— Летос, Летос, открой глаза, пожалуйста! — Элайя настойчиво трясла за плечо никак не желающего приходить в себя юношу, да и сама долийка очнулась совсем недавно. Оба они сейчас находись в небольшой камере, доспехов ни на ней, ни на Араннае не было, остались только поддоспешники. Так же исчезло всё их оружие, и даже её амулеты и кольца.

Последнее, что помнила девушка — поединок, который из шутки превратился в захватившее с головой сражение. Что бы там Летос не говорил, а его отцу удалось научить сына держать в руках оружие. Юноша легко уворачивался от её ударов, уходил в красивых, изящных пируэтах. И каждый раз её клинок, нацеленный в беззащитное горло антиванца, натыкался на его кинжал. Казалось, мастерство было у него в крови, а тело само вспоминало то, чему его учил Зевран.

Летос и сам удивлялся, что до сих пор не уступил своей искусной противнице, и если бы он мог в эту минуту взглянуть на себя со стороны, поразился бы сходству с собственным отцом и с... Лианом. Вот только вряд ли обрадовался бы последнему. Они тогда полностью увлеклись сражением, а потом в глазах вдруг потемнело, и весь окружающий мир куда-то исчез.

Пришла в себя эльфийка уже здесь — в небольшой камере, всю мебель которой составляли два небрежно брошенных на пол тюфяка, набитых соломой. На одном из них лежала она сама, на втором — Летос, так и не пришедший в сознание. Решетчатая дверь была заперта, а по коридору ходило взад-вперед уродливое существо, облаченное в доспехи и с мечом за спиной. Кожа твари была желтовато-зеленой, на лысом черепе торчали остроконечные уши, а из широкой клыкастой пасти доносилось неразборчивое ворчание. Оно жестикулировало, словно вело горячий спор с самим собой.

Элайя никогда раньше не видела таких существ и дорого заплатила бы, чтобы никогда не иметь этого сомнительного удовольствия. Что это за уродец? Куда их с Летосом притащили и зачем? И почему юноша до сих пор не пришел в себя? Стараясь не обращать внимания на странного охранника, девушка подвинулась к Араннаю и принялась его тормошить. Наконец-то юноша тихо застонал и открыл глаза.

— Ты чего это меня трясешь? — недовольно спросил он, увидев долийку. — И где твои доспехи?

— Там же, где и твои! — ответила девушка. — Просыпайся, принц, у нас с тобой проблемы.

Летос только сейчас очнулся окончательно и увидел, что на нем самом, кроме поддоспешика и белья, нет ничего, да и оружие куда-то пропало.

— О, нет! — застонал юноша, садясь и внимательно оглядывая себя и эльфийку. — Опять кому-то приспичило меня ограбить! Но ведь кроме дешевых доспехов и двух полосок стали, отдаленно напоминающих кинжалы, у меня ничего не было...

— Слушай, а ты не заметил, что меня точно так же обобрали и раздели? — нахмурилась Элайя. — Или ты кроме собственного величества ничего не видишь?

— А действительно, — смерил Летос девушку внимательным взглядом, невольно отметив, что тонкая рубашка здорово подчеркивает её грудки, которые ему так и не удалось осязать и, возможно, уже не удастся никогда. — Интересно, где это мы находимся? На подземелье похоже...

Он поднялся, подошел к решетке, увидел их уродливого сторожа и снова попятился, прошептав.

— Andraste tette! Порождение тьмы!

— Что ты говоришь? — переспросила эльфийка.

— Я говорю, что это, — юноша указал на вооруженную тварь, — порождение тьмы. Вот только не помню — гарлок или генлок. Мне мама о них рассказывала и показывала картинки. Там такие же чудища были намалеваны. Их кунари рисовал, который был у мамы в отряде. Он потом к себе на родину вернулся, а картинки маме оставил, на память... Мне одно непонятно — зачем они нас сюда приволокли, и почему до сих пор не убили. Особенно меня. Ты-то им еще пригодишься.

