Свою мать Азраэль не помнил, да и не видел ее никогда. Он даже не знал, кем она была, женщина, когда-то подарившая ему жизнь. Отец, самостоятельно воспитывавший юного демона, от этих вопросов просто раздраженно отмахивался, а потом пообещал все рассказать, когда Азраэль станет взрослым. Спорить и возражать смысла не имело, да и решимости не хватало — нрав у отца был крутой, выходил из себя он очень легко и тогда двемерские руины, в которых они жили, оглашались яростным рыком и освещались огненными шарами, которые отец раздраженно швырял в стену. 

Вот потому Азраэль и благоразумно решил дождаться, когда же станет взрослым и получит ответы на все свои вопросы. А пока что он постигал отцовские уроки выживания в этом непростом и таком холодном мире, учился обращаться с оружием — от этого напрямую зависело, как долго он проживет, потому что люди, составлявшие основную часть населения Скайрима, особым дружелюбием к чужакам, которыми являлись демоны, не отличались. 

Да и кроме людей опасностей хватало: медведи, саблезубы, волки, тролли — все эти твари были очень даже непротив закусить юным демоном. Становиться завтраком или обедом для вонючей косматой зверюги Азраэлю совершенно не хотелось, а потому он старался как можно быстрее научиться убивать. Убей или будешь убит — этому правилу: простому, честному и жестокому, отец обучил его в первую очередь.

Потом настало время бесконечных упражнений с мечом и луком, которые изматывали, но никаких поблажек и снисхождений отец не делал. Он любил повторять, что ошибки стоят слишком дорого, а потому их проще не совершать. И чем старше становился Азраэль, тем сильнее ему казалось, что имеет в виду отец не только схватки с оружием в руках, но и нечто иное. 

В том, что оказался прав в этих своих подозрениях, Азраэль убедился, в тот день, когда ему исполнилось шестнадцать. Тогда отец подарил ему зачарованный двуручный меч и сказал, что теперь он, Азраэль, стал взрослым и вполне может сам о себе позаботиться. Потом отец притащил откуда-то небольшой бочонок вина, откупорил его и наполнил две больших серебряных кружки, протянул одну сыну и сказал:

— Не доверяй вину, не пей с незнакомцами, остерегайся магов. С днем рождения, сын.

— Спасибо, — невольно улыбнулся Азраэль, но увидел, что на лице отца нет и намека на улыбку, и тут же стал серьезным, — это значит, что я теперь… взрослый?

— Да, — односложно ответил отец и поднес кружку к губам, а потом с грохотом поставил ее на каменный стол уже пустой, — людишки мало что могут делать на совесть, сын, а вино — могут. Только оно такое же лживое, как и они сами, запомни это и не верь людям, какого бы цвета ни была их кожа.

— А эльфам? — вопрос сам сорвался с губ, но отец не рассердился, похоже, как раз и настал тот самый день для важного разговора.

— Этим тем более, — губы отца искривила презрительная гримаса, — они еще опаснее: хитрые, скользкие, изворотливые и смертоносные как змеи, что альтмеры, что серокожие, что босмеры — одна зараза, хороший эльф — мертвый эльф! — тут демон снова наполнил свою кружку, а вот Азраэлю предлагать не стал. — У ящериц вкусное мясо, а из меха каждитов получаются отменные спальные мешки… он нежный и теплый, только вот добыть не так-то просто. В отличие от саблезубов, эти могут убивать на расстоянии, как стрелами, так и магией, так что бить всегда надо… — он требовательно посмотрел в глаза Азраэля, ожидая ответа, и услышал:

— Первым. Убивай или будешь убит. Я помню твои уроки, отец, — юный демон сделал еще один небольшой глоток, опасаясь налегать на вино, ведь до этого никогда его не пробовал.

— Вот и хорошо, и запомни главное — женщины бывают гораздо опаснее мужчин!

— Ты сейчас о каджитах? — на всякий случай уточнил Азраэль.

— Обо всех, начиная с эльфов и заканчивая людьми.

— Но разве женщины не слабее мужчин? — спросил совершенно запутавшийся Азраэль.

