Она всегда любила свечи. Предпочитала их пламя — живое и теплое - холодному, равнодушному сиянию магических огней.

Возможно, это давали себя знать те давно минувшие времена, когда огонь был единственной защитой для одетых в звериные шкуры предков? Впрочем, для кочевых племен хасиндов или долийцев, очаг не утратил этого значения и до сих пор. Точно так же собирались вокруг костра и все они — маленький отряд, взваливший на свои плечи непосильную задачу — остановить новый Мор. Разве смогут это сделать двое Серых Стражей-новичков, которые и сами-то выжили исключительно благодаря вмешательству древней и могущественно ведьмы Флемет? Если бы не она, они с Алистером так и остались бы на вершине Башни Ишала, возле зажженного ими маяка. Призыва, на который никто не откликнулся.

Сколько раз за этот безумный год её охватывало отчаяние? Сколько раз опускались руки, и хотелось всё это бросить? Не по силам. Слишком тяжела ноша для девочки, только что прошедшей Истязания. Если бы не соратники, она бы, по всей вероятности просто сломалась, не выдержала, сдалась.

Но... Морриган говорила о том, что лишь сила и власть имеют значение, Лелиана — об их избранности самим Создателем, Винн — о такой важной роли Серых Стражей, Стэн молча взирал нечеловеческими глазами, требуя соответствовать образу члена легендарного ордена. Алистер обрадовал тем, что жить-то осталось всего ничего, каких-то тридцать лет. В лучшем случае. А потом придется уйти на верную смерть, не оставив после себя ничего, потому что у Серых Стражей не бывает детей. Скверна выжигает в них всё, превращая, в конце концов, в чудовищ с уродливой плотью и почерневшей душой. Прекрасное будущее! За это стоит сражаться, верно? Это вдохновляет и делает героем. Ненадолго и не её.

Зевран... Он не говорил по этому поводу ничего. Эльф шутил, рассказывал неприличные истории и всячески старался доказать ей, что жизнь не так уж плоха. Антиванец даже о самых тяжелых моментах из своего прошлого говорил легко и... очень неохотно. К чему тревожить старые кости? И, наверное, потому что Араннай ничего от неё не требовал, не говорил пафосных речей о её важности для всего Тедаса, Ева выбрала своим мужчиной его. Антиванского Ворона, убийцу, вора, любовника, не делающего различий между женщинами и мужчинами. Яркого, красивого, порочного, с черным узором татуировки на щеке, белокурыми, шелковистыми волосами и медово-золотистым взглядом.

С ним было весело, легко и радостно, он умел поднять настроение и как-то незаметно стал необходим магессе, как воздух. Сначала антиванец похитил её сердце, так профессионально, словно мимоходом, потом овладел телом, открыв для невинной воспитанницы Круга новые грани любви.

И вот тогда у Евы действительно появилась цель. Мор должен быть остановлен, но не потому, что так хочется Флемет или Дункану. Архидемон сдохнет потому, что иначе она не сможет быть по-настоящему счастливой. Слабость, колебания, страхи - всё это осталось в прошлом, сгорело без остатка в жарком пламени ласк антиванца. Днем командиром отряда была она, ночью властвовал он, Зевран Араннай. Чарующей музыкой звучало это его «Я твой», ради этих слов стоило жить и бороться.

И они совершили невозможное — собрали могучее войско и остановили Мор. Она сама нанесла последний удар Архидемону и не умерла вместе с чудовищем. Почему это случилось, знали только трое: Морриган, Алистер и она сама. Но черноволосая ведьма исчезла сразу после битвы. Алистер держал рот на замке, не желая огорчать Лелиану, с которой, к удивлению Евы, у бывшего храмовника вспыхнул бурный роман. Не желая терять любимую женщину, да и не стремясь к власти, Алистер с легкостью уступил корону Аноре, за что ему был дарован титул эрла Денерима. Маленькое семейство было очень счастливо, а с недавних пор этот союз стал полноценным — у Алистера родился сын, которого они с Лелианой нарекли Дунканом. Еву такой выбор имени совершенно не удивил.

Самой чародейке Анора также пожаловала поместье в Денериме, в награду за спасение от Мора, а Ирвинг настоял, чтобы Ева продолжила принимать деятельное участие в жизни Круга, потому как Винн захотелось попутешествовать вместе с Шейлой.

Фанфары, дифирамбы, чествования. Героиня Ферелдена Ева Амелл, которой вовсе не нужна вся эта сверкающая мишура. Раздевающие взгляды мужчин, липкие взоры женщин, сопровождающие Зеврана, оставшегося с ней в Ферелдене, бесконечные обязанности и острая нехватка времени для них двоих.