— Ты это о чем? — спросила эльфийка, которой очень не понравился тон юноши и медовый сполох взгляда, сопровождавший эту речь.

— Понимаешь, для того, чтобы размножаться, порождениям тьмы нужны Матки, — Летос поморщился, — они как-то делают Маток из женщин любой расы. Я не знаю, как, но не завидую тебе.

— Скажи, что ты пошутил, — попросила девушка, побледнев и отступив на шаг.

— Так даже я не шучу. Впрочем, если это шутка, то ее моя мать придумала, — Араннай пожал плечами, — а она никогда не была большой шутницей.

— Митал-заступница! — ахнула Элайя. — Неужели отсюда нет выхода?

— Боюсь, что это так, — Летос тяжело вздохнул, — этот красавец, — юноша указал на охранника, — тут явно не один. Ни ты, ни я не обладаем магическими способностями, оружия у нас тоже нет... Так что боюсь, сбежать не удастся. Даже если мы сумеем как-то разоружить этого, далеко уйти нам не дадут.

— Но я не хочу... Не хочу становиться этой.. Маткой... — в глазах девушки блеснули слезы. — Летос, мы должны что-то придумать!

Юноша видел, как побледнела долийка, как дрожали ее стиснутые пальцы, но единственное, что он мог сделать — это привлечь Элайю к себе, обнять и погладить по вздрагивающим плечам. Так Араннай и поступил, а девушка сопротивляться не стала, прижалась к Летосу и спрятала лицо у него на груди — так страшно ей еще не было никогда.

— Я обязательно что-то придумаю, Эли, успокойся. Сначала этим уродцам придется убить меня, а уж потом они получат тебя, — сказал юноша, хотя геройская смерть — это последнее о чем он мечтал, покидая Антиву. Но ведь нельзя показать девушке, что ему самому до дрожи страшно, мужчина не должен ничего бояться! — Да и несправедливо это, я ведь даже тебя ни разу не поцеловал, не говоря уже о большем!

— Какой же ты! — фыркнула долийка, отстраняясь от Аранная. — Даже сейчас у тебя все мысли ниже пояса!

— Такой уж я уродился! — ухмыльнулся юноша, — я ведь антиванец, Эли, а лучше нас любовников не сыскать! К тому же, все мне говорят, что я очень похож на своего отца, а он всегда считался первым любовником Антивы! Так что ты много потеряла, вредина! Вот не тыкала бы в меня утром ножом — могла бы на себе испытать, что такое любовь антиванца! — он молол эту почти неприличную чушь, чтобы отвлечь девушку и себя самого от весьма невеселых размышлений о будущем. Но доля правды в словах юноши была, он действительно жалел, что ни разу даже не поцеловал эльфийку.

— Если нам удастся отсюда выбраться, я обещаю, что сама тебя поцелую, — сказала Элайя, несмело улыбнувшись.

— Честное долийское? — подмигнул ей Летос.

— Честнее не бывает, — кивнула девушка, — но сначала надо отсюда как-то...

— Ну, наконец-то мы встретились, Летос Араннай, — низкий мужской голос раздался совсем рядом, оборвав эльфийку на полуслове и заставив юношу и девушку вздрогнуть и резко обернуться.

За решеткой, рядом с их «симпатичным» охранником стоял высокий, худой... мужчина? Летос уже где-то видел это странное существо с серой кожей, длинными тонкими пальцами и в золотой полумаске, скрывающей лицо. Воспоминание было смутным и размытым, но эта жуткая физиономия казалась ему определенно знакомой.

— Ты... Я тебя... знаю? — спросил юноша, инстинктивно закрывая долийку собой.

— Знаешь, когда-то давно я пытался с тобой поговорить, — существо приблизилось на шаг. Араннаю казалось, что жуткий собеседник летит над каменным полом. — Но тогда ты был ребенком, испугался, закричал, а твоя мать не захотела меня выслушать и скрыла тебя от моего взора.