— Физически — да, но они берут другим, — отец нахмурился и замолчал, опустошил и вторую кружку и только тогда продолжил: — Твоей матерью была человеческая женщина, Азраэль. Колдунья. Она обманула меня сладкими речами и уговорила помочь ей в одном деле. Тогда я был немногим старше тебя и еще плохо знал этот мир, а потому согласился, не видя опасности в слабой женщине. Обливион побери, да я мог одной рукой сломать ее пополам! — демон сжал кулак и с грохотом опустил его на стол. Кружки подпрыгнули, и Азраэль едва успел поймать свою. — Мы долго бродили по таким же развалинам, она искала двемерские артефакты и особые ингредиенты для своих проклятых зелий, а я помогал расправляться с нечистью, которая обычно гнездится в таких местах.

— Фалмеры? — уточнил на всякий случай Азраэль, продолжая придерживать полупустую кружку.

— Да, а еще корусы, пауки и прочее механическое дерьмо, которого полно в любых двемерских руинах. Она говорила, что ни за что не справилась бы сама… А потом… потом я стал замечать, что она смотрит на меня… странно, — демон кашлянул, допил вино и усмехнулся, — я прямо спросил, что ей надо, и услышал, что колдунья хочет, чтобы мы спали вместе.

— Ей было холодно, да? — осведомился Азраэль, пока что совершенно неосведомленный в некоторых вопросах.

— Если бы! Она хотела делать со мной то, что делают по весне звери, что вытворяют люди на постелях и эльфы в замках, — демон отвел глаза от лица сына и вперил взгляд в огонь очага, — они не могут без этого, сын. Это их слабость и… сила.

— Разве так бывает? — изумлению Азраэля не было предела.

— К сожалению. А когда я сказал ей, что мы, демоны, не чувствуем желания ни к мужчинам, ни к женщинам, колдунья только посмеялась. Я решил, что она забудет об этом разговоре, но когда мы уже возвращались из руин… Она сказала, что приготовит ужин сама, что такого я никогда не ел — мясо грязекраба с особыми приправами по их семейному рецепту. Оно и правда было вкусным, Азраэль, то жареное мясо, только потом я превратился в обезумевшего от желания самца… как олень во время гона, я смотрел на колдунью, а плоть моя горела огнем. Последнее, что я помнил, как набросился на нее и подмял под себя… — демон говорил, по-прежнему не поворачиваясь, а Азраэль не верил тому, что слышит. Его отец… Непобедимый воин, такой сильный и смелый… оказался во власти человеческой женщины?.. Неужели это правда?

— Она околдовала тебя? — наконец осмелился спросить он и услышал:

— Да. Подмешала в еду и вино какую-то дрянь и целых пять дней я был с ней и желал только одного — снова и снова сливаться с женщиной, а потом… потом все это так же резко закончилось, как и началось. Еще ночью она отдавалась мне, словно кошка в течке, а утром сказала, что больше не нуждается в моих услугах, и я могу отправляться на все четыре стороны, а плату за то, что охранял ее, я уже получил. 

— И ты?..

— И я ушел, ощущая себя так, словно она вытерла об меня ноги. Больше никто и никогда не торжествовал надо мной так, как эта женщина! — демон наконец-то повернулся к сыну, и Азраэль увидел яростно полыхающее в его глазах желтое пламя. — И я отомстил ей. О том, что колдунья родила нечеловеческое дитя, я услышал от охотников, которые остались на ночлег в лесу, не замечая того, что я был совсем рядом. Они так громко обсуждали это и собирались идти к священникам за советом, как поступить с ребенком. Убить его или же просто отнять и посадить в подвал, словно зверя… Они все навсегда остались там, у костра, и волки были сыты тем вечером, а я той же ночью проник в ее дом и забрал… ребенка.

— Это был я? — тихо спросил Азраэль.

— Да. Она хотела помешать мне, но в тот раз я оказался быстрее и сильнее, забрал тебя и принес сюда, и Обливион побери, вырастить тебя оказалось сложнее, чем сражаться с врагами. Мне даже пришлось украсть корову, чтобы было чем тебя накормить. Хорошо, что тут не бывает смертных, они бы померли со смеху, видя демона, который доит корову…

— Отец, — Азраэль сглотнул, понимая, что может снова рассердить отца, но и не задать этого вопроса не мог: — А… колдунья? Она разве не искала меня?

— Мертвые не могут… искать, — демон не отвел глаз и Азраэль прочитал в них то, что не произнесли вслух губы, — она обманом получила тебя, а обман прощать нельзя. Никому. Никогда. Запомни и это.