Послать всех к демонам и уехать! Сколько раз Араннай предлагал ей это? Эльфу точно так же надоела вся эта суета, бесконечные просители, обожатели и воздыхатели, которые занимались исключительно тем, что отравляли их, и без того непростое, существование. Ни Ева, ни Зевран понятия не имели, что такое семья - оба они выросли среди чужих людей. И если магесса еще смутно помнила свою мать, то у эльфа не было и этого. Только пара старых долийских перчаток, которые у вороненка все равно отняли. Похожие перчатки Ева когда-то подарила антиванцу, но разве можно этим восполнить потерю той, что дала маленькому Зеврану жизнь? Какой она была, та незнакомая антиванцу долийка, покинувшая клан ради любви? Он никогда об этом не узнает, а учебка Воронов — это не то место, где можно научиться понимать свою избранницу, уважать ее и просто... любить.

«Профессиональный убийца должен отучиться чувствовать» — вот что вбивалось в головы, спины и плечи новичков в течение всех лет кошмара, именовавшегося обучением. Однако полностью выжечь душу белокурого эльфенка мастера так и не смогли, он гнулся почти до земли, как тоненькое, молоденькое деревце, но не ломался. Просто научился прятать себя внутри так глубоко, что добраться туда мог только он сам.

Круг магов — это не монастырь для благородных девиц, в котором их обучают рукоделию, правилам этикета, грамоте и всему тому, без чего не бывает женщины, супруги и матери. Женщина-маг знает, что ей не позволят воспитывать своего ребенка, даже если этот младенец и появится на свет в обход всех существующих правил. Чародейке известно, что семья — это то, чего она всегда будет лишена, просто потому, что наделена магией. Её судьба родиться, прожить бесплодный век за каменными стенами Башни и умереть. Пустоцвет. Красивый, порой даже опасный, но не способный оставить после себя ничего.

Ева была магом всю свою жизнь. С шести лет она училась владеть своей силой и развивала данные Создателем способности. Последний год магесса посвятила борьбе с Мором, была вынуждена влезть в шкуру военачальника, забыть о страхах, и шагать вперед по трупам, костям и крови. А вот времени и возможности научиться быть женщиной у неё так и не нашлось.
Как это — быть женой? Пусть даже и неофициальной. Еве ясно дели понять, что, несмотря на все её заслуги, не может быть и речи о венчании магессы и эльфа. Это же несусветный скандал! Ни один служитель Церкви на подобное не решится. И вместо обручального кольца она продолжала носить на тонкой золотой цепочке ту самую серьгу, которую ей подарил Зевран. Он растерял в тот момент всю свою дерзость и разговорчивость, и так и не сумел сказать ей те простые слова: «Я тебя люблю». Но разве обязательно произносить это вслух, если так красноречив взгляд?

Кто-то ей завидовал, кто-то восхищался, кто-то просто презирал. Проклятая от рождения магесса, открыто живущая с эльфом-убицей на глазах всего Денерима! И куда только смотрит Церковь? Подумаешь, Архидемона убила — это не повод плевать в лицо Создателю.

Слухи, сплетни, пересуды. Они преследовали Еву и Зеврана, словно рой отвратительных навозных мух, от чьего мерзкого жужжания невозможно отделаться, как ни старайся. А им обоим давно хотелось тишины, покоя и... ребенка. Того малыша, который будет так похож на отца и не унаследует магию матери. Но месяцы шли, и надежда постепенно угасала. И как гром среди ясного неба — беременность Лелианы, счастливые глаза Алистера и тщательно скрываемая боль во взгляде Зеврана.

В Антиве принято иметь много детей, это считается особым благословением Создателя. Но разве может Он благословить дважды проклятую женщину? Магия и скверна — что из этого больше способствует зачатию?

Эльф не упрекал её ни словом, ни взглядом, всячески давал понять, что вовсе не жаждет обзаводиться потомком, но... Ева все равно чувствовала себя виноватой. Оторванный от родины, лишенный привычного мира, с висящей над головой угрозой скорой, мучительной смерти, Зевран хотел иметь наследника. Чтобы с его уходом хоть что-то осталось, чтобы не канул он в безвестье, словно и не было его никогда.

На улицах столько сирот, тысячи детей растут в приютах и при борделях, они не нужны собственным родителям, так почему у них с Евой ребенка нет? Ведь они оба так страстно этого желают! Вероятно, одного желания недостаточно.

