Летос открыл глаза, потянулся, и тут же снова в голову полезли все вчерашние раздумья, сомнения и страхи.  «Да что же это такое! Сколько можно уже думать об одном и том же? Ну, приснилось, ну было страшно, но ведь это всего лишь сон! — твердил юноша сам себе, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. — На самом деле с отцом ничего подобного никогда не случится! Быть такого не может!»

Когда-то давно отец говорил ему, что лучший способ избавиться от неприятных, тягостных раздумий — переключиться на что-то совершенно другое, на что-то волнующее, красивое и притягательное. А что может быть лучше хорошенькой девушки? Которая, кстати, лежит неподалеку от него!

Летос бросил взгляд на эльфийку. Элайя крепко спала, во всяком случае, глаза долийки были закрыты, и у Аранная появилась возможность рассмотреть девушку внимательно. «Хм, а она весьма недурна, — мелькнула в голове юноши мысль, — ресницы длинные, густые, черные тонкие брови, слегка вздернутый нос, а губы... М-м-м, наверное, на вкус это розовое чудо тоже очень даже ничего! Вот бы попробовать!» — от возникшей перед глазами картины в висках застучало.

А что, если воспользоваться моментом и сорвать с губ долийки поцелуй? Разве сможет она устоять перед его очарованием и антиванским темпераментом? Все женщины одинаковы: изображают из себя неприступных и холодных, но стоит коснуться определенных струн, и лютня отзовется нежным стоном... И как же заводят его эти тонкие татуировки, подчеркивающие изящные линии лица! Ох, как хочется провести кончиком языка вот по этой линии, идущей от уголка рта, и сжать в руке эту чудную грудь, обтянутую легким долийским доспехом! Так что же он лежит, как бревно, и глотает слюну? Вперед, Араннай!

Летос подкатился к девушке, по-хозяйски опустил правую руку ей на грудь и наклонился к лицу, чтобы провести по щеке языком, но тут же почувствовал, как в низ живота уперлось что-то холодное и острое. Карие глаза долийки распахнулись, и она прошипела.

— Убери лапы, Араннай и отлезь от меня! Если хочешь еще когда-нибудь увидеть свой... хвост!

Летос глянул вниз и увидел, что кинжал Элайи упирается прямёхонько в основание его орудия. Braska! Только дикари на такое способны!

— Эй, ты чего? — изобразил на лице изумление юноша, — я просто укрыть тебя хотел, одеяло-то сползло! Ну, ты и злюка! — добавил он оскорблено и вернулся на свое место.

Холодная сталь, касающаяся важнейшего для мужчины органа, способна остудить любую страсть! Возбуждение испарилось, оставив смутное ощущение неудовлетворенности. Ну и чего она ломается? Чем он хуже Лиана? Да и нужна эта дикарка папашиному любимцу, как ферелденский вонючий пес на шелковой простыни. Подумаешь, недотрога!

***

Летос обиженно засопел, поднялся и выбрался из палатки. Еще одна ночь в этом лесу, а до прибытия корабля так долго! Стоп. А он что, собирается возвращаться в Антиву? Но, с другой стороны, что остается делать? Деньги он потерял, а без них путешествовать невесело! Да и мать уже, небось, совсем извелась. Он её в этот раз достаточно сильно напугал — будет знать, как отцу поддакивать! Пусть он Лиана своего воспитывает, тот только повизгивать будет от удовольствия! Bastardo! Подстилка остроухая! И это ничтожество смеет претендовать на отцовское внимание и любовь?!

Летос вдруг резко остановился, пораженный внезапным открытием — оказывается, он просто-напросто ревнует отца к Лиану! Но какого демона тогда сам постоянно отталкивал Зеврана? Чего добивался? Вспомнилось, сколько раз он откровенно хамил в ответ на отцовские слова, как делал всё назло, стараясь вывести того из себя, испытывал терпение Аранная-старшего, прекрасно зная, что мать всегда придет на помощь и не даст его в обиду...  На мгновение Летос поставил себя на отцовское место и немедленно захотелось дать самому себе в морду, чтобы не зарывался!

