Материалы
|
Главная » Материалы » Warhammer 40.000 » Смертельная клятва
[ Добавить запись ]
← Смертельная Клятва. Глава 11 →
Автор: Thelema
|
Фандом: Warhammer 40.000 Жанр: Экшн, Романтика, Гет, Фантастика, AU Статус: в работе
Копирование: с разрешения автора
Тибальт не находил себе места. Мало ему показалось простого инквизиторского визита, с демоноборцем ведь можно было бы договориться, так теперь на планету явился еще и представитель зловещего Ордо Еретикус. Гвардейцы под чутким руководством комиссара разносили вдребезги заводской сектор, отправленные туда этим мерзавцем, Шматко, возомнившим себя правителем Морэсби, не меньше...
Следовало ли теперь ему, как и советовал Лемонтэ, обратиться к силам, почтившим это захолустье своим грозным присутствием? Другого случая могло и не представиться – инквизиторы мешали губернатору, они вознамерились рыться в архивах доносов и расстрельных досье, они слушали излияния проклятого варпом комиссара, они копал под него, Тибальта! Остановившись у камина, губернатор задумчиво разглядывал свой собственный огромный портрет. Долго ли еще ему тут висеть, а человеку, который изображен на полотне - править и служить высшим силам? Ситуация накалялась. Тибальт не был полным идиотом, он ощущал всю шаткость своего положения, поэтому собирался расшатать чужое. Призвав сервитора, он отдал ему один из своих перстней, велев передать украшение Лемонтэ. Помощник поймет все правильно и обеспечит выполнение плана в точности. Вскоре должен был прибыть посол ксеносов, Тау, тот, чья смерть станет достойной оправой гибели незваного гостя и отвлечет его правомочного коллегу от самого правителя... Да, все решится на приеме. А главные действующие лица сыграют свои роли так, как того хочет Лорд Сиддар. Пешки в игре темных сил двигались к месту развязки - оставалось принять посла, убедить инквизиторов поприсутствовать на приеме и разыграть фарс по окончанию всей этой драмы... Нижние сектора Морэсби Рунна явила миру свой взор раньше, чем заволновалась и забилась в обессиленном теле душа Кэссель. Ртутно-серебристые глаза распахнулись медленно, созерцая окружающее без какого-либо оттенка эмоций. Тело болело. Но Рунна знала, что совсем скоро раны будут стягиваться и врачеваться под новой, ярко-розовой тонкой кожицей. Человек, суетящийся подле нее, отпрянул, стоило из-под оборванной юбки показаться влажно блеснувшей сухожилиями конечности с кривыми, кое-где обломанными когтями. Но на него она обратила минимум внимание, зато куда больше уделила его накрывшей койку тени. Силуэт второго человека был огромен и еще не до конца пришедшая в себя псайкерша вымученно застонала, слабо потянувшись вперед слепой рукой. - Ловин? Голос подвел ее, слабый и тихий, он был едва различим. Медик сделал несколько шагов назад. Гостья попробовала сесть, не сводя неподвижного взгляда с фигуры воина. - Космодесантник? Здесь? - А вот этот голос звучал сильно, глубоко, вкрадчивыми нотками будоража чувства. В нем не было страха, почтения... Только бездна. Кивком головы приказав Даргеру покинуть помещение, Илларион поднял болт-пистолет. Дуло смотрело псайкерше в голову, а палец был готов в любой момент нажать на курок. - Как твое имя, ведьма? – Илларион перевел взгляд на деформированную ногу женщины. И она тонко намекали на то, что сидевшая перед космодесантником находка вполне могла быть поражена Хаосом. А раз так, уничтожить её следовало незамедлительно. Раньше он бы так и поступил… Но сейчас ему была нужна информация. - Руууннааа... - Шепоток проник в сознание, а в следующий момент ушей воина коснулся звук робкого, усталого голоса, - Кэссель. Кэссель Лекс, дознаватель Ордо Еретикус. Ладонь метнулась к туго перевязанной руке, затем к пылающему лицу. Взгляд, - на космодесантника, по помещению, замирая на посохе. Одернув здоровой рукой куций грязный подол, псайкер постаралась спрятать увечие. Она силилась разглядеть лицо замершего перед ней воина, но тень падала так, что Кэссель смогла лишь увидеть опасный блеск глаз, да упрямую складку рта. -Дознаватель… Почему я тебе не верю? У тебя есть пять