзаммара. А рядом с клинками Лиан небрежно бросил на стол кольцо члена Гильдии и такой знакомый амулет, чистое серебро которого было забрызгано кровью.

Магесса невольно вскрикнула и отшатнулась, как будто ворон наотмашь ударил её по щеке. Кровь отхлынула от лица чародейки, она зажала рот рукой, чтобы не позволить вырваться наружу еще более отчаянному крику, но так и не смогла отвести взгляда от испачканного кровью оберега. Ева не видела, как презрительно-насмешливая улыбка промелькнула на губах Лиана и тут же пропала.

Эльф поспешно отвернулся, прошел к камину, зябко повел плечами и протянул к пламени руки. Сейчас он откровенно наслаждался испугом чародейки — такой ужас на лице героини Ферелдена зрелище упоительное! Ворон прекрасно знал, о чем сейчас думает женщина, какие жуткие картины проносятся у неё в голове, но успокаивать магессу не спешил. О, нет! Страх и отчаяние в их чистейшем виде встречаются столь же редко, как истинная ненависть или любовь. Этими чувствами нужно наслаждаться, погружаться в них с головой... И как хорошо, когда отчаяние и ужас захлестывают твоего врага, а на твою долю выпадает возможность насладиться его болью и паникой, выпить их до дна, до последней капли, и стать сильнее, впитав страдания недруга.

Именно это сейчас испытывал Лиан, слыша судорожные вздохи магессы, так похожие на всхлипы. Эльф понимал, что она изо всех сил пытается не показать ему свою слабость, но вот получится ли это у женщины? Ворон неспеша повернулся и с удивлением отметил, что слез на щеках Евы нет. Смертельная бледность, закушенные губы, кричащие темные глаза — всё это было, а вот слезы — эти постоянные спутники женской слабости, отсутствовали напрочь.

— Где ты это нашел? — спросила чародейка, медленно и четко выговаривая слова. — И почему на амулете кровь, Лиан?

О, как же хотелось ему усмехнуться ей в лицо и сказать, что снял всё это с трупа Летоса, желательно, еще не успевшего остыть. Как страстно желал эльф нанести этот удар той, которую ненавидел всей душой! Но так поступить нельзя, слишком легко разоблачит магесса его ложь, ведь о её способностях Лиан неоднократно слышал от Зеврана, да и сам убедился в её магической мощи, когда Ева исцеляла его от болезни и врачевала рану, которую Лиан получил, заслонив собой мастера. А потому эльф еще немного помедлил и ответил.

— Всё это я отнял у разбойников, madonna. Как я и предполагал, они ограбили вашего сына, напоили его снотворным, раздели, вывезли в лес и там оставили.

— Я их убью, — процедила Ева.

— Поздно, — усмехнулся Ворон, — уже сделано. Эта, так испугавшая вас кровь, не Летоса.

— Я знаю, — грустно обронила она, — теперь знаю. Это кровь одного из разбойников. И эти кинжалы, — она провела рукой над ножнами, чувствуя магическую силу рун даже сквозь толстую кожу. — Они решили оставить их себе... Лиан, ты, кажется, недавно предлагал мне выпить? — безо всякой связи с предыдущими словами вдруг спросила магесса.

— Да, но вы отвергли моё предложение, — он пожал плечами, — дело хозяйское.

— Я передумала. Принеси сюда свой бренди, — попросила Ева и, видя, что он не двигается с места, добавила тихо, почти умоляюще, — пожалуйста.

Эльф кивнул и направился в свою комнату, а чародейка взяла со стола кольцо сына и сжала его в кулаке, пытаясь вытянуть хоть что-то из зачарованного перстня. Но холодный металл молчал, только на её ладони отпечатался герб Дома Воронов. Прикусив губу, Ева надела кольцо на указательный палец правой руки. Антиванские Вороны так давно вошли в её жизнь и так прочно занимают в ней своё место, что и сама магесса имеет полное право считать себя членом треклятой Гильдии.