Магесса не привыкла сидеть, сложа руки, она перерыла все имеющиеся в Круге книги, касающиеся проблемы бесплодия. Ева усердно старалась отыскать средство, которое поможет ей стать матерью, но всё было безуспешно. Ирвинг разводил руками, Винн находилась неизвестно где. Морриган давным-давно исчезла, а вместе с ведьмой канул в прошлое и тот древний ритуал, с помощью которого им удалось обмануть смерть. А может, это благодаря ритуалу Алистер стал отцом во второй раз?

Сам эрл о той ночи предпочитал не вспоминать, а на все осторожные расспросы Евы о самом ритуале отвечал, что принимал непосредственное участие лишь в той его части, которая и без того прекрасно известна им с Зевраном. Тогда она смутилась и перевела разговор на другую тему, спросила о ребенке, а об этом Алистер мог рассказывать часами.

Как ни старалась магесса выяснить, куда подевалась Морриган, ничего у нее не получилось. Единственное, что Еве удалось узнать — беременную женщину, похожую на Морриган, видели в Морозных горах. Пускаться в погоню за призраком? Глупо и бессмысленно.


Огонек свечи затрепетал, по стенам комнаты метнулись тени, и магесса аккуратно сняла нагар с фитиля. Движение было отработанным за долгие годы ученичества, когда приходилось засиживаться за книгами далеко за полночь, чтобы разобраться с очередным хитрым заклинанием.

И как часто в те далекие дни ей составлял компанию Йован. Тот самый, помогая которому избежать Усмирения, она в итоге стала Серым Стражем, победила Архидемона и лишилась возможности стать матерью. Малефикар, беглец, отступник и... Усмиренный. Ведь именно это совершили с Йованом сразу же после того, как под конвоем храмовников доставили в Круг. Но тогда он уже не боялся Усмирения и сам говорил ей в замке Редклиф:

— Я устал бегать и прятаться. Я хочу исправить то, что натворил и отвечу за все свои преступления.

Так оно и случилось. Обряд Усмирения, который когда-то так пугал Йована, в тот момент казался ему благом.

Ева видела его всякий раз, бывая в Круге на проводимых Ирвингом собраниях. Вместе с другими Усмиренными он наводил порядок в Башне, изготавливал амулеты, посещал богослужения. Спокойный и холодно-равнодушный ко всему и вся, начисто лишенный желаний, стремлений, чувств. Всё это было у него отнято в момент ритуала. Но ведь память осталась прежней!
Эта мысль посетила Еву, когда она уже собиралась покидать Круг, обожгла ее и засела гвоздем в голове магессы. Йован практиковал магию крови... А что если запретное учение поможет ей стать матерью? Ведь о возможностях малефикаров Еве известно так немного. Для того чтобы убивать, совершенно необязательно знать о своем враге всю подноготную. Часто бывает достаточно просто первым нанести удар. О том же самом ей говорил и Зевран, когда рассказывал о боевых навыках Воронов.

Кроме Йована в распоряжении чародейки не было никого, обладающего подобными познаниями. Авернуса она сама отправила в Тень навечно. Сколь благородной бы не была цель, нельзя идти к ней так, как делал это дряхлый Серый Страж. Проводить опыты на своих товарищах? Использовать их кровь для поддержания своей угасающей жизни? Как он мог додуматься до такого? Впрочем, теперь это уже было неважно — Авернус мертв, а в его записях чародейка не обнаружила ничего, способного ей помочь. Проблемы бесплодия Серых Стражей явно не занимали малефикара.

Тогда она отыскала Йована в кладовой магических предметов Круга. Он сортировал какие-то амулеты, а увидев её, равнодушно поздоровался.

— Здравствуй, Ева. Тебе нужен какой-то предмет из кладовой?

— Принести тебе подписанное Старшим Чародеем разрешение? — попробовала пошутить она, но тут же осеклась. Слишком живо эти слова напомнили то время, когда Йован пытался бороться за своё счастье. Но Усмиренный, казалось, не заметил горького намека.

— Для тебя открыты все двери Башни. По приказу Ирвинга ты можешь свободно пользоваться любым имуществом Круга.

— Вот как? — хмыкнула Ева. — Не знала. Йован, мне не нужны магические предметы. Я хочу с тобой поговорить.

— Я слушаю, — вежливо и равнодушно.

— Не здесь, — она огляделась по сторонам. — Я бы не хотела, чтобы нас кто-то услышал. Это очень личное.

— Что ж, — он на мгновение задумался. — Тогда помоги мне отнести вниз, в пещеры, вот эти амулеты, там и поговорим.