минут, чтобы объяснить, что ты здесь делаешь и почему я не должен убить тебя на месте. Это, – дуло пистолета качнулось в сторону поврежденной ноги, – тоже выдают в Инквизиции? Кэссель, нервно сглотнув, сунула руку за ворот и извлекла цепочку, на которой болтались две миниатюрные пластинки, одна - матово-медная, ее рисунок был известен в каждом уголке Империума, вторая - золотистая, чуть потемневшая от времени и соприкосновения с кожей. На ней четко проступал оттиск эмблемы, выполненной грубовато, очевидно, вручную. Однако, именно этот медальон женщина поспешила сжать в ладони, в то время, как второй - оставила на виду, позволяя космодесантнику разглядеть темную букву I в стилизованном под венок обрамлении перьев и лент. - Это... - Псайкер потерла колено, но демонстрировать ногу не торопилась, - издержки работы и не мне тебе об этом рассказывать... Но не нужно тыкать в меня оружием. Мы все еще на Океании? Или же я в твоей обители? Судя по этому месту, скорее, я в какой-то норе, а ты... - Пальцы сжались в кулачок, глаза женщины опасно заблестели. - Да, на Океании. Согласен, это место не совсем комфортабельно, особенно для изнеженного представителя Инквизиции, но, по крайней мере, тут безопасно. – Илларион убрал пистолет в кобуру, но прятать внушительный клинок в ножны по-прежнему не спешил. Он старательно взвешивал все варианты, не сводя пристального взгляда со своей гостьи. - Мое имя Илларион, Орден Темных Ангелов, – наконец произнес Падший. - Нахожусь тут уже несколько лет по указанию Ордена. Появление Инквизиции меня заинтересовало, и я решил, что вы можете предоставить мне информацию относительно цели своего прибытия на эту планету. Судя по всему, я подоспел вовремя. - И что же нужно Легиону Темных Ангелов на этой Императором позабытой планете? Судя по тому, что тебе помогают люди, больше братьев здесь нет... А я что-то не припоминаю, чтобы воины Императора странствовали в одиночку... - Кэссель осмелела, покидая свое жесткое ложе и делая осторожный шаг назад, готовясь в случае атаки, поднырнуть под клинок и сократить дистанцию до своего противника. Одно касание, всего одно, - и он сам расскажет, с какой целью держит ее здесь. Но этот Ангел не был тронут варпом в том варианте, на который Кэссель уже насмотрелась. Поэтому она решила действовать куда более человечными методами. - К тому же, Ангел, твои слова выдают либо крайнюю глупость, но в этом я усомнюсь, либо чрезмерную наглость. Вместо открытого контакта с инквизитором, ты, подобно подземной крысе, таишься и буквально крадешь меня… С погрешностью на спасение, конечно. Откровенность за откровенность. Ты можешь убить меня, а я... - Женщина лукаво усмехнулась, позволяя энергии, поднимающейся в ее теле (Император всемогущий, кто бы знал, чего ей это стоило!), искриться во взгляде и на кончиках пальцев, - тебя. Однако, я не желаю твоей гибели, и я не служу карающей дланью Инквизиции, относясь к ней постольку поскольку. Я не ищу выгоды, я ищу то, что поможет мне и моему кораблю покинуть Океанию. Кэссель понимала, что сейчас выглядит либо полной полоумной идиоткой, либо еретичкой. Но и Ангел был непрост. Это чувствовала Рунна. Память ведьмы услужливо подсовывала информацию, скопленную веками – но сведений о легионе, рожденном до Ереси было слишком мало, чего уж говорить о нынешнем состоянии дел. Да и у всемогущей Инквизиции были непреодолимые препятствия – ни один из существующих орденов космодесанта добровольно и с распростертыми объятиями навстречу с заверениями в доверии и дружбе не спешил, расценивая любую попытку влезть в свой оплот, как проявление вражды. - Служитель Инквизиции который ей не служит? Забавно. А дела Темных Ангелов тебя не касаются, лжедознаватель. – Отрезал Падший. – На поиски могут быть отправлены как небольшие отряды, так и одиночки вроде меня. Движение клинка возмутило воздух в паре сантиметров от лица Кэссель. - И не смеши меня, ведьма. Будь ты действительно сильным псайкером, изувечить тех бандитов для тебя не составило бы труда. – Илларион улыбнулся краем губ, делая шаг назад и внимательно следя за