Ему снова привиделся тот самый сон, в котором страсть плясала на крови, а он сам предавался любви с мастером рядом с трупами жены и сына Зеврана. Их руки и губы были в крови, и вкус её пьянил обоих, кружил головы, окончательно сводя с ума. Почти достигнув пика наслаждения, Лиан застонал и... проснулся.

Первое, что бросилось в глаза эльфу — его лук, валяющийся рядом, и стрела, которую он не успел выпустить перед тем, как внезапно погрузился в сон. Кто-то или что-то усыпило Ворона за мгновение до того, как стрела должна была пробить сердце Летоса.

А ведь идеально можно было бы сработать! Убить и щенка, и долийку, а потом рубануть его, уже мертвого, её клинками, маскируя место попадания стрелы, которую эльф, естественно, вынул бы. А вот свою стрелу в теле девушки Ворон бы оставил, чтобы чародейка сама увидела, кто отнял жизнь у её сына. Он, Лиан, опоздал всего лишь на мгновение — дикарка уже успела оборвать жизнь Летоса, за что и поплатилась.

Впрочем, с этой поляны он собирался уйти один, оставив труп матери рядом с телом сына. Остальное доделали бы дикие звери, которых в этом лесу было предостаточно. А ему оставалось бы только вернуться в Антиву, принести Зеву печальную весть и вовремя подставить плечо. Как все это просто! То, о чем эльф страстно мечтал вот уже восемь лет, почти осуществилось, но кто-то ему помешал! Кто?! Что за магическая тварь наслала сон на них всех и где, демоны побери, делась эта парочка?

Лиан поднял лук, бесшумно прошел на поляну и принялся обследовать лагерь. Все вещи остались на месте, даже кинжалы Летоса и долийки валялись в траве там, где выпали из разжавшихся рук. Хотя, разве можно назвать эту пародию на оружие кинжалами? За спиной самого Ворона находились меч и кинжал, которые подарил ему Зевран. Выкованные в Орзаммаре, зачарованные рунами, эти смертоносные дары Мастер преподнес ученику на восемнадцать и двадцать лет. Вторая часть подарков была нематериальной, но от этого не менее ценной. О ночах Ворон помнил, а с оружием с тех пор не расставался, ведь это были символы любви. Во всяком случае, так воспринимал их Лиан.

Конец путешествия казался таким близким, но Летос снова исчез вместе с девицей, и где их искать? Хотя... Стоп, что это? Лиан наклонился и поднял с земли небольшой кинжал, изогнутый и зазубренный. Подобное оружие эльф видел только один раз, в «башне» чародейки. И принадлежало оно порождениям тьмы. Так пояснил ученику происхождение клинков Зевран. Что ж, придется вернуться к этой женщине и задать ей пару вопросов, ответы на которые магессе лучше знать. К тому же, пока он тут отсыпался, солнце успело склониться к закату, стремительно темнело и стоило покинуть этот лес побыстрее. Блуждать среди деревьев в темноте — слишком уж сомнительное удовольствие.

***

На сей раз Лиан вошел в комнату чародейки без стука, благо дверь оказалась незапертой. Эльф с размаха всадил кинжал в стол перед Евой и спросил резко, почти грубо.

— Откуда взялось оружие порождений тьмы в этом лесу?

— И тебе доброго вечера, Лиан, — сухо сказала магесса. — А откуда тебе известно, что этот кинжал ковался тварями?

— Я видел такие же в вашей «башне», — он сузил глаза и продолжил. — Зев водил меня туда, показывал кое-какие штуки. А потому я знаю, что это за оружие. Но как оно оказалось здесь?

Она пропустила мимо ушей откровенный намек на то, что её «башня» была, оказывается, одновременно и местом свидания этих двоих, и спросила в свою очередь.

— Расскажи мне, как к тебе попал этот кинжал?

— Ну, хорошо, а вы, madonna, пока налейте мне вина. Я устал и хочу пить, — Ворон рухнул в кресло, — беготня по лесу достаточно утомительное занятие.