После недолгого колебания, Ева поддела амулет за цепочку и быстро опустила в кувшин с водой, стоявший около каменной ванны — вода стала розовой, а сам амулет снова засверкал, словно очистился от запятнавшей его скверны. Промокнув талисман досуха, Ева положила его в свой кошель — надевать на шею не стала, это был оберег Летоса и только его.

— Ну, вот и я, — Лиан вошел в комнату, держа в руках ту самую бутылку антиванского бренди и два кубка. — Вы еще не передумали, madonna?

— Нет, — магесса указала эльфу на кресло, — присаживайся.

— Как скажете, — Ворон опустился в кресло, быстро наполнил кубки и протянул один чародейке, — прошу вас.

— Спасибо, — Ева поднесла напиток к губам и сделала большой глоток под внимательным взглядом Лиана. — Ты чего это так на меня уставился? Или женщинам не положено пить?

— Ну, почему же? — приподнял бровь эльф, с свою очередь пригубив бренди, — просто странно видеть вас такой...

— Какой? — спросила Ева, скрещивая свой взгляд с его. — Испуганной? Отчаявшейся? Сломленной?

— Да, — он криво усмехнулся. — Это так не похоже на то, что я слышал о вас от мастера! К тому же, пока что трупа Летоса мы не нашли, равно как и живого юношу. Так чего же расстраиваться? Я хотел бы знать, что вы планируете делать теперь, madonna?

— Отправиться в Тень, — ответила чародейка, протягивая опустевший кубок Лиану, — я должна знать, жив ли еще мой сын. За прошедшее время с Летосом могло случиться всё, что угодно. Я войду в Тень и спрошу у духов — есть ли у меня хоть малейший шанс найти сына. И где мне его искать. Эрлинг большой, Лиан, поиски могут занять слишком много времени.

— Согласен, к тому же мастер ждет нашего скорейшего возвращения. Я пообещал Зеву найти его сына и сдержу слово, чего бы мне это не стоило,— эльф снова плеснул бренди Еве и себе. — Здесь наши интересы совпадают. Мы оба хотим поскорее вернуться в Антиву, не так ли?

— Ты прав, — кивнула она, принимая полный кубок из рук Ворона. — Возможно, тебя это насмешит, но единственное, чего я хочу еще больше — снова увидеть Летоса живым и невредимым, знать, что с ним всё в порядке. Это для меня самое главное, Лиан, потому что я в первую очередь мать, а уж потом жена и маг.

— Но, если это так, — Ворон не сводил с неё внимательных глаз, — зачем в таком случае вам возвращаться в Антиву? Вы умная женщина, Ева, я вынужден это признать, — он поморщился и продолжил. — И вы должны прекрасно понимать, что никогда не станете для мастера всем. Вы не сможете всюду сопровождать его и быть рядом с Зевом, решая дела Гильдии — это попросту невозможно. Да вы и сами это уже поняли, не так ли? Такая женщина, как вы, не может довольствоваться ролью покорной антиванской жены, вы ферелденка, madonna, и это не изменит никто и ничто. И вы так и не смогли смириться с этим, верно? Отсюда и все ваши ссоры с мастером, так? Потому-то вы и настроили Летоса против отца, да?

— Что? — Ева изумленно уставилась на Лиана. — Ты что такое говоришь?

— А разве нет? Я прекрасно знаю, как ваш сын относится к своему отцу! Зев не раз говорил мне об этом, да и я сам не слепой и все видел!

— Вот как? — магесса неодобрительно прищурилась. — А ты никогда не думал, что Летосу просто неприятны ваши отношения, Лиан?

— Потому что так воспитали его вы! — эльф резанул её откровенно ненавидящим взглядом. — Это вы вложили в сына свою ненависть к антиванскому образу жизни! Вы настроили его против отца, вот только не знаю, зачем вы это сделали? Чего вы хотели этим добиться, Ева? В результате вы сами загнали себя в тупик! Вы потеряли и мужа, и сына... Но всё же, я хочу помочь вам выпутаться и предложу выход, который устроит всех.