движениями женщины, – Откровенность за откровенность, Кэссель Лекс. Я застрял тут. Поведай мне свою цель и, возможно, я помогу тебе. Женщина встряхнула головой. Слишком сильно было наваждение. И слишком сильно ей хотелось вот так же неожиданно, в каком-нибудь мире, на какой-то планете наткнуться на сержанта Вэнса, хотя она и понимала, что это невозможно. - Ты неверно истолковал смысл мною сказанного. Я действительно работаю на Инквизицию... Но более к ней не принадлежу. И здесь я не по своей воле. Цель... Для тебя она не суть важна. Мне нужна одна вещица, она будет гарантом жизни и свободы. А касательно же этой вашей самовлюбленной манеры... Дай мне свою руку, воин. Не надо насмешничать, я не кусаюсь. Пока что. Откровенность за откровенность. - Кэссель требовательно протянула свою руку и раскрыла ладонь в жесте доверия. Илларион задумчиво склонил голову набок. Мог ли он ей доверять? Глупый вопрос. Конечно нет. - Я не верю тебе, ведьма. – Воин говорил прямо, и совершенно не заботясь о том, заденут ли дознавательницу его слова. – Я не особо разбираюсь в вашем роде, но прекрасно знаю, чем чревато прикосновение тебе подобных. Поэтому говорю сразу. Коснешься меня без моего на то согласия – снесу голову. Псайкер фыркнула, но руку опустила. Космодесантник напоминал ей ребенка. Да таковыми и были воины Императора, лишенные детства и юности, беззаботных деньков, развития в различных обществах и становления простым гражданином. Конечно, путь их был куда выше и нужнее, опасней, славней. Однако, от этого они не становились старше, застревая в своей этой скорлупке догматичности, привитой капелланами и Примархами. Рунна хохотала. Кэссель лишь покачала головой. - Ну хорошо. Ты сказал, что застрял здесь. Значит, тебя сюда никто не отправлял. Ты сбежал что ли?! - предположение, сколь не звучало абсурдно, было единственным, что могло прийти в голову в этой ситуации. Илларион покачал головой. - Можешь считать, что я сам себя отправил. У меня есть цель. Клятва. Теперь мне нужно улететь отсюда и продолжить мои поиски. Так я обрету прощение. Кэссель едва сдержалась, однако, от взгляда космодесантника не укрылось то, что женщина смертельно побледнела, насмешку словно стерли, стоило прозвучать слову «клятва». Плечи псайкера поникли. Несколько минут она просто молчала, думая о чем-то своем, а потом заговорила, спокойно и немного грустно. - Тогда почему же ты не воспользовался тем способом, которым попал сюда? Сколько лет ты скрываешься в этом крысятнике? Учти, на планету действительно явилась инквизиция и гвардейцы перекрывают сектор за сектором. Ты - не культист и не простой человек, и, хотя любой из воинов Императора является чудом генетики, тебя изловят и как диковинного зверя, а потом препарируют в подземных казематах... - И столько холодной злости вложено было в эти слова, что сама Кэссель вздрогнула. - Не думаю что они попробуют меня схватить или убить. Побоятся возмездия Ордена. Но вот помешать и задержать могут. А мне этого не нужно. Я торчу тут уже пять лет. Я прибыл сюда на торговом судне, хозяин которого благоразумно согласился держать язык за зубами. Сейчас найти такого очень тяжело. Сама понимаешь, я в любом случае привлекаю нездоровое внимание. Илларион на секунду прикрыл глаза. Перед его мысленным взором пронеслись лица селян, убитых жаждущими возмездия Темными Ангелами. Если слухи о Падшем на Океании достигнут Ордена, Ангелы явятся сюда и начнется бойня, в которой погибнет множество людей, невинных слуг Императора. - Говоришь, у тебя есть корабль? Раз так, то я предлагаю тебе сделку. Я помогу тебе в твоих поисках, а взамен ты вытащишь меня с этой планеты. - Вытащить тебя? Ох... - Кэссель задумалась. «Тень» итак была полна парадоксов, отчего бы не добавить еще один? Однако до подобного шага не хватало капельки доверия. - Сделка. Хорошо. Но ничего нам не поможет ни вернуться на корабль, ни улететь. Мой транспортник торчит на высокой орбите под охраной соглядатаев, там мои люди... Мои друзья... - Она прикусила губу, ругая себя за несдержанность. Рунна насмешливо ощерилась. А Кэссель продолжила