Пещеры. Те самые, в которых она когда-то воевала с пауками. Мерзкие, громадные, ядовитые твари. Б-р-р! Невольно вздрогнув, Ева взяла указанные Йованом амулеты и последовала за ним.
Они спустились вниз и остановились около одного из шкафов, куда он принялся аккуратно укладывать амулеты, а Ева все никак не решалась начать разговор. Видел бы её сейчас Зевран! Нервно меряющая шагами пещеру, покусывающая губы и теребящая висящий на шее амулет — да она просто воплощение героизма и смелости! Магесса глубоко вздохнула раз, другой и спросила.

— Йован, скажи... После обряда ты.... — ох, как же трудно подбирать слова. — Ты не забыл своё прошлое?

— Нет, — односложно и сухо.

— И все твои знания остались при тебе? — пальцы невольно сплелись в замок.

— Да, но они теперь совершенно бесполезны, Ева, — он медленно задвинул ящик. — Ты и сама это знаешь. Что именно тебя интересует? Мне не хотелось бы задерживаться, у меня много дел.

— Можно ли с помощью магии крови зачать? — выпалила она и умолкла, ожидая ответа.

— Это запрещенная магия, — ответил он, словно читая свод правил. — Тебе ли об этом не знать?

— Йован, ответь на мой вопрос, — она бросила на Усмиренного умоляющий взгляд и тихо добавила, — пожалуйста.

Он молчал несколько минут, может — колебался? Во всяком случае, по лицу невозможно было прочесть абсолютно ничего, а потом сказал.

— Этого я не знаю. Я не очень далеко успел продвинуться. Да ты и сама знаешь... Странно, я прекрасно помню, что вчера эта книга лежала вот здесь, — вдруг, безо всякой связи со своими предыдущими словами, произнес Йован. — Кто мог её сдвинуть, если, кроме нас с тобой, сюда никто не спускался?

— Может, крысы? — предположила магесса.

— Здесь нет вредителей, — проинформировал её Усмиренный. — Но я все выясню. Пойдем наверх, Ева.

— Постой, ты действительно ничего не знаешь? — повторила она свой вопрос.

— Нет. Магия крови — зло. Если Создатель не дает тебе ребенка, нужно молиться, а не искать помощи в запретном учении, — наставительно произнес он в ответ.

— Да причем тут Создатель? — гневно воскликнула она. — Ты знаешь, что такое скверна. Йован? Она черна, как растопленная смола, и обжигает точно так же! Попадая внутрь, она либо убивает сразу, либо навсегда лишает Стража возможности иметь детей, ясно тебе? Может, для тебя это пустой звук, твоя мать сама желала от тебя избавиться, а моя бежала за храмовниками до тех пор, пока не свалилась без чувств. Я помню это, Йован, потому что мне тогда было уже шесть. Мама пыталась скрыть мой дар, но это невозможно сделать, когда живешь в крохотной деревушке. Кто-то из соседей увидел, как я применила силу, и вскоре объявились храмовники.

— Но таков Закон, Ева. Если твоё дитя так же унаследует магию, ты должна будешь отдать его в Круг, — бесстрастно, словно не слыша ее, произнес Йован.

— Если... Их слишком много... Этих самых "если", — горько усмехнулась она. — Чтобы кого-то куда-то отдать, его нужно сначала родить, а я даже зачать не способна. «Да и попробовал бы кто-то отнять у меня ребенка. Я сама сумею обучить его лучше какого-либо Круга», — пронеслась в голове магессы крамольная мысль.

— На все воля Создателя, — повторил Усмиренный. — Твой соратник Алистер тоже Серый Страж, но у него ребенок родился. Для Него нет ничего невозможного. Молитесь, кайтесь в грехах своих, и ты, и твой... эльф. Просите милости у Андрасте, и если будет на то Его воля...

— Спасибо, Йован, — не очень вежливо перебила Ева. — Извини, что отняла у тебя время. И... не говори никому о нашем разговоре, хорошо?

— Я не скажу, — кивнул он. — Я не забыл, что ты для меня сделала.

Ева покинула Круг, даже не попрощавшись с Ирвингом. По дороге в Денерим она тщетно пыталась успокоиться и решить, что же делать дальше? Молиться? Уж лучше продолжить поиски малефикаров. В конце концов, Йован не единственный маг крови в Ферелдене! А если не найдется достаточно просвещенного мага здесь, они с Зевраном отправятся в Тевинтер.

Она сумеет добиться аудиенции у Архонта. Сейчас её слава еще гремит по Тедасу, память о победе над Архидемоном свежа, грех не воспользоваться этим. Да и сам Зевран давно говорил, что неплохо было бы попутешествовать. Как можно дальше от Антивы, конечно. Вот и убьют двух зайцев одним выстрелом! И возможно, вдалеке от опостылевшего Ферелдена, под жарким тевинтерским солнцем у них получится... Стоп, не стоит мечтать об этом. Слишком сладкие они, эти иллюзии.