И снова магесса подавила готовое сорваться с губ возмущение. Не время сейчас спорить! Но все же, каков наглец! Похоже, Лиан абсолютно уверен в том, что между ним и ею Зевран выберет его, вот и отбросил всякую почтительность. Что же, в таком случае, она не скажет белокурому убийце, что уже почти решила остаться в Ферелдене.

При одной мысли насколько самодовольная и торжествующая ухмылка появиться на физиономии эльфа, снисходительно принимающего её капитуляцию, чародейке становилось плохо. И жутко хотелось размазать Лиана по ближайшей стене или заморозить, или заключить в «Дробящую темницу», а потом вытянуть из него всю жизнь до последней капли. Морриган научила её, как это делать с максимальной эффективностью. Но... нельзя. Не может она так поступить, потому что смерть любимца причинить Зеву боль, а допустить этого Ева не могла.

До неё только сейчас, с невероятным запозданием, стало доходить, что чувства к мужу еще не умерли, что жизнь без Зеврана будет сущей пыткой, что никакого иного мужчины она не желает... Вот только откровение, как это часто бывает, пришло слишком поздно. Почему мы прозреваем за секунду до того, как потеряем все? Может, само осознание предстоящей утраты и заставляет увидеть? Вот только, зачастую, изменить уже нельзя ничего. От неё больше ничего не зависит. Слишком много ошибок совершила чародейка, исправлять их — поздно, остаётся только пожинать плоды.

— Вот твоё вино, — протянула Ева эльфу кубок. Он взял, стараясь даже случайно не коснуться её пальцев, словно она была зачумленной. Это окончательно вывело магессу из себя, и она тихо, угрожающе спросила.

— А не боишься, что отравлю?

— Вы? Меня? — презрительный взгляд зеленых глаз и короткий смешок. — Никогда. Зев вам этого не простит, и вы это знаете. Но оставим на время нашу дуэль. Слушайте же, где я взял этот кинжал.

По версии, которую Лиан поведал чародейке, ему удалось отыскать Летоса в лесу, когда тот дрался с какой-то долийкой. Он, Лиан, как раз собирался вмешаться и привести Аранная-младшего к матери, но тут кто-то или что-то наслало на него сон, а когда эльф очнулся, ни Летоса, ни долийки на поляне не было, только валялось вот это. Магесса внимательно слушала Ворона, а в памяти воскресали события почти двадцатилетней давности: лес Вендинг, заброшенная сильверитовая шахта...

— Архитектор, — сказала она вслух. — Ну, конечно же! Ведь на Летосе больше нет амулета!

— Кто такой Архитектор? — недоумевающее спросил Лиан.

— А об этом тебе Зевран разве не рассказывал? — иронично поинтересовалась Ева.

— Последнее, что меня интересовало — подробности вашей жизни, madonna, — холодно усмехнулся эльф. — Те минуты, что нам удавалось провести вместе с Зевом, нам было не до разговоров, тем более — о вас!

— Лиан, — ярость клокотала в её голосе, — а тебе не кажется, что ты переоцениваешь свою значимость для Зеврана? — над сжатой в кулак рукой заплясали маленькие молнии.

— А вы проверьте! — нагло ухмыльнулся убийца, продолжая расслабленно сидеть в кресле. — Но, может, сначала сынка вашего найдем? Как я понял, этот ваш бывший любовник, которого вы зовете Архитектором, уже давно хотел заполучить Летоса, так?

— Архитектор — не мой любовник, — сказала чародейка. — Это разумное порождение тьмы, которому я когда-то оставила жизнь. А теперь ему для чего-то нужна кровь моего сына.

— Bravo! — Ворон хлопнул в ладоши раз и другой. — Я аплодирую! Так могла поступить только женщина! Оставить в живых злейшего врага! А может, у этого поступка была иная причина? — вопросительно изогнув бровь, уставился на неё Лиан.

— А может, ты подумаешь той головой, что на плечах? — в тон ему ответила чародейка. — И перестанешь повсюду видеть любовников? Я знаю, где искать Архитектора, и мы сейчас же отправляемся в лес.