спокойнее, хотя и сжала пальцами край довольно откровенной туники, доставшейся в наследство от местной куртизанки, - Мне поручено найти человека, укравшего предмет, принадлежащий инквизитору. Взамен он отдаст мне корабль и свободу. Тогда я смогу осуществить свою часть сделки. -У тебя были какие-то зацепки? Что-то, откуда можно начать поиск? Я предоставлю тебе своих людей. Пусть выглядят они не очень прилично, но разведать и разнюхать они могут многое. Илларион сам не понимал, почему так уцепился за эту женщину. Не было гарантии, что, оказавшись на её корабле, он не попадет в ловушку. Однако Падший каким-то шестым чувством понимал, что это его шанс выбраться отсюда. И упустить его – высшая глупость. Псайкерша неуверенно улыбнулась. Ангел очень напоминал ей сержанта Ловина. Человечностью. Именно ею, которой он научился вне пределов стен своей обители, гонимый и непонимаемый. - Дай мне руку, - повторила она, еще раз протягивая воину раскрытую ладонь. - Клянусь Императором и его благостью, я не причиню тебе зла и не имею такового умысла. Падший спрятал клинок в ножны, задумчиво разглядывая стоявшую перед ним дознавательницу. Словно сомневаясь, он протянул псайкерше руку, но за секунду до того, как их пальцы соприкоснулись, в помещение ворвался Крыс. - Нас атакуют! Потрошители! Их человек тридцать, не меньше! Что нам делать, босс? - Защищаться. Всех наверх. – Холодно бросил Падший, убирая руку и доставая пистолеты. Мимолетно кивнув Кэссель, космодесантник направился к выходу. Оставшись одна, но не сомневаясь, что тяжелую дверь запрут снаружи, женщина вернулась к жесткой койке, размер которой позволял судить о том, кто был ее владельцем. Сама комнатка едва превышала стандартную каюту на корабле, была обставлена более, чем скромно, даже аскетично. Ни на чем взгляд псайкерши не задерживался, но ладонь ее уже текуче скользнула по грубой спинке ложа, а глаза Кэссель подернула млечная дымка. Поток информации был унизительно обрывочным, более напоминая материал, к которому прикасалась рука ведьмы – шероховатый, незамысловатый, со сколами, затертостями – и совершенно заурядный. С трудом подавив тошноту, Кэссель поднялась и прошлась вдоль стен – результат был еще более плачевный. Комната хранила память о прежних владельцах, людях как простых, так и погрязших в своих низменных желаниях. Псайкер «видела» размытые картины оргий и попоек, сделок и убийств… Но ничего не связывало эти видения с комодесантником. Рухнув на постель, она прикрыла глаза, давая себе возможность остановить карусель в голове. Рана на плече затягивалась сама собой, медленно, тело отяжелело и, наконец, разум сдался – сознание ухнуло в тяжелую чуткую дремоту. «Император милосердный, даруй мне уверенность, даруй мне возможность...» Слова, хоть и рождались, имели странное и смутное значение. Император больше не слышал меня, я была оглушена, засунута в какой-то каменный мешок, изолирована. Однако реальность все же пробивалась под веки сероватым приглушенным светом и я, тяжело вздохнув, рискнула открыть глаза. Я вновь была в кабинете инквизитора Клэвиса – те же стеллажи с книгами, письменный стол, пара кресел с позабытыми бокалами... Но кроме меня в покоях никого больше не было. Боль пришла в тот же миг, как она рискнула шевельнуть руками. Опустив взгляд, я едва сдержала крик ужаса и отчаяния – мои холеные тонкие пальчики были раздроблены и отекли, запекшаяся кровь склеивала кожу. Глаза жгло от слез, но ни единая капелька так и не прочертила щеку. Лицо горело, на разбитых губах при слабой попытке приоткрыть рот лопнула тонкая кожица и я ощутила привкус собственной крови. Избитое тело болело немилосердно, но более всего меня обеспокоила странная неровная пульсация вживленного в ткани в районе солнечного сплетения кусочка артефакта – он расплескивал по телу потоки переменчивой силы и сознание то темнело, то становилось настолько ясным, что причиняло острую боль. Руки и ноги мои были намертво прикручены к ножкам и подлокотникам кресла, и даже не будь я в столь плачевном состоянии, вряд ли бы удалось даже ослабить путы. Клэнис