Если бы Алистеру кто-то сказал ещё неделю назад, что вскоре он снова будет входить в Башню Круга в полном боевом облачении вместе с Зевраном, чтобы разыскать Еву, он подумал бы, что у этого кого-то не всё в порядке с головой. Принимать активное участие в очередном безрассудстве — это последнее, чего хотелось милорду Тейрину. С появлением на свет Дункана собственная жизнь приобрела в глазах Алистера особую ценность. Теперь он не просто незаконнорожденный сын Мэрика и Серый Страж, а муж и отец! И, пожалуй, эти два последних титула наиболее почетны.

Мирная семейная жизнь пришлась бывшему храмовнику по вкусу. Собственно, он всегда к ней стремился, всегда хотел иметь настоящую семью, свою семью. Ту, которую безуспешно пытался найти, отправляясь на встречу с Голданной. Тогда осталась только горечь и боль от незаслуженной обиды, а теперь семья у Алистера была. Настоящая. Та, о которой можно только мечтать.

И вот тихое течение его жизни снова нарушено. Неизвестно, чем завершатся их поиски, но разве мог он оставаться в стороне, когда речь шла о жизни Евы? Той самой магессы, в которую он когда-то был безнадежно влюблен. Любви взаимной не случилось, но зато они сумели стать друзьями, и Алистер был совершенно уверен — случись беда с ним, Ева точно так же бросится на выручку. Они все успели сродниться за тот безумный год.

Порой Алистеру казалось, что ему не хватает даже Морриган и её ехидных замечаний. После той ритуальной ночи его отношение к ведьме стало немного иным. Все-таки, как ни крути, она спасла их с Евой, пусть и преследуя при этом какую-то свою цель. Когда на карту поставлена твоя собственная жизнь, начинаешь по-иному смотреть на правила, каноны и запреты, внушенные с детства Церковью.

А еще... Забыть пылкие ласки желтоглазой колдуньи ему так и не удалось. Какова ирония: первой женщиной монастырского воспитанника, храмовника, стала язычница, отступница и магесса крови! Одна из тех, кого Алистер должен был бы безжалостно отправлять на казнь, вступи он в Орден. Впрочем, его убеждения подверглись настолько сильной трансформации, что от него прежнего осталось совсем немного. Жалел ли Алистер о той ночи? Нет. И, если честно, не такая уж это и была жертва с его стороны, если учесть, что они с Евой получили взамен. Семейное счастье, титул, искреннее уважение ферелденцев, почет, слава, деньги, в конце концов. А еще — ребенок, жизнерадостный и пухлощекий, рыжеволосый и синеглазый, как и его мать.

Желая обрести такое же живое чудо, Ева решилась прибегнуть к магии крови. Безумие? Или просто... отчаяние? Второй вариант казался Алистеру куда более правдоподобным.
Сейчас, когда угроза Мора осталась в прошлом, рождалось удивительно много детей. Иногда Алистеру казалось, что каждая вторая встреченная им женщина беременна. У него эти счастливые будущие матери вызывали добродушную, понимающую улыбку, а каково было смотреть на них Еве?

Обладающая колоссальной силой магесса, победительница Архидемона, была лишена самого простого и, как оказалось, самого главного для каждой женщины. А ведь Ева, несмотря на весь свой героизм и силу, была в первую очередь женщиной, а уж потом все остальное.

Все эти отвлеченные и не очень размышления, посетили Алистера в тот момент, когда Ирвинг и Грегор с помощью филактерии пытались отыскать бесследно пропавшую чародейку. Его, Каллена и Зеврана к поискам не допустили. Впрочем, этими двумя сейчас занимались целители.
Поездка в карете оказалась не столь утомительной, как бешеная скачка верхом, но окончательно прийти в себя ни храмовник, ни более хрупкий эльф так и не смогли. Оба они храбрились, Зевран даже пытался, как обычно, острить, но при каждом шаге невольно морщился, а как-то даже бросил в сердцах:

— Braska! Я сейчас передвигаюсь столь же изящно, как переусердствовавшая в сексе шлюха! А когда-то я считался лучшим танцором Антивы! Моей грации даже гильдмастера завидовали! Какое счастье, что они меня сейчас не видят, хотя... нет, жаль, что не видят. Если бы увидели — со смеху бы померли, значительно облегчив этим мою жизнь! — он раздраженно фыркнул.
— Боюсь, у меня образовалось стойкое отвращение к верховой езде. И надолго!