Погоди-ка, а может и к Лиану отец потянулся только потому, что ты постоянно его отталкивал? Сначала безумно ревновал к матери. Ты ведь прекрасно помнишь все свои ночные истерики, которые устраивал после переезда в Антиву, чтобы не дать отцу и матери побыть вместе. Ведь на самом деле тебе было ни капельки не страшно!

Ты просто привык быть для матери самым главным, восемь лет она принадлежала только тебе днем и ночью, была только твоей. Отец появлялся ненадолго и снова исчезал, а вы оставались вдвоем. Вся её любовь, внимание, тепло и ласка принадлежали только тебе. И вдруг выяснилось, что у отца точно такие же права на всё это! Даже ещё бОльшие, если принять во внимание физическую близость.  В какой-то момент тебе просто показалось, что отец собирается отобрать у тебя маму, и ты взбунтовался, начал смотреть на него, как на соперника, а после и как на врага...

А потом эти проклятые тренировки! Неужели отцу так сложно было понять, что тебе все это неинтересно! Неинтересно? Или все дело в том, что у отца все получалось легко, красиво, изящно, а ты чувствовал себя увальнем и тупицей?

И если бы только у отца! С этим ты бы еще смог примириться, в конце концов, на то он и Грандмастер, чтобы быть лучше всех! Но однажды ты увидел, как отец занимался с Лианом, и это стало первой причиной ненависти к зеленоглазому выродку. Нельзя быть таким искусным! Нельзя так идеально выполнять все отцовские требования!

Они так красиво смотрелись вместе — отец и Лиан, оба легкие, смертельно-грациозные и так идеально дополняющие друг друга... В тот момент ты едва не захлебнулся завистью к отцовскому фавориту, и остро ощутил собственное несовершенство. Только почему-то не подумал, что Лиан обучался всему этому с шести лет, а ты впервые взял в руки кинжалы в двенадцать, после того полузабытого кошмара.

Да-да, именно с того сна все и началось... Если бы только вспомнить, что же тебе тогда приснилось? Зыбкие образы частенько возникали где-то на краю сознания, но ускользали прежде, чем тебе удавалось за них ухватиться. Но это было что-то очень важное, ведь именно на следующее утро мать надела тебе на шею тот амулет, велев никогда его не снимать, а отец заявил, что ты обязан обучиться владеть оружием, потому как тоже Антиванский Ворон. Никто из них не стал слушать твоих возражений, и жизнь превратилась в ад.

А еще частенько тебе казалось, будто что-то, сидящее глубоко внутри, заставляет тебя делать все отцу назло, сопротивляться его попыткам с тобой сблизиться... Возможно, если бы отец хоть раз выдрал бы тебя, как следует, дурь и хамство из головы бы выветрились? Но мать такого бы не позволила. Никогда.

И почему никак не идет из головы это кошмарное сновидение, в котором Лиан убивает вас всех?  Если ты так ненавидишь отца, почему известие о его смерти тебя не обрадовало? Единственное, что ты ощутил тогда — леденящий ужас от одной только мысли, что Зеврана Аранная больше нет... А ты так и не успел ему сказать, что...

Стоп! А что если попробовать по-хорошему поговорить с отцом? Не так, как ты делал это раньше, а как положено разговаривать с родителями? Если просто попросить его прекратить эти гадкие отношения с Лианом... Да и пусть пояснит в конце концов, зачем ему все это нужно, ведь у отца есть мать и ты, Летос! Есть? Очень смешно...

— Эй, ты чего это столбом стоишь и глазами хлопаешь, Араннай? — голос долийки заставил Летоса вздрогнуть. Он медленно обернулся к девушке и спросил.

— Ты любишь своего отца, Элайя?

— А тебе зачем? — нахмурилась она, но увидев очень уж серьезное выражение лица юноши, все же ответила. — Любила. Он погиб два года назад, меня от медведя защищал. И мне до сих пор не верится, что его больше нет. И знаешь, Летос, я бы все на свете отдала, чтобы вернуть тот день, когда это случилось. Я бы ни за что не ступила на ту проклятую тропу! — в глазах девушки мелькнули слезы. — А ты? Ты любишь своего отца?