— Я запомню, — так же тихо сказал юный демон, — потому ты и говоришь, чтобы я опасался магов, да?

— Да. Они опаснее простых воинов, потому что ранят вот сюда, — демон положил ладонь на грудь, — но не убивают, что куда хуже обычной смерти. Вот кому ты можешь доверять, — сталь двуручного меча сверкнула в свете очага и светильников, — только он не предаст и не обманет, не опоит зельем и не наложит на тебя чары. Это твой единственный друг, Азраэль. А теперь пора спать, я и так сказал слишком много. Это все проклятое вино, оно развязывает язык без всяких пыток, — отодвинув от себя пустую кружку, демон поднялся с каменной скамьи и поплелся к своей кровати.

Азраэль проводил отца задумчивым взглядом, вздохнул и последовал его примеру — встал и направился к спальному мешку, брошенному на пол рядом с очагом. Юному демону нравилось засыпать, глядя в огонь, пламя казалось чем-то родным и близким, впрочем, это было неудивительно, учитывая, откуда демоны пришли в Нирн. 

Они были созданной Мерунесом Дагоном личной гвардией, которая должна была заменить дремора и превосходила последних в физической силе и магических способностях. Почему вместо Обливиона они оказались в Нирне — Азраэль не знал, да и отец не мог дать на этот вопрос однозначного ответа. Да и разве важно это было сейчас? Жар Обливиона струился по жилам демонов, окрашивая их кожу в цвет свежей крови, делая нечувствительными к магии огня и очень сильными. Этого было вполне достаточно, чтобы выжить, если не нарываться на драку и держаться подальше от людей и прочих разумных обитателей Скайрима. 

Вот и этой ночью Азраэль долго смотрел в огонь, и в желтых глазах отражались языки пламени, а в голове царила полнейшая неразбериха. Да, ответы на свои вопросы он получил, но стало ли легче? Не было ли незнание тем щитом, лишившись которого он стал уязвим? Впрочем, все не так уж плохо, во всяком случае, он теперь точно знает, кем была его мать и что искать ее не стоит. 

Азраэль прекрасно понимал, почему отец поступил именно так, да и эта — незнакомая и давно умершая — женщина не значила для юного демона ровным счетом ничего. Слово «мать» так и осталось простым сочетанием звуков, за которым не стояло ничего, в отличие от слова «отец», наполнявшего сердце теплом и благодарностью. 

Азраэлю хотелось, чтобы всю оставшуюся жизнь они так и провели вместе с отцом — два воина, которым плевать на весь остальной мир. Но этой надежде было не суждено сбыться, прошло несколько лет, и в один из вечеров отец просто не вернулся из похода. Азраэль ждал, ждал долго, потом пытался разыскать отцовские следы, но все было напрасно. Тот, кто подарил жизнь и помог встать на ноги, просто исчез, растворился в холодных снегах Скайрима, и таким же холодным стало сердце молодого демона. 

Он решил, что будет и дальше жить в родных двемерских руинах, в тайне надеясь на то, что рано или поздно отец вернется. Мало ли, какие дела могли увести его так далеко от дома? Думать о том, что отец погиб, не хотелось. Да и кто смог бы убить его? Дозорные Стендарра? Никогда еще неугомонные борцы с вампирами, даэдра и всевозможной нежитью не забредали сюда, не забирались так высоко в холодные снежные горы. И даже если бы забрели — отец шутя расправился бы с ними, ведь воина, способного сравниться с ним силой, Азраэль даже представить себе не мог. 

Дни сменяли друг друга, надежда на возвращение отца то ослабевала, то вспыхивала с новой силой, но одиночество все сильнее давило на молодого демона. Единственный голос, который он слышал — эхо его собственного голоса, единственные шаги — его собственные. Эта ноша оказалась самой тяжелой, и все чаще в голову Азраэля стали приходить мысли покинуть свое, ставшее таким пустым жилище и отправиться бродить по миру. Может, ему удастся найти следы отца? Вдруг услышит о демоне, которого совсем недавно кто-то видел? Да и невозможно больше просто сидеть тут и сходить с ума от пустоты и одиночества!

Решив, что именно так и поступит, Азраэль хотел в тот же вечер покинуть руины, но непогода не позволила этого сделать. С почерневшего неба хлопьями повалил снег, ветер сбивал с ног и ломал деревья, словно тонкие прутики — в такую погоду только безумец рискнет выйти из жилища. Безумец или тот, кому просто-напросто надоела собственная жизнь. Азраэль не был ни тем, ни другим, а потому благоразумно решил переждать бурю и только потом отправляться в путь.