явно собирался закончить начатое. Но кто был тот, второй? Его я помнила смутно, четче – только его ауру, которая отпечаталась при контакте. Человек был незнаком и обладал незаурядным даром. За свою невероятно долгую жизнь я встречала многих псайкеров и прочих, кого было принято именовать мутантами, однако тот, кто едва не отправил меня в жалкое посмертие на корм демонам варпа, отличался. И отличался сильно. Осознавая, что все еще жива, не иначе, как милостью Императора, я старалась погрузить сознание в спасительный транс, чтобы хоть как-то унять грызущую боль в руках. Конечно, сумей я выбраться отсюда, Деврос нашел бы способ вернуть пальцам былой вид и подвижность. А еще я ощущала совершенно дикое и несвойственное для нее желание – убивать. Мне было просто необходимо зрелище живописной и мучительной смерти инквизитора Клэвиса... В душе, едва не сожранной варпом, боролись отвращение и ненависть. И я поняла – не все, что видел мой внутренний взор в еретическом храме, было ложью... Мой мучитель был ничем не лучше отвратительных созданий Хаоса – он так же глумился и наслаждался страданиями. Я вновь прикрыла глаза и зашептала молитву. Отчего же слова так трудно даются? Они, заученные с детства, вспоминаются тяжело, не оставляя после себя облегчения...» «- Добрый вечер, Кэссель, - инквизитор, взяв стул, разместился напротив пленницы, - Я уверен, вы меня помните, но в прошлый раз я так и не преставился, - Великий Инквизитор Ордо Еретикус Арок Фабиус Мендоза. Как вы поняли, я хочу с вами поговорить, по-дружески, если выйдет. Я ведь на самом деле не так ужасен, как может показаться на первый взгляд и я уверен, если вы проявите нужное содействие… - Мендоза специально выдерживал паузу, этот прием он отрабатывал на многих еретиках. - Вы получите прощение. Мне кажется, это разумно, Кэсс. Можно я буду вас так называть? Отлично, тогда ответьте на мой первый вопрос: с какой целью вы прибили на эту планету? - Не старайтесь, Мендоза, - я поразилась звучанию собственного голоса: хрипловатые нотки звучали едва ли не истерично, - Если вы знаете, кто я и знаете мое имя, значит вам будет нетрудно предположить, что я не заурядный еретик, а матерый рецидивист, так, кажется, у вас принято называть подобных мне? На лице собеседника вновь не отразилось никаких эмоций – все, что я могла уловить – это переменчивый окрас ауры инквизитора, свидетельствующий о весьма скромном раздражении, очевидно, этот представитель ордоса все же выгодно отличался от Клэниса, владея собой намного лучше. - Я могла бы и дальше отказываться от сотрудничества, правильно? – Разбитые губы все же сложились в гаденькую усмешку, - Не в моих интересах, так сказать... Я сделаю для вас исключение, если вы прекратите фамильярничать. Меня зовут Кэссель для вас и, впредь, для всех остальных. А в этот гадюшник я прибыла по самой банальной причине – нужды человеческие, я же странница. - Кэссель, ладно, ваше право и хоть вы были грубы, я проявлю терпение и прощение, - Арок усиливал то, что говорил движением рук, всему этому он учился еще, будучи сыном лорда, - А фамильярность, уж не обесудьте, мы с вами не друзья, а с посторонними я общаюсь более формально. Если они меня не выводят из себя своей глупостью. - Мендоза откинулся на спинку стула, - Кэссель, вы причастны к тому, что сейчас происходит? - Вы шутите? – Я едва сдержалась, чтобы подавить приступ неуместного в данный момент смеха, хотя вопрос инквизитора в сочетании с его непроницаемым лицом способствовали улучшению настроения. – Ладно, вы пошутили, я посмеялась. Будьте серьезней, Мендоза, совершенно очевидно, что я абсолютно не при чем, кроме того, разумеется, в чем меня уже успели обвинить до прибытия на эту Императором забытую планетку. Я перевела дух, насмешливые тирады никогда не были моим коньком, а в нынешнем состоянии – и подавно. Осторожная мысль о совершенно туманном будущем исчезла под взглядом инквизитора – если этот нелепый разговор зайдет в тупик, мне будет трудно рассчитывать на милосердие или удачу. - Я, вероятно, неверно или невнятно выразилась – я прибыла на