Дело было в пути, в тот момент они ожидали на очередном постоялом дворе, пока им сменят лошадей. Алистер хотел было пошутить на эту тему, но передумал. Как ни старался антиванец скрыть за иронией тревогу и боль, они то и дело мелькали во взгляде, их можно было прочесть по углубившимся морщинам и прикушенной губе, по, казалось, припавшим пылью золотисто-медовым глазам.


Как только они переступили порог Башни, Ирвинг окинул их троицу сочувственным взглядом, взял у Каллена филактерию и приказал Петре и еще одной девушке заняться гостями: исцелить их раны, подпитать энергией и просто накормить. Петра кивнула, подошла к антиванцу, внимательно осмотрела эльфа с ног до головы, отмечая, что с ним предстоит серьезно поработать, улыбнулась и сказала:

— Господин Араннай, извольте проследовать за мной.

— О-о-о, да ты никак желаешь исцелить меня при помощи магического массажа? — приподнял бровь эльф.

— Почти, мне приказано вас подлечить, — ответила молодая женщина.

— Всего-то? — разочаровано вздохнул Зевран. — А я уже понадеялся, что смогу научиться у тебя еще одному виду массажа. Я ведь очень способный, дорогая!

— Сожалею, — она невольно улыбнулась. — Но научить вас магии я не смогу!

— Печально, но что поделаешь? — пожал плечами Зевран. — Однако за годы, проведенные мною у Воронов, я научился довольствоваться малым. Но всего лишь лечение вместо массажа — это жестоко, вы не находите? — вопросительно глянул Зевран на Алистера и Каллена.

— Могло быть и хуже! — авторитетно заявил Алистер. — Во всяком случае, твоей отбитой задницей будет заниматься очаровательная девушка, а не суровый Старший чародей!

— Ох, как любезно! Я всенепременно возблагодарю Создателя за этот необыкновенный дар! — возвел очи горе Араннай и поплелся следом за Петрой. Вторая девушка увела Каллена, а бывший храмовник остался ожидать их в холле Башни.

Первым вернулся Зевран. Эльф выглядел достаточно бодро, да и походка стала прежней, скользяще-легкой, а во взгляд вернулся золотистый блеск. Каллен появился некоторое время спустя. Храмовник тоже посвежел и даже успел сменить запыленный, измятый мундир на новый и почистить доспехи. Но перекинуться хотя бы парой слов троица не успела, в холл вошли Ирвинг и Грегор, на лицах которых ясно читалось недоумение.

— Господа, — начал Первый Чародей, — судя по тому, что нам удалось установить, Ева находится прямо под нами, в одной из пещер.

— Но ведь её там не было! — воскликнул эльф. — Помнится, вы сами мне это сообщили.

— Дело в том, что вся скала, на которой построена Башня, настолько источена пещерами, что сколько их там на самом деле не знает никто. Скорее всего, мы просто пропустили какой-то тщательно замаскированный потайной ход.

— Тогда становится понятным, почему Ульдреду удавалось так долго водить нас за нос! — бронированный кулак Грегора врезался в стену. — По всей видимости, малефикары устроили своё убежище прямо под Башней! Вспомните, как мы были удивлены, не обнаружив в комнате Ульдреда никаких более-менее серьезных записей? — спросил рыцарь-командор у Ирвинга, и Первый чародей согласно кивнул. — Тогда мы подумали, что малефикар опасался неудачи и на всякий случай всё это сжег. Но он просто хранил их в своем убежище, которое так и осталось для нас тайной.

— Ты прав, Грегор. Зря мы надеялись, что со смертью Ульдреда этот ужас закончился. Его выжившие последователи продолжили дело своего учителя, да ещё и пользуясь имуществом Круга! — возмущению Ирвинга не было предела.