— И какой же? — стараясь держать себя в руках, спросила она.

— Мы найдем Летоса, и вы оба останетесь здесь, в Ферелдене, где изначально и было ваше место. Вы совершили ошибку, когда приехали в Антиву, не нужно было этого делать! — безапелляционно заявил Лиан. — Здесь ваша родина, и ваш друг — король Алистер, думаю, будет безмерно рад вашему возвращению. Что же касается материальной стороны вопроса — беспокоиться вам будет не о чем, потому что мастер продолжит содержать вас обоих. Вы согласны?

— Ты это серьезно? — чародейка пораженно смотрела на Ворона. — А Зевран в курсе всего этого?

— Нет. Я просто хочу избавить мастера от мук выбора! Я вижу, как вся эта история его измотала! Неужели этого не замечаете вы? Если вы еще хоть немного любите Зева — уйдите в сторону, Ева, — эльф медленно цедил эти слова, не отрывая взгляда от её лица. — Освободите его от себя и позвольте наконец-то стать счастливым!

— С тобой? — прямо спросила она.

— Да, — так же честно ответил Лиан. — Вы сами знаете, что большую часть времени мастер проводит со мной. Мы вместе сражаемся, решаем вопросы, связанные с управлением Гильдией, обсуждаем все возникшие проблемы. Я — его лучший ученик, его телохранитель, я понимаю Зева так, как никогда не поймете вы, просто потому, что вы — женщина. В конце концов, я одинаково искусен и в бою, и на ложе, и я...

— Ты просто сумасшедший! — перебила излияния эльфа магесса. — Тебе не кажется, что принимать такое решение должен не ты, и не я, а Зевран? И сейчас неподходящий момент для выяснения отношений! — она отодвинула кубок и поднялась. — Я тебя выслушала, Лиан, а теперь — уходи. Мне нужно подготовиться к ритуалу.

— Советую вам подумать над моими словами, — Ворон тоже встал, — приняв моё предложение, вы всем облегчите жизнь.

— Лиан, ты начинаешь повторяться! — в голосе магессы послышалось явное нетерпение. Да и самому эльфу уже надоела эта игра в дипломатию, не принесшая ровным счетом ничего. Он направился к двери, ни разу не оглянувшись, а Ева еще несколько мгновений просидела, закрыв лицо руками и пытаясь успокоиться.

«Да уж, поговорили, — усмехнулась магесса, — но в одном Лиан безусловно прав: кто-то из нас должен уйти в сторону. Дальше так продолжаться не может. Но всё это потом, сейчас нужно найти ответ на главный вопрос: жив Летос или нет».

***

Никогда еще она так не боялась похода в Тень. Страстно желая найти ответ, тем не менее, боялась его услышать. Потому-то и затеяла это разговор с Лианом — пыталась хоть немного отодвинуть неизбежное и собраться с силами. Лучше бы не делала этого.

Как Ева не старалась, она так и не смогла понять, как один мужчина может испытывать какие-либо чувства к другому. Зевран не раз говорил, что для любви пол избранника не имеет значения, а она так и не сумела посмотреть на всё это его глазами.

Вспомнилось, как еще в походе, Лелиана вдруг начала говорить ей двусмысленные комплименты, и как-то намекнула, что женщины интересуют её не меньше мужчин. Рыжая бардесса осторожно касалась в этот момент ладони Евы, ожидая её ответа. И магесса ответила. После этого разговора Лелиана уже не пыталась переступить границы дружеских отношений, и Еву это вполне устраивало. Но частенько, обнимая и целуя Зеврана, она ловила на себе ревнивый взгляд голубых глаз Лелианы. Вот только кого из них и к кому ревновала бардесса?

И в кошмарном сне не могло привидеться тогда чародейке, что пройдет почти двадцать лет, и у неё попытается отнять Зеврана даже не женщина, а белокурый, зеленоглазый эльф-антиванец. Но об этом потом.