— Извини, я не знал. А люблю ли я отца? Наверное, — пожал плечами Летос. — Понимаешь, у нас с ним не очень ладится... А той ночью я кричал, потому что мне приснилось, будто отца убили... и мать... и меня, — добавил глухо, — Лиан убил, тот, которого ты так хочешь найти.

Таким серьезным Элайя еще Аранная не видела. Вот только вопросов теперь стало еще больше. Какие отношения между Летосом, Лианом и Грандмастером Араннаем? Долийка терпеть не могла всех этих загадок, а потому спросила прямо.

— А ты не хочешь мне все рассказать? Я ведь ничего о тебе на самом деле не знаю, кроме бахвальства...

Летос смерил Элайю внимательным взглядом - вроде серьезно спрашивает, не насмехается. Может, и впрямь, со стороны виднее? И он рубанул с плеча:

— Мой отец и Лиан — любовники. Помнишь, я тебе говорил, что Лиан предпочитает мужчин? Так вот, ко всему прочему он еще и фаворит моего отца, они уже несколько лет вместе... У нас в Антиве такое в порядке вещей, понимаешь? Там неважно, мужчину ты любишь или женщину... И близость двух мужчин считается нормой. Вот только я так не думаю... — юноша говорил долго, он расхаживал по поляне, яростно жестикулировал и вывалил на эльфийку целый ворох информации, а она слушала внимательно, не перебивая.

Девушка разделяла его отвращение к такой вот любви. Митал заступница, а она ведь спала с этим антиванцем, и никогда бы не подумала, глядя на него, что эльф способен на такое... Если бы она только знала! Хотя... Это ничего бы не изменило, ведь в тот момент она была по уши влюблена в чужестранца. Теперь девушке стало понятно настойчивое стремление Лиана к порочным и запретным ласкам, оказывается, для него именно это было самым приятным!

И, по всей видимости, близость с ней не доставила эльфу такого уж наслаждения. Он просто использовал её, чтобы избавиться от накопившегося за месяцы напряжения, заглушить тоску по... любимому мастеру? Пакость какая! И после всего этого Летос её называет дикаркой? Да они же сами хуже всяких дикарей! У долийцев, во всяком случае, мужчины с мужчинами не спят!

Но и Летос тоже хорош! Так обращаться с собственным отцом! Разве можно? Неужели нельзя было просто поговорить, выяснить все до конца и попытаться понять друг друга? «Да уж, кто бы говорил! А сама ты сильно послушалась мать? — встрял внутренний голос. — Очень вы друг друга поняли? Тебе не понравилось материнское решение выдать тебя замуж, и ты удрала. Летосу неприятны отношения отца с Лианом, и он тоже сбежал. Так чем ты лучше его?»

Крыть было нечем... Но не о себе сейчас нужно думать. Летос смотрит на неё, не отрываясь, и ожидает совета. Но что тут можно посоветовать? Ясно одно, антиванец совершенно запутался в своих чувствах к собственному отцу... Да еще и этот его сон. Хранительница всегда говорила, что сны — это путешествие души в Тень, а Духи, живущие там, могут предостерегать нас о грозящей опасности через сновидения.

— Ты должен вернуться домой, Летос, — сказала долийка, — и обязательно поговорить со своим отцом. Нормально поговорить, а не так, как ты делал это раньше. Ты только представь, если не приведи Создатель, с ним что-то случится, разве ты простишь себе, что так и не попытался его выслушать?

— Это я уже понял, — тяжело вздохнул Летос. — Я совсем дурак, да?

— Нет, ты просто запутался. Да и я хороша: сбежала от матери, в Антиву собралась, — девушка махнула рукой. — Но мне домой нельзя, — добавила жалобно, — меня мама замуж хочет выдать...

— А ты его не любишь? — спросил Араннай.

— А ты бы любил девушку, которую видел один-единственный раз, когда еще ребенком был? — ответила она вопросом.