— Кто ты? — спросил Летос, изо всех сил пытаясь не позволить вырваться наружу охватившей его панике.

— Зови меня Архитектор, — существо попыталось улыбнуться. — Но я предпочел бы побеседовать с тобой не здесь. Разговор обещает быть долгим, а потому я предлагаю тебе пройти со мной в более подходящее для этого место.

— Летос, не уходи! — пискнула тихонько Элайя, вцепившись в руку юноши. — А то они из меня живо Матку сделают!

— Вот что, Архитектор, — Араннай сурово сдвинул брови, пытаясь придать себе внушительно-грозный вид. — Я с тобой поговорю, если ты пообещаешь не трогать мою... жену! — соврал антиванец, не моргнув глазом.

— Жену? — в голосе Архитектора прозвучало удивление. — Жаль... У меня были на девушку свои планы. Но, чтобы доказать, что я не желаю тебе зла, я дам тебе это обещание. Можешь взять свою жену с собой. Негоже оставлять ее здесь.

— Ну, ладно, — тогда поговорим, — милостиво кивнул головой Летос, успев подумать: «Что же такого важного хочет сказать этот Архитектор, раз согласился на мои условия?» Ведь как ни крути, они с Элайей сейчас находились не в том положении, когда можно ставить вообще какие-либо условия.

— Вот и хорошо. Открой камеру, — бросил Архитектор сторожу. Порождение тьмы что-то проворчало, послушно отпирая замок.

Летос крепко сжал руку девушки в своей, и они последовали за летящим впереди Архитектором. Они прошли через несколько больших залов с высоченными каменными сводами. Повсюду деловито копошились порождения тьмы разного вида и размера. Они все почтительно склонялись перед Архитектором и что-то ворчали вслед, но никто не пытался напасть. Они были... мирными и занимались какими-то своими делами.

Это всё разительно отличалось от того, что Араннай слышал от матери. Ева частенько рассказывала маленькому Летосу о сражениях с этими злобными тварями, и он возненавидел отвратительных уродцев и мечтал тоже убивать их, когда вырастет. Кто из мальчишек не жаждет стать великим героем? Летос в этом отношении исключением не был. И вот сейчас порождения тьмы окружали их со всех сторон, но даже не пытались проявлять какую-либо агрессию.

Повинуясь легкому движению руки Архитектора, двери перед ними распахивались сами и так же закрывались, словно чьи-то невидимые руки возвращали тяжелые створки на место.

— Ну, вот мы и пришли, — Архитектор обвел тонкой рукой небольшую комнату. — Я вас ненадолго оставлю, переодевайтесь, — он указал на лежащую в одном из кресел одежду и выскользнул за дверь, оставив Летоса и долийку одних.

Кроме кресел здесь имелся большой каменный стол, заваленный разными бумагами и свитками. То здесь, то там громоздились склянки, флаконы и какие-то незнакомые Летосу приспособления. Комнату освещал камин и несколько магических огоньков, висящих по углам. Между креслами располагался еще один столик — круглый, изящный, деревянный, так неуместно выглядящий здесь, в царстве камня. Скорее всего, когда-то он украшал чью-то гостиную, а теперь оказался здесь.

На слегка поцарапанной поверхности столика красовалась откупоренная бутылка вина, два кубка и серебряная ваза с фруктами. Все эти детали Летос успел разглядеть, пока натягивал на себя доспехи. Закончив с туалетом, юноша подошел к двери и, приоткрыв ее, окликнул неподвижно замершего на месте Архитектора. Тот кивнул, вернулся в комнату и указал на кресла, приглашая своих гостей присесть.

— Угощайтесь, — предложил он, — к сожалению, я не могу составить вам компанию. Моя пища несколько иная, — добавил Архитектор, слегка улыбнувшись.