Ева выбрала среди множества флакончиков, склянок и пузырьков один — синего стекла, в котором плескалась густая жидкость. Это зелье она создала сама, долго и тщательно подбирала компоненты и пропорции, но результат стоил потраченного времени и сил: полученное зелье помогало легко переходить в Тень и обходиться без помощи других магов. Приняв его, Ева прошептала слова заклинания, и спустя несколько мгновений перед ней заколыхалась полупрозрачная Завеса, отделяющая Тень от реального мира.

Переход, как всегда, был легким и незаметным. Только что она находилась в таверне, и вот уже магессу окружает зыбкая, размыто-нереальная Тень. Звуки рождаются и тут же угасают, падают до шепота, скользящего и вкрадчивого, а через мгновение снова взлетают до пронзительного визга и вновь тают, так же быстро, как упавшая на ладонь снежинка.
Сколько раз она уже здесь бывала? И всегда Тень оказывалась другой, общим оставалось только одно — ощущение нереальности происходящего, нечеткие, плывущие абрисы окружающих чародейку предметов и смутная тревога, осторожно касающаяся холодными пальцами души.

На сей раз Ева оказалась в сотканном из Тени лесу, под ногами магессы колыхалась мягкая зелень густой травы, а справа и слева, спереди и сзади возвышались нереально-громадные деревья. Их исполинские кроны находились так высоко над чародейкой, что как она не старалась — не могла их рассмотреть. Но они были там, запутывались в теневых облаках, то и дело роняя на траву свои листья — зеленые, желтые, красные... Осень? Впрочем, в Тени возможно всё.

Узкая, едва различимая в траве тропинка петляла между деревьями, уводя Еву всё дальше в глубь этого леса. Таких огромных деревьев в Тедасе нет, но сейчас она находилась в Тени, в которой возможно и не такое. Откуда-то спереди послышался шум воды, и вскоре деревья расступились, а перед Евой открылась поляна и водопад, так похожий на виденный магессой в Бресилиане. Или это и был призрачный Бресилиан? Магесса подошла к сверкающему потоку воды, подставила под жидкое серебро пальцы и вздрогнула от ледяного холода, пробравшего до костей.

— Вода многое знает, Серый Страж, — послышался сзади приятный женский голос, и Ева медленно обернулась.

Она стояла чуть поодаль, скрестив руки-ветви на обнаженной высокой груди, а полные тоски и понимания бездонные глаза сочувственно взирали на чародейку.

— Ты ведь пришла сюда за ответом?

— Хозяйка? — зачем-то спросила магесса, хоть прекрасно видела, что за дух перед ней стоит.

— Да, — легкая улыбка мелькнула на безупречных губах, а на пальцах, один за одним, начали распускаться цветы, наполняя всё вокруг дивным ароматом. — А это мой лес, мои владения. Отсюда Затриан когда-то призвал меня, а ты помогла вернуться. Ведь ты тоже хочешь найти дорогу домой, верно? Но твоя беда, Страж, в том, что ты сама не знаешь, где твой дом...

— О чем ты? — Ева нахмурилась. — Мой дом в Антиве, рядом с мужем и сыном!

— Если бы это было так на самом деле, ты бы не блуждала сейчас по моему лесу, желая найти ответ на самый важный для любой матери вопрос, — сказала Хозяйка, подошла к Еве, вгляделась внимательно в глаза магессы и провела пальцами-ветвями по щеке. — Мне жаль тебя...

— Ты... ты хочешь сказать, что Летос... — по-своему истолковала слова духа Ева и невольно отшатнулась.

— Нет, нет, — Хозяйка снова улыбнулась, — твой сын жив, Страж! Смерть прошла рядом с ним, но пока еще ему не время покидать мир живых.

— Но где он?

— А вот этого я сказать тебе не могу! — Хозяйка сокрушенно вздохнула. — Но Тень недаром привела тебя в лес. А сын твой еще не испил до дна свою чашу страданий.