— Не-а, — резко мотнул головой юноша, — а вдруг она уродиной окажется или злюкой, как ты?

— Летос, ты опять? — девушка тяжело вздохнула. — А я уж было подумала, что ты не совсем безнадежен...

— Ладно, извини, — буркнул он, — что-то я совсем заболтался. А еще говорят, что это женщины любят языки почесать. Я умываться пошел, — бросил юноша Элайе и направился к ручью. Ему просто необходимо было еще немного побыть одному и поразмыслить.

Долийка пожала плечами и принялась разжигать костер из приготовленных ещё вчера ветвей. Как бы то ни было, а поездка в Антиву остается в силе, а значит, от нежелательного замужества она будет избавлена! Лучше уж наемным убийцей быть, чем вступить в брак по договоренности! И ведь стоит Летосу только попросить своего отца, и её примут в Гильдию, так что с Лианом ей встречаться совершенно незачем. Да и как она выглядела бы, эта их встреча? Что бы она сказала антиванцу.

— Здравствуй, Лиан, ты меня еще помнишь? Ты провел со мной ночь в Бресилиане.

Она воочию увидела, как после этих слов на лице эльфа появится усмешка, брови приподнимутся и он спросит с леденящей вежливостью.

— И что дальше?

А действительно — что дальше? Зачем она вообще собралась его разыскивать? Что между ними общего, кроме её потерянных иллюзий? Лиан её не насиловал, не рассказывал сказок о любви, она сама придумала всё это, сама пошла с ним тем вечером к водопаду. Так в чём может его обвинить? Да и видеть белокурого убийцу после всего, что рассказал ей сегодня Летос, совершенно не хотелось. Для Лиана она оказалась только не очень удачным заменителем любимого... Ужас какой!

Когда-то давно ей под громадным секретом рассказала одна из подруг, что в их клане как-то вспыхнула постыдная страсть между двумя парнями. Когда об этом стало известно, Хранитель Затриан изгнал их обоих из клана, запретив даже упоминать имена провинившихся. А в Антиве, куда она так стремится, подобное в порядке вещей. И Лиан нисколько не стыдиться этого, скорее наоборот...

Голова идет кругом от всех этих безобразий, творящихся в Тедасе! Куда спокойнее было бы сидеть рядом с матерью и не знать ничего о подобных вещах. Эх, не возжелай мама выдать её замуж, Элайя никуда бы не сбежала... Но тогда она бы никогда не встретила Летоса.

Этот антиванец чем-то ее волновал, притягивал к себе и отталкивал одновременно. Он был так не похож на юношей из её клана, в нем непостижимым образом переплетались внешняя привлекательность, ироничность, острый ум и откровенное, отвратительное, отталкивающее хамство и спесь, от которой ей становилось дурно.

Аранная просто слишком сильно любили, вот и весь сказ! Её мать тоже любила свою дочь, но была строга, и никогда не позволяла Элайе садиться себе на голову. А мать Летоса никогда не говорила своему сыну «нет», и тот превратился в красивого, но до мерзости высокомерного наглеца...

Впрочем, может не всё еще потеряно? После этого кошмарного сновидения, юноша сам на себя не похож! Задумчивый, грустный, неразговорчивый. Это только сегодня он с ней заговорил, а вчера целый день просидел, не сказав и пары слов. Да и обычно насмешливый взгляд медовых глаз парня был странно-сосредоточенным и обращенным в себя.

Она несколько раз порывалась вчера заговорить с Летосом, спросить, что с ним такое стряслось, да так и не решилась. Молчание, царившее в их лагере, было тягостным и давящим, и в конец концов девушка не выдержала: взяла лук, стрелы и отправилась в лес, добыть какую-нибудь дичь. Она бросила Летосу, что скоро вернется, но Араннай никак на её слова не отреагировал, похоже, он их просто не слышал, продолжая находиться где-то очень далеко отсюда.

Её охота оказалась удачной, и они ужинали зажаренным на углях зайцем, но Летос и тогда не проронил ни слова, не стал острить по поводу её кулинарных способностей, а когда поел, даже буркнул что-то похожее на «спасибо», а потом скрылся в палатке. Странный парень.