Спрашивать, что именно ест их странный хозяин, Летосу почему-то не хотелось, как и пробовать предложенную еду. «Только последний кретин будет, не раздумывая, тащить в рот что попало, — часто повторял Зевран, — Особенно, если пищу или питье предлагает незнакомец». Эти слова врезались юноше в память, да и в Антиве отравление было столько же частой причиной смерти, как и кинжал, вонзенный в спину. А потому Араннай опустился в кресло, скрестил руки на груди и сказал, стараясь не смотреть в лицо собеседнику.

— Спасибо за предложение, но мы не голодны. Я предпочел бы не набивать брюхо, а узнать, зачем ты велел притащить нас сюда. Что тебе от меня нужно?

Пока Летос говорил, Элайя потянулась было к лежащему в вазе фрукту, но юноша тут же шлепнул её по руке и бросил на эльфийку грозный взгляд. Это не ускользнуло от внимательного взора Архитектора. Губы порождения тьмы тронула улыбка.

— Позволь своей супруге утолить голод, Летос. Если бы я желал вашей смерти, что помешало бы мне убить вас спящих?

— Смерть — это не самое страшное, — упрямо тряхнул головой Араннай. — Вот выпьем сейчас по кубку, а завтра проснемся такими же красавцами, как твои слуги! Я знаю, кто ты такой! Ты — порождение тьмы, моя мать встречалась с тобой!

— Тебе известно далеко не все, юноша, — Архитектор подпер подбородок костлявой рукой. — А знаешь ли ты, что кровь твоей матери хорошо послужила мне, когда ты был еще совсем крошкой? Известно ли тебе, что только благодаря крови Серых Стражей мои дети обретают разум? Перестают быть безмозглыми, кровожадными тварями, которых в свою очередь уничтожают все жители Тедаса?

— Нет, — ответил Летос, — но какая разница? Я-то здесь причем? Я не Серый Страж!

— Я знаю, но ты унаследовал скверну от матери, в то время как сын короля Алистера родился обычным человеком. Я хочу понять — почему так случилось. Что такого уникального есть в твоей крови, Летос?

— Ты — малефикар? — нахмурившись, спросил юноша.

— Нет, — улыбнулся Архитектор. — И почему при слове «кровь» вы сразу говорите о малефикарах? Хотя, если бы не один Древний Ритуал, тебя самого не было бы на свете...

— Ты это о чем? — озадаченно спросил Араннай.

— О-о-о, это долгая история, так что можешь смело пригубить вина, сесть поудобнее и слушать, — начал собеседник. — Знаешь ли ты, что в отряде твоей матери была девушка-малефикар по имени Морриган?

— Слышал, — Летос не удержался и откусил-таки яблоко, — но она куда-то пропала, сразу после боя...

— Выходит, тебе ничего не рассказывали? — в низком голосе Архитектора послышалось удивление. — Дело в том, Летос, что Серый Страж, убивавший Архидемона, погибал сам, потому что освобожденный Дух Древнего Бога устремлялся в Стража и убивал в нем душу и его самого. Точно так же должна была умереть и твоя мать, но этого не случилось, благодаря ритуалу, проведенному Морриган...

— Да что за ритуал? Я не понимаю, о чем ты! — воскликнул Летос, наливая себе вина.

— Не мне раскрывать такие тайны. Если твоя мать ничего тебе не говорила, значит считала, что так лучше для тебя. Захочешь подробностей — спросишь у нее. Я сказал это к тому, что магия крови — это необязательно зло и сделки с демонами. Но сейчас дело не в этом. Как ты уже понял, мне нужна твоя кровь. Я говорил тебе это, когда тебе исполнилось двенадцать, и скверна проявила себя. Я просил у твоей матери разрешения взять немного твоей крови, но она мне отказала. Я не стал нарушать запрета, уважая ее решение. Но, когда ты оказался так близко...

— Ты приказал своим тварям притащить меня сюда! — невежливо перебил хозяина Араннай.