— Впрочем, всё это мы еще обсудим, — жестом остановил Чародея рыцарь-командор. — Нужно срочно отправляться на поиски этого убежища! Однако, к сожалению, я не смогу выделить вам людей...

— Большой отряд не сможет передвигаться тихо, — резонно заметил Зевран. — А в данном случае на нашей стороне должна быть внезапность, потому что нам неизвестно, сколько там малефикаров.

— Разумно, — согласился Каллен, — а потому отправимся вдвоем.
— Втроем, — не допускающим возражений тоном сказал Алистер. — Я что, ваш кучер, господа? Грузоперевозки по Тедасу. Алистер Тейрин и сын. Быстро. Комфортно. Бесплатно. К тому же, не забывайте, что я тоже в прошлом храмовник, а умение рассевать магию нам пригодится.

— Согласен, — кивнул Араннай, — а еще нам понадобится вот это, — антиванец достал из висящей на поясе сумки небольшой флакон. — Капните по две капли на своё оружие.

— Что это? — подозрительно покосился на сосуд Каллен.

— Это — «погибель магов», друг мой, — терпеливо пояснил Араннай, обрабатывая свои клинки. — Подарок от Антиванских воронов чародеям. Его действие сродни вашим умениям. Достаточно небольшой царапины, и маг становится беспомощен, словно дитя. Ненадолго, но опытному воину этого хватит, чтобы срубить несколько чародейских голов, — он протянул флакон Алистеру и тот капнул яд на свой меч, то же самое проделал и Каллен. — А еще можно сделать так, — эльф достал из той же сумки пузатую склянку, откупорил ее и плеснул туда «погибели». — Это обычная дымовая бомба, — сказал холодно и недобро усмехнувшись, — а теперь этот дым будет еще и отравлен. Нам вреда это не причинит, поскольку мы не маги, а вот наши противники мало того, что ненадолго окажутся в плотном дыму, так еще и ослабнут. В таком виде «погибель» не столь эффективна, как при обработке оружия, но всё же. Маленький перевес в нашу пользу, друзья мои.

— Но, в таком случае я не смогу послать с вами мага! — недовольно сказал Ирвинг. — А целитель может очень даже пригодиться.

— Ну, почему же сразу не сможете? — Араннай хмыкнул. — Просто ему придется держаться подальше от облака, которое, к моему сожалению, рассеивается очень быстро. Вот и всё.

— Отлично, в таком случае — выдвигаемся, — сдвинул брови Каллен. — Мерзкие маги крови должны получить по заслугам!


***

Ровно горящий огонек свечи вдруг вспыхнул удивительно ярко, сверкнув золотистым отблеском в карих глазах Евы.

А тот сполох пронзительно-синего и холодного света, который говорил о том, что портал в Тень начал открываться, показался тогда чародейке невероятно ярким и больно ударил по привыкшим к полумраку глазам героини Ферелдена. Впрочем, сейчас в этой исхудавшей, измученной женщине с давно немытыми, спутавшимися волосами, сложно было узнать ту красивую брюнетку — победительницу Архидемона, которую не так давно чествовал Денерим.

Грязная, изорванная одежда, исцарапанные руки, запястья до крови стерты антимагическими оковами, которые с нее не снимали с момента пленения. Даже заключенная в силовой клетке, Ева представляла для них угрозу, а потому малефикары предпочли перестраховаться. Их предводительница видела, на что способна чародейка, и предпочла лишить ту малейшего шанса оказать сопротивление.

Впрочем, сейчас Амелл уже была на это неспособна. В её глубоко запавших глазах все реже мелькали колючие искры непокорности. Что измотало магессу сильнее: насылаемые малефикарами кошмары или осознание того, как она глупо попалась? Желание стать матерью любым способом, привело её в силовую клетку, а шансы, что кто-то придет ей на помощь, исчезающе малы. Ева даже не знает, где находится эта проклятая пещера, может, они уже давно покинули Ферелден? И даже если каким-то чудом на её след выйдут, будет слишком поздно, потому что портал светится всё ярче, и уже показались очертания громадного демона Гордыни.