— О каких страданиях ты говоришь? — Ева умоляюще смотрела в темные глаза Духа. — Он еще ребенок!

— Ребёнок? Страж, твой сын уже давно стал мужчиной телом, но душа его осталась детской... Чтобы по-настоящему повзрослеть, каждый должен пройти свои испытания, очиститься или оскверниться. Для твоего сына это время настало.

— Умоляю тебя, Хозяйка, скажи, где мне искать Летоса? — Ева осторожно коснулась руки духа.

— Нет. Не могу. Любое не вовремя сказанное слово может разрушить предначертанную Летосу судьбу. Даже мы, духи, не рискуем вмешиваться в замыслы Создателя. Ты пришла сюда узнать — жив ли твой сын, ответ получен, а тебе пора возвращаться. Прощай, Страж, больше мы с тобой не увидимся...

— Стой, погоди! — крикнула Ева, пытаясь ухватить хозяйку за руку, но пальцы прошли сквозь ставшее прозрачным «тело» духа, и теперь около водопада чародейка была совершенно одна, но недолго.

Через мгновение Ева услышала сладко-вкрадчивый голос, который произнес.

— Как это невежливо — исчезнуть, не ответив на вопрос, верно?

Чародейка резко развернулась — в нескольких шагах от неё стояла демонесса желания: идеальное тело, изогнутые рога, обвивающийся вокруг щиколотки длинный хвост и манящая тьма в глазах.

— Некоторые духи прямо-таки заслуживают смерти, да? — демонесса улыбнулась. — А твоей беде так просто помочь, так легко...

— О чем ты? — магесса прекрасно знала, что нельзя вступать в диалог с демоном, но слишком уж велико было искушение, да и неужели она не справится с одним-единственным противником?

— Конечно справишься, — усмехнулась демонесса, легко прочитав мысли Евы. — Так почему бы и не дать демону сказать пару слов? Я знаю, кто ты, все жители Тени это знают... — мгновение, и она оказывается совсем рядом, а бездонные глаза ловят взгляд чародейки. — И поверь, умирать мне совсем не хочется. Тем более, нам нечего делить и не за что воевать. Я могу дать тебе то, чего ты так жаждешь. Я знаю, где твой сын, ведь именно за этим ты явилась в Тень?

— Угадала, — Ева скрестила руки на груди. — Но что ты захочешь взамен?

— Сущую безделицу! — демонесса улыбнулась. — Здесь так скучно и пусто... А я так мечтаю увидеть мир людей... твоими глазами...

— Неужели ты думаешь, что я соглашусь? — усмехнулась чародейка, отступая на шаг. — Последнее, что мне нужно — одержимость.

— Как грубо! — засмеялась демонесса. — И как неточно! Я вовсе не собираюсь жить в твоем теле, тем более — оно поражено скверной, — брезгливая гримаса искривила безупречные губы, — да и осталось ему всего ничего... Ты просто выведешь меня из Тени, я укажу тебе, где искать сына, и мы тут же попрощаемся. Навсегда. Подумай, прежде чем отказываться! — предупредила она готовый сорваться с губ магессы протест. — У твоего сына не так уж много времени! Промедлишь — и он умрет! — в глазах демона мелькнула насмешка и тут же сменилась фальшивым сочувствием. — Как ты будешь жить дальше, зная, что могла его спасти и не сделала этого?

Демоны желания встречались Еве множество раз, но никогда еще искушение не было настолько сильным. Её промедление может стоить Летосу жизни... Согласиться? Отдать демону своё тело? Тут же вспомнился Ульдред... Он тоже когда-то считал, что сможет контролировать демона.