— Да, мои дети выполнили это пожелание и привели вас обоих ко мне. Правда девушка, — он кивнул на молча слушавшую Элайю. — в мои планы не входила. Вернее, мне нужна была женщина, но не эльфийка. И к тому же, раз она принадлежит тебе, так тому и быть. Я мог бы легко взять твою кровь, пока ты спал, но не сделал этого. Я хочу, чтобы ты сам отдал мне её, по доброй воле.

— Ты так и не сказал, зачем тебе моя кровь! — настойчиво повторил свой вопрос юноша.

— Я собираюсь использовать её для освобождения моих детей, как прежде использовал кровь Стражей. Я надеюсь, что Матка, посвященная твоей кровью, будет рождать уже свободных, передавая им разум. Каким-то образом ты перенял скверну от матери, но концентрация её в твоей крови ниже, чем у Серого Стража, вот я и намереваюсь её исследовать, отследить, что именно отвечает за эффект передачи и воспользоваться этим даром. Но есть и еще кое-что. Думаю, это заставит тебя согласиться.

— Ну, давай, рассказывай, — фыркнул Летос. — Потому что пока я не горю желанием отдавать тебе свою кровь. Мне, честно говоря, плевать на твоих уродцев, понимаешь? А если ты меня убьешь сюда рано или поздно явится моя мать, а кто она такая ты в курсе! Не думаю, что мою смерть она тебе простит и еще раз пожалеет, как делала это в прошлом! Я вообще не понимаю, почему она тебя тогда не убила?! Ты, наверное, ее заворожил, да?

— Нет, магией я не пользовался. А почему твоя мать поверила мне? — повторил вопрос Архитектор. — Думаю, об этом тебе лучше будет спросить у неё самой. А теперь я задам вопрос тебе, Летос. Ты знаешь, что после Посвящения в Серые Стражи у человека, эльфа или гнома, испившего крови порождений тьмы, остается примерно тридцать лет жизни? Потом скверна стремительно берет свое, Страж сходит с ума и постепенно превращается в вурдалака. Чтобы этого не допустить, Стражи уходят на Глубинные тропы и там погибают в бою. По крайней мере, так было раньше. Тебе об этом было известно?

Летос произвел в уме несложный подсчет и похолодел — его матери осталось жить меньше десяти лет... А ему самому? Сколько проживет он, родившийся со скверной в крови? Если те же тридцать лет, то... Сейчас ему восемнадцать, он только начал жить, неужели через двенадцать лет его не станет? Il grande Creature! Неудивительно, что от него все это скрывали!

— Я не знал, — потерянно обронил Араннай, глядя на Архитектора полными ужаса и растерянности глазами. — Она мне ничего не говорила... Но... как же... Я ведь тоже...

— Да, Летос, ты тоже, — сказал Архитектор, — но, сколько проживешь ты, рожденный со скверной, не знает никто, потому что подобных тебе еще не было. Неудивительно, что мать ничего тебе не говорила. Но суть в том, что только ты можешь спасти себя самого и свою мать! По моим расчетам, используя твою кровь и еще кое-какие ингредиенты, я смогу создать эликсир, способный замедлить процесс разрушения, а то и вовсе его остановить. И тогда ни ты, ни твоя мать не умрете прежде положенного вам Создателем срока. Видишь, как много зависит от твоей крови, Летос?

— А откуда мне знать, что ты не лжешь? — продолжал упрямиться юноша. — С какой радости тебе помогать нам с матерью?

— Скажем так, Ева Амелл мне симпатична, такое пояснение тебя устроит? — улыбнулся Архитектор.

— Нет! Не может такого быть! — безапелляционно заявил Летос. — Ты — порождение тьмы, мама — Серый Страж — что может быть между вами общего? Так я и поверил, что тебя волнует наша с мамой судьба!