Ну, конечно же, самый сильный и хитрый из всех известных демонов Тени. Как долго сможет она сопротивляться ему — измученная, опустошенная, почти утратившая надежду?
Создатель, почему она позволила тогда Морриган провести этот ритуал? Погибнув вместе с Архидемоном, как и полагается Серому Стражу, Ева не сумела бы никому навредить. Но теперь сожалеть поздно.


С каждым мгновением присутствие могучего, жаждущего освободиться демона ощущалось все сильнее, и магессу переполнял восторг. Ей удалось то, что не сумел сделать Ульдред, она оказалась удачливее, умнее и сильнее, чем её Учитель. Сумела поймать в ловушку саму героиню Ферелдена, и уничтожить ее филактерию, хранившуюся в Денеримской церкви, чтобы исключить малейшую возможность того, что им смогут помешать.

Но одержимой своей манией женщине было неизвестно о существовании второй филактерии, которая была создана совсем недавно, после победы над Архидемоном. Она хранилась в личном тайнике Владычицы, и именно эту филактерию затребовал Грегор в своем прошении. После приема скверны внутрь состав крови магессы слегка изменился, потому и была создана эта вторая филактерия, о существовании которой знали только четверо: Ева, Ирвинг, Грегор и Владычица Денеримской Церкви.

Разве можно придумать более подходящее вместилище для демона? Он силен, и скверна в крови Амелл не будет помехой, скорее — мелким неудобством, которое стоит потерпеть, ведь столько можно получить взамен! Планы Ульдреда стали казаться чем-то мелким и незначительным. Освободить магов? А не лучше ли овладеть всем этим миром? С помощью покорной её воле армии демонов это будет так просто!

— Анадар тиверос най... — последнее слово заклинания вдруг превратилось в полный боли крик — слишком уж обжигал торчащий из правого бедра стилет. Стилет? Тонкое, длинное, трехгранное лезвие вонзилось в тело почти по изящную рукоять, по мантии расплывалось кровавое пятно, а все внутри словно горело. Но кто это сделал?

Женщина резко обернулась, но в клубах едкого, неизвестно откуда взявшегося дыма, успела заметить только скользящее движение полуразмытой тени. Магесса попыталась бросить в ту сторону огненный шар, плевать, что заденет и своих, но с ужасом обнаружила, что неспособна даже поднять руку. Почему ей так трудно дается каждый вдох, боль усиливается с каждым мгновением, а кровь продолжает течь. Кровь... вот же она.... Потянуться, впитать, призвать демонов на помощь... но вся сила куда-то исчезла, тело немеет, грудь разрывает надрывный кашель, а до слуха доносится звон оружия и доспехов. Дым развеивается, и по пещере прокатывается мощная двойная волна силы, сбивающей малефикаров с ног, отнимающей у них магию.

На такое способны только храмовники, это они обладают возможностью рассевать магию, делая противников беспомощными, но откуда здесь... двое храмовников и эльф-убийца, тот самый, которого она уже видела рядом с Амелл. Трое мужчин щедро сеют смерть, отправляя беспомощных магов в Тень точными, выверенными ударами профессиональных воинов. И она ничем не может помощь своим умирающим собратьям, даже отвернуться от бойни не получается, потому что тело отказывается повиноваться своей хозяйке.

Увидев прямо перед собой предмет своих воздыханий в забрызганных кровью доспехах и с перекошенным злостью порочно-красивым лицом, малефикар рухнул на колени, как подкошенный. И только по этой причине клинок Аранная не снес ему голову, просвистев в воздухе в нескольких дюймах над всклокоченными волосами мага.

— Не убивай меня, Ворон, — в дрожащем голосе мольба, губы трясутся, а в глазах восхищение и...

Зевран тряхнул головой. Braska! Этот женственный маг смотрел на него, как на нечто пугающее и желанное одновременно. Что за бред? От души треснув малефикара по башке рукоятью кинжала, эльф отбросил обмякшее тело в сторону. Пусть пока отдохнет, любитель пернатых! Пока он укладывал мага спать, Алистер и Каллен покончили с остальными. Окно портала вспыхнуло в последний раз и потухло. Араннаю показалось или он действительно услышал с той стороны полный разочарования нечеловеческий вой?