Кноссию в поисках помощи своему тщедушному телу, коллега... – я вложила в последнее слово как можно больше желчи, - Глядя на обстановку, могу сказать только одно – знала бы я, что тут произойдет, отправилась бы куда подальше и потише, поверьте моему многолетнему опыту. Арок оперся на правую руку и обратился с неожиданным вопросом: - Кэссель, вы помните убийство Адольфо Киссау? - Я вздрогнула, услышав это имя, но быстро обуздала себя. К моему сожалению, Мендоза это увидел… И запомнил, - Значит помните. Можете мне об этом побольше рассказать, это дело весьма резонансное в «наших» кругах. Мне было бы очень приятно... - Киссау был еретиком! – Я огрызнулась, - И сдох он точно так же, как и любой, кто отвернлся от света Императора, Мендоза. Интересны подробности? Я лишь удержала его, а воин Императора воткнул свой клинок в его нечестивое сердце, большего в свои заслуги я вписать не могу. Наверняка вам известно, что в той операции принимали участия Ультрамарины, так вот, прошу запротоколировать - причиной окончательной смерти столь интересующего вас инквизитора стал праведный удар сержанта Вэнса. Я прикусила губу и сморгнула внезапно появившиеся слезы, но уголки глаз предательски защипало. Непрошенные воспоминания не должны были стать достоянием этого служителя Инквизиции, в этом я поклялась сама себе. Упоминание о друге было необходимым – Мендоза оказался прав, я говорила правду, и, умолчи я о своем помощнике на Химгарле, это все равно бы стало известно. Тот, кто сейчас сидел перед мной, наверняка располагал необходимым доступом к архивам ордоса, а значит, имел хотя бы какое-то представление о развязке той самой истории. - Однако, я полагаю, вас интересует не только мое прошлое, Мендоза. Да и дел, как я могу судить, у вас предостаточно, - я ни в коей мере не желала торопить своего предполагаемого палача, но неведение и ожидание просто сводили с ума. - Интересно слышать такое от вас, я не уверен, правда это или нет. Но хотя бы вы в это верите. Арок вспоминал все, что он слышал об этой женщине. Он сканировал ее на всех возможных уровнях, ауру, мимику, даже ментального паразита к ней подсадил. Ничего. Почти ничего. Что-то в груди, что-то, от чего несло Варпом. Это неведенье бесило Мендозу, были только две вещи в этом мире, что могли вывести его из себя: глупость и неведенье. Женщина что была перед ним, могла быть в равной степени еретиком и верным слугой Императора. Мендоза положил руки на виски и начал их растирать, у него начиналась мигрень. - Кэссель, вы знаете, кто виноват в том, что сейчас происходит? Очевидность того, что этот нахальный инквизитор будет пытаться залезть ей в душу, несмотря на лицемерную доверительность подобной беседы, была грубой и абсолютно не деликатной. Кристалл пульсировал все менее интенсивно, однако, весьма неплохо поддерживал мои, казалось, совершенно истощившиеся силы. Конечно, я могла защищаться от «щупа» Мендозы и более традиционными способами, меня неплохо натаскали в ордосе, но, скорее всего, этого и ожидал собеседник. - Неужели останки Киссау не стали прямым подтверждением моих слов? О, не утруждайте себя ответом, наверняка ничего так и не нашли. Но существуют верные Императору свидетели. Адольфо Киссау поддался ксено-ереси и санкционировал экспедицию на Химгарл только с целью получения ксеносского атрефакта, - я, чуть подавшаяся вперед вначале своей тирады, устало откинулась на спинку кресла, - касательно второго вопроса, Мендоза, я могу дать вам ответ, но, если я дам его, вам придется убить меня. Я знаю, кого вам стоит опасаться, я видела то, что не должна видеть законопослушная и верующая служительница Императора, я слышала, то, что вы окрестите ересью и, что совершенно очевидно, я не отвечу вам. Видимо, в этом и был смысл пыток Клэниса. Без вашей... Нетрадиционной помощи я бы и дальше страдала от неумелого допроса до шестого уровня включительно. Я понимала, что вот-вот соскользну с тончайшей грани клинка, по которой столь опрометчиво шла, балансируя только благодаря чуду. - Я очень разочарован в вас, Кэссель, ваша глупость еще вам аукнется, - как