— А если это так? К тому же, я кое-чем обязан твоей матери. Когда-то давно она поверила мне и сохранила жизнь, хотя могла и убить следом за Матушкой... Это ведь по моей невольной вине начался последний Мор, который ей удалось остановить... Это я ненароком разбудил Архидемона, хоть вовсе не желал это делать, — медленно рассказывал Архитектор. — Твоя мать об этом знала и все же оставила мне жизнь, она сумела понять, почему я это сделал... Ей, магессе, было знакомо чувство отверженности, когда ты рождаешься отличным от всех, и хоть ты в этом и не виновен, но... В случае твоей матери это была магия, в моем — разум... Никто из нас не просил этого дара или проклятия — называй, как хочешь, но мы его получили. Я родился отличным ото всех порождений тьмы, Еву призвали в Орден, не особо заботясь ее согласием, и вскоре ее не станет только потому, что такова судьба всех Серых Стражей. Точно так же и ты сам, разве желал бы родиться со скверной в крови? Уверен, что нет. Но, как бы то ни было, мы такие, какие есть, и нам остается только принять это и постараться понять друг друга. Твоя мать сумела это сделать, вот потому я хочу отплатить ей тем же. Но без твоей крови мне не обойтись.

Архитектор замолчал ожидая ответа от Летоса, который все еще находился в полнейшем ступоре. Слишком много всего сразу на него свалилось! Известие о том, что им с матерью осталось жить всего ничего, шокировало юношу. Изнутри рвался громкий и отчаянный протест — за что?! Почему это случилось с ним? Почему не сын Алистера, а он родился с проклятием в крови? Зачем вообще мать родила его на свет, если знала, что такое случится? Или не знала?

Когда-то он слышал, что рождение детей у Серых Стражей практически приравнивается к чуду. Он и принц Дункан первые за долгие-долгие годы. Ходили слухи, что это особая милость Создателя к тем, кто не позволил начаться новому Мору, а как иначе это назвать? А может потому мать и позволяла ему все на свете? Она ведь знала, что жить ему недолго... Что совсем скоро скверна сожжет его изнутри, как и ее саму... Вот мать и хотела сделать его жизнь счастливой...

Braska! Зачем Архитектор все это ему рассказал? Зачем ему согласие Летоса? Иногда незнание — это счастье... В комнате повисло тягостное молчание, Летос знал, что все ждут его решения, но никак не мог заставить себя произнести это вслух.

Молчание нарушила Элайя, о присутствии которой юноша уже почти забыл.

— Летос! — воскликнула долийка. — И чего ты молчишь? Чего упрямишься? Если бы я знала, что моя кровь может спасти маму или отца — отдала бы её всю, до последней капли! И не раздумывала бы ни секунды! А ты ломаешься, как девица на выданье!

— К сожалению, дитя, я не могу воскресить твоего отца, — Архитектор одобрительно улыбнулся девушке, — но твое рвение похвально. Чтобы не решил твой... супруг, один верный выбор он уже сделал.

Летос продолжал молчать, опустив голову. Юноша прекрасно понимал, что на самом деле от его согласия мало что зависит. Архитектор получит свое так или иначе, просто Порождение Тьмы дает ему шанс проявить благородство и жертвенность. «Так на что готов ради матери и себя самого?» — тихо спросил внутренний голос.
Араннай ответил своей совести и своим собеседникам вслух.

— Я согласен, — он прямо посмотрел в глаза Архитектора. — Если это может спасти маму.

— Отлично! — улыбнулся тот, а Элайя облечено вздохнула — все-таки с Летосом еще не все потеряно. — Тогда пройдем в мою лабораторию, а супруга пусть подождет тебя здесь. Много времени это не займет.

Юноша послушно поднялся и, не оглядываясь, покорно опустив голову, последовал за Архитектором. Выбор сделан.

_________________________________________________________
Примечания (перевод с антиванского):
Andraste tette! - сиськи Андрасте!
Il grande Creature! - Создатель всеблагий!