Расплавленный воск медленно стекал по свече, словно слеза. Та, которую она смахнула перед тем, как переступить порог своего особняка. Зеврану незачем знать, что победители Архидемонов тоже плачут.

— Ну, и где ты на сей раз пропадала, amora mio? — спросил Зевран, привлекая её к себе. — Снова твои маги и шагу сами ступить не могут? Разогнать их к демонам в таком случае!

— Угу, — согласно кивнула она и добавила, заглянув в глаза эльфа. — Давай уедем, Зев?

— И далеко ты собралась, дорогая? — изогнул бровь Араннай. — Если не в Антиву, тогда я с тобой!

— В Тевинтер... Возможно... Если.... — начала было она и замолчала — рано еще строить планы.

— Что «если»? Если Алистер станет королем? Если Огрен бросит пить? Или если Вороны забудут о моем существовании? — спросил он.

— Неважно, — отмахнулась Ева, не замечая, как на мгновение сдвинулись его брови и потемнели золотистые глаза. — Я просто очень устала, — голосом маленькой девочки добавила она.

— И неудивительно! Разве можно столько времени проводить в дороге? Мне больно на тебя смотреть, дорогая: лицо измученное, сама бледная, и глаза совсем не блестят! Ну, и куда это годится? Но я знаю, что тебе обязательно поможет! — подмигнул ей эльф, делая шаг в сторону спальни.

— Горячая ванна, чашка чая и беспробудный сон, — без улыбки перечислила она.

— А вот и не угадала! — улыбнулся он. — Для того, чтобы по-настоящему отдохнуть, нужно полностью расслабиться, а это можно сделать только если применить...

— Особый антиванский массаж, — продолжила магесса, покорно следуя за эльфом.

— Секрет которого знает только тот, кто вырос в борделе! — закончили они вместе такую знакомую фразу.


Теперь вязкая капля текла по её пальцу. Достаточно теплая, чтобы согреть, но не настолько горячая, чтобы обжечь.
Ласки Зеврана, которыми он щедро одаривал свою магессу в ту ночь, были куда горячее. А она так старалась забыть обо всех своих неудачах, читала про себя все известные молитвы, прося у Создателя даровать ей так мало — ребенка... Тщетно. Похоже, в Тевинтере они окажутся куда быстрее, чем она думала.


На столе образовалась целая восковая лужица. Она уже успела застыть, и была так похожа сейчас на печать.

Такую же, как и скрепляющая полученное Евой письмо из Круга. Его принесли буквально через несколько дней после ее возвращения домой. Воском такого цвета обычно пользовались только чародеи и когда-то — она сама. А еще этот запах. От печати едва уловимо пахло эмбриумом. Несколько капель сока этого растения добавляли в воск, и уже по запаху можно было определить адресата. «И что снова понадобилось Ирвингу? — недовольно подумала Ева. — Я же только что вернулась домой!»

Но письмо не имело к Первому Чародею ни малейшего отношения.

«Ева! Как только ты ушла, я вспомнил кое-что очень важное. Нам необходимо срочно встретится. Ночью. Там, где нет крыс. Йован».

— Там, где нет крыс? — повторила она вслух. — Что за...

— Может, книгу сдвинули крысы?
— Здесь нет вредителей.

Пещеры. Склад. Йован вспомнил что-то настолько важное, что не стал дожидаться её следующего визита! Чем быстрее она отправится в путь, тем скорее узнает, о чем идет речь.
Но что сказать Зеврану? Правду? Ни за что! О детях они вообще больше не разговаривали, чтобы не ранить друг друга еще сильнее. Впрочем, сейчас эльфа дома нет. И если она поторопится, то успеет улизнуть до его возвращения. Зевран отправился к Вейду, посмотреть на новые доспехи и оружие, да и просто прогуляться по все ещё полуразрушенным улицам Денерима. Очень вовремя.

Она собиралась так быстро, что не заметила, как письмо Йована свалилось на пол, а порывом влетевшего в распахнувшееся окно ветерка его задуло под кресло. Не увидев письма на столе, Ева подумала, что уже сунула его в сумку.

Она быстро набросала на листе бумаги:
«Снова вызвали в Круг по срочному делу. Скоро буду. Не скучай. Ева.»

Придавила листок углом книги, чтобы его не сдуло, побросала в сумку самое необходимое и поспешно выскользнула за дверь, надеясь, что Зевран не слишком сильно рассердится на неё за столь внезапное исчезновение.