*** 

Но выспаться в ту ночь у молодого демона не вышло. Он проснулся от того, что в руинах, кроме него самого, был кто-то еще. Этот кто-то громко топал по каменным плитам, и шаги эти как раз и заставили чуткого Азраэля мгновенно проснуться. А еще через мгновение в руке демона оказался меч, а сам он как можно тише пошел на звук, надеясь, что это… вернулся отец. Однако, резко открыв дверь, демон увидел перед собой вовсе не отца — на него испуганно и изумленно таращился совершенно замерзший данмер. Одежда незваного гостя была залеплена снегом, сапоги оставляли на плитах мокрые следы, а на руки он постоянно дышал, вероятно, пытаясь таким образом согреть озябшие пальцы. 

— Тебе чего? — грубо спросил Азраэль, надеясь, что пришелец догадается — он тут лишний, и быстро уберется прочь.

— Ничего, — тут же ответил данмер и сразу же поправился, — вернее… можно хоть немного погреться у твоего огня? — слово «огонь» он произнес очень жалобно, а во взгляде красных глаз, устремленных на очаг, читалась такая тоска. — Я просто погреюсь немного, просушу одежду и…

— Убирайся, — рявкнул, не слушая, Азраэль и потащил из ножен меч, — тебе здесь не рады, ясно?

— Ты думаешь, я рад? — шмыгнул носом данмер, а потом громко чихнул. — Я с дороги сбился, из-за проклятого снега ничего не видно, да еще и меч где-то потерял, — он сокрушенно вздохнул, — наверно, сорвался с перевязи, когда я падал…

— Да кто ты такой, Обливион побери?! — рыкнул Азраэль, испытывая сейчас совершенно противоречивые желания. Хотелось взять незваного гостя за шиворот и вышвырнуть за дверь и одновременно с этим — позволить ему обогреться у огня и самому хоть ненадолго избавиться от одиночества. 

Эти два желания боролись в Азраэле, а сам демон продолжал внимательно рассматривать полуночного визитера. Судя по разным и насквозь промокшим кожаным доспехам, магом он не был, а значит, не относился к категории тех, кого следовало убивать сразу же. 

Женщиной данмер тоже не был, хоть волосы носил длинные, и сейчас они свисали мокрыми черными космами, а у ног темного эльфа уже успела образоваться приличных размеров лужа, придавая ему еще более жалкий вид, хотя куда уж больше? Не маг, не женщина, промокший, безоружный и дрожащий — он был похож на кого угодно, только не на опасное существо.

— Меня Ариан зовут, а за ночлег я тебе заплачу, — сообщил данмер, привычно посылая руку к поясу, на котором обычно висел кошель и… не обнаруживая оного. — Ой, похоже, не заплачу, мой кошель тоже потерялся… вместе с мечом, — он поднял на демона совершенно несчастные глаза: — Так я могу остаться? Я только одежду просушу и… Ап-хи! — не договорив, темный эльф снова громко чихнул.

— Ладно, — наконец-то принял решение Азраэль, — раздевайся.    

— В смысле? — продолжал тупить данмер, словно, у него замерзли еще и мозги, и сейчас он очень туго соображал. — Ты хочешь, чтобы я заплатил тебе… так? — все еще дрожащие пальцы изобразили жест, значение которого Азраэлю было известно, и демон даже шаг назад сделал, а на его лице отразилось отвращение, но гость, похоже, внимания на это не обратил и продолжил тарахтеть: — Ты только не очень спеши, идет? Я смотрю, ты парень здоровый, — тут он окинул демона оценивающим взглядом, — держу пари, хозяйство у тебя тоже…кхм… не маленькое, а я в этом деле не очень-то опытен, я…

— Идиот! — рыкнул Азраэль, обрывая тираду. — Я разрешаю тебе остаться на ночь, а твои… тряпки мокрые, их нужно снять, пока ты не залил водой весь пол! — он указал на расползающуюся лужу и увидел, как краснеют темные эльфы — щеки данмера стали еще темнее, а глаза он отвел и пробурчал:

— Извини… То есть я хотел сказать — спасибо… Я просто знаю, что даром никто ничего не дает, а так как денег у меня нет, вот я и…

— Идиот, — повторил Азраэль, развернулся и пошел к очагу, — еда на столе, — бросил через плечо, а потом устроился на своей любимой скамье, решив, что одну ночь сможет потерпеть этого глупого эльфа, решившего, что его тело вполне подойдет в качестве оплаты за ночлег. 