— Боюсь, «сейчас же» не получится, madonna, — сокрушенно вздохнул эльф. — Если вы не заметили, за окнами непроглядная темень, скоро полночь — не самое подходящее время для прогулок по лесу, вы не находите? К тому же, я только что вернулся, я голоден, устал и хочу спать. Кроме того, если что-то с Летосом произошло, то оно уже случилось, а потому мчаться, сломя голову, не имеет смысла. Кроме всего этого, необходимо продумать хоть какую-то стратегию, а сейчас я на это просто не способен! А посему, отправимся в лес мы завтра на рассвете, — он поднялся, отставив в сторону пустой кубок. — А сейчас позвольте откланяться, — небрежно кивнув магессе, Лиан исчез за дверью, в которую тут же врезалась бутылка с остатками вина — ярость Евы таки нашла выход.

***

Покинув комнату чародейки, Ворон первым делом потребовал у слуг горячей воды для ванны, сытный ужин, и желательно, поскорее. И то, и другое вскоре было предоставлено — серебро всегда действует убедительнее, чем слова. И вот эльф уже лежал в ванне, с кубком вина в руке. Уставшее тело расслаблялось, а вино, которому было далеко до антиванского бренди, обожаемого Лианом, понемногу кружило голову Ворона.

Все, что его сейчас окружало, было только жалкой пародией на ту реальность, к которой эльф так стремился. Ему отчаянно хотелось вернуться в Антиву, рухнуть на свою постель и уснуть без сновидений, а проснуться от едва ощутимого касания любимой руки, не открывая глаз, потянуться к нему и ответить на поцелуй, забывая обо всем на свете, быть вместе душой и телом... Но вместо этого он вынужден выслушивать эту женщину, должен ей подчиняться, потому что так захотел Зев. Неужели он не знал, как сложно это будет? Неужто не видел, как они с магессой относятся друг к другу? Зачем послал его в Ферелден?

Лиан находил этому поступку мастера только одно разумное пояснение. Финальная точка. Зевран устал от всей этой двойной жизни, он хочет освободиться от прошлого, а значит вернуться в Антиву должен только Лиан и никак иначе. Безмолвный приказ, исполнить который может только он. И он это сделает!

Только бы хватило выдержки! Нужно найти в себе силы доиграть до конца, не вызвать у этой женщины преждевременных подозрений. Нельзя срываться в откровенную ненависть, как он сделал это сегодня. Он не сумел отказать себе в удовольствии позлить Еву, хоть это было ужасно непрофессионально. По-детски. За это его нужно было бы выпороть как следует. Вот только, к счастью, этого позора никто не видел, а рассказывать об этой его выходке Зеву будет некому. Мастер никогда не одобрил бы такого, ведь он всегда учил своего фаворита, что Ворон обязан держать сердце холодным... А Лиан непозволительно распустился, так и до срыва недалеко.

Braska! Все это потому, что он просто-напросто неимоверно соскучился по Антиве. Поперек горла встал вонючий Фередлен и эти идиотские поиски малолетнего идиота! Как же тосковал Лиан по своему preferito maestro! Даже наедине с собой, эльф продолжал именовать Зеврана только так — любимый мастер с особенным ударением на первом слове.

Как же медленно тянется время, когда ты находишься вдалеке от всего, что дорого! Это путешествие уже кажется Лиану бесконечным и как хочется, чтобы оно поскорее закончилось! Он устал видеть каждый день эту женщину — живое напоминание о том, что Зев пока еще не принадлежит ему целиком.

Постоянно вспоминалось, как больно и обидно было оставаться одному, тщательно скрывая горечь, наблюдать, как мастер покидает ложе, одевается и знать, что пройдет совсем немного времени, и Зевран будет точно так же обнимать её. Но, несмотря на все это, Лиан находил в себе силы улыбаться, иронизировать, шутить. Эльф всегда встречал своего возлюбленного в хорошем настроении, задвинув подальше все свои переживания и проблемы, он молча выслушивал Зеврана, сочувствовал, старался во всем поддержать и помочь, разделить любую беду.