мне показалось, Мендоза закончил «допрос» и улыбнулся единственной искренней улыбкой, улыбкой зверя, - Кэссель, я сделаю вам предложение ровно один раз, так что подумайте над ответом. Вы работаете на меня и рассказываете мне все что знаете, а я взамен... Вы остаетесь у меня. Живая. Вы согласны? Наверняка мой искренний и очень громкий смех, прозвучавший в повисшей тишине, был крайне оскорбителен. - Ты спятивший псих, Мендоза, - я выщерилась и тонкая пленочка на подсохших губах лопнула, пачкая подбородок сочащейся кровью, - Ты! Ты делаешь мне предложение, которое само – ересь! Я не работаю ни на кого, ибо я служу лишь Императору... Но дам тебе один умный совет, инквизитор, то, с чем тебе предстоит столкнуться здесь – не просто кучка фанатиков, культивирующих среди населения еретическую секту, отнюдь... Ты еще не прожил и половины того срока, который Владыка Человечества назначил мне, ты опытен, но на сей раз стоит быть осторожней, запугивая верующих искренне людей и ища ересь там, где ее и быть не может. И это совершенно не обо мне. Я слизнула капельки крови с губ и, переведя дыхание, продолжила, гладая в окаменевшее лицо своего бывшего коллеги: - Я понимаю, тебе нужно, чтобы я рассказала. Только никто, используй ты хоть всю свою власть, никто не выпустит меня отсюда живой, и ты это знаешь. Тебя обвинят в ереси и сговоре, если ты попробуешь даже сдержать слово. Давай я тоже предложу тебе кое-что, только тоже всего один раз, а ты хорошенько подумаешь? Я согласна помогать этим людям, оставшимся за стенами в своем уповании на высшую справедливость, потому как, в отличии от тебя, Мендоза, они проявили истинное милосердие. Я буду им помогать. Но я говорю тебе – оставь мне жизнь и не пытайся более купить. Если на то будет воля Императора, меня выследят и убьют, но это будешь не ты. - А ты грубая девочка… Возможно, ты и старше, но явно не умнее, - Мендоза встал со стула и подошел ко мне вплотную, да так что я смогла почувствовать запах его духов. Это был легкий запах осенних цветов, - Я уничтожу тебя Кэссель, но прежде использую, пусть не на этой планете и не сегодня, но уничтожу, не сомневайся. Отныне ты будешь чувствовать мою тень на себе. - В очередь, Мендоза, в очередь... – Прошипела я, открыто смотря ему в глаза и совершенно не удивляясь ничему – даже ударь он, и то это не стало бы для меня чем-то из ряда вон выходящим. Но инквизитор сдержался, продолжая разглядывать меня – теперь он был гораздо ближе, я видела искорки в его глазах, нехороший этот огонек азарта хищника, столь знакомый мне по уже упокоенным предтавителям различных ордосов, отправленных прямиком к Императору, да и то, в этом я сомневалась – таким место было только в самых адских пучинах варпа. - Хватит на меня пялится, Мендоза, я иммунна к обаянию до четвертого уровня включительно, а тактильный контакт на мне уже отработал Клэнис. Не порть себе реноме, я могу и укусить, пусть даже это станет последним, что я успею сделать. Переходи уже снова к своей светской манере, мы теперь побудем в одной лодке, так кажется говорится. Я готова тебе отвечать, только изобрети причину, по которой меня не пристрелят твои ручные солдатики или гвардейцы. - Причину я найду, Кэссель, это уже не твоя забота, - способность к преображению этого человека, кажется, умиляла собеседницу, - Кстати, спасибо за совет, но меня все мучит любопытство, что это за неведомый враг. Я мог бы силой из тебя вытащить информацию Кэссель… Зайдя мне за спину, Арок снял перчатку и коснулся моего лба. Я услышала тихие голоса, шепотки, такие опасно-знакомые, и в их мелодию вплетался звук голоса самого Мендозы: «Отвергая меня, ты отвергаешь Его. Рука дающая может быть ласкова... Но бойся гнева, ибо плеть станет лишь началом пытки, я высосу твою душу и опустошу твое тело, глупая еретичка...» Его смех… Это была одна из самых отвратительных вещей в мире…» Дверь в комнату распахнулась и Кэссель выкинуло из дремоты рывком. Тело сотрясала дрожь. В глазах, обращенных к вошедшему Иллариону, стояли слезы.
Станьте первым рецензентом!
|
Друзья сайта 
|
| Добавил: 
3160
| 