Слыша за спиной пыхтение и возню, демон не оборачивался, смотрел в огонь, размышляя над тем, правильно сейчас поступил или нет. А может, лучше было все же вышвырнуть этого… глупца, чья абсолютно голая задница сейчас возникла совсем рядом — это данмер, уже успевший раздеться, пристраивал свои мокрые тряпки у очага:

— Ты извини, что я тут голышом, — эльф бросил на хозяина взгляд через плечо, — просто все… промокло.

— Мне все равно, — Азраэль демонстративно отвернулся, — спать будешь вон там, — он указал на спальник, по-прежнему лежавший у огня, пускать незнакомца в отцовскую постель демон явно не собирался. — А утром уйдешь.

— Понятное дело, — данмер шмыгнул носом, — думаешь, я от скуки по горам лазил? Я тут одну штуку искал. Это же Кагрензел? 

— Это Арктузм, эльф, — сообщил Азраэль и невольно усмехнулся, видя, как данмер снова на него вытаращился. 

— Обливион побери, — схватился за голову тот, — выходит, я снова заблудился?.. Вот же дерьмо!

— Оно самое, — продолжал усмехаться демон, — и вляпался ты в него по самое не хочу. Отсюда до твоего Кагрензела день пути, это если погода хорошей будет и снег снова не повалит.

— Проклятье! — почти взвыл данмер, потом тяжело вздохнул и опустился на каменное сиденье. — Ну почему со мной всегда происходит такое вот, а? Мало того, что чуть голову ни за что не отрубили, так еще и Довакином оказался с какого-то перепугу…

— Драконорожденным, что ли? — теперь удивился уже Азраэль, который неплохо разбирался в легендах и сказаниях этого мира, а потому кто такие Довакины понятие имел, только нордские герои прошлого всегда представлялись демону могучими воинами, а разве может быть Довакином этот тощий эльф? — Не ври! — демон медленно потащил из ножен меч. — За обман и поплатиться можно!

— Больно надо! — фыркнул эльф, поерзал задом по скамейке и встал — холодный камень согреться не помогал, скорее наоборот, а потому Ариан подошел поближе к огню и протянул к нему руки, думая, что выглядит сейчас убого и смешно: мало того, что худой и промокший, так еще и сморщилось все, что только могло. Одним словом — самый что ни на есть геройский видок, ага. Оно и понятно, что этот странный рогатый парень, похожий на плод любви дреморы и женщины-нордки, ему не поверил. — Думаешь, я сам этому рад? А веришь ты мне или нет — мне без разницы, печати на мне нет, сам видишь, — тут он повернулся вокруг своей оси, наглядно демонстрируя сказанное.

— Вижу, — скривился Азраэль, отворачиваясь от голого данмера, — да и все равно мне, кто ты. Уже завтра тебя тут не будет, так что… — тут он встал и потянулся, успев заметить, что эльф неотрывно следит за каждым его движением. — Ну, чего уставился?

— Слушай… а ты кто, а? — все же отважился спросить Ариан, понимая, что в противном случае просто не сможет уснуть — любопытство, которое уже не раз приводило к печальным последствиям для головы и задницы, не позволит этого сделать. — Я просто никогда еще таких не встречал… нигде.

— Люди зовут нас демонами, — ответил Азраэль спустя некоторое время, все еще сомневаясь в том, что поступает правильно, — это все, что тебе нужно знать.

— А… — начал было Ариан, но демон договорить не дал, оборвав гостя резко и грубо:

— Я сказал — это все, чужак. А теперь спи, пока я не пожалел о том, что впустил тебя.

Искушать судьбу и дальше данмер не решился, слишком уж грозно выглядел этот краснокожий здоровяк, да и рукоять двуручника, видневшаяся из-за широченных плеч, была весомым аргументом в пользу молчания. Демон так демон. Не убил сразу и ладно, да и спальный мешок выглядел таким… теплым и мягким, что Ариану невыносимо захотелось поскорее туда забраться, закрыть глаза и наконец-то согреться.