Когда Зев появлялся в резиденции чернее тучи, Лиан знал — снова в семье мастера нелады. Опять Летос что-то сотворил, а эта женщина, как обычно, во всем поддерживает обнаглевшего щенка. И все сильнее с каждым годом хотелось Ворону подловить Аранная-младшего в каком-либо темном переулке и наказать за всю боль, причиненную наглецом своему отцу. Хотелось отхлестать Летоса плетью, жестоко, безжалостно исполосовать всего, чтобы тот понял наконец-то, что такое настоящая боль! Чтобы научился ценить отца и уважать его, подчиняться беспрекословно и радоваться тому, что тот уделяет ему свое драгоценное время!

Но осуществить это было нельзя. Лиан справедливо опасался, что не сможет остановиться вовремя и попросту прибьет щенка, свернет ненароком пустую башку, и делу конец. А потом Зевран, конечно же, узнает, чьих рук это дело, и между ними все будет кончено. Допустить этого Лиан не мог, а потому ему оставалось сжимать до хруста зубы и ждать своего часа.

И этот звездный час пробил, когда мастер послал его сопровождать чародейку в поисках сбежавшего Летоса. Теперь руки Лиана развязаны. Антива слишком далеко от Ферелдена, и Зев никогда не узнает, как умерли его жена и сын. Тот Архитектор, бывший дружок этой женщины, вполне может переусердствовать в добывании крови... Но, как бы то ни было, необходимо дождаться завтрашнего дня.

Проснувшись рано утром и собираясь в поход, Лиан смазал лезвие одного из своих кинжалов особым ядом, который специально приготовил лично. В этих делах эльф полагался только на себя.

***

Ева никогда не думала, что снова окажется здесь, спустя столько лет. Но дорогу к той заброшенной сильверитовой шахте чародейка отыскала без труда, вероятно некоторые вещи забыть невозможно, как ни старайся вычеркнуть их из памяти. Лиан шагал рядом с ней молча, Ворон вообще не проронил ни слова, только сухо кивнул, когда утром она открыла дверь на его стук.

На красивом лице эльфа было написано нарочитое спокойствие, глаза холодны и равнодушны. И это настораживало чародейку. Уж лучше бы убийца изощрялся в остроумии, пытался её поддеть, оскорбить. Но Лиан молчал, быстро и бесшумно шел рядом с ней, не отставая от Евы ни на шаг, внимательно вглядывался в окружающую их со всех сторон пышную растительность. Что он задумал? Впрочем, сейчас это неважно, они почти пришли.

До входа в шахту оставались считанные метры, и она невольно напряглась, потащила из-за спины свой посох. А в следующее мгновение оружие оказалось и в руках Лиана, потому что из шахты появился отряд порождений тьмы. Но они не нападали, просто выстроились у входа, словно почетный караул. Кого они ожидали?

Всё разъяснилось через мгновение. Из темного зева шахты показалось еще одно порождение тьмы. Оно было выше своих соплеменников, на голову существа был наброшен капюшон, а в руке оно сжимало магический посох. Глубоко посаженные глазки порождения тьмы светились не злобой, нет. В них читалось любопытство и холодное спокойствие. Послушник. Один из ближайших приближенных Архитектора. Скрестив руки на груди, он спокойно ожидал, когда же они приблизятся, а потом сказал то, что Ева меньше всего ожидала от него услышать.

— Архитектор шлет тебе свое почтение, Серый Страж! Мы здесь для того, чтобы проводить тебя к Творцу. В шахте небезопасно, а он не хотел, чтобы с тобой приключилась беда.

— Где мой сын? — пропустив мимо ушей велеречивое приветствие, спросила Ева.

— Всему свое время, — начал было Послушник, но чародейка его перебила.

— Если ты сейчас же не скажешь, что вы сделали с Летосом, считай себя покойником! — над посохом роем взвились искры.

— Успокойтесь, госпожа, — отступил на шаг Послушник. — Ваш сын жив, и с ним все в порядке. Архитектор приказал нам сопроводить вас. Чем быстрее вы проследуете за нами, тем скорее увидите сына.

— С какой стати я должна тебе верить? — сжимая в руке посох, спросила чародейка.