Сейчас в живых из семерых малефикаров осталось только двое — парализованная предводительница и оглушенный эльфом маг. Лишенное поддержки силовое поле исчезло, и Зевран метнулся к лежащей на грязном тюфяке Еве. Увидев, что эти ублюдки сотворили с его магессой, эльф почувствовал, как его с головой захлестывает ярость. Он порежет этих тварей на десятки кусков! Их смерть будет медленной и мучительной, уж в чем, в чем, а в разнообразии пыток Воронам не было равных. И как хорошо, что пока он оставил противникам жизнь!

— Зев? — тихо вырвалось из потрескавшихся губ чародейки.

— А кого ты ожидала увидеть, amora mio? — спросил он, проводя рукой по грязной, впалой щеке Евы. — Мне стало неимоверно скучно в Денериме, и я решил сделать тебе сюрприз и явился на ваш маленький праздник без приглашения. Ты же не против, дорогая?

— Зев... — повторила она, чувствуя, что глаза сами по себе наполняются слезами. — Ты все-таки меня нашел.

— А ты, оказывается, собиралась сбежать? — изумился Араннай. — Негодная девчонка! Решила стать первой женщиной, которая бросит Зеврана? Боюсь, этого я позволить не могу, — он иронично улыбнулся. — Такая еще на свет не родилась, nizza! — и тут же деланно нахмурился. — Но эти браслеты просто ужасны! Стоило тебе меня покинуть, и у тебя тут же резко испортился вкус! Снять, снять немедленно! Они тебе совершенно не идут, amora! Сейчас мы это безобразие.... Каллен, где ключ?

— Лови! — храмовник бросил антиванцу найденный на трупе одного из малефикаров ключ, и Зевран осторожно освободил руки Евы, швырнул кандалы Каллену, который ловко застегнул их на руках предводительницы.

— Ну, вот, уже значительно лучше! И на будущее — я сам буду покупать тебе украшения, дорогая, тебе в этом вопросе совершенно нельзя доверять! — еще никогда эльфу не было так сложно шутить и улыбаться, как сейчас, глядя на её почти до костей стертые тонкие запястья. Но что оставалось делать? — Эй, маг, где ты там запропастился? — крикнул он. — Тут твоя помощь требуется. И будь любезен пошустрей передвигаться, друг мой! — добавил жестче, видя, что чародей не слишком быстро шагает к ним, старательно обходя трупы и кровавые лужи.

— Господин, я попросил бы вас отойти, — сказал маг, склонившись над Евой. — Вы будете только мешать исцелению.

Нехотя уступая чародею место возле Евы, Зевран подошел к предводительнице. Эльф узнал ее сразу же. Ещё тогда он подумал, что Ева совершает ошибку, отпуская восвояси магессу крови. Но разве можно было переубедить чародейку? Особенно тогда, они ведь в тот момент только начинали узнавать друг друга, эльф совсем недавно присоединился к отряду и к его мнению особо никто не прислушивался. Braska! Если бы он только знал, что эта сучка решит использовать свой второй шанс вот так — убил бы тварь еще тогда.

Магесса смотрела на приближающегося к ней антиванца, а в голове лихорадочно метались неуместные и запоздалые вопросы, на которые никто ей не ответит. Как сумели они все здесь оказаться? Как нашли тщательно замаскированный вход и справились с хитроумным замком, как миновали все ловушки и не сбились с дороги в бесконечных лабиринтах коридоров? Тут возможен только один вариант — филактерия, но ведь амулет был уничтожен ею лично! В прищуренных, потемневших от гнева глазах эльфа ответов на них точно нет, зато там четко и ясно написан её приговор. Его бесполезно умолять о пощаде, он её палач. И даже о быстрой смерти просить не стоит, этой милости эльф тоже не окажет.
Глядя в затуманенные болью глаза магессы крови, Зевран спокойно и холодно произнес:

— О Воронах часто говорят, что это циничные убийцы, напрочь лишенные жалости, совести и прочих милых недостатков. Я вырос среди Воронов, они учили меня убивать всю сознательную жизнь, но я никогда не вонзал клинок в того, кто однажды был ко мне милосерден! Ты собиралась сотворить нечто в несколько раз худшее. Я не желаю знать, что, но будь моя воля, я убивал бы тебя столько раз, сколько дней вы держали Еву в клетке. К сожалению, убить можно только однажды, но сделать это можно по-разному, верно? — он осторожно вытащил из-за голенища еще один кинжал, отбросил в сторону ножны и, резко вонзил клинок в плечо женщины. Каллен рванулся, чтобы остановить эльфа, но не успел, а потому замер, укоризненно глядя на Аранная и ожидая пояснений.

— Не думай, что я промахнулся, — усмехнулся Зевран, когда крик женщины затих, ведь чувствительность, как назло, успела к ней вернуться. — Скажи-ка мне лучше, как тебя звали? — вдруг задал антиванец своей жертве, казалось бы, бессмысленный вопрос.

— Будь ты проклят, эльф, — процедила в ответ она. — Я ничего тебе не скажу.

— Жаль, — сожалеюще вздохнул он. — А я хотел назвать твоим именем яд, которым обработал клинок. Я придумал его совсем недавно. Он будет убивать тебя очень медленно и мучительно, creatura. Твоё тело начнет гнить и разлагаться заживо, а ты будешь ощущать всё до самого последнего момента. Правда, чудесное изобретение?

— Убийца... — выдохнула женщина.

— Si, я Антиванский Ворон, дорогая, разве могу я быть кем-то иным? И вот еще что, не забудь Ульдреду привет передать, как только вы с ним снова воссоединитесь! — отвернувшись от магессы и тут же потеряв к ней всякий интерес, Зевран перевел взгляд на Каллена и спросил. — Ты поступил бы иначе?
Храмовник молча отрицательно покачал головой.

— А на все ваши вопросы с удовольствием ответит вон тот красавчик, — эльф кивнул в сторону малефикара, которого бдительно охранял Алистер.

— Я всё-всё вам расскажу, только не убивайте меня, — пролепетал белый, как полотно, маг.

— А еще здесь все недостающие записи Ульдреда, — сообщил Каллен, обнаружив кучу свитков и книг на каменном столе. — Вот Грегор с Ирвингом обрадуются!

— Господин Араннай, — позвал целитель, и Зевран поспешил на зов. — Я закончил, но полностью восстановиться монне Амелл поможет только длительный отдых.

— Вот и славно, — улыбнулся эльф, окидывая Еву внимательным взглядом: раны на запястьях действительно затянулись, да и выглядела магесса уже не столь изможденной. Во всяком случае, она сумела подняться, опираясь на протянутую руку эльфа. Зевран привлек Еву к себе, погладил по спутанным, грязным волосам. — Пойдем-ка отсюда, дорогая. Я терпеть не могу пещеры и магов крови, и даже не знаю, что не выношу сильнее! Да и ты, думаю, тоже не откажешься со мной прогуляться, верно? Куда бы тебе хотелось попасть прежде всего?

— В ванну, — невольно улыбнулась она и поморщилась. — От меня несет, как от огра!

— Ты хотела сказать, как от Огрена, amora? — усмехнулся эльф, поддерживая ее шутку. — Значит, ты все-таки купила у него тот фирменный рецепт гномьего благовония, распугивающего врагов?

— А ты все-таки догадался! — она положила голову на плечо Зеврана, тот обнял её за талию и осторожно повел к выходу.

Алистер, Каллен, малефикар и целитель последовали за ними, нагруженные книгами и свитками. А в пещере осталась магесса крови, тела которой уже коснулось разложение, о чем свидетельствовал пронзительный крик, донесшийся до удаляющихся. Но настоящая боль была еще впереди.

_____________________________________________________________
Примечания автора (перевод с антиванского):
nizza - милая
creatura - тварь
Si - да