— Ульдред был слабаком, — вкрадчиво сказала демонесса, — а чего опасаться тебе, Архимагу? Но, если ты всё еще сомневаешься, я могу предложить тебе ещё кое-что. В моих силах избавить твоего сына от печати тьмы, Страж. Освободившись от скверны, он проживет обычную жизнь, а ты навсегда освободишься от чувства вины, которое сжигает тебя с того момента, как ты узнала о скверне в его крови... А взамен я прошу так мало — выведи меня из Тени. Разве это не честная сделка? — демонесса не отрываясь смотрела в глаза Евы ожидая ответа.

«Избавить от скверны... Подарить нормальную жизнь... Разве не об этом ты всегда мечтала? И даже если демон овладеет тобой, все равно это честная сделка! Счастье Летоса стоит любых жертв!» — проносились в голове чародейки мысли.

— Ну, конечно же честная! — шепнула ей на ухо демонесса. — Что для тебя самое важное, Ева? Кто ценнее всех?

— Сын, — не задумываясь ответила магесса.

— Да, — руки демона легли на её плечи. — Ты можешь спасти его от проклятия, которым сама и наградила... Разве не должна мать жертвовать собой ради ребенка?

— Должна, — столь же однозначный ответ.

— А я прошу так мало... Дай мне увидеть мир! — страстная, ничем не прикрытая жажда в нечеловеческом голосе.

«Это честная сделка! Честная? Ульдред не был Архимагом, но почти уничтожил Круг, Авернус едва не погиб, посчитав, что сможет контролировать вызванных демонов. Коннор держал в жестоком страхе не только жителей замка, но и близлежащую деревню. Никто из них не был Архимагом. Овладев её телом так легко...»

— Нет, — произнести это короткое слово было неимоверно трудно, но магесса успела увидеть жуткую картину, мелькнувшую в сознании демона, ментально почти слившегося с ней: прорванная Завеса и демоны, беспрепятственно хлынувшие в мир. Это будет еще страшнее Мора, а самой первой жертвой станет её сын, к которому и приведет чародейку демонесса. С него все начнется...

— Я отказываюсь от твоего предложения! — шаг назад и в руке тут же оказывается посох.

— Ты пожалеешь! — злобно прошипела демонесса, понимая, что проиграла. — В любом случае — слишком поздно! Если отсюда не выйти мне, ты тоже навсегда останешься в Тени! — бездушный хохот, и в лицо чародейки пахнУло жаром — это призванные демоны гнева бросились в атаку и... застыли сюрреалистичными ледяными скульптурами. Еще мгновение и хохот превращается в крик, когда демонесса оказывается запертой в «дробящей темнице».

Магический щит Евы отражает насланный противницей ужас, а потом «каменный кулак» вдребезги разбивает заледеневших демонов. Действие «темницы» заканчивается, но вытянутая из демонессы мана дает Еве так необходимую сейчас силу, чтобы пустить в ход «ледяную хватку», а затем — «огненную вспышку», расплавляя застывшую демонессу. Всё. Бой окончен. И с демоном, и с собой. Пора возвращаться. Окружающий мир заколыхался и поплыл, завеса расступилась, выпуская чародейку обратно в мир людей. Ева снова находилась в амарантайнской таверне — её путешествие в Тень завершилось.


Теперь магесса совершенно точно знала, что Летос жив, без гроша в кармане уехать куда-либо он не мог, да и недаром она только что побывала в теневом лесу — подсказка очевидна. К тому же, Лиан тоже упомянул, что разбойники вывезли бесчувственного Летоса в лес Вендинг, а значит оттуда и стоит начинать поиски. Завтра.

Сегодня она слишком сильно устала, бой с демонами отнял очень много энергии. Давненько с ней подобного не случалось... Такой измотанной Ева чувствовала себя только после долгой битвы, когда наступала постреакция организма на многократный прием лириума. Апатия, усталость, опустошенность. Непреодолимое желание просто закрыть глаза и ни о чем не думать. Магесса обессиленно опустилась на кровать и прикрыла глаза - ее мысли с каждым мгновением всё сильнее путались, сознание заволакивало сонной дымкой, и вскоре Ева задремала.