— Страж, если бы Творец желал вашей смерти — разве стали бы мы тратить время на разговоры? — резонно заметил Послушник.

— Хорошо, — кивнула она, — надеюсь, ты не попытаешься меня обмануть, ведь в противном случае...

— Madonna, — вмешался в разговор Лиан, — думаю, нам стоит проследовать за ними. В любом случае, убить их труда не составит.

— Эльф говорит верно, — сказал Послушник. — Прошу вас, — он указал рукой вглубь шахты.

Еве ничего не оставалось, как последовать за своим странным провожатым. Когда-то она уже спускалась этим путем — почти двадцать лет назад — в реальности и совсем недавно в том кошмарном сне. Вот только пусть картина, которую скоро увидит чародейка, будет не такой, как в её сновидении.

***

Архитектор стоял посреди большого каменного зала с высоченными потолками. Того самого, в котором когда-то они сражались с драконами, пытаясь выбраться из этого подземелья. Заслышав шаги, Порождение тьмы двинулось им навстречу, и Ева снова услышала этот низкий, бархатный голос.

— Приветствую тебя, Страж! Рад тому, что свиделись.

— Где мой сын? — не ответив на приветствие, спросила Ева.

— Не волнуйся, — продолжил Архитектор. — Я вовсе не собирался причинять Летосу вред. Мне просто была нужна его кровь, впрочем, это я говорил тебе шесть лет назад.

— Была нужна? — переспросила чародейка. — Это прошедшее время. Ты уже это сделал?

— Да, но не переживай, — предостерегающе поднял он руку. — Потеря столь малого количества крови ему не повредила.

— Если не считать того, что теперь ты легко сможешь его контролировать, использовать кровь моего сына в своих мерзких обрядах! — она с трудом держала себя в руках. — Ты не хуже меня знаешь, что такое кровь! Она дает тебе возможность следить за ним, отыскать его где угодно и сотворить, что только пожелаешь!

— Страж, — спокойно продолжил он. — Всё это время у меня была твоя кровь — я хоть чем-то тебе навредил? Я хоть раз вмешался в твою жизнь?

— Нет, но ты и не отрицаешь, что всё это время за мной следил! — фыркнула она. — Прекрасно, просто чудесно! Ты хоть иногда отворачивался?

— О, не думай, что я постоянно за тобой наблюдал, Страж, — Архитектор приблизился к магессе. — Я просто время от времени поглядывал на твоего ребенка, я ждал, когда же...

— Скверна себя проявит, да? — закончила Ева за него. — Я помню то твое вторжение и наш разговор. Я тогда запретила тебе касаться сына!

— Знаю, — вздохнуло порождение тьмы, — но кое-что изменилось! Я расскажу тебе все, Страж, но только наедине. Это не предназначено для посторонних ушей, а этот эльф тебе чужой, верно?

— Да, — кивнула магесса. — Но сначала я хочу увидеть сына, все разговоры — потом!

— Именно так и будет. Пройдем со мной, а ты, эльф, подожди свою госпожу здесь, — это уже был приказ, ослушаться которого Лиан не посмел. — Послушник проводит тебя в комнату, где ты сможешь отдохнуть.

Хмыкнув и пожав плечами, Ворон последовал за Послушником, а Ева — за Архитектором. Двери распахивались перед ними сами по себе, и вот они оказались в небольшой, уютной, насколько вообще возможен уют в подземелье, комнате. В камине ярко пылал огонь, а в кресле сидел и жарко спорил с какой-то девушкой...

— Летос! — выкрикнула Ева, бросаясь к сыну.

— Мама?! — в медовых глазах вспыхнуло удивление, а ноги уже сами несли юношу навстречу магессе.

Они были одного роста, но сейчас Летосу показалось, что он снова маленький мальчик, который так давно не видел свою мать и соскучился по ней сильно-сильно. Так сильно, что в носу защипало, а в горле возник колючий ком, мешающий дышать.

— Летос... мальчик мой... родной... солнышко моё, — Ева покрывала лихорадочными поцелуями лицо сына, гладила его волосы, касалась плеч, прижимала его к себе. Слишком долго она его искала, чтобы сейчас остаться холодно-равнодушной. — Ну как ты мог? Зачем ты убежал? О чем вообще ты думал?

— Успокойся, мам, — шмыгнул носом Летос, обнимая мать за плечи и прижимаясь к ней, как в детстве. — Всё же хорошо уже, ты меня нашла... Со мной ничего не случилось... Я идиот просто, дурак безмозглый...

— Нет, нет, зачем ты так! — Ева провела дрожащими пальцами по щеке сына. — Ты ни в чем не виноват!

— Перестань, — юноша поцеловал её в щеку и потерся носом о материнский нос, как часто делал это в детстве. — А кто же еще виноват, кроме меня? Это ведь я наговорил гадостей и тебе, и отцу, стащил деньги... Но ничего, вернемся в Антиву, и у нас все по-другому будет!

— Летос, а ты точно хорошо себя чувствуешь? — озадаченно спросила Ева. — Ты говоришь странные вещи.

— Я просто называю всё своими именами, мама. Но как ты меня нашла? — спросил юноша.

— Ох, это долгая история, — отмахнулась магесса и тут же нахмурилась. — А как ты потерял свой амулет?

— Это тоже долгая история, — поморщился Летос, — меня бандиты ограбили и в лес вывезли, там на меня волк напал, а Эли меня спасла!

— Кто? — спросила Ева.

— Эли, — он указал на девушку-долийку, которая всё это время молча сидела в кресле и смотрела на чародейку во все глаза. — Вообще-то, её Элайя зовут, а это я так придумал — Эли. Правда, красиво?

— Конечно, милый, — Ева улыбнулась эльфийке. — Я должна сказать тебе спасибо, ведь ты спасла моего сына.

— А вы такая же, как мама рассказывала, — вырвалось у девушки, — ой, извините, госпожа, ничего вы мне не должны.

— И кто же твоя мать? — заинтересованно спросила Ева у долийки.

— Хранительница Ланайя, — ответила та, почему-то покраснев, и быстро добавила. — Я путешествую, вот и встретила Летоса... случайно.

— И жизнь мне спасла... мимоходом, — хихикнул Араннай-младший. — А потом я Веланну встретил, и она меня вылечила!

— От чего? — настороженно спросила Ева.

— Так волк же тот, успел в меня вцепиться, — небрежно, словно это было обычное дело, бросил сын. — А еще Веланна нас с Элей от медведя спасла и просила тебе привет передать, вот.

— Мальчик мой, — магесса снова привлекла сына к себе. — А сейчас как ты себя чувствуешь? Ведь наш... хозяин, — она метнула в Архитектора негодующий взгляд, — взял у тебя кровь.

— Мама, — Летос поднес руку матери к губам и поцеловал, — успокойся. Со мной все в порядке. Я отлично себя чувствую. А кровь я отдал Архитектору добровольно.

— Как?! — ахнула Ева. — Он околдовал тебя?

— Мам, — юноша тихонько встряхнул ее за плечи. — Ты меня вообще слышишь? Я сам отдал кровь!

— Но почему? — магесса никак не могла понять, зачем Летос это сделал.

— Ой, об этом он тебе лучше расскажет, — юноша указал на Архитектора, — я одно знаю, — он прижался к матери и шепнул ей на ухо. — Ты не умрешь через десять лет, и я не умру...

— Что? Откуда ты... — Ева уставилась на сына, а через мгновение яростно развернулась к порождению тьмы. — Ты?! Как ты мог? Зачем сказал ему правду? Кто тебя просил?

— А разве он не имеет права это знать? — спокойно спросил Архитектор. — Он уже давно не ребенок, Страж. Но, пойдем со мной, я всё тебе поясню. А Летос еще немного побудет здесь. Думаю, скука ему не грозит.

— Хорошо, идем, — чародейка снова крепко прижала к себе сына — такого повзрослевшего за это время. И сколько тепла и нежности в его газах, так похожих на отцовские... — Я скоро вернусь, Летос, — коснувшись губами его щеки, сказала она.

— Конечно, мам, — улыбнулся ей в ответ юноша.