Теперь долийка знала, что ему приснилось, знала, какие мысли гложут Летоса, какие сомнения и сожаления терзают, но чем она могла помочь юноше? Выход тут только один — найти в себе достаточно сил, чтобы поговорить с отцом и попытаться его понять. В противном случае тот сон Летоса вполне может превратиться в реальность.

— Эли, — долийка вздрогнула, услышав голос Летоса, подошедшего к ней совершенно бесшумно.

— Ты это к кому обращаешься? — удивленно спросила эльфийка.

— К тебе, ведь твоё имя можно так сократить? — подмигнул ей юноша.

— Хм, не знаю, еще никто меня так не называл, — пожала долийка плечами.

— Тогда я первым буду, — бросил Летос и вдруг протянул ей большую рыбину, которую всё это время держал за спиной. — Вот, я её в ручье поймал. Случайно. Она сама из воды выпрыгнула.  — О том, каких усилий на самом деле ему стоила поимка этой проклятой, скользкой и верткой рыбы Летос предпочел не распространяться, как и о том, что  несколько раз едва не ухнул в ручей сам. Женщине незачем это знать, пусть думает, что он одной левой...

— Это же лосось, — улыбнулась девушка, — повезло тебе! Она, знаешь, какая вкусная!

— Приготовишь — узнаю, — юноша отдал долийке серебряно сверкающую рыбину и, понюхав свои руки, недовольно скривился, — фу, воняет...

— А ты как думал? — усмехнулась она, — у меня в рюкзаке где-то луковица была, разрежь и протри свои лапки. Поможет! — бросила Араннаю, уже направляясь с его добычей к ручью.

Странный способ избавления от рыбного запаха действительно помог, правда теперь руки слегка отдавали луком, но это было уже терпимо.
Элайя вскоре вернулась с уже очищенной и выпотрошенной рыбой, которую ловко нанизала на прутик, предварительно посолив и присыпав какими-то неизвестными юноше травами. Летос наблюдал за её манипуляциями молча, не пытаясь вставлять комментарии, и это удивляло девушку, настолько было не похоже на того Аранная, которого она уже успела узнать.

Так же, не говоря ни слова, юноша опустился на траву около костра, обхватил колени руками и уставился в огонь. Что он видел в этих пляшущих, обжигающих языках? О чем думал? Этого Элайя не знала, ей магические способности матери не передались, и долийка не умела читать мысли. Да и нехорошо это! Все равно, что в чужой аравель заглядывать, когда там молодожены.

Рыба приготовилась быстро, а после того, как ароматные, покрытые хрустящей корочкой кусочки исчезли в желудках молодых людей, Летос встал, улыбнулся девушке и сказал.

— Вкусно было, Эли, спасибо. Но у меня еще просьба к тебе есть.

— Просьба?! У тебя?! — округлила она глаза. — По-моему, ты только приказывать привык.

— А теперь прошу, — юноша тряхнул головой, рассыпая волосы по плечам. — Ты купила мне оружие, но я его ещё не испытывал. Давай проверим, на что годны эти куски железа?

— Ты меня на поединок что ли вызываешь? — подбоченилась эльфийка.

— Ну, да. Тебе твой отец учил, меня — мой, вот и сравним, кто дерется лучше! Все равно делать больше нечего... Да и хочу освежить в памяти кое-какие приемы, пригодиться может в скором будущем! — Летос сузил глаза. — Ну, так что — принимаешь вызов? Или сразу сдаешься?

— Ещё чего! Размечтался! Я тебе покажу, как дерутся долийцы! — бросила девушка, и оба они направились за оружием, чтобы уже через несколько мгновений огласить поляну звоном скрещивающихся клинков.

Ни Летос, ни Элайя, увлеченные поединком, не заметили, что за ними внимательно и холодно наблюдает пара прищуренных зеленых глаз белокурого эльфа. И вот он медленно потащил с плеча лук и достал из колчана стрелу. Не зная, что и за ним в этот момент